Теряюсь в догадках, кто рискнул бы тягаться с ним. Разве что Маруся. Когда пьяна.— Соня, их было трое, — заметив мои сомнения, пояснил Архангельский. — К тому же налетели внезапно. Сначала я думал, что это новый розыгрыш устроили или обряд, ну, сама знаешь как это бывает на свадьбах, то перетягивать какие-то канаты надо, то что-то рвать зубами заставят, то кошку куда-то кидать, то ещё какая фигня, то выкупать что-то требуют.— Не что-то, а невесту, — уточнила я.— Во-во, поэтому сразу и не удивился, когда подлетели эти лбы и вязать меня начали. Поначалу даже и не сопротивлялся, чтобы не помять костюм. Маруся сильно этого не любит. Поначалу даже сам шёл, а они, смотрю, грубые, наглеют…— Вот и раскидал бы их!— Но я-то подумал, что это все в порядке вещей, свадьба же.Я покрутила пальцем у виска:— Вот именно, что свадьба, куда же гости, черт их возьми, смотрели, когда вязали тебя? Куда Маруся, наконец, смотрела? Ха! Прямо от свадебного стола увели жениха, а эти гости, эти лопухи, и в ус не дуют! Ладно ты им ни к чему, так о себе бы подумали: кому они «горько» будут кричать? Интеллигенты же все, не пьют без повода.— Не знают гости ничего, — почему-то рассердился Архангельский. — И не узнают, если ты им не расскажешь. Я в холле был, как раз на воздух шёл.— Зачем?— Покурить маленько.Он вдруг смутился и совсем тихо пробурчал:— Пацапались мы с Марусей.Тут надо сказать, что пережить осуществление заветной мечты не просто любому человеку, а уж такому эмоциональному, как наша Маруся, тем более. Мечта, занимавшая в жизни изрядный объём, сбываясь, образует опасную пустоту, которая сразу же наполняется грустными вопросами. Зачем жить? Куда теперь стремиться? Как тратить образовавшийся излишек времени? И т. д. и т. п.Маруся от этих вопросов начала выходить из равновесия прямо на глазах, занервничала и даже похудела. Думаю и Ваня её уже почувствовал охлаждение. Ха! Охлаждение! Неделю до свадьбы они грызлись, как собаки. Так, орамши, под венец и пошли с надеждой, что образуется.По этой причине меня не удивило, что Архангельский в разгар свадьбы отправился подальше от невесты на воздух покурить.— Если так, — сказала я, — так в чем тут дело? Маруся думает, что ты все куришь. Отсутствовал ты не слишком долго, она может и не хватилась, сидит, одна поздравления принимает, сама с собой под «горько» целуется.— Издеваешься? — с укором спросил Архангельский. — В тот-то и загвоздка, что видела она как лбы меня уводили. Выскочила в холл, я ещё глянул на неё, мол, ничего не поделаешь, обряд есть обряд.— А она что?— Махнула рукой, а потом показала кулак. Теперь-то уже понимаю, со стороны это выглядело так, словно я в обнимку с дружками куда-то слинял.— И по ходу пьесы изуродовал мой «Мерседес». И чего от меня ты хочешь? — скептически поинтересовалась я.Архангельский взглянул с мольбой и жалобно попросил:— Соня, ты же умная, придумай что-нибудь сама.Когда речь заходит о моем уме, мгновенно слабею.— Хорошо, — смилостивилась я, — придумаю, рассказывай все свои заморочки.Архангельский оторопел:— Какие заморочки?— Ну дела или что там у тебя. Короче, все, что может иметь к этим гоблинам отношение. Рассказывай, дорогуша, куда вляпался и поподробней.Он помотал головой и с явной искренностью сообщил:— Никуда я не вляпывался.— Что, и сомнительных дел никаких не было?— Кроме этой свадьбы, никаких.— Так зачем же хватали тебя?— Сам голову ломаю. Может перепутали с кем?Я пришла в отчаяние и закричала:— Не хочешь ли ты мне сказать, что нет вариантов узнать с кого спросить за «Мерседес»?От удивления Архангельский даже руль на мгновение бросил, но тут же снова управление взял и с укоризной сказал:— Соня, побойся бога, твой «Мерседес» просто картинка в сравнении с их «Ромевой». К тому же в аварии повинна ты.Но я уже не слушала его, я кричала:— О, ужас! Ужас! Изуродован мой автомобиль и спросить не с кого! Как, по-твоему, этих гоблинов теперь буду искать?— Не волнуйся, — успокоил меня Архангельский, — ты так над ними постаралась, что они сами тебя найдут. Им же тоже с кого-нибудь за машину спросить захочется. Так ты не сдашь меня Марусе? — ни с того ни с сего он вдруг вернулся к своим проблемам.Я уже страдала о подарке и не имела возможности отвечать. Мой подарок! Антиквариат! Чистейший фарфор! Сколько в нем таилось замыслов! Сколько моих горьких надежд!— Женька понял бы все, когда бы я вручила подарок Марусе! — рявкнула я. — А что теперь я вручу? Осколки?Архангельского моё заявление озадачило.— А что ты собиралась Марусе дарить? — растерянно спросил он.— Часы! Семнадцатый век! В чу-дес-ней-шем состоянии! С потрясающим боем! Тончайший фарфор! Обалденный изыск!— Часыыы? Фарфоровые часы? И что же должен был из этого понять Евгений?— Все! Как мне больно! Как мне плохо! Как люблю его! Как много он хорошего забыл! Все-все-все!Архангельский вошёл в очень сложное состояние, передать которое невозможно только словами. Я же, дивясь его бестолковости, пояснила:— Это совсем просто для чуткой души, понимаешь, ассоциации, связанные с подарком. «Старинные часы ещё идут…» «Приезжай хоть на денёк, приезжай хоть на часок…» И так далее, продолжать могу до бесконечности. В этом подарке заключалась моя исповедь, не зря же я такие деньги отвалила.— Но что же будет со мной? — взмолился Архангельский.Боже, какой эгоизм! Я ему про горе своё талдычу, а он мне все про Марусю! Впрочем, у него тоже горе, раз он решился на ней жениться.— С тобой совсем просто, — заверила я. — Скажешь, что прямо у входа в ресторан Сонька попала в аварию, а ты помогал улаживать её, то есть мои дела. Обманывать Марусю одно удовольствие, только этим и занимаюсь всю жизнь.Архангельский посмотрел на меня как на гуру — с огромным уважением и пытливой завистью.— Мне почему-то это плохо удаётся, — признался он и тут же ободряюще добавил: — А о «Мерседесе» ты не беспокойся. Он же застрахован.— Но инициатор аварии я.— Но «Альфа Ромео» скрылась с места происшествия. Её будут искать и найдут, номер я запомнил. Если головопяточные заартачатся, в твою пользу будет свидетельствовать вся наша свадьба. Дело решится так, как надо тебе.— Ваня, — изумилась я, — ты что, этих гоблинов совсем не боишься?Он посмотрел на меня, как на неразумного ребёнка.— Соня, клянусь, это ошибка.Я посверлила его взглядом:— Ошибка?— Ошибка и ничего более. Головопяточные по запарке перепутали меня с каким-то крутым, обедавшим в том же ресторане.— Уверена, что гоблины умом не блещут, но и не конченные же кретины они, — усомнилась я. — Как-то ведь выживают в нашем сложном мире.— И на старуху бывает проруха, — ответил Архангельский и с невиннейшей улыбочкой спросил: — Ты что, всерьёз думаешь что я способен сотворить нечто такое, из-за чего целая банда палит из стволов в центре Москвы?Нет, такого впечатления Марусин Ваня не производил.— Кстати, гоблинов должна уже бояться ты, — с необъяснимым чувством превосходства сообщил Архангельский.— Я?!!— Ну да, ведь это ты разбила их машину. И вообще, Соня, ты так невовремя в это дело встряла.Вот она человеческая благодарность! О, люди! Порождения крокодилов!— И это говорит мне тот, кого вот только что от верной гибели спасла? — возмутилась я.Архангельский (ну и наглец!) снисходительно усмехнулся:— От какой гибели, Соня? Разобрались бы, что я не тот, кто им нужен, и отпустили бы.— Так почему же тогда ты от них удирал? — спросила я, глядя как он подруливает к ресторану.— С перепугу, — признался Архангельский. — Передать не могу, Соня, в какой впал мандраж, когда в машину меня затащили.— А теперь? — ядовито поинтересовалась я.— А теперь в себя пришёл и сразу понял, что все это чепуха. Теперь я абсолютно спокоен.— Ничего, сейчас с тобой приключится новый мандраж, пошли к Марусе. Глава 5.ОРАНЖЕВОЕ БЕЗУМИЕ Военный полигон «Гарант».Забайкалье.Июнь 1988 г.
Генерал Калягин приник к стереотрубе. Мощная оптика придвинула, вырвала из однообразного пейзажа аккуратные брустверы далёких окопов. В полуденном мареве плывущего в линзах воздуха Калягину почудился блеск примкнутых штыков надёжно укрывшейся в земле пехоты.Генерал оглянулся на притихших офицеров штаба. Решительно рубанул рукой, скомандовал:— Начали!Все ожило. Понеслись по проводам отрывистые команды. Эфир заполнили транслируемые на КП параметры готовности.Неподалёку от блиндажа генерала чудовищная сила подняла и сдвинула массивную бронеплиту, прикрытую грунтом и пожухлой травой. Медленно выдавилось гидравликой из таинственной черноты образовавшегося провала фантастическое сооружение, устремлённое ажурными сверкающими решётками в сторону далёких окопов.Генерал глянул на связиста, приникшего к мощной радиостанции. Недовольно приказал:— Вывести связь на громкую.Солдат щёлкнул тумблером, и блиндаж наполнился командными голосами офицеров.«Пульт управления один: фиксация системы завершена…Энергетический блок: напряжение восемьдесят процентов от номинала…Блок частотной модуляции: полная готовность».Генерал Калягин удовлетворённо вслушивался в чёткие доклады начальников служб пока, наконец, не услышал завершающее:«Готовность всех систем — сто процентов!»И сразу же вслед за этим:«Второй — первому: прошу команду на установку мощности».Связист тут же передал генералу микрофон. Калягин, не задумываясь, приказал:— Тридцать процентов. Градиент полмегаватта в час. Расчётное время сорок минут.Мгновенно рокочущий голос «второго» продублировал:«Тридцать процентов мощности на излучатели! Полмегаватта в час. Вывод на номинал — сорок минут.»И почти без перерыва:«Спецконтингенту покинуть окопы. Имитировать атаку цепями. Дистанция шесть метров. Каждому третьему использовать защитное изделие ДАД-1. Каждому шестому остаться в окопах. Бригадам медиков выдвинуться на рубеж излучателя. Выполнять!»Генерал Калягин, внимательно вслушиваясь в команды своего заместителя, не отрывал глаз от установки, от её сверкающих ажурных конструкций.В который раз подумал:«Почему конструкторы назвали установку: изделие „Аист“? Может из-за единственной трубчатой опоры, поддерживающей излучатели?»Спустя минуту по многочисленным зеркальным поверхностям «Аиста» заметались блики оранжевого огня. Пляска огненных всполохов ускорялась и…Из недр фантастического устройства вырвался иглоподобный слепящий оранжевый луч, устремлённый к невидимым ещё атакующим цепям!Генерал вновь приник к раструбу стереотрубы. Оптика придвинула к нему цепи солдат. Дистанция соблюдалась безукоризненно. Бойцы, двигаясь с оружием наперевес, чётко имитировали атаку. Шли размеренным шагом. Голову каждого третьего венчал необычный сверкающий шлем, украшенный ярким оранжевым забралом, прикрывающим глаза.Генерал бросил взгляд на излучатель. Тонкий оранжевый луч потерял игловидную стройность, расфокусировался. Диковинные конструкции укрылись за непроницаемым слепящим туманом оранжевого пламени. Луч, ставший мягким и ласковым, методично обласкивал видимую уже невооружённым глазом пехоту. Он метался от края до края полигона, с каждой минутой обретая силу и яркость.Калягин, зачарованный фантастическим зрелищем, не мог оторвать взгляда от оранжевого огня, сверкающим туманом охватившего установку. До него отчётливо доносилось деловитое повизгивание электроприводов, осуществлявших движение укрытого чарующим огнём Аиста. И тут…Нестерпимая боль, зародившись где-то в районе ключиц, начала винтовым прессом скручивать позвоночник, проникла в голову, почти мгновенно освоилась там и овладела мозгом, стала нечеловеческой.— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а… — по-звериному закричал генерал, теряя сознание.Ординарец, подхватив его бесчувственное тело, тут же опустился на землю сам, уронив командира. Почти одновременно с ними рухнули, стиснув ладонями головы, остальные офицеры штаба. Лишь связист, на миг оторвавшийся от своего радио, увидев жутковатую картину, успел крикнуть в микрофон:— Врача на КП-1! Срочно! Срочно! Первому нужна помощь!И сразу упал, и покатился по бетону блиндажа, издавая страшные, нечеловеческие звуки.Но медики беспомощно приникли к земле, им самим нужна была помощь.Впрочем, там помощь уже никому не была нужна.Поредели и цепи пехоты, прошедшей лишь малое расстояние от своих окопов до зловещего излучателя.А «Аист» продолжал упорно метать смертоносное оранжевое пламя в сторону обезумевших от боли солдат. Многие из них падали, чтобы не подняться уже никогда.
* * *
В кабинете начальника Генерального штаба зазвенел аппарат спецсвязи. Голос солдата телефониста сообщил:— Товарищ маршал, вас «по уколу» полигон «Гарант».— Слушаю, — откликнулся маршал.Голос в аппарате сбивчиво доложил:— Товарищ маршал, докладывает начальник особого отдела полигона «Гарант» полковник Стрелецкий. Установка «Аист» вошла в нештатную ситуацию. Среди личного состава имеются жертвы. Генерал Калягин погиб. Установка самоуничтожилась.Помрачневший маршал не задал ни одного вопроса. С минуту помолчав, он приказал:— Полигон надёжно оцепить. Систему энергопитания ввести в дежурный режим. Создать комиссию из числа офицеров полигона. Я пришлю своих представителей. Все.Маршал опустил трубку на аппарат и нервно закурил. Глава 6 Свадьба Маруси, как все и предвещало, произвела на меня гнетущее впечатление. Радовало только одно: Женька с Юлькой не выглядели голубками. Как Юлька ни старалась, как ни вешалась на него, он вёл себя благородно и сохранял к ней щадящие меня холодность и отстраненность.Юлька скрипела зубами, но и мне было нелегко — душа кровью обливалась, а перед глазами стоял изувеченный «Мерседес». Да и с часами ничего не вышло, — не дарить же черепки. Да и вид у меня был неважный. Да и бриллиантов моих не заметил никто. В общем, все, что я задумала, не состоялось.Непонятно зачем я вообще попёрлась на дурацкую свадьбу эту?Впрочем, альтернативы не было. На эту свадьбу даже Тамарка пришла, которая не разговаривала с Марусей лет эдак двадцать, не меньше.Да-а, почти двадцать лет Маруся и Тамарка ненавидят друг друга лютой ненавистью, но при этом Тамарка кто угодно, но только не клятвоотступница.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5