— Где?
Мне, вообще-то, понятно, почему им потребовалось внести ясность: ведь Верджил даже не взглянул в их сторону. Но шериф испустил тяжкий вздох.
Он был мастером испускать вздохи. Оно и понятно. Ведь он много практиковался.
— Стойте там, у двери, — внятно произнес он. — Чтобы никто не вошел. Ясно?
Теперь было, по-моему, довольно трудно не понять, но близнецы трудностей не боялись. Оба склонили головы в одну сторону, на буйволиных лицах проявилось одинаково озадаченное выражение.
— Э-мм, Шериф, так нам, что, рядом встать? — спросил ближайший к Верджилу брат.
— Или один передом, другой задом? — добавил второй.
Верджил, омываемый слезами Мейдин и овеваемый рычанием её собаки, пребывал в некоторой растерянности. Но все же повернул голову и посмотрел на близнецов. Долгим взглядом посмотрел. Очень долгим. Наверное, он до десяти досчитал, пока смотрел. Или даже до пятнадцати. Наконец откашлялся и сказал — так тихо, что его едва можно было расслышать за пупсиковым рычанием.
— Плечом к плечу.
Близнецы просветлели лицами и отправились занимать место на посту. Но не успели сделать и шага, как затормозили — одновременно, разумеется — и повернулись опять к Верджилу. А тому приходилось сейчас совсем несладко. Мейдин придвинулась к нему ещё ближе, а Пупсик перестал сомневаться, что перед ним — враг, бессовестно покусившийся на его, пупсиково, личное пространство. Он обнажил десны и предъявил все до единого бесчисленные зубки.
Я никогда ещё не видел у Верджила таких круглых глаз.
— Э-мм, Шериф? — позвал один из братьев, Джеб или Фред. Странно, что сквозь все эти рыки и всхлипывания шериф его услышал. Хотя, голосом близнецы могли бы пробивать стены. — Так нам, что, снаружи стоять или внутри?
Вы помните, что было почти два часа ночи, и на улице ощутимо подморозило. Шериф даже не стал одаривать их долгим и страдающим взглядом.
— Внутри! — прорычал он, перекрывая голос Пупсика.
Гантерманам и раньше приходилось слышать рычание шефа, и они испугались.
— Да, сэр, — сказал ближний к шерифу, отступая.
— Да, сэр, — как эхо, повторил второй.
Немедленно встав плечом к плечу у двери, они создали живую баррикаду из помощников шерифа.
После этого у Верджила оставалась ещё одна неразрешенная проблема разъяренный Пупсик. Мейдин же, увлеченная всхлипываниями, в упор не замечала, что её любимчик пытается впиться острыми, как бритва, зубками в ближайшую к нему часть тела уважаемого представителя закона.
Мейдин пыталась затащить его в гостиную, Верджил сопротивлялся.
— Дуайт — вот он, Шериф! Он… он…
Голос потонул в сплошных рыданиях.
Поглощенный проблемой рыдания и рычания, шериф не обратил внимания, что я тоже иду в гостиную вместе с ними.
До сих пор первое, что делал шериф, попав на место преступления, это выставлял оттуда меня. Он постоянно давал мне понять, что считает раскрытие преступление одиночным видом спорта, а не командным.
Едва войдя, Мейдин громко прорыдала:
— Вот видите, Шериф! — она остановилась в пяти шагах от тела. Видите, что кто-то другой сделал с моим Дуайтом!
Она наконец отпустила рукав Верджила, чем тот поспешил воспользоваться, отпрыгнув от дамы с опасной собачкой подальше, и устремился к убитому. Но последнее замечание вдовы его ошеломило.
— Кто-то другой? — в недоумении переспросил он.
Мейдин терла глаза рукавом. Что же ей оставалось, раз платка-то нет.
— Вот именно, Шериф! Кто-то другой. Я, конечно, понятия не имею, кто именно. Но это не я!
К несчастью для Мейдин, Пупсик перестал рычать, и её слова слышали все, кто находился в комнате. Ее немного удивило, что мы все трое Верджил, Гораций и я — дружно уставились на нее. У шерифа же глаза стали узкими-узкими.
Наверное, до неё дошло, что это не лучший ход — объявить о своей невиновности, не дожидаясь, пока тебя спросят. Поэтому, желая поправить положение, она поспешно добавила:
— Я, конечно, признаю, что платок у Дуайта в руке — мой. Признаю. Но, подумайте сами, будь я виновна, разве я оставила бы его здесь? Нет, ну правда, вот я вас спрашиваю…
Я заметил, что Мейдин старается не встречаться со мной взглядом. Видно, боится, что я расскажу, как она настойчиво уговаривала меня изъять этот самый предмет.
После её заявления, Верджил примерно с полсекунды молчал, потом отвернулся и направился к телу. Гораций обогнал его и принялся ощупывать Дуайта, хотя всем присутствующим было достаточно одного взгляда, чтобы понять: никаких признаков жизни в мистере Пакетте обнаружить не удастся.
Для пятидесятилетнего, отягощенного круглым животиком, человека, Верджил двигался очень быстро. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, он склонился над покойным и пристально разглядывал пресловутый льняной платок. Он стоял ко мне спиной, но я мог бы точно сказать, в какой момент он обнаружил инициалы. Все его тело напряглось.
— Здесь сказано — М. П., - констатировал он себе под нос и взглянул на Мейдин. Нетрудно было угадать, о чем он думает.
Не могу его в этом винить. За годы работы в отделе по расследованию убийств я кое-что уяснил. Простейшее объяснение почти всегда оказывается единственно верным. Как, например, если ты находишь улику в руке мертвого мужчины, и эта улика указывает на его жену, значит, она и виновата. Видите, как все просто.
Но данный случай был совсем не так прост, как могло показаться с первого взгляда.
— Э-э, Верджил, — окликнул я шерифа.
Но тот лишь отмахнулся от меня, как он надоедливого комара.
— Ой, ну да, Шериф, все верно, — кивнула Мейдин. — Я и не отрицаю. Это мои инициалы, потому что платок — мой.
Верджил нахмурился и буркнул:
— Понятно.
Мейдин занервничала и затараторила:
— Ой, ну вы же понимаете, что здесь произошло, правда? Дуайт пытается намекнуть, что это я сделала.
— Причем довольно успешно, — сурово заметил Верджил.
Я ещё раз попытался внести зерно истины.
— Э-э, Верджил!
Тот снова отмахнулся.
— Где вы были весь день? — строго спросил он вдову.
— Где я была? — взвизгнула Мейдин и указала на меня пальцем. — Почему бы вам у Хаскелла об этом не спросить? Он весь день провел со мной!
Я нервно кашлянул. Ну спасибо, Мейдин. Верджил отвел от неё подозрительный взгляд. И обратил его на меня.
— Ты провел весь день с миссис Пакетт? — особо шериф подчеркнул слово «миссис». Подумаешь, какой ярый пуританин!
Верджил не привечал всякие шуры-муры, особенно у женатых людей. Вечно он жаловался на слишком свободные нравы, на неприличные сцены, без которых не обходится ни один фильм. По мнению законопослушного шерифа, главный герой «Основного инстинкта» получил по заслугам. «Так ему и надо!» — фыркал старый добряк.
Еще я заметил, как дернулась голова Горация Меримена и медленно повернулась ко мне. Одернув фалды на черном похоронном пиджаке, он подался вперед и открыл рот. Меня не должно удивлять такое неподдельное любопытство. Наверное, когда столько времени проводишь в обществе мертвецов, любое проявление настоящей жизни действует воззбуждающе. Очень мне было жаль тыкать булавкой в надувной шарик Горация — не говоря уж о Верджиле — но правда есть правда.
— Верджил, я просто следил за Мейдин.
К меня не было необходимости в помощи Мейдин, но я её получил:
— Ага, он с меня глаз не сводил весь день, Шериф!
У шерифа дернулись вверх уголки губ, а может, мне показалось. Неужели… Неужели он готов был ухмыльнуться?
— Она что, заметила хвост? — У Верджила от наслаждения загорелись глазки. Хорошенького же он был мнения о моих профессиональных качествах.
Я бы сам разрешил этот вопрос, но Мейдин опять встряла:
— О, нет! Я и так знала, что Хаскелл за мной следит, — вид у Верджила стал недоумевающим. Но Мейдин и тут решила расставить все точки над «i». Я же его для этого и наняла.
Слава Богу, Верджил перестал глядеть на меня так, будто я возможный убийца. Теперь он глядел на меня так, будто я полностью невменяемый.
— Она наняла тебя следить за ней?
Даже Мейдин уловила недоверие в голосе Верджила. Наверное, испугавшись, как бы я не ляпнул, по какой причине был нанят, она протараторила:
— Я наняла Хаскелла следить за мной и, ну, как бы, приглядывать. Потому что мне нужен был, ну, э-мм, телохранитель.
Шериф насторожился. Как, впрочем, и я. Наверное, Мейдин намного более опытная лгунишка, чем я думал.
— Телохранитель? — переспросил Верджил. — И зачем вам понадобился телохранитель? Вам кто-нибудь угрожал? Или вашему мужу?
Мейдин в раздумье возвела очи к небесам.
— Э-мм, нет, в общем-то. Ничего такого. — Видимо, до неё с запозданием, но дошло, что польза от её выдумки довольно сомнительная. Как бы это выразиться, излишняя осторожность никогда не помешает.
Шикарно. Глаза шерифа так сузились, что непонятно было, как он ещё что-то видит. Кажется, я переоценил Мейдин. Она оказалась совсем не опытная в области вранья.
Я был уверен, что шериф не купится на её выдумку, но говорить ему правду мне и вовсе не хотелось. Между прочим, это я о нем заботился. Вдруг его чувствительное сердце не выдержит приступа хохота, который последует за моим признанием.
— Главное, что Мейдин весь день была под моим наблюдением, — заключил я с важностью.
Я уже говорил, что у Верджила всегда горестная складка на лбу. Но теперь у него был вид человека, находящегося на грани самоубийства. Испустив монументальный вздох, он простонал:
— Так ты хочешь сказать…
Я сочувственно кивнул.
— Больше чем на две минуты я не терял её из виду.
Вот о чем говорил его взгляд: Так ты хочешь сказать, что подозреваемая, обвиненная носовым платком, не могла совершить преступления? Бедняга едва не всхлипывал.
Зато слезы щедро хлынули по щекам Мейдин — наверное, тоже от сочувствия шерифу. Пупсик прижался к её груди, стараясь избежать водопада.
Я просто не понимаю, почему Дуайт пытался выставить меня виноватой, провыла вдовушка.
Мы с Верджилом обменялись взглядами. Наверное, в эту секунду одна и та же мысль посетила наши детективные головы: возможно, вовсе не Дуайт старается возложить на Мейдин вину.
Но высказать эту умную мысль мы не успели. В прихожей раздался жуткий грохот, напоминающий громовой разряд. Верджил выразил общую мысль всех присутствующих:
— Это что ещё за чертовщина?
И бросился к источнику звуков. Мы с Мейдин — за ним.

Глава 7

Это оказался не гром, а Гантерманы. Они плотно загораживали входную дверь, теперь распахнутую, и говорили одновременно. Их громогласная речь слилась в сплошной рокочущий гул.
Один из близнецов говорил:
— Нет, ничего у вас не получится. Никто сюда не войдет. Не-а.
Другой вторил:
— Нет. Нет. Нет. Шериф не велел.
По ту сторону непробиваемой близнецовой стены стояла на крыльце блондинка в таком же кашемировом пальто, как у Мейдин.
— Но я член семьи! Понятно? Я сестра Мейдин Пакетт, и практически живу здесь… — тут блондинка заметила нас. — О, Мейдин, — она подпрыгивала, чтобы видеть сестру, и сноп светлых волос взлетал над могучими торсами братьев. — Ты моя бедная, бедная девочка! Я примчалась, как только услышала!
Само по себе это удивительно. Два часа ночи, прошу заметить. Неужто в столь поздний час Центр Сплетен Пиджин-Форка несет неусыпную вахту? Наверное, бдительная оператоша службы 911 до сих пор висит на телефоне, обзванивая спящих обитателей округа Крейтон, чтобы они разнесли волнующую весть во все концы. Вот почему мне удалось первому дозвониться до шерифа. Хорошо еще, что операторша все-таки вспомнила, что надо предупредить власти.
А блондинка все вопила из-за плотной живой гантермановой изгороди:
— Мейдин, детка, ты в порядке?
Ответ детки был по меньшей мере драматичен. Она чуть не разорвалась от рыданий. Боже ты мой, у этой женщины просто неиссякаемый запас жидкости в организме.
— О, Джинни Сью! — взвыла Мейдин. — Дуайт позволил себя убить и теперь пытается всю вину переложить на меня!
Верджил открыл было рот, чтобы отдать распоряжение близнецам, да так и остался с распахнутым ртом, услышав комментарий вдовы.
Я же разглядывал женщину по имени Джинни Сью. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они с Мейдин сестры. Те же светлые волосы до плеч, те же слишком маленькие глазки, слишком большой нос и слишком догадайтесь-ка — квадратный подбородок. Рост и вес тоже примерно одинаковый. Сестра была почти копией Мейдин даже без учета совершенно такого же кашемирового пальто.
— Что-о-о? — Джинни Сью набросилась на Гантерманов: — А ну, прочь с дороги, неандертальцы!
Реакция близнецов в точности совпадала. Оба склонили на бок голову, нахмурились, посмотрели друг на друга и беззвучно, одними губами, спросили:
— Не — ан — дер — что?
Хорошо, что они не врубились. Боюсь, не поздоровилось бы этой красотке, если бы братцы заподозрили, что их обозвали.
— Расступитесь! Я иду!
При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что нос у Джинни Сью ещё больше, чем у Мейдин, глаза ещё меньше, а между бровями пролегли две вертикальные морщины.
Хотя издалека разница была совершенно не заметна. Эту женщину можно было с легкостью принять за Мейдин. И сам собой напрашивался неприятный вопрос: А не могло ли произойти подмены, когда я на секунду упустил объект из виду?
Давайте посмотрим правде в лицо. Ведь я не воспринимал эту работу всерьез, и следил не слишком внимательно.
Мейдин дергала шерифа за рукав:
— Это моя сестра, Джинни Сью. Велите вашим замам впустить ее!
Я глядел на двух похожих дамочек, и грустные мысли одна за другой забредали ко мне на огонек. Если Мейдин солгала Верджилу, она ведь могла и мне лгать с самого начала. Может быть, и наняла она меня вовсе не для того, чтобы убедить в верности своего мужа, а для того, чтобы обеспечить себе алиби?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23