«Йога и христианский мистицизм»). Визионерство, названное душевной болезнью, это фантастический бред, героем которого нередко становится тот, кто слишком много молится или «медитирует». Иногда по недомыслию человек начинает свято верить в достоверность своих видений, что произошло, например, с Марией Дэви из «Белого братства».
Не будучи в состоянии отличить игру воображения от мыслеформ, идущих изнутри («видений истинных»). Отцы справедливо заключают, что в созерцании доверяться нельзя ничему!
Применительно к ЧД это значит — не отождествлять с Единым появляющиеся на экране сознания глюки, продуцируемые воображением — «Когда ждёшь в гости друга, не следует принимать удары своего сердца за стук копыт его коня».
Второй неправильный образ молитвы Иисусовой — ментальный. Если в буддизме сознанию предписано наблюдать собственную динамику вплоть до полного её затухания, то в «умном делании» это втягивает молящегося в противоречие: он пытается блокировать умственную активность и, в конце концов, запутывается в своих движениях, не понимая, что происходит. Тем не менее, святые Отцы утверждали, что это не так опасно, как взаимодействие с образами.
В случае ЧД ошибка будет заключаться в принятии саморазвертывающейся ментальной динамики за информацию «оттуда».
В третьем же, правильном образе молитвы: «Имея безпопечение о всякой вещи, благословной и неблагословной, совесть чистую во всём, чтоб она тебя не обличала, и беспристрастие ко всему мирскому — сядь в каком-нибудь безмолвном месте, наедине, в углу, затвори дверь, собери ум свой, отвлеки его от всякой привременной и суетной вещи, прижми к груди бороду (Джаландхара бандха! — В.Б.), сдерживай немного дыхание, низведи ум свой в сердце своё, обрати туда и чувственные очи, и, внимая ему, держи там ум свой и пробуй умом найти, где находится сердце твоё, чтоб и был там совершенно ум твой.
Вначале ты встретишь там тьму и жёсткость, но потом, если будешь продолжать это дело внимания день и ночь, найдёшь там непрестанное веселие».
Святой Иоанн Лествичник уподобляет дело спасения лестнице о четырёх ступенях: одни укрощают и ослабляют страсти (аналогия с Карма-йогой), другие молятся устами своими и поют (Мантра-йога), иные упражняются в умной молитве (нечто среднее между Мантра и Карма-йогой), иные восходят к видению (дхьяна или Самадхи-йога).
Святой Феофан: «Когда сия благодать Духа Святого сойдёт на кого-либо, то не что либо обычное показывает ему из вещей чувственного мира сего, но то, чего тот никогда не видел, и не воображал».
Уместно привести здесь высказывание Маслоу о диаметрально противоположных типах восприятия: «О внимании можно говорить либо как о свежей... реакции индивидуума на уникальные свойства объекта, либо как о попытке... подчинить внешнюю (или внутреннюю) реальность некой предустановленной в сознании индивидуума классификации. Во втором случае мы имеем дело не с познанием мира, а с узнаванием в нём тех черт, которыми мы сами же и наделили его. Такого рода „познание“ слепо к динамике... и новизне, это скорее рационализация прошлого опыта, попытка сохранить статус кво... Рубрифицирующее восприятие не оставляет возможности для исправления ошибок. То, что однажды попало под рубрику, как правило, остаётся там навсегда» (117, с.287, 292).
Святой Игнатий так рисует идеал христианина: «От непрестанной молитвы подвижник приходит в нищету духовную (отсюда „Блаженны нищие, ибо их есть Царствие Небесное“). Приучаясь непрестанно просить Божьей помощи, он постепенно теряет упование на себя... Это ощущение мало помалу может усилиться до такой степени, что око ума яснее будет видеть Бога в промысле Его, нежели видит глаз предметы мира... Непрестанная молитва вводит в святую простоту, отучая ум от разнообразных помыслов (т.е. торможение мыслительной деятельности становится постоянным), всегда содержит его в скудости и смирении мыслей... Наконец молящийся может прийти в состояние младенчества, заповедованное Евангелием, соделаться буим (сумасшедшим) ради Христа, то есть утратить лжеименной разум мира и получить от Бога разум духовный». Понятно, что для современной цивилизации такая перспектива не является привлекательной.
Цель средневековой йоги практически та же, что и у христианских мистиков: окончательное слияние частной души с целостностью мира, при той лишь разнице, что образ и атрибутика божества йогической традицией жёстко не предписывались. Ишвара был абстрактным богом, который в экстазе мог предстать как угодно и в любой форме (либо без оной).
Что будет, если практику медитации продолжить дальше, после начального уравновешения? Какой она приобретёт вид, и какими будут её результаты? Если принять гипотезу, что при самореализации «объём» сознания Эго возрастает, то логичен вопрос: до каких пределов? Здесь необходимо отступление. Станислав Лем в своей футурологической работе (названной в противовес Фоме Аквинату «Суммой технологии») характеризовал самадхи как нулевое информационное состояние, поскольку в нём, якобы, нет прироста информации. Сегодня ясно, что это утверждение ошибочно. Откуда возникают удивительные знания у йогов, достигших самореализации? На чём основаны их необычайные способности?
Опыты Дельгадо показали: мозг фиксирует всё, что от рождения и до текущего момента попало в объём восприятия. «Через глаза и уши, практически мало зависимо от желания человека, к нему поступает огромный объём сведений. Его мозг, хочет человек этого или нет, реагирует на этот поток» (22, с.7).
Нейрофизиолог Пенфилд обнаружил, что раздражение отдельных участков коры и височных долей даёт субъекту возможность заново пережить прошлое. Оперируя эпилептиков, Пенфилд воздействовал электротоком на разные участки мозга и обнаружил, что стимулирование височных долей, как правило, приводит к тому, что пациент начинает в мельчайших подробностях вспоминать очень давние события.
Повторная стимуляция тех же областей коры вызывает почти одинаковые переживания, но с небольшими отличиями в подробностях, словно запечатленный в долговременной памяти информационный блок всякий раз считывается немного под другим «углом». Известнейший физиолог, создатель теории функциональных систем П.К.Анохин утверждал: «Тщательно изучая реакции мозга, мы забываем, что за пределами фокуса сознания остаётся огромный багаж, который можно назвать памятью мозга; этот багаж накапливается в течение всей жизни и оказывается, как показывают некоторые гипнотические опыты, поразительно стойким» («Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности», М, 1963, с.453).
Нейрофизиология подразделяет память человека на ряд отличающихся по характеру, хотя и тесно связанных «разновидностей»: органическую, физиологическую, двигательную, образную, вербальную — и всё это кроме оперативной (произвольной). Сегодня считается, что память распределена по всему объёму мозга, и в самьяме Эго спонтанно контактирует со всеми её модификациями.
Восприятие и осознание бодрствующей личности дискретно, общий же поток информации системным разумом (с помощью органов чувств, а, быть может, и не только их) воспринимается непрерывно, сознание успевает выхватывать из него лишь самое актуальное, более того — системный разум блокирует то, что считает необходимым.
Содержимое памяти можно условно разделить на когда-то осознанную информацию (те «файлы», которые могут произвольно «вытаскиваться» в сознание), забытое и вытесненное. После разрядки вытесненного и психической интеграции возникает потенциальная возможность контакта с Единым.
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь», из громадного количества полученных в жизни знаний человеком усваивается лишь малая толика. Усвоенное накапливается в памяти, какая-то часть его, будучи хронически невостребованной, со временем теряет энергию и уходит под порог восприятия. Сущность самьямы (самадхи) противоречит утверждениям Лема. При перестройке психики информация действительно не поступает извне, она проникает в сознание из «терминалов» бессознательного где, как выразился Атилла Йожеф, «всё наше прошлое в нас нагромождено». Начинается восстановление старых следов, устанавливается контакт сознания с памятью среды.
Поскольку даже при регулярном культивировании самьямы процесс этот достаточно медленный, всё это время субъект должен оставаться вне социума. Если медитировать «без отрыва от производства», сохранность разума не гарантирована. Один мой знакомый обучался йоге в Индии, в одном из филиалов Бихарской школы и за три года достиг больших успехов. Незадолго до окончания командировки учитель дал ему дхьяна-дикшу (личную медитацию) и парень сказал, что займётся этим, вернувшись в Россию. Гуру посоветовал не искушать судьбу, поскольку практика высших стадий поглощает человека без остатка, и только после полного завершения внутренней перестройки достаточно часа медитации в сутки, чтобы сохранять мастерство, вот это уже сочетается с повседневностью. В период же овладения мастерством попытки совмещения процесса с активной жизнью в социуме — прямой путь в сумасшедший дом. Для того чтобы системный разум безопасно интегрировал в себя сознание, оно не должно участвовать в каких-либо параллельных процессах.
Если всё идёт успешно, Я постепенно ассимилирует большую часть информации, сознательно воспринятой в течение жизни. Интеллектуальный «калибр» личности при этом существенно меняется, возникают удивительные способности, например монахи в тибетских монастырях помнят наизусть сотни томов Канона. Ёмкость памяти огромна, Дж. фон Нейман подсчитал, что за среднестатистическое время человеческой жизни мозг накапливает порядка 2,8*1020 бит информации.
Итак, обсуждены два этапа внутренней интеграции: избавление от вытесненного (результатом чего является уравновешение и обретение целостности) и расширение объёма памяти (но не сознания!).
Энергия психики есть величина постоянная, в повседневности основную её часть потребляет сознание, во время сна, когда оно отключено, потребителем становится бессознательное. В самьяме энергозатраты сознания минимальны, большая часть суммарной энергии делегируется бессознательному, его информационные массивы «пробивают» анамнестический барьер и входят в ментальное пространство. По мере успешного взаимодействия обеих частей психики восприятие оптимизируется, исчезает омрачённость, налаживаются отношения с окружающим миром, человек осознаёт тёмное начало как составную часть своей природы. Свет и тьма владеют душой попеременно, постоянное преобладание чего-то одного, только доброго или злого, «инь» или «ян», света либо тьмы, в Древнем Китае воспринимали как ничто. В религиях Старого света Сатана нередко считался братом Христа, реальность невозможна без смены оппозиций.
При определённых условиях глубокое сосредоточение активизирует ведущую информационную структуру — «квазикристаллитный центр» эпифиза (см. А.Паничев, А.Гульков: «Природные минералы и причинная медицина будущего», изд-во ДВГТУ, 2001, с.79), одновременно она является фрагментом Сети слабых взаимодействий, объединяя на полевом уровне все одновременные человеческие существа.
Древняя метафора представляет Бога как окружность, центр которой везде, а периферия нигде. Неважно, откуда начинать и каким путём двигаться к самореализации, если действия соответствуют природе, мы всегда, везде и отовсюду придём к Единому. Основа материального и духовного одна и та же, потому и в самьяме возникают типовые образы, ощущения и эмоции. Запредельные переживания — суть одно, разнится только описание, трактуемое, как правило, в рамках интеллектуального и культурного багажа личности и её конфессиональной принадлежности.
Экзюпери говорил: «Человек, будучи не в силах охватить умом многообразие мира, усваивает ряд маленьких, однобоких истин, и потом изо всех сил воюет против остальных, с их такими же маленькими однобокими истинами».
Физики постигали законы устройства материи абстрактно-опытным путём, с помощью приборов, мистики шли опытным путём, используя для этого самих себя.
И те, и другие столкнулись с проблемой влияния наблюдателя на исследуемый процесс (объект) и преодолели её по-разному: первые открыли диссипативные структуры и теорему Геделя, вторые — создали йогу, превратив бодрствующее сознание в приёмник с минимальным уровнем помех. Результаты физиков и «лириков» в целом оказались идентичны, первые формулировали законы теоретически, с последующей проверкой в опыте, а мистики ощущали и переживали их непосредственно.
Физики столкнулись с динамическим вакуумом, основой вещества оказалась пустота, внутриатомные расстояния несоизмеримы с размерами ядер и электронов. Но с каким уровнем единства имеют дело йоги и мистики? Если даже удалось получить контакт — с чем мы сталкиваемся?
Тексты и свидетельства утверждают, что в самадхи долго пребывать нельзя. «...Человек не в состоянии продлить этой полноты — молний истины нельзя растянуть в долгое и ровное солнце, которое само по себе было бы подвешено на небосклоне... и гарантированно, достаточно длительное время... показывало бы нам истину» (М. Мамардашвили).
Утром каждый из нас просыпается самим собой только потому, что в бессознательном есть механизм, «включающий» структуру сознания, он срабатывает также после обморока и глубокого торможения в йоге.
Структура психосоматики каким-то образом меняется после перенесённой клинической смерти, нередко возникает специфическая бледность кожи и экстрасенсорные способности. Исследователи связывают это с разовым разрушением большого количества клеток головного мозга, в первую очередь — коры, постоянный «информационный фон» которой заглушает «шёпот» бессознательного. Самадхи также граничит со смертью, в «окрестностях» этой границы случаются маловероятные внутрипсихические события.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71