Эпосы, легенды и сказания: «Дважды умершая»

Эпосы, легенды и сказания
Дважды умершая


Старинные китайские повести –




««Дважды умершая». Старые китайские повести»: Художественная литература; Москва; 1978
Аннотация «Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее. Без автораДважды умершая«Повесть о том, как любящая Чжоу Шэн-сянь привела в смятение лавку Фаней» Рассказ четырнадцатый из сборника «Синши хэнъянь». В годы мира день, как праздник,Бесконечен и чудесен: До зари в окрестных селахРаздаются звуки песен. Говорят, прибудет скороГосударя колесница; Все выходят на дорогуСыну Неба поклониться. В этих строках выражено и воспето ощущение близости к государю. Так уже повелось с незапамятных времен, где бы ни основал Сын Неба свою столицу, везде расцветает земля и процветают таланты. А высокие горы и тихоструйные реки близ новой столицы пуще прежнего радуют сердца и веселят душу.Напомним, что в династию Тан главным украшением столицы служил Извилистый пруд, а в династию Сун – пруд Золотого Сияния. Круглый год блистали они прелестью и очарованием, и со всех концов города собирались сюда одаренные талантами юноши и прекраснейшие девушки, чтобы погулять и с приятностью провести время. Нередко наведывался и сам Сын Неба и разделял с народом его радость и веселье. Сейчас мы поведем речь о временах Сунской династии, о годах правления императора Хуэй-цзуна. В Восточной столице Восточная столица. – Во времена династии Сун так назывался город Кайфын.

на берегу пруда Золотого Сияния стояла винная лавка «Радости и процветания». Хозяином ее был некий Фань. Обычно его звали Старшим Фанем – чтобы отличить от брата, Младшего Фаня, юного и еще холостого. Весна была на исходе, приближалось лето. Что ни день, на берегах пруда было тесно, как в муравейнике. Как-то раз среди гуляющих оказался и Фань. Сперва он с восторгом и изумлением разглядывал пышно разодетых юношей и красавиц, а потом зашел в чайный домик. Там он заметил девушку от роду лет восемнадцати, прекрасную, как цветок или луна. Фань замер, затаил дыхание и, не отрывая глаз, смотрел на девушку, О ней можно было сказать так: Чудо! На девушку глянешь едва –Кругом идет голова. Спрячьте красавицу в башне дворца,Чтоб не смущала сердца! След ее – лотос над тихой водой:Мигом утратишь покой. Девичьи щеки, как персик, нежныИ как дыханье весны. Белый нефрит потускнеет пред ней, –Девичья кожа белей. С нею бы вместе за полог уйти.Где его в чайной найти? Страсть непокорна нашей воле. Вот и тогда красавица бросила на Фаня один-единственный взгляд и тут же прочитала в его глазах любовное чувство. Девушка обрадовалась и подумала: «Молодец хоть куда! Хорошо бы выйти за него замуж. Но только сейчас он здесь, а завтра и след простыл! Как бы это с ним заговорить да выведать, женат он или нет?» Девушка не знала, что делать. Просить о помощи служанку или мамку, которые были при ней, она не могла, но тут, на ее счастье, за порогом вдруг послышался грохот бадьи водоноса. Брови красавицы радостно встрепенулись: хитроумный замысел мигом сложился у нее в голове.– Эй, водонос, налей-ка мне сладкой водицы! – крикнула она.Водонос зачерпнул ковшиком сладкую воду, плеснул в медную кружку и подал девушке. Красавица отпила глоток и швырнула кружку наземь.– Ты что же это, погубить меня вздумал, злодей? Да ты знаешь ли, кто я?«Ну-ка, ну-ка, послушаем», – сказал про себя Фань, а Девушка между тем продолжала:– Я дочь Чжоу из Цаомыньли, мое детское имя – Шэн-сянь. Восемнадцать зим прожила я на свете, и никто еще не причинял мне зла, а ты решил погубить бедную, беззащитную девицу!«К чему она все это говорит? – удивился Фань. – Не иначе как для моих ушей предназначены ее слова».– Что ты, девица, я, ничтожный, и думать не думал… – начал было водонос.– И думать не думал. А травинку в кружке видишь?– Да, ну и что?– Ты хотел, чтобы я подавилась, вот что! Жаль, что мой отец в отъезде, не то он живо притянул бы тебя к суду!– Ах ты выродок проклятый! – не стерпела мамка девушки, стоявшая подле нее.На шум из задней комнаты вышел служитель.– Эй, водонос! – крикнул он. – Ступай-ка прочь и процеди свою воду!«Надо и мне ответить ей тем же», – сказал про себя Фань.– Налей мне тоже, водонос, – крикнул он.Водонос наполнил ковшик и протянул Фаню. Юноша отпил глоток и швырнул ковш наземь.– Да ты что, негодяй, погубить меня решил? А ты знаешь ли, кто такой я? Мой старший брат Фань – хозяин винной лавки «Радости и процветания», а сам я Младший Фань, от роду мне девятнадцать лет, и я еще не женат. Я метко бью из лука и из самострела.– Вот чудной! Ну, зачем мне это знать? К чему? Что тебе от меня надо? Объясни толком, а не хочешь – так пожалуйся в суд. Я простой торговец водой и никого губить не собирался!– Ах, не собирался! А почему тогда у меня в ковше тоже травинка?!Девушка была вне себя от радости. А водоноса служитель чайной вытолкал взашей.– Ну, пора домой, – проговорила девушка, поднимаясь. – Может, и ты со мной пойдешь? – с угрозой бросила она вслед водоносу.«Э! Да ведь это она намекает, чтобы я шел за ней», – догадался Фань.Трудно поверить, но его догадливость и проворство стали причиною до крайности запутанного судебного дела. Вот уж поистине верно сказано: Немало бед приносит болтовня.Но лучше ль жить, молчание храня? Пускай тебя красотка позовет,Но отходи, приятель, от ворот. Несколько времени выждав, Фань вышел из чайной и на почтительном расстоянии двинулся по стопам красавицы. Вскоре она замедлила шаги, и Фань понял, что они у цели. Девушка вошла в дом и, откинув бамбуковую занавеску, поглядела на Фаня. Восторгу Фаня не было конца. Потом девушка скрылась, а Фань, голову потерявший от страсти, остался у ворот. Долго кружил он подле дома любимой и только вечером возвратился к себе.А девушка, вернувшись из чайной, занемогла. Она отказывалась от еды и даже к сладостям не притрагивалась. Мать, не на шутку встревоженная, обратилась к служанке:– Ин-эр, может быть, она объелась?– Да нет, хозяйка, в рот ничего не брала! – отвечала Ин-эр.Несколько дней девушка не поднималась с постели. Подойдя к больной, мать спросила:– Дочка, что же это с тобой?– Все тело ломит, болит голова, иногда кашель одолевает.Мать хотела пригласить врача, но так и не решилась: ведь муж уехал, и никого из мужчин в доме не было.– Через дом от нас живет бабка Ван, – сказала Ин-эр, – давайте позовем ее к молодой госпоже. Недаром у нее прозвище «Ван-На-Все-Руки»: она и детей принимает, и шьет, и свахою по домам ходит, и больных лечит. Что бы ни случилось по соседству, все бегут к ней за помощью.Мать послушалась совета служанки и послала за старухой Ван, а когда та явилась, рассказала ей, как дочь ходила к пруду Золотого Сияния и как занемогла, возвратившись.– Так, так, понятно. Теперь мне надо посмотреть на девицу и пощупать пульс.Когда Ин-эр со старухой вошли в комнату больной, она спала, но вскорости проснулась и промолвила:– Извините, что принимаю вас в таком виде.– Ничего, ничего, лежи смирно, я только пощупаю пульс.Девушка протянула ей руку.– У тебя болит голова, ломит кости, тошнота накатывает?.– Да, да.– Ну, а еще?– Еще кашляю иногда.– Что за напасть! Погуляла часок, вернулась и сразу слегла! – воскликнула старуха и, обратившись к мамке и Ин-эр, прибавила: – Выйдите, я хочу потолковать с больной наедине.Ин-эр и мамка вышли из комнаты.– Ну, дочка, распознала я твою болезнь, – объявила старуха.– И что же, бабушка? – спросила Шэн-сянь.– У тебя сердечный недуг,– Откуда он?– Приглянулся тебе какой-то юноша, ты его полюбила, вот отсюда и недуг. Верно?– Ничего подобного!– Не таись от меня, дочка, А я тебе помогу добрым советом,Девушка поддалась на уговоры проницательной старухи и все ей рассказала.– Его зовут Младший Фань, – закончила она.– Брат хозяина винной лавки?– Он самый.– Ну, тогда нечего тебе горевать, красавица! Кого-кого, а уж эту семью я знаю как свою собственную, знакома и со старшим братом и с его женою. Прекрасные люди! Да и Младший Фань – юноша отменный. Старший Фань как раз просил меня присмотреть брату невесту. Вот тебе мой совет: выходи за него. Хочешь?– Еще бы не хотеть! – засмеялась девушка. – Только мать не согласится.– Это пусть тебя не тревожит, я все устрою.– Если только дело сладится, матушка, засыплю тебя подарками выше головы!Старуха Ван попрощалась с девушкой и направилась к госпоже Чжоу.– Ну, вот, выяснила я, что за болезнь у вашей дочки, – сказала она.– Что такое с ней приключилось? – спросила нетерпеливо мать.– Сейчас все скажу, только сперва поднесите мне чарку-другую вина.– Ин-эр, скорее налей вина матушке Ван, – приказала госпожа Чжоу. – Так чем все-таки она больна? – переспросила хозяйка, придвигая гостье вино, и старуха открыла ей все, что выведала от девушки.– Как же нам теперь быть? – воскликнула мать.– Как быть? Отдать ее замуж за Фаня, да и только! А если не отдадите, ей уж на ноги не подняться, попомните мое слово.– Да, но ведь муж в отлучке, а одна я не могу.– Давайте тогда сделаем так, госпожа: пока помолвим девушку, а приедет хозяин – сыграем свадьбу. Это спасет девушке жизнь.– Будь по-вашему. А как нам их помолвить?– Пойду переговорю с Фанями, и сразу опять к вам.С этими словами старуха Ван покинула дом господина Чжоу и направилась в винную лавку «Радости и процветания».Первый, кого она увидела, войдя, был Старший Фань. Старуха поздоровалась.– Матушка Ван, как хорошо, что ты про нас вспомнила, – радостно промолвил хозяин, кланяясь гостье. – Я уж было сам за тобою посылал.– Зачем это я понадобилась?– На днях брат вышел погулять и вернулся сам не свой – даже от ужина отказался. Нездоровится, говорит. Я спрашиваю, куда он ходил. К пруду Золотого Сияния, говорит. С того вечера не встает с постели, не пьет, не ест. Вот я и решил тебя позвать. Взгляни на него.Тем временем вошла жена хозяина.– Да, матушка, посмотри его, пожалуйста, – присоединилась она к мужу.– Вы со мной не ходите. Я только расспрошу молодого господина, с чего началась болезнь.– Конечно, ступай одна, мы подождем здесь.Когда старуха Ван вошла в комнату Фаня, он спал.– Молодой господин, это я, матушка Ван, – сказала старуха.Юноша тотчас открыл глаза.– А, матушка Ван, давно тебя не видел… Сдается мне, конец мой пришел.– Умирать собрался? С чего бы это?– Голова болит, тошнота и кашель, – правда, не очень сильный.Старуха засмеялась.– Я болен, а ты еще надо мной смеешься!– Знаю, знаю твою болезнь, оттого и смеюсь. Вся твоя хворь – от дочки Чжоу из Цаомыньли. Верно?Юноша, застигнутый врасплох, даже подскочил на кровати.– Откуда ты знаешь?– Госпожа Чжоу послала меня к вам потолковать насчет помолвки.Фань был вне себя от радости и забыл про свою болезнь. Вот уж поистине верно сказано: Ты весть узнал:Сбылись твои мечты,И всей душойВозрадовался ты. Следом за старухой он вышел к брату и невестке.– Ты же болен, зачем встал с постели? – удивился брат.– Ничего, уже поправился!– Чжоу из Цаомыньни просили меня потолковать с вами насчет женитьбы вашего брата, – объявила старуха хозяевам.Старший Фань и его жена были очень довольны. Не будем, однако же, утомлять читателя ненужными подробностями. Скажем только, что родные жениха и невесты быстро обо всем сговорились и тут же обменялись подарками.Раньше Младший Фань в часы досуга редко сидел дома, зато теперь, после помолвки, вообще перестал выходить на улицу, круглый день помогая брату в лавке. А Шэн-сянь, которая прежде никогда иглу в руки не брала, теперь охотно занялась рукоделием. В счастливом нетерпении дожидались влюбленные господина Чжоу: свадьба должна была состояться сразу после его возвращения. Помолвили влюбленных в третью луну, а господин Чжоу приехал только в одиннадцатую. Тут же набежали соседи и родные, чтобы выпить вина и, как говорится, смыть дорожную пыль. Но об этом незачем и упоминать.На другой день госпожа Чжоу рассказала мужу о помолвке.Господин Чжоу только глаза вытаращил.– Ах ты старая дура! – заорал он. – Тебе хребет переломить мало! Кто тебя за язык тянул? Да им никогда и не вылезти из своей винной лавки! Зачем соглашалась? Наша-то дочка – перед ней лучшие дома открыты! Ну, наделала дел! Ведь теперь нас засмеют!Господин Чжоу все орал и ругался, как вдруг влетела Ин-эр.– Хозяйка! Скорее бегите к дочке, спасайте ее!– Что такое? Что такое? – заволновалась мать.– И сама не знаю! Там, за ширмой… упала без чувств…Мать заспешила к дочери. Шэн-сянь неподвижно распласталась на полу.Вот уж поистине верно говорят: Лежит без движенья, смертельно бледна.Неужто и вправду скончалась она? Издавна считают, что из всех недугов самый страшный – это отчаяние. Оказывается, все время, что господин Чжоу поносил жену, девушка была за ширмой. Когда она поняла, что отец не соглашается отдать ее за любимого, у нсе перехватило дыхание, и она замертво упала на пол. Мать бросилась было на помощь, но господин Чжоу остановил ее.– Нечего, нечего, пусть подыхает, подлая, опозорила наш дом!Ин-эр увидела, что хозяин схватил госпожу Чжоу за руку, и сама кинулась к девушке, но звонкая пощечина отшвырнула ее к стене. Тут обмерла и госпожа Чжоу. Служанка захлопотала над ней, привела ее в чувство. Госпожа Чжоу зарыдала. Соседки услыхали плач, и скоро в комнату набились любопытствующие женщины. Господина Чжоу, который всегда был груб, соседи терпеть не могли, зато его добрую жену все любили.– Это наши семейные дела, нечего вмешиваться! – заорал Чжоу, и соседки поспешили убраться восвояси.
1 2 3