– Наше вино – это кровь врага, – заявляли они, – наш кебаб – это печень врага.
Меч и кинжал – вот наши цветы,
Долой нарциссы и мирты!
Наше вино – противников кровь,
Из черепов его выпьем!
– Наилучшая мелодия для слуха – гром боевых литавр, лучшее одеяние для меча – поток вражьей крови, – говорили они.
Стройтесь в ряды под сенью мечей.
Приобретайте величье:
Тот, кто всегда на коврах возлежит,
Мужа теряет обличье.
Когда мятежники собрали в степи свои войска, подняли знамена и стали бить в барабаны, падишах не выступил против них, так как считал ниже своего достоинства сражаться с подобным противником, и послал против них войско, а сам стал пировать с сотрапезниками и приближенными.
Коль заботы о мире твою душу тревожат,
О горе гордецу, что на тебя восстал,

* * *
О горе гордецу, что на тебя восстал, –
Себя он против яростного льва поставил!
Луна, наполни влагой мой фиал
Янтарной, огневой, что в темноте хранят.
Бехруз так же пил вино в обществе шаха, базилики радости зеленели, сады веселия расцветали, соловьи отрады заливались, друзья счастья ликовали всюду. Любовные чувства в сердцах пришли в кипение, раздавались разнообразные мелодии, волновавшие души людские, свеча наслаждения загорелась ярче, а певец запел песню.
Светел сей день, но много в нем тайн, –
Сколько оттенков в томленье любовном!
И вот однажды шах и Бехруз пили вино, всюду царило веселие, кругом были развлечения. Шах под воздействием вина положил голову на подушку счастья, чтобы дать отдохнуть чувствам на ложе дружбы, чтобы сила его натуры передохнула на ковре уединения. Как говорят: «Сон – отдохновение, затянувшийся вечер – рана».
Когда шах склонил голову на подушку, сильно опьяневший Бехруз подумал: «Сейчас нет телохранителей шаха, его не охраняют бдительные стражи. Самое разумное – мне самому бодрствовать до утра».
Он обнажил меч и сел у изголовья шаха.
От доблести моей излишни станут заботы слуг,
От стойкости придут в уныние враги.

* * *
Бодрствуя, словно звезды, бдительный, как светила,
Острым мечом этой ночью превратности отражу.
И вот рано утром, когда рать солнца вступила на поля востока, прибыли телохранители шаха с вестью о победе. Они увидели спящего падишаха и Бехруза, сидевшего с мечом у его изголовья. Какой крик они подняли – а это было еще только начало и вступление к действию!
Падишах проснулся от шума, от воплей толпы. Военачальники тут же облобызали прах перед повелителем и сообщили Радостную весть, что передовые полки мятежников обращены в бегство. А затем они повели такую речь:
– Эмиры, военачальники и верные слуги просят тебя выступить во всем величии, ибо звезды выстроились в ряды и ожидают лишь света луны, сановники и вельможи готовы к сражению, а сейчас необходима неустрашимость шаха.
Благородный орел возвращается только с добычей,
Свет твой ярче, чем солнце, щедрости – обильней дождя.
Потом они показали на Бехруза и сказали:
– Настала пора падишаху казнить этого мерзавца и лишить его преступной души, ибо вчера мы слышали гнусные речи и видели его за преступным деянием.
Шах стал выпытывать и выспрашивать у Бехруза, что случилось, и Бехруз отвечал:
– Шаху хорошо известны искренность моих поступков чистота помыслов, правдивость чувств и верность характера. Он не раз убеждался в моей беспредельной преданности и верности. Вчера ночью, поскольку не было телохранителей и стражников, я поступил по долгу службы, и поступок мой был обусловлен лишь искренними чувствами. Я не предвидел, что завистники используют его для моей же гибели, что злоумышленники превратят мое добро в орудие казни. Я, нижайший раб, прошу у падишаха поступить со мной по предписанию великого Корана, а не навету недругов. Ведь сказал всевышний: «О вы, которые уверовали! Если придет к вам грешник с вестью…» Ибо если смерть нагрянет ночной атакой на надежды и мир пойдет по иному кругу, то уж тогда никакими ухищрениями и предосторожностями дела не поправишь.
Ушел я, завистник преследует меня.
Испить дано мне горечь из рук судьбы-злодейки.
Ну что ж, коль тесно людям со мной в поднебесной,
То смерть моя расширит для них земной простор.
Шах приказал отвести Бехруза в темницу, а потом вскочил на коня, поскакал и врезался в боевые ряды врагов на поле брани. Знамя могущества и стяг победы несли впереди, боевые мужи вступили на поле битвы, львы лужаек помчались вперед. Разгорелось пламя битвы, сомкнулись ряды бойцов. Уста судьбы восславили победу падишаха, и ветер удачи донес к нему дуновения счастья.
Будь счастлив победой, величия брат,
Будь счастлив сим днем благодатным,
Восставший мятежник повержен во прах,
Сражен твоей доблестью ратной.
Когда львы брани превратили своими лиловыми мечами поле битвы в тюльпановый луг, когда головки копий – борцов за истину стали влажными, словно венчики цветов, когда ленты знамен завились вокруг древка, словно локоны красавиц, все великие мужи воскликнули: «Победа – от Аллаха!» В сердцах же врагов поселился страх перед словами: «И они обратили их в бегство по воле Аллаха».
Шах повернул коня и поскакал в столицу. И в тот самый миг, когда шах вступил в столицу, в город прибыли отец и мать Бехруза. Родители прослышали о том, что произошло с сыном, и они надумали обратиться к шаху с жалобой на насилие.
Они хотели пройти во дворец, но их не допустили туда. Они решили было послать дары падишаху, но ничего не вышло, и тогда они. отправили послание о своих бедах, изложив свои жалобы на судьбу.
Они писали так: «О счастливый падишах! О властелин земли и времени! Да будет тебе известно, что за каждой весной следует осень, для каждого ханаанца уготовано жилище скорби. Мы – люди, испившие чашу бед, испытавшие удары невзгод. У нас было два прелестных сына, блистающих, словно две звезды, два радующих сердце дитяти, словно два счастливых светила на небе. Они были ласковые и внимательные, и звали их Рузбех и Бехруз. По странному стечению обстоятельств и превратностей судьбы они канули в реку, оставив в сердцах отца и матери печать горя. Божественная милость вернула нам Бехруза. И ныне бальзам общения с Бехрузом лечит нашу тоску разлуки с Рузбехом. Скорбь от потери Рузбеха мы исцеляем красотой Бехруза. А падишах заключил нашего сына в темницу и наложил клеймо скорби на наши сердца!…
Помилосердствуй, ведь это единственный сын.
Ужель и его нам судьба сулила потерять?»
Когда шах прочел это письмо, он уже знал, что повеял ветерок с полей дружбы, что луч этот исходит от яркого светоча. Он решил: «Это мои родные отец и мать!» Шах велел позвать обоих, и они предстали перед ним, наперебой рассказывая, сверля жемчужины слез алмазами скорби.
– О старец! – молвил падишах. – Ведь ты отец мой, о женщина, ты моя мать, а узник в темнице – мой брат. Я же потерянный вами Рузбех, утонувший сын ваш.
Мать, взглянув на вновь обретенного сына, от избытка любви лишилась чувств, от чрезмерной радости словно потеряла разум. Бехруза тут же выпустили из темницы и привезли к падишаху на царском коне. Ночь разлуки обернулась днем свидания, расставание превратилось во встречу.
После страданий и скорби, которые ранили сердце.
Встретились снова они, счастьем согрели сердца.
– Если бы Рузбех поторопился с казнью Бехруза, – закончил Бахтияр, – то ему пришлось бы долго горевать и скорбеть душой, когда к нему прибыли отец с матерью, когда исчезли законы разлуки и распались основы расставания. Не торопись с моей казнью, ведь мои ноги закованы в путы твоего гнева, а тело мое заключено в темницу твоей справедливости и твоего веления. В один прекрасный день сам собой, без чуждых влияний твой возвышенный ум, этот ясный светоч, убедится в том, что нижайший раб твой невиновен в возведенном на него грехе и чист от измышленных завистниками преступлений.
Падишах выслушал этот увлекательный рассказ, пламя его гнева улеглось, молнии ярости погасли, и он приказал отвести Бахтияра в темницу.
Пусть закуют меня в оковы, я не боюсь:
Для мужа те оковы – как браслеты.
Назавтра падишах сказал:
– Если я казню этого юношу, опасаюсь, как бы мне не пришлось раскаиваться, боюсь заслужить вечные упреки.
На другой день, когда киноварь лучей вознесла знамена над зубцами столпов земли, когда румийская рать отвоевала день у сжигающих мир эфиопов , когда на небосводе заблистало великое чело солнца и светило поплыло по круглому куполу, третий везир пришел в тронный зал падишаха и сказал:
– Да будет вечен падишах! Наказание – это тот единственный колышек, к которому прикрепляют веревки царского шатра; осуществление возмездия – это единственная нить, на которую нанизывают жемчуга похвальных качеств. Если падишах будет медлить с казнью этого зловредного юнца, если он отложит кару за предательство, то опасаюсь, как бы не пострадали законы наказания, как бы основы устрашения не оказались в убытке.
Туче подобны твои наказания, дождь приносящей,
И расцветает, как роза, страна, влагу благую впитав.
– Побеги наказания надо взрастить, – продолжал он, – а этого предателя надо убить, ибо он – волк в обличье овцы и чужак под видом родни.
Страшнее всех тот волк, Что рядится в овечью шкуру.
Падишах приказал воздвигнуть виселицу и привести Бахтияра пред царские очи. Как только падишах бросил взгляд на Бахтияра, тот отверз уста:
– Терпение – украшение мужей, а прощение – свидетельство духовного совершенства. Терпение похвально в любом человеке, а у царя – еще похвальнее; прощение для всех людей считают добродетелью, а для царей – тем более. И если благоволение падишаха посадит побег в саду прощения, то я не теряю надежды, что гумно воздержанности не сгорит от угольков гнева, ибо каждый, кто вкусил зелья самообладания, будет в один прекрасный день облачен в доспехи победы. На этот счет существует рассказ, и в нем много назиданий и намеков.
– А ну-ка начни! – приказал падишах.
Глава четвертая

Рассказ о Бу-Сабире, о том, что постигло его в чередовании событий, о том, как он завоевал разные страны и избавился от бед и превратностей судьбы. Смысл этого рассказа в том, чтобы читатель знал: основа всего – терпение и стойкость, а доброта и разумность доступны лишь обладающим украшениями духа
– Да будет падишах вечен, – начал Бахтияр. – Авторы сказаний и хранители легенд рассказывают, что в древние времена жил Бу-Сабир, терпеливый муж . Его украшали самообладание, кротость, смирение, доброжелательство; он облачился в одеяния велений разума и всегда следовал предписаниям справедливости. Благодаря силе рассудка и природному достоинству Бу-Сабир отдавал предпочтение плодам терпения. Одаренный проницательностью, зоркостью ясновидения, Бу-Сабир видел, как прекрасен конечный итог терпения; он доподлинно знал, что божье вознаграждение терпеливым мужам превосходит всякие мечты. Как сказал всевышний: «Воистину терпеливые мужи получат вознаграждение без счета». Он уверился в том, что счастье усердствующих в знании и придерживающихся кротости превыше любого понимания. Как сказал всевышний: «Возвышает Аллах тех, кому дано знание, на разные степени».
Последствия прекрасного терпения прекрасны,
а благороднейшее качество мужей – благородство. Нападки судьбы он отражал терпением, беды Судного дня облачал в одеяния смирения.
Но вот в окрестностях селения появился лютый лев, от страха перед которым трепетали даже души гор, даже тигры и леопарды. Этот лев наводил ужас, поражал онагров, он обладал каменным телом, железными когтями. Гром страшился его рыка, молния, сверкая, лишь отражала блеск его клыков. Он задирал верблюдов селян, уничтожал овец без счета.
Жители окрестных селений, настрадавшись от ярости и коварства лютого льва, который поселился в чащобе гнева у водоема засады, стали спрашивать друг друга:
– Кто может противостоять нападениям льва и ударам меча?
И они пришли к Бу-Сабиру, говоря:
– Ты много повидал на своем веку, встречал немало чудес. Мы пришли к тебе за советом, ибо нам уже невмоготу сносить злодеяния льва и наши страдания из-за него превзошли всякую меру. Ты должен помочь нам, а мы взамен будем платить тебе вознаграждение от каждого селения и от каждого человека. Быть может, ты одолеешь льва, и народ освободится от его нападений.
– Да будет вам известно, – отвечал Бу-Сабир, – что сражаться со львами – удел царей, а не черни. Ребенку не под силу устоять против яростного льва, и не каждый век рождается Рустам сын Заля или меднотелый Эсфандияр. Десница, привыкшая к серпу, не может ладить с кубком; рука, достойная носить украшения , не будет разить и рубить. Если согнанные на хашар люди могли бы сражаться со львами и управляться с мечами, то они не стали бы платить подати и сносить бремя налогов. Если бы из простого тростника получались боевые копья, то дети не стали бы изучать азбуку. А теперь ступайте, занимайтесь земледелием и разводите скот, ибо рисковать жизнями и проливать понапрасну кровь – это удел храбрецов, а не малых детей.
Не всякая трава благоухает мятой,
Не каждый встречный к подвигу готов.
О пешеход, не для тебя доспех сей ратный,
Твое оружье – посох и сума.
– Если вы отправитесь на битву с этим львом, – продолжал Бу-Сабир, – то как бы вам не погибнуть от его когтей. В самое ближайшее время начальник небесной стражи определит события и судьба приступит к толкованию путаных снов. Ступайте и терпите, ибо каждая капля, которая падает из тучи терпения, становится жемчужиной; каждый муж, который наберется долготерпения в мастерской судьбы, становится могучим воином.
Завтрашний день сегодняшний сменит. Терпенье!!
Воли халифа никто не изменит. Терпенье!
Люди послушались совета Бу-Сабира. Спустя несколько дней прибыл в те края падишах – на охоту и для прогулок в горах. Когда он услышал о льве, то послал на него воинов и бойцов, чтобы они силой и хитростью убили зверя. Таким образом округа избавилась от зла и вреда, приносимого кровожадным львом. И тогда Бу-Сабир сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19