https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/s-gigienicheskim-dushem/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Иона перекинул Брюсу отбракованный шар амебы, только что скатившийся с конвейера. Экземпляр уже не годился для беспилотного модуля космического корабля.— В прошлом году брака было меньше, — бросил Иона Эрику.— И в чем дело?— Время реакции замедлилось на несколько микросекунд.— Хочешь сказать, что наши стандарты качества падают? — отозвался Эрик.Неслыханно. Продукция ТИФФа была слишком жизнеспособной. Целая сеть военных операций зависела от работы института.— Совершенно верно, — казалось, этот факт не беспокоил Иону. — Да и бракуем слишком много. А как же прибыль?Встрял заика Химмель:— Иногда, знаете, думаю: неплохо бы нам вернуться к марсианскому гуано. Там рентабельность была повыше.В былые времена корпорация занималась сбором и переработкой экскрементов летучих мышей на Марсе, разработала целую индустрию и случайно вышла на более высокий источник доходности. Это произошло, когда на Марсе обнаружили новое живое существо — матричную амебу. Одноклеточный организм обладал поразительной способностью изменяться: мог сымитировать предмет любой формы — своего размера, конечно.Поначалу свойства амебы смутили земных астронавтов и чиновников ООН, и никто не обратил внимания на экономические достоинства особи. Затем на сцену вышел король мышиного гуано Вергилий Аккерман.Его сразу заинтересовал инопланетный организм, и он стал проводить с матричной амебой эксперименты. Несколько часов Аккерман демонстрировал амебе дорогие меха очередной любовницы — и амеба мимикрировала под них: между Вергилием и девушкой оказались две норковых накидки. Однако вскоре амеба устала быть мехом и вернулась к прежнему виду. Оставалось придумать, как удержать ее в желанной форме.Ответ пришел спустя несколько месяцев и оказался чрезвычайно простым. В течение интервала мимикрии надо было обработать амебу специальным химическим составом, фиксирующим форму меха.Вергилий Аккерман купил тихуанскую фабрику на северо-западе Мексики, а также лицензию на изготовление и продажу мехов, и поставил дело на конвейер. Заказал поставки сырья с Марса, устроил сеть магазинов на Земле — и рынок натуральных мехов моментально рухнул.Далеко идущие планы магната сорвала война.Хотя, в конце концов, что она изменила? И кто мог подумать, что мирный договор со звездной системой Лилия, возглавляемой министром Фреником, приведет к таким результатам? Звездная Лилия была могущественнейшей расой Галактики, отчего все ждали успешного «блицкрига». Никто не ожидал, что война затянется. Никто, кроме Вергилия.Как только начались стычки с ригами, ТИФФ немедленно приступила к милитаризации производства; так же, но с некоторым опозданием, поступили остальные сферы бизнеса. Рынок предметов роскоши зачах, орудие и боеприпасы вытеснили меха и драгоценности. Благодаря расторопности Вергилия, на военный рынок немедленно была представлена новая супернатуральная универсальная редупликация (проще говоря, имитация матричной амебы) — блок для беспилотных модулей управляемых боеголовок. Изменение специализации ТИФФа прошло быстро и безболезненно.В таких размышлениях Эрик Арома стоял перед корзиной для отбраковки, в очередной раз дивясь, насколько неисповедимы пути экономики. Он взял из мусорной корзины и покрутил в руках одну из монад, весом с бейсбольный мяч, а размером с грейпфрут. Вкусом же, равно как и запахом, это уже ничего не напоминало. Очевидно, бракованные амебы уже ни на что не годились, и Эрик размахнулся, чтобы бросить шар в громадную ванну с растворителем, где пластик перерабатывался в органическую массу.— Погодите! — хрипло воскликнул Химмель. Эрик с Ионой посмотрели на него в недоумении.— Не делайте этого, — Химмель умоляюще протянул длинные узловатые пальцы.— В чем дело?— Эти отходы, идущие в сырье, стоят всего четверть цента. А целая корзина — доллар.— И что? — спросил Иона. — Этот доллар в любом случае должен вернуться в карман фирмы.— Я... я покупаю их, — пробормотал Иона. Он принялся шарить в кармане. В конце концов, после мучительной борьбы на свет был извлечен бумажник.— Вот.— Но зачем это вам? — удивился Иона.— У меня все рассчитано, — затараторил Химмель после непродолжительной паузы. — Я плачу полцента за каждый отбракованный экземпляр. Это в два раза выше его стоимости, так что компания не в накладе. В-вы имеете что-нибудь против? — голос его был близок к истерике.— Никто не против, — умиротворяющим бизнес-тоном произнес Иона, как говорят деловые люди имея дело с сумасшедшим, желающим потратить деньги. — Я просто хотел выяснить, зачем они вам, — и мельком посмотрел на Эрика, словно спрашивая: «Что скажешь? Не перевелись еще на свете сумасшедшие?»— Гм... — сказал Химмель. — Я их... ну, в общем, использую, — с мрачной решительностью он направился к ближайшей двери. — Но учтите, это все мое, потому что я заплатил за них, — бросил он через плечо.Распахнув дверь, Химмель гордо встал рядом.Перед Эриком и Ионой открылось помещение, похожее на складское. Ничего необычного в нем не было, кроме небольших машинок, катавшихся туда-сюда на колесиках величиной с серебряный доллар. Штук двадцать, не меньше, и машинки искусно лавировали, избегая столкновения; среди них царило бурное оживление. В каждой из машинок-тележек сидела амеба, пристегнутая ремешком.Иона почесал переносицу, хмыкнул и сказал:— И что ими движет?Присев на корточки, он поймал одну из машинок, которая как раз проезжала возле его ботинка. Поднял, разглядывая; колесики бессмысленно крутились в воздухе.— Обыкновенная мини-батарейка с ресурсом на десять лет, — ответил Химмель. — Обходится еще в полцента.— И вы что, собираете такие тележки?— Да, мистер Аккерман.Химмель вежливо взял у него машинку и поставил на пол, она тут же оживленно умчалась по своим делам. — Эти еще слишком новые, — пояснил Брюс. — Неопытные.— А потом вы собираетесь выпустить их на свободу? — осторожно продолжил Иона.— Совершенно верно, — Химмель кивнул облысевшим черепом интеллектуала, поправляя постоянно сползающие с носа роговые очки.— Но зачем? — вырвалось у Эрика.Теперь, когда его маленькая тайна была раскрыта и первые минуты торжества прошли, Химмель снова потерялся: покраснел, скукожился, — но все же пытался держаться независимо.— Потому что они заслужили эту свободу, — выпалил он.— Погодите, — вмешался Иона. — Ведь протоплазма не живая. Вы ученый, сами знаете: она умирает после обработки фиксирующим лаком. И, значит, все это — не более чем электрический контур, такой же мертвый, как, скажем, робант.Химмель отвечал с достоинством:— А я считаю их живыми, мистер Аккерман. То, что они оказались неспособны управлять боеголовкой в дальнем космосе, еще ничего не доказывает.— Не доказывает?— Не доказывает, что они не имеют права на существование. Я выпускаю их, и они катаются, лет пять-шесть. Они это заслужили.Повернувшись к Эрику, Иона произнес:— Ну, если старик узнает...— Мистер Вергилий Аккерман давно в курсе дела, — остановил Иону Химмель. — И он одобрил мои действия. — И тут же торопливо добавил: — Точнее, он позволил мне заниматься тележками. Ему известно, что компания не понесет ровным счетом никаких убытков. Я собираю тележки ночью и не трачу служебного времени. У меня дома целый конвейер, — с гордостью сказал он.— И много вы тратите на это времени? — как врач поинтересовался Эрик.— По часу, доктор, по часу еженощно.Эрик и Иона переглянулись.— А что они... чем ваши... пациенты занимаются потом? — поинтересовался Иона. — Просто вот так катаются по городу?— А Бог их знает, — махнул рукой Химмель. — Мне, честно говоря, и дела нет.Действительно, едва ли этот яйцеголовый интеллигент мог бы отслеживать каждую свою «тачку» по городу: не хватило бы ни времени, ни денег.— Да вы художник, — заметил Эрик. У него не сложилось пока определенного мнения, кто перед ним — авантюрист или сумасшедший. Возможно, сумасшедший авантюрист. Случай, безусловно, клинический, как часто и бывает в искусстве. Химмель с головой погрузился в работу, даже ночью выкраивает часы на собственные безумства. Но что может быть здоровым в мире, где до сих пор идет война, и гигантская промышленная индустрия работает на эту войну? Кто же безумнее — Химмель с «маленьким тележным конвейером» — или магнаты, выпускающие ракеты, танки, орудия и прочие средства уничтожения? Пусть не себе подобных, но все-таки — существ. А маленький человечек дает жизнь существам, которых тоже не понимает и которые вовсе не похожи на него.И если уж говорить о безумцах, то безумнее всех сейчас Мол — генеральный секретарь ООН, который поддерживает войну.Идя с Ионой к выходу, Эрик заметил:— Он спятил.Это был самый сильный термин в психиатрии. Он обозначал полный отрыв от реальности.— Очевидно, — отмахнулся Иона. — Но проблема не в нем, а в старике Вергилии. Тут дело не в деньгах, которые этот шизик возвращает компании. Вергилий не дурак — он дальновидный, иначе давно бы отправил этого чокнутого с бригадой рабов в Звездную систему Лилии. Химмелю просто сказочно повезло.— Как думаете, чем это кончится? — перескочил Эрик на вопрос, который волновал сейчас все человечество.— А чем должно кончиться?— Мол подпишет мирный договор с ригами и оставит пришельцев из Лилии сражаться в одиночестве, самим разбираться с войной? Ведь они первыми начали войну и, стало быть, заслужили такую участь.— Он никогда этого не сделает, — спокойно ответил Иона.— Почему?— Потому что контрразведка лильцев работает здесь, на Земле. И если Мол попытается взбрыкнуть, от него и мокрого места не останется.— От секретаря ООН?— От секретаря, — пожал плечами Иона. — А что? Запросто заменят другим. Выкрадут ночью и поставят на его место какого-нибудь бравого вояку.— Но ведь это же наш лидер а не их. Мы его выбирали, путем демократического голосования...И осекся, понимая, как прав Иона.— Для нас лучше проиграть войну. — продолжал тот. — Впрочем, к этому мы и стремимся.Тут он понизил голос до шепота:— Кстати, я не провокатор, но...— Говорите смелее, здесь все свои.— Эрик, — заявил Иона, — единственный выход из войны — пережить горечь поражения. Пусть даже все это кончится вековым игом ригов. Пусть на наши плечи падет наказание за то, что мы избрали себе такого союзника, как лильцы. Наша первая межзвездная война обернется в любом случае неудачей. И Мол понимает это не хуже нас.Он поморщился.— Но мы сами его выбирали, — напомнил Эрик. — Так что ответственность в конечном счете ложится на нас.Впереди показалась сухонькая, почти призрачная фигура, и раздался дребезжащий старческий голосок.— Куда вы пропали, Иона, и вы, Арома? Мы сейчас же вылетаем в Вашинг-35.Голос Вергилия Аккермана напоминал куриное кудахтанье; он выглядел мумией, помесью мужчины и женщины в еще живой плотской оболочке. ГЛАВА ВТОРАЯ Открыв пустую пачку из-под сигарет «Кэмел» и сплющив ее, Вергилий Аккерман сказал:— Ну, что у нас там? Змейка, крестик, нолик, зигзаг? Выбирайте, Арома.— Крестик, — сказал Эрик.Старик ухмыльнулся, заглядывая под заклеенный корешок пачки:— Зигзаг. Вам причитается тридцать два щелбана.Старик впадал в детство. Он потрепал Эрика по плечу, радостно скалясь и обнажая идеально белые, словно выточенные из слоновой кости, имплантанты.— Ну, не будем мучить вас, доктор. Скоро мне понадобится новая печень. Это может произойти в любой момент. Прошлой ночью совсем расклеился: кажется, опять интоксикация.— Позвольте поинтересоваться, что вы поделывали накануне вечером? — заговорил доктор Эрик Аром, располагавшийся напротив своего поднадзорного больного.— О, как всегда: выпивка и девушка, выпивка и девушка, — Вергилий задорно оскалился на родственников: Харви, Иону, Ральфа и Филлиду Аккерманов, которые сидели вокруг, в каюте корабля, уносившего их к Марсу.Правнучатая племянница Виргилия Филлида, заметила сурово:— Дорогой прадед, в вашем ли возрасте играть в такие игры? Случись инфаркт — и что тогда? — она пробуравила старика Виргилия взором заботливой наследницы.— Что тогда? — рассмеялся каркающим смехом Вергилий. — Сработает индикатор, вшитый в сердечный клапан, и примчится доктор Арома с новым сердечком в чемоданчике. Так что тебе ничего не светит, милая. Я вас всех переживу.Он довольно захихикал, пуская слюну на подбородок, выглаженным платком из нагрудного кармана отер слюну. Предок излучал самодовольство — каждой косточкой, выступавшей из-под пергаментной старческой кожи. Вергилий знал, что наследникам никогда не пережить его, потому что у них нет таких денег, — которые принесла война, — да и вообще они не принадлежат к его классу. Родственники оказались в замкнутом кругу: чтобы получить деньги предка, они должны были обладать таким же богатством, как у него, чтобы его пережить.— Mille tre, — тоскливо выдавил Харви, цитируя либретто Да Понте. — Впрочем, вы, старый орешек, проживете и больше, чем 1003 года. Я бы в вашем возрасте...— Тебе ни-ког-да не быть в моем возрасте, — по слогам произнес Вергилий, сверкая глазками. — Даже не мечтай, Харв. Вернись с неба на землю, к своим налоговым декларациям, калькулятор ты наш, монотонно гудящий. Ты даже не компьютер. И ты никогда не умрешь в постели с женщиной. Тебя найдут рядом с чернильницей! — злобно захихикал Вергилий.— Может быть, хватит, — Филлида возвела глаза к черному космическому небу.Эрик обратился к Вергилию:— Я, кстати, хотел поинтересоваться насчет пачки зеленых «Лаки Страйк». Месяца три назад...— Да! — гаркнул Вергилий. — Ваша жена не чужда любви. В том числе и ко мне, как ни странно. Да, это был подарок, доктор, но ничего личного, не беспокойтесь. Из-за пачки...— Я уже говорил Эрику, — вмешался Иона, подмигнув доктору.Тот сделал вид, что не заметил.— Так все же...— Что вы так сволочитесь из-за жены? Кэт — просто специалист, вот и все, — убеждали Эрика уже два Аккермана.— Что такое, в конце концов, женщины, — философски заметил Вергилий. — Это страшная сила: они проникают в нас глубже, чем хирурги-трансплантологи. И тоже заменяют внутри что-то, без чего мы потом жить не можем.
1 2 3 4 5


А-П

П-Я