Людвиг в я как раз идём от доктора Совы. И она сказала мне, что я очень болен. Есть только одно лекарство, которое может мне помочь.
– А какое? – поинтересовался Туффе-Ту.
– Медовые пряники, – вздохнул Лабан. – Лечебный мёд, лечебный мед, он нежен, сладок и приятен.
– Значит, вы тоже идёте покупать медовые пряники? – спросил Юкке-Юу.
Лабан притворился, что плачет.
– Я не могу купить медовых пряников. Деньги, которые мне папа дал на неделю, кончились. А больше у папы не выпросишь, и придётся мне всю жизнь ходить с больным горлом.
Зайчата долго смотрели на Лабана.
– Это правда? Ты не обманываешь? – спросил Юкке-Юу.
– Охота мне обманывать вас, лучших друзей Людвига Четырнадцатого. Скажи, Людвиг, разве я обманываю?
Лабан больно ущипнул Людвига Четырнадцатого за кончик хвоста. И вместо «нет» Людвиг закричал «а-а-а».
– Что ты говоришь? – дружно спросили Юкке-Юу и Туффе-Ту.
– Мой младший братишка хочет сказать «да», но иногда он переставляет буквы в слове, – пояснил Лабан. – Когда он говорит «тен», он имеет в виду «нет», а когда он говорит «ад», он хочет сказать «да»,
– Твой брат говорит правду? – спросил Туффе-Ту у Людвига.
– А-а-а! – вскрикнул Людвиг, когда Лабан снова ущипнул его за хвост.
– Вот, слышите, он говорит «да». А сам я уже совсем не могу говорить, кхе, кхе... – И он прохрипел: – О-о-о, моё бедное горло!
Зайчата стояли в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Юкке-Юу сказал:
– Только потому, что ты брат Людвига Четырнадцатого... Пожалуйста, вот тебе весь кулёк.
У Лабана вдруг прорезался голос:
– Две тысячи спасибо! Три тысячи спасибо! Пять тысяч спасибо! Семь тысяч спасибо! Вы лучшие друзья во всём лесу. Обещаю, что не забуду вас.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Зайцы ускакали, а Лабан стукнул себя в грудь и воскликнул:
– Да здравствует хитрость! Вот как должен поступать лис, если ему хочется медовых пряников! Ну, чем плохо обманывать?
Юкке-Юу и Туффе-Ту не успели ещё отбежать слишком далеко. Они услышали, что сказал Лабан, и тут же возвратились.
– А мы-то думали, – глядя на Людвига, сказал Юкке-Юу.
– Обманщик! – добавил Туффе-Ту. – Больше мы с тобой не играем.
И они снова исчезли, а Людвиг Четырнадцатый повесил нос.
– Мои лучшие друзья! – упрекнул он. – И тебе не стыдно?
– Мне никогда не стыдно, – улыбаясь, ответил Лабан. – Глупым зайчатам не нужны медовые пряники. А тебе не нужны зайчата. Разве ты не помнишь, что сказал папа?
Лабан открыл пакетик и сунул в него нос.
– Как пахнут! Ты смотри, а я буду лопать их. Сразу, все-все съем.
– Ну и дурак, – загадочно сказал Людвиг Четырнадцатый. Лабан было засунул уже лапу в кулёк, но вдруг остановился и удивлённо посмотрел на брата.
– Я – самый хитрый лис на милю вокруг, – напыжился Лабан. И всё-таки поинтересовался: – Почему же я дурак?
– Если бы я был в твоей шкуре, я сохранил бы все пряники, пока мы не вернёмся домой, – ответил Людвиг Четырнадцатый. – Представь себе, как наши братья и сестры полопаются от зависти, когда ты будешь есть пряники, а им останется только облизываться.
Лабан задумался.
– Иногда ты довольно разумно рассуждаешь, – наконец согласился он. – Когда мы придём домой, я спрячу пакет, а вечером съем пряники при всех.
Лабан спрятал кулёк под своей кроватью. Только Людвиг Четырнадцатый знал
– куда.
А когда все лисята начали укладываться спать, Лабан, глядя в потолок, сказал:
– Пожалуй, время полакомиться медовыми пряниками... – У тебя нет никаких медовых пряников, – рассмеялся Леопольд. – Я ведь хорошо знаю, что ты давным-давно растратил свои деньги.
– У меня нет пряников? У меня целый пакет!
– Не заводи нас, – сказала Лаура. – Я тебе не поверю, пока сама не понюхаю.
Лабан гордо посмотрел на своих сестёр и братьев.
– Думайте что хотите! – облизнулся он. – Пакет, во всяком случае, лежит здесь.
И Лабан нырнул под кровать. Но сколько он ни шарил там, кулька не было.
– Ха-ха-ха, – засмеялись все. – Полакомился! Когда Лабан наконец вылез, нос его был совсем красным от злости.
– Кто украл мои пряники?! – заорал он. – Ну-ка, откройте свои глотки! Все! От кого пахнет мёдом, тот и вор!
Все лисята разинули рты. Лабан подходил к каждому – к Леопольду, Лаге, Лассе-старшему и Лассе-младшему, Леннарду, Лео, Лукасу, Лауре, Линнее, Луизе, Лидии и Лоттен.
Но ни от кого медом не пахло!
Остался только Людвиг Четырнадцатый. Лабан остановился перед ним и зашипел:
– Вот кто вор! Ведь только ты видел, где я спрятал пакет!
– Я не ел твоих пряников, – ответил Людвиг Четырнадцатый, прямо глядя в глаза своему старшему брату. – Вот, понюхай! От Людвига Четырнадцатого тоже не пахло мёдом. Лабан почесал затылок.
– Я не ел твоих медовых пряников, – ещё раз сказал Людвиг Четырнадцатый,
– но я их отдал.
– Отда-а-л?! – взревел Лабан и от злости перекувырнулся в воздухе. – Кому ты отдал мои пряники?
– А пряники совсем не твои, – ответил Людвиг Четырнадцатый. – Ты забрал их у моих друзей.
– Эти глупые бесхвостые зайцы сами отдали мне пакет! – ревел Лабан.
– Ты обманул их, – возразил Людвиг Четырнадцатый. – А так как горло у тебя совсем не болит, Юкке-Юу и Туффе-Ту получили свой кулёк обратно.
Лабан так и выпучил глаза на своего маленького братца.
– Ты ещё раскаешься, – наконец сказал он, скрежеща когтями по полу норы. И всем стало ясно, что Лабан ужасно разозлился. Но Людвиг Четырнадцатый
совсем не испугался.
Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в это время в спальню не вошёл папа Ларссон. Он стоял за дверью и подслушивал. У лисиц это не считается неприличным.
– Уже поздно, спать всем! – приказал он.
– Папа, папа, Людвиг Четырнадцатый обманул меня! – закричал Лабан. – Он обманул...
– Очень хорошо! – прервал его папа Ларссон. – Мой младшенький обманул самого Лабана, самого хитрого лисёнка в лесу! Недурно!
И тогда Лабану стало стыдно, и, поджав хвост между лапами, он нырнул в свою кровать.
Папа Ларссон долго сидел в кресле, переделанном из детской коляски.
– Во всяком случае, Людвиг не такой уж дурак, – бормотал он. – Но обманывать своих собственных братьев и сестёр ради чужих?..
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующее утро уже Людвиг Четырнадцатый сам будил Лабана.
– Поднимайся, – сказал он, тряся брата. – Ты ещё многому должен научить меня в лесу. Вчера было так интересно.
Но Лабан был совсем не весел. Он ещё не забыл случай с медовыми пряниками.
– Я не хочу с тобой разговаривать. Я не хочу водиться с обманщиками.
– Ты же сам самый великий обманщик на милю вокруг, – возразил Людвиг Четырнадцатый.
– Это совсем другое дело! – взвыл Лабан и перевернулся на другой бок. – Я хочу спать.
Людвиг Четырнадцатый ушёл один.
Он, конечно, помнил, что папа Ларссон запретил ему играть с уличными зайчишками. Но Лабан отказался идти с ним, значит, он может пойти к своим друзьям.
И Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха.
– Мои мальчики больше не будут играть с тобой, – сказала она решительно.
– Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками.
– Разве тётя Зайчиха не знает, что вчера же вечером я вернул кулёк? – возразил Людвиг Четырнадцатый.
– Ничего не знаю и знать не хочу! – сердито ответила Зайчиха и захлопнула дверь перед самым носом Людвига Четырнадцатого.
Он вздохнул и направился к другому своему другу – к белочке Агне Попрыгунье.
Белочка сидела на ветке и чистила шишки.
– Здравствуй, Агне! – крикнул ей Людвиг Четырнадцатый и завертел хвостиком. – Спускайся вниз, поиграем вместе.
– Мне нельзя играть с тобой, – ответила Агне. – Моя мама слышала от тёти Зайчихи, как ты вчера забрал два мешка медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту.
– Это неправда! – возразил Людвиг Четырнадцатый. – Был только один кулёк.
– Это всё равно! – И Агне запустила в него шишкой, но промахнулась.
– Это не всё равно! – отскакивая, крикнул Людвиг Четырнадцатый. – Я ведь вернул этот кулёк зайчатам. Я обманул только Лабана.
– Ну и всё равно. Ты обманщик! – И Агне Попрыгунья перепрыгнула на другое дерево.
Людвиг Четырнадцатый чуть не заплакал.
«Пойду-ка я к Ёжику, – подумал он. – Ежик ещё маленький, но уже мудрый».
Маленький Ёжик жил в старом сарае в глубине леса.
– Алло, Ежик! – крикнул Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившейся постройке. – Ты дома?
– Нет, – ответил голос. – То есть я хотел сказать: да, я дома, но меня дома нет.
– Не надо, не шути! Ведь это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг. Выходи.
– Я не шучу, но я не хочу быть твоим другом, – сказал Ёжик. – Я думал, ты добрый. А теперь я знаю, что ты такой же обманщик, как и другие лисы. Думаешь, я не знаю, что вчера ты отнял три воза медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту?
– Это неправда... – начал было Людвиг Четырнадцатый. – Всего один кулёк.
– Нет, это правда, – сказал Ежик. – Моя мама слышала это от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала это от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Людвиг Четырнадцатый понял, что Ежик не станет его слушать, и грустно поплёлся дальше.
Теперь у него осталось только два друга: горностаи Оке и Бенгт.
Людвиг Четырнадцатый крикнул в нору:
– Выходите поиграть!
– Могу не, хочу не! – ответил Бенгт.
– Не могу, не хочу! – поправил его Оке.
– Нам нельзя! – закричали вместе Оке и Бенгт.
– Почему? – удивился Людвиг Четырнадцатый.
– Наш Ёжик слышал от мамы... – начал Бенгт.
– Наша мама слышала от мамы Ёжика, – поправил его Оке, – которая слышала от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту, что ты выманил четыре горы медовых пряников у зайчат.
– Один кулёк... – начал было Людвиг Четырнадцатый. – И совсем не я...
– Мы играть тебя с нами не будем, – перебил его Бенгт.
– Мы не будем играть с тобой, – поправил его Оке.
Людвиг Четырнадцатый стёр слезинку кончиком хвостика.
«Ну почему мои друзья такие несправедливые?» – мучительно думал он. Ведь он-то совсем не хотел быть хитрым и обманывать других, наоборот, он хотел быть добрым и помогать всем.
Людвиг Четырнадцатый понял, что слух скоро распространится среди всех лесных зверей. И к вечеру, наверное, уже будут говорить, что он отнял у Юкке-Юу и Туффе-Ту сто гор медовых пряников.
Людвиг Четырнадцатый растянулся на большом пне и задумался. Папа Ларссон запретил ему играть с другими лесными зверятами. А они-то, между прочим, и сами не хотят играть с ним. Да ещё Лабан на него разозлился, уж он, наверное, придумает, как отомстить Людвигу. Нет, не осталось у него друзей. Что же ему делать?
И Людвиг Четырнадцатый нашёл только один выход. НАДО УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ.
Людвиг Четырнадцатый спрыгнул с пня и отправился по совсем незнакомым ему тропинкам. Долго бродил он по лесу, прокрадываясь через прогалины, чтобы ни один враг не заметил его. И наконец решил, что далеко ушёл от родной норы.
Наступил вечер. Людвиг Четырнадцатый немножко продрог, хотя на нём была такая тёплая шубка. К тому же он ещё и проголодался. Ведь он ничего не ел с самого утра, только одну ягодку и один корешок.
«Скоро они будут ужинать, – подумал Людвиг Четырнадцатый и почувствовал себя так одиноко. – Интересно, скучают они обо мне?»
Вдруг стало светлее, и лес кончился. Перед ним вырос плетёный забор, за ним раскинулось широкое поле, а за полем светились огоньки.
Людвиг Четырнадцатый осмотрелся вокруг. Понюхал воздух и вскоре сообразил, где находится.
Это было то место, где вчера вместе с Лабаном они лежали и смотрели на дома людей, лошадей, коров, кур, цыплят и яиц.
«Странно, – подумал Людвиг Четырнадцатый и почесал себя за ухом. – Я пробродил целый день, а оказался почти рядом с домом».
Он подумал было, что ему, пожалуй, стоит вернуться домой и съесть приготовленный мамой Ларссон ужин. Но он тут же одумался.
– Я сказал, что должен убежать из дому, значит, и убегу, – пробурчал Людвиг. – Всё было бы хорошо, вот только есть хочется.
Он посмотрел через дырочку в заборе на овсяное поле. Лабан вчера сказал: «Вот из этой травы мама варит овсяную кашу».
Людвиг Четырнадцатый не очень любил овсяную кашу, но чем-то надо было набить живот. Он перепрыгнул через канаву, пролез под плетнём и начал жевать стебли овса. Но они вовсе не напоминали овсяную кашу.
– Дурак этот Лабан, – рассердился он.
Однако он чувствовал, что просто умирает с голоду.
«У людей всегда есть еда», – любил повторять папа Ларссон. Но разве мог Людвиг Четырнадцатый решиться на такое опасное путешествие, ведь он был совсем не хитрый.
– Нет, не так уж я и боюсь, – храбрился он. – Есть-то хочется. Была не была, попробую пробраться к людям.
Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно. Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее. Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между двумя рядами каких-то невысоких растений.
Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползёт по клубничному полю.
Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы посмотреть, как быстрее подползти ко двору.
И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ!
Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нём было длинное пальто, а руки раскинуты в стороны.
Людвиг Четырнадцатый никогда ещё не видел живого человека, только на картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?
Людвиг Четырнадцатый боялся даже дышать. Он стоял как вкопанный и смотрел. И чем больше смотрел, тем чуднее казался ему Этот.
Людвиг Четырнадцатый протёр глаза. Нет, он не ошибся. На голове у Этого была большая шляпа, но под ней не было лица с глазами, носом – словом, всем, что полагается.
Вот опять послышались звоночки. Пожалуй, это был не человек, а что-то ещё более ужасное.
«ПРИВИДЕНИЕ!» – мелькнуло в голове Людвига. И от страха его влажный нос стал совсем горячим. Как же он забыл про осторожность?
1 2 3 4 5 6 7 8