Все замечательно, цена порадовала 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он был всего лишь на год старше Тотто-тян, но держался с большим достоинством.
Завидя девочку, Ясуаки-тян поспешил навстречу, при­падая на ногу и балансируя руками. Тотто-тян даже заулыбалась от радости, предвкушая удовольствие. Ясу­аки-тян засмеялся в ответ. Потом Тотто-тян отвела его к своему дереву, а сама – так было решено еще накануне вечером – побежала в кладовку, где дворник хранил ин­вентарь, и приволокла лесенку. Поставив ее к стволу, она быстренько вскарабкалась на дерево и, придерживая ле­сенку рукой, позвала сверху Ясуаки-тяна:
– Порядок, давай сюда!
Но руки и ноги Ясуаки-тяна были настолько слабы, что ему оказалось не под силу подняться самому даже на первую ступеньку. Тогда Тотто-тян кубарем скатилась вниз и принялась тащить Ясуаки-тяна кверху. Но у хруп­кой девочки сил хватило лишь на то, чтобы удержать Ясуаки-тяна на шаткой лестнице. Наконец он слез со ступеньки и, понурившись, прислонился к дереву. Тотто-тян поняла, что замыслили они нелегкое дело. «Как же быть? Ведь нельзя же отказаться от затеи, да и Ясуаки-тян так мечтал побывать у нее „в гостях“!» Мальчик совсем приуныл, и она, надув щеки, чтобы растормошить его, лукаво проговорила:
– Постой-ка, я кое-что придумала!
Она снова побежала в кладовку и, перевернув там все вверх дном, в конце концов обнаружила стремянку. «Вот она не будет шататься, и мне не придется держать ее», – подумала Тотто-тян. Она потащила стремянку к де­реву, удивляясь появившейся невесть откуда силе. Осо­бенно ее обрадовало то, что стремянка доставала почти до самой развилки.
– Теперь не бойся, шататься не будет! – сказала она.
Ясуаки-тян с опаской взглянул на стремянку. Потом перевел взгляд на покрывшееся испариной личико Тотто-тян. Сам он тоже взмок от напряжения. Еще раз посмот­рев на дерево, Ясуаки-тян с отчаянной решимостью по­ставил ногу на первую ступеньку.
Они не помнили, сколько прошло времени, прежде чем Ясуаки-тян забрался на дерево. Нещадно палило летнее солнце, но они думали лишь об одном – как бы достигнуть верхней ступеньки. Тотто-тян стояла внизу, руками под­талкивая ноги Ясуаки-тяна, а головой упираясь ему в спину. Ясуаки-тян тоже старался изо всех сил и наконец добрался до верха стремянки.
– Ура!! – закричали оба.
Но дальше все усилия, казалось, пошли прахом. Тотто-тян легко вскочила на развилку, а вот Ясуаки-тян, как она его ни тащила, так и застрял на стремянке. Вцепившись в нее, Ясуаки-тян беспомощно смотрел на Тотто-тян. Она чуть не расплакалась – так ей хотелось, чтобы Ясу­аки-тян побывал на ее дереве, с которого так далеко видно…
Но все-таки сдержала слезы: заплачь она, заплакал бы и Ясуаки-тян.
Она взяла мальчика за руки. Его изуродованные по­лиомиелитом кисти были гораздо крупнее, а пальцы длин­нее, чем у Тотто-тян.
– Давай сделаем так: ты прислонись к стволу, а я попробую втащить тебя на дерево, – предложила она.
Если б кто-нибудь из взрослых увидел эту сцену – мальчик висит на стремянке, а девочка, встав во весь рост на развилке, тащит его наверх, – он бы пришел в ужас. Еще мгновение – и они вот-вот рухнут вниз!
Но Ясуаки-тян полностью доверился Тотто-тян, а та в свою очередь готова была отдать за него жизнь. Вцепив­шись в него маленькими ручонками, она изо всех сил тянула его к себе. Казалось, ей помогали облака-великаны, время от времени заслонявшие их от палящих лучей солнца.
Наконец они очутились на дереве. Тотто-тян пригла­дила рукой взмокшие от пота волосы и, вежливо покло­нившись, приветствовала гостя:
– Добро пожаловать!
Ясуаки-тян оперся о ствол дерева и немного смущенно ответил:
– Разрешите побеспокоить?
Все было внове для Ясуаки-тяна. Он был счастлив.
– Вот что значит залезть на дерево! – проговорил он.
Потом дети долго сидели на развилке и болтали о всякой всячине:
– Моя сестра, которая живет в Америке, рассказы­вала, что там придумали такое!.. Как это… телевидение. Вот если и у нас, в Японии, будет такое, то можно, сидя у себя дома, смотреть, ну, скажем, сумо… Что-то вроде ящика…
Тогда Тотто-тян даже и в голову не приходило, как пригодилось бы Ясуаки-тяну чудесное изобретение, сколь­ко бы он смог увидеть, не выходя из дома. Ему ведь так трудно ходить далеко.
Она только не поняла, каким образом великаны-борцы приходят к тебе домой, забираются в ящик, а потом исчезают. Во всяком случае, рассказ Ясуаки-тяна пока­зался ей сказкой. Ведь тогда в Японии никто еще и слы­хом не слыхивал о телевидении. От Ясуаки-тяна она впервые узнала об изобретении, которое потом определило ее судьбу.
Стрекотали цикады. Дети были счастливы. Первый и последний раз Ясуаки-тян взобрался на дерево.
Испытание в храбрости
В тот вечер, когда они ночевали «под открытым небом» в актовом зале, в палатках, директор объявил: «Скоро мы проведем состязание на смелость. Оно состо­ится ночью, у храма Кухомбуцу. Кто хочет быть приви­дением, пусть поднимет руку».
Сразу же семеро мальчишек подняли руки. И вот наступил день состязания. Ребята, которые вызвались быть привидениями, принесли с собой самодельные костюмы и, нарядившись в них, с грозными воплями побежали прятаться на территории храма. Остальные – их было человек тридцать – должны были разбиться на небольшие группки, человек по пять, и выйти из школы друг за другом, чтобы обойти храм и кладбище и вернуться в школу.
Каждый сможет таким образом испытать свою храб­рость, объяснил директор, но если кому-нибудь станет страшно, он может вернуться с полдороги, никто упрекать его не станет.
Тотто-тян принесла с собой карманный фонарик, ко­торый она выпросила у мамы. «Только не потеряй», – пред­упредила та.
Мальчишки захватили из дому сачки для бабочек и веревки, чтобы связать пойманное привидение.
Пока директор объяснял правила состязания, а ребята делились на группы, играя в дзянкэн, стемнело, и первая группа могла уже выступать. С веселым визгом дети ринулись за школьные ворота. Наступила очередь и группы Тотто-тян.
Директор сказал, что по дороге до храма Кухомбуцу никаких привидений не будет, но они засомневались. Дро­жа от страха, дети наконец добрались до храмовых ворот, за которыми виднелись огромные фигуры Стражей. И хо­тя ярко светила луна, казалось, что вокруг храма кро­мешная тьма. Как хорошо и привольно в парке днем, а сейчас от страха душа уходит в пятки. Все озирались в ожидании – вдруг откуда-нибудь выскочит привидение! Стоило ветру пошевелить веткой, как раздался чей-то испуганный вскрик. «Привидение!» – вопил другой, насту­пив на что-то мягкое. Дело дошло до того, что подружка, которую Тотто-тян держала за руку, начинала казаться привидением. Тогда она решила, что с нее довольно и на кладбище она не пойдет: уж там-то привидение обяза­тельно ее подкараулит. К тому же она теперь прекрасно знает, как проверяется храбрость, следовательно, можно возвращаться. И все остальные в группе были «за». Значит, не одна она! Возвращаясь, бежали без оглядки.
Когда вернулись, обнаружилось, что все ушедшие рань­ше уже в полном сборе. Они тоже побоялись идти на кладбище.
В это время учитель привел зареванного мальчика с обернутой белой тряпкой головой. Выяснилось: мальчишка изображал привидение и все это время, сидя на корточках, прятался за могилой. Но так как никто не появился, он страшно перепугался и выскочил на дорогу. Там его, в слезах, и нашел «патрулировавший» учитель. Пока его утешали, вернулось очередное «привидение», а за ним и другое, оба рыдая в голос. Прячась в засаде, они налетели друг на друга и больно стукнулись лбами. Неудачники вернулись в школу, плача от страха и боли. Остальные потешались от души – было очень смешно, – и к тому же все почувствовали облегчение: бояться, оказы­вается, нечего. «Привидения» тоже смеялись, правда, сквозь слезы. Тем временем появилось еще одно «приви­дение», одноклассник Тотто-тян, по фамилии Мигита. Для пущей натуральности на голову он напялил склеенный из газеты капюшон.
– Я прятался, прятался, а никто не пришел… Разве так можно?! – возмущался Мигита, расчесывая в кровь искусанные комарами руки и ноги.
Стоило кому-то сказать: «Комары искусали „привиде­ние“!» – как все расхохотались.
– Пойду-ка я за оставшимися «привидениями», – ска­зал Маруяма, классный руководитель пятого класса.
Вскоре он вернулся в сопровождении «привидений», которые тряслись от страха под фонарем, ожидая помощи, и тех, кто так перепугался, что добежал чуть ли не до самого дома. Наконец все были в сборе.
После этой ночи ученики школы «Томоэ» перестали бояться привидений. Ведь и сами привидения оказались не такими уж смелыми.
Зал для репетиций
Тотто-тян чинно, как и полагается воспитанной девочке, шагала по улице. Так же чинно вышагивала рядом, время от времени поглядывая на свою хозяйку, Рокки. Столь благовоспитанно Тотто-тян вела себя лишь в тех случаях, когда ходила на репетиции к папе. Обычно же она всегда куда-то спешила: бежала во всю прыть, металась из стороны в сторону, то напрямик, то подлезая под ограду между дворами. Но сегодня они направлялись в репетиционный зал, что в пяти минутах ходьбы от их дома.
Отец Тотто-тян был концертмейстером. Вообще-то сам он играл на скрипке. Однажды произошел случай, который произвел неизгладимое впечатление на Тотто-тян. После концерта утихли аплодисменты, и вспотевший дирижер, круто повернувшись, сошел вниз с возвышения и пожал руку папочке Тотто-тян, который играл на скрипке. Папа тоже поднялся, а вслед за ним весь оркестр.
– Почему они жмут друг другу руки? – шепотом спросила Тотто-тян.
– Дирижер хочет поблагодарить оркестрантов за то, что они хорошо играли. Он пожал руку концертмейстеру и так сказал «спасибо» всему оркестру, – объяснила мама.
Тотто-тян любила ходить на репетиции. Здесь были одни взрослые, и играли они на разных инструментах. И потом, дирижер Розеншток так забавно говорил по-японски!
Тотто-тян была слишком мала, чтобы понять, что тво­рилось в мире. Не знала она, разумеется, и того, что в то время в Германии начались гонения на евреев.
Папа объяснил ей, что Иозеф Розеншток был изве­стным в Европе музыкантом, но злодей по имени Гитлер творил там ужасные вещи, и дирижеру пришлось бежать в далекую Японию. И еще папа сказал, что очень уважает Розенштока.
Благодаря Розенштоку, дирижеру с мировым именем, оркестр, созданный знаменитым японским композитором Косаку Ямадой, быстро стал первоклассным. Розеншток требовал, чтобы оркестранты играли на уровне лучших оркестров Европы. И нередко по окончании репетиции говорил с досадой: «Я из кожи вон лезу, а никакого толку».
Скрипач Хидэо Сайто, который лучше других знал немецкий, отвечал ему от всего оркестра:
– Мы стараемся, но нам не хватает техники. Мы ошибаемся не нарочно.
Конечно, Тотто-тян не знала всего этого, ей только изредка доводилось слышать, как Розеншток, багровея от возмущения, гневно кричал что-то по-немецки. В таких случаях Тотто-тян отрывалась от окошка, через которое, подперев щеку рукой, следила за оркестром, опускалась на корточки рядом с Рокки и, затаив дыхание, ждала, когда снова заиграет музыка.
Но чаще всего Розеншток был очень приветлив и ми­ло коверкал японские слова. Когда оркестр играл прилич­но, он с забавным акцентом хвалил:
– Ошень карашо, Куроянаги-сан! Великолепно!
Тотто-тян ни разу не заходила в репетиционный зал, музыку она любила слушать тайком, подглядывая в окошко. Бывало, наступал перерыв, оркестранты выходили на све­жий воздух, и тут ее замечал ее папочка.
– Опять пришла, Тотто-скэ, – говорил он, нисколько не сердясь.
А господин Розеншток, завидев ее, приветствовал:
– Доброе утро! Здравствуй!
И хотя за время их знакомства Тотто-тян уже подросла, он подхватывал ее и крепко прижимал к себе. Девочка смущалась, но не сердилась – ведь он был такой славный! Розеншток был маленького росточка, а на ог­ромном носу сидели очки в тонкой серебряной оправе, но лицо его дышало истинным благородством великого артиста.
Тотто-тян любила обветшавший репетиционный зал. Ветер, дувший со стороны пруда Сэндзоку, разносил звуки музыки по всей округе. Время от времени в них вплетался распевный призыв продавца золотых рыбок:
– Кому рыбки, рыбки золотые…
Поездка на горячие источники
Летние каникулы близились к концу, и вот наступил долгожданный день – путешествие на горячие источники, главное событие года для учеников школы «Томоэ». Даже мама, уже переставшая чему-либо удив­ляться, была поражена, когда однажды, перед самыми каникулами, Тотто-тян, вернувшись из школы, спросила:
– Можно, я поеду со всеми на горячие источники?
Старики ездят лечиться на воды, мама это знала, но чтобы первоклашки… Правда, после того как она внима­тельно прочитала записку от директора, она одобрила затею. На полуострове Идзу, в префектуре Сидзуока, есть местечко Той, где на дне моря бьют горячие источники. Там дети пробудут дня три, купаясь и принимая горячие ванны. Все пятьдесят – от первого до шестого класса – будут жить в загородной вилле, принадлежащей родителям одного из учеников. Мама, конечно, согласилась.
В назначенный день ученики «Томоэ» в полной эки­пировке собрались на школьном дворе.
– Ну, все собрались? – спросил директор. – Поедем сначала на поезде, потом на пароходе, смотрите не поте­ряйтесь. А теперь в путь!
Больше никаких наставлений не было, и тем не менее, когда на станции Дзиюгаока все уселись в поезд, дети вели себя на удивление тихо, без шума: не носились по вагонам, а спокойно беседовали друг с другом. И это несмотря на то, что в школе «Томоэ» никогда не говорили, как надо вести себя воспитанным ребятам, что надо ходить строем, скромно помалкивать и не сорить в вагоне и тому подоб­ное. Просто сама атмосфера школы незаметно приучила их к тому, что не следует обижать маленьких и слабых, причинять беспокойство и неприятности старшим, остав­лять за собой мусор.
Удивительное дело: всего лишь несколько месяцев назад Тотто-тян мешала всей школе, переговаривалась на уроках с уличными музыкантами, а вот в «Томоэ» с первого же дня смирно сидела за партой и училась при­лежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20


А-П

П-Я