— Портфель верну. Вернее, то, что от него осталось.— А что касается бумаг...— Я врал.— Но это нехорошо, Паша.— Я знаю.— Обещай мне, что это в последний раз.— Обещаю.— Тогда все в порядке, — с облегчением произнес Халандовский и направился к воротам. Андрей уже выехал со двора и поджидал его на улице.— Кого встречаем? — спросил Андрей.— Хочешь знать? Скажу. Киллера.— Кого?!— Наемного убийцу. Профессия у него такая. Неплохой, кстати, киллер. Удачливый. На свободе опять же... Он тебе понравится.— Мы собрались кого-то убирать?— Пока нет, — беззаботно ответил Халандовский. — Пока только присматриваемся. Пока только разговоры. Как в песне поется... Разговоры скоро стихнут, а любовь останется. Слышал такую?— Нет. — Андрей покачал головой. — При мне таких уже не пели.— На мой возраст намекаешь?— Ох, Аркадий Яковлевич, — горестно вздохнул Андрей. — Каждый слышит тот намек, который желает услышать.Подошла московская электричка, но Халандовский нужного человека не увидел. Вместе с Андреем они прошли вдоль всей платформы, вернулись к табло расписания, убедились, что пришла именно та электричка, о которой договаривались, но наемного убийцу так и не увидели. И уже когда подошла следующая электричка, когда и она ушла, Халандовский увидел маленького тощеватого мужичонку не то с робким, не то с пакостливым взглядом. По чисто зэковской привычке тот сидел на корточках и курил. Причем и сигарета у него была какая-то зэковская — коротенький окурок, который наверняка обжигал ему пальцы и губы. Поплевав на бычок, он положил его на палец и щелчком отправил на рельсы.— Здравствуй, Вася, — подошел к нему Халандовский и присел рядом на корточки.— Привет, Аркаша... А кто это с тобой?— Это наш человек, Андрей.— Вас двое?— Третий ждет в надежном месте. А ты что-то запоздал?— Я никогда, Аркаша, не опаздываю. Я приезжаю, прихожу, прилетаю раньше. Всегда раньше.— Это правильно, — согласился Халандовский.— Я приехал почти за час до назначенного времени. И видел, как вы подъехали, как толклись тут, к кассиру приставали... Светились.— Был грех, — согласился Халандовский. — Пошли? Машина ждет. Вон она стоит, нас дожидается.— Черная «Волга»? — усмехнулся Вася.— Черная.— Давно я не пользовался черной «Волгой». — Вася поднялся, отряхнул штаны, подхватил какую-то сумочку и, ссутулившись, заворачивая носки туфель внутрь, неторопливо зашагал по платформе. — Как, говоришь, твоего друга зовут?— Павел Николаевич. Пафнутьев.— Надежный мужик?— Не думай об этом.— Хорошо. Не буду. — Вася сел на заднее сиденье, вжался в угол и затих там, положив свою тряпичную сумку на колени. — Лето, — произнес он, посмотрев в окно. — Не заметил, как и наступило. Надо же, как бывает... И как состарился, не заметил... Я вообще мало что в этой жизни успел заметить. У тебя так бывает?— Так бывает у всех, — неожиданно ответил Андрей.— Это хорошо, что ты так думаешь, — согласился Вася. — Меньше огорчений будет в конце. Единственное, чем хороша жизнь, — успеваешь привыкнуть к ее концу.Машина въехала во двор, Халандовский сдвинул половинки ворот, Андрей снова набросил на машину брезент. Иван Степанович сидел на почерневшем от времени крыльце и покуривал сигаретку. Увидев гостя, приветственно махнул рукой. Тот точно так же молча махнул рукой в ответ. Похоже, эти двое сразу друг друга поняли.— Хороший дом, — сказал Вася, окидывая взглядом черную избу.— Был, — откликнулся старик. — За зиму отсыревает так, что летом просохнуть не успевает.— Чаще топить надо.— Топлю.— Вася, — вмешался Халандовский, — а глоточек виски?— На работе не пью.— Это работа?!— Конечно. И еще неизвестно, где круче.— Пусть так... Знакомься... Это Павел Николаевич... Можешь называть его просто Паша... Паша, ты не против?— Только за.— Вася, — киллер протянул руку.— Паша.— Я вам нужен? — спросил Халандовский.— А на кой? — удивился Вася.— Тоже верно, — немного сник Халандовский, но быстро согласился, что незачем ему знать то, чего ему знать не положено. — Вот вам стол, — он показал на рассохшийся от времени черный стол, — вот вам скамьи... Прошу! — И он решительно направился на веранду, где Андрей уже успел немного освежить стол.Пафнутьев прошел в тень яблони, уселся так, чтобы солнце не било в глаза, поставил локти на стол и вопросительно посмотрел на Васю. Тот тоже уселся за стол, но по своей привычке как-то боком, закинув ногу на ногу и уперевшись спиной в ствол яблони.— Ну, что ж, — проговорил Вася. — Начнем... Как я понимаю, Паша, ты с той стороны баррикады? С противоположной?— Да, так можно сказать.— И только наличие общего друга позволяет нам с тобой присесть за этот стол.— Мы давно знакомы с Халандовским.— Я знаю, Аркаша ничего мужик. Мы с ним кое-что видели, и у нас была возможность проверить друг друга.— У меня с ним тоже были такие возможности.— Он не дрогнул?— Нет.— И не дрогнет?— Думаю, нет.— Ты занимаешься Лубовским? Зачем? С какой целью?— У меня такое ощущение, что его нужно посадить.— Похвальное желание. — Вася раскурил сигарету, пустил дым в ясное небо, оглянулся на веранду, где Халандовский с Андреем затеяли долгую беседу, потом сквозь сигаретный дым посмотрел на Пафнутьева, усмехнулся каким-то своим мыслям, поплевал на сигаретку и запустил ее щелчком в высокие заросли крапивы.— Я слышал, ты знаком с ним? — спросил Пафнутьев.— Работал на него, — будничным голосом ответил Вася. — И достаточно долго. Достаточно успешно.— В качестве кого?— В качестве наемного убийцы. Тебя это не шокирует?— Не-а, — беззаботно ответил Пафнутьев. — Нисколько.— Тогда ответь мне... — Вася помолчал. — Ты такой крутой или такой дурной?— И то и другое.— Хорошее сочетание, — кивнул Вася. — Такое встречается нечасто. Но встречается. Утешает мысль, что наш друг Аркаша не будет якшаться кое с кем... С шелупонью.— Я тоже на это надеюсь, — показал зубы и Пафнутьев. Но на Васю это не произвело ровно никакого впечатления. Он только опять усмехнулся про себя.— Чего ты хочешь от меня?— Зацепку.— Паша... — Вася помолчал. — Ведь мы с тобой друг друга понимаем, верно? Давая зацепку на Лубовского, я тем самым затягиваю петлю на собственной шее. Причем даже не знаю, кого мне больше опасаться — тебя или Лубовского. Видимо, ты не слишком хорошо его знаешь... Если он почувствует в тебе малейшую для себя опасность... Ты знаешь, как он поступит?— Он постарается эту опасность устранить.— Нет, Паша. Ошибаешься. Он не будет стараться. Он просто устранит. Тебя, Паша. Он сейчас высоко летает. Ему нельзя рисковать. Слишком многое на кону. Ему светит высокая должность. И он ее получит. Станет государственным деятелем. На него будут работать спецслужбы. А они умеют работать. Потому что на кону уже государственные интересы. Суть такова... Лубовский может быть всем по фигу, но государство надо хранить. Всеми средствами. Паша, всеми.— Я — одно из них, из этих средств, — сказал Пафнутьев, хотя секунду назад такой мысли и близко не было в его беззаботной голове. — Да, — добавил он, — я правильно сказал.Вася долго смотрел на него, прищурившись, потом тяжко вздохнул, окинул легким взором двор, заросли крапивы, машину под брезентом, опять вздохнул. Вынув пачку сигарет, некоторое время задумчиво ее рассматривал.— Не верю, — наконец сказал он.— И правильно делаешь, — не задумываясь, брякнул Пафнутьев.— Если бы ты был тем, за кого себя выдаешь сейчас... Я бы тебе не понадобился. Значит, блефуешь. Не надо со мной блефовать. За блефом — ложь. А в моем деле нет ничего страшнее. Лубовский меня заказал. Я слишком много знаю. За мной охота. И у меня такое подозрение, что она не будет продолжаться долго. Если Лубовский узнает, что у тебя есть на него зацепка, он закажет и тебя. Ты ведь, Паша, не первый следователь, который пытается подобраться к нему. И не второй. Тебе подложили свинью, Паша. Тебе подложили свинью, когда дали это задание. Хочешь совет?— Хочу.— Линяй, — и Вася откинулся назад, упершись спиной в ствол яблони.— Рад бы, — сказал Пафнутьев со вздохом. — Рад бы, да не могу.— Почему? — удивился Вася.— Вот здесь напряглось, — Пафнутьев положил растопыренную ладонь на грудь, — и не отпускает. И не отпускает, — повторил он.— И не отступишься? — уже с легким интересом спросил Вася, наклонившись грудью к столу.— Не отступлюсь.— Ну, ты даешь, мужик! — развеселился Вася. — Аркашка сказал, что ты кое-какие бумаги прихватил у Лубовского?— Прихватил.— Челябинские есть?— Есть.— Там и копай. Адресок один дам. Но с условием... Ты этого человека нигде не светишь. Ни по пьянке, ни по трезвой, ни Аркашке, ни мне, ни в блокнотике, ни в календарике... Заметано?— Заметано.— У этого человека есть бумажки, хорошие бумажки. Лубовский о них не знает. Не всегда он был такой умный да предусмотрительный. Сошлешься на меня.— И как тебя назвать?— Вася.— И все?— Этого достаточно. Я даю адрес, ты его запоминаешь. Он у тебя нигде не записан. И телефон дам. Встретитесь. Если получится, поговорите. Если не получится — не взыщи. Годится?— Годится.— Иначе будут трупы.— Понял.— И еще... Хорошо, если бы никто не знал, что ты поехал в Челябинск. Там есть комбинат железобетонных изделий. Он принадлежит Лубовскому. Он не всегда ему принадлежал. У него были другие хозяева. Их больше нет.— Ты поработал?— Тогда мы вместе с Лубовским работали.— Знаешь что-нибудь о взрыве джипа позавчера?— Мудаки. Могли бы посоветоваться. Пожлобились. За что и поплатились.— Это они поплатились?— Ты вышел на них?— Немного опоздал, — сокрушенно ответил Пафнутьев.— Шустер. — Вася одобрительно покачал головой. — Молоток. Хочешь, скажу, как можно обыграть Лубовского? Играй на опережение. Пугай. Он сейчас пугливый. Он всего боится. Он даже насморка боится. Знаешь, что с ним происходит... — Вася некоторое время смотрел в яблоневую листву, потом медленно поднял глаза на Пафнутьева: — Нервничает. Не надо бы ему этих ребят трогать. Выждать бы... А он решил на следующий день... Так нельзя. Это ошибка.— Почему?— Невозможно подготовить чистую работу за такое короткое время. Следы остаются. Ты знаешь — следы всегда остаются, — усмехнулся Вася и похлопал Пафнутьева по руке. — Тебе ли этого не знать.— Ты тоже оставлял следы?— Конечно.— Как же с рук сходило?— Видишь ли, Паша, я оставлял следы не только истинные, их нельзя не оставить, я оставлял и ложные. На мое счастье, не нашлось человека, который бы отличил ложные следы от истинных. С тобой вот, к счастью, не встретился. Ладно, — Вася решительно поднялся, — работа закончена, пошли хлопнем по глоточку. Если там еще что-то осталось. * * * Утро следующего дня оказалось для Пафнутьева самым хлопотным. Андрей вовремя покинул гостеприимную Немчиновку, вовремя доставил Пафнутьева к месту работы, потом пришел комендант и вручил Пафнутьеву ключи от новой квартиры, в том же доме, на том же этаже.Позвонил из больницы Лубовский.— Павел Николаевич? — спросил он вкрадчиво, но все же сумел своему голосу придать необходимую жесткость.— Да, это я! — воскликнул Пафнутьев, все еще пребывая в приподнятом утреннем настроении.— Лубовский беспокоит.— Здравствуйте, Юрий Яковлевич! Как вы себя чувствуете?— Уже гораздо лучше. Раны затянулись, швы сняли, гипс тоже сковырнули.— Вам накладывали гипс?! — ужаснулся Пафнутьев.— Шутка, — холодно пояснил Лубовский.— Слава тебе, господи! — продолжал дурачиться Пафнутьев, пытаясь сообразить — что бы ответить Лубовскому, когда тот спросит о бумагах. И тот спросил, не скрывая своей озабоченности:— Павел Николаевич... Мне приятно слышать ваши радостные возгласы по поводу моего здоровья, но я звоню по другому поводу...— По какому же? — успел вставить Пафнутьев.— Павел Николаевич... Мне еще трудно говорить, поэтому прошу не перебивать меня.— Конечно, конечно! Если я вас невзначай перебил, Юрий Яковлевич, то только по одной причине — уж больно неожиданным оказался ваш звонок. Я только вошел в кабинет, а тут вы звоните... Поэтому немного растерялся, с вашего позволения...— Бумаги, Павел Николаевич! Мне срочно нужны бумаги, которые оказались у вас не совсем законным образом.— Я их изъял на месте преступления и приобщил к делу, — сообразил наконец Пафнутьев, что ответить.— Не понял?— Бумаги, обнаруженные мной в обгоревшей машине, которая взорвалась прямо под вами, Юрий Яковлевич, я приобщил к делу. Вы не переживайте, пожалуйста, они все пронумерованы, все в сохранности. Их сейчас изучают специалисты.— Какие специалисты? — На этот раз голос Лубовского можно было назвать помертвевшим. — Я вас об этом не просил.— Я обязан был это сделать, уважаемый Юрий Яковлевич, поскольку мне поручено изучить все обстоятельства, связанные с покушением на вашу жизнь. Возможно, в бумагах скрыты следы злодеев, которые затеяли это кошмарное преступление. Ведь вы знаете — погиб ваш водитель, погиб охранник... Причем обстоятельства поистине кошмарные! Одному из них оторвало голову, не помню, правда, кому именно — не то водителю, не то охраннику. Но в любом случае я, конечно, уточню, кому именно...— Остановитесь, Павел Николаевич, я задыхаюсь в ваших словах, у меня нет больше сил слушать!— Я могу переменить тему! Дело в том, что...— Не надо менять тему. Не надо ничего говорить. Вы меня просто послушайте!— Охотно! У нас с вами наладился хороший деловой контакт, и мне всегда приятно знать, что я могу обратиться к вам по любому вопросу, касающемуся порученного мне задания, которое...— Вы неправильно поняли характер задания, которое вам поручено. Вам не нужно ловить преступников. Вам не нужно уличать меня в чем бы то ни было. Вам нужно закрыть это уголовное дело, Павел Николаевич. Закрыть дело за отсутствием состава преступления. И все. И езжайте в свою Тьмутаракань с чувством выполненного долга. С чувством глубокого удовлетворения, с чувством восторга и упоения, наконец. Если так вам больше нравится.— Вы хотите сказать...— Да ничего я не хочу сказать! Если я хочу что-то сказать, я просто говорю. И вам сейчас сообщаю открытым текстом — от вас ждут заключения о закрытии уголовного дела в отношении меня по причине отсутствия состава преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36