Спасибо, что проводили меня, теперь будьте хорошим мальчиком и возвращайтесь домой.Смущенный до крайности, он опустил голову и спросил:— Можно я завтра позвоню?— Конечно. И если вы не пригласите меня поужинать, я отказываюсь с вами встречаться.Он смотрел, как удаляется ее стройная фигурка в белом. Затем, тяжело вздохнув, повернул к своему «шевроле».Подойдя к дому, Кристина узнала «кадиллак» своего отца, стоящий перед гаражом. Удивившись, она внимательно взглянула на высокий белый фасад и заметила свет, просачивающийся через двойные шторы кабинета.Одним махом она преодолела пять ступенек крыльца, бесшумно вошла в темный холл, направилась к рабочему кабинету, заранее улыбаясь при мысли о том, как она сейчас расскажет Джону Бушэ о проведенном вечере. Но, взявшись за ручку двери, она застыла. Из кабинета доносились голоса. Адвокат был не один.Поколебавшись, она отступила. Кристина плохо понимала смысл беседы, но в кабинете, похоже, спорили. Пожав плечами, она повернулась и направилась на кухню, чтобы выпить что-нибудь. Вечер выдался жаркий!Она достала из огромного холодильника бутылку молока, с облегчением сбросила туфли и жадно, захлебываясь, принялась пить из горлышка.С туфлями в руках она вернулась в холл, поднялась по первым ступенькам лестницы. Тем хуже для нее, рассказ придется отложить до завтра. Она не хотела отвлекать отца от, возможно, важного дела.Она поднялась на один лестничный марш, когда раздался первый выстрел.За несколько долей секунды Кристина поняла, что это уже не фейерверк по случаю Марди гра. Прозвучал второй выстрел, за ним последовал шум опрокидываемой мебели. Бросив лодочки на ступеньки, она слетела вниз по лестнице, с силой дернула на себя дверь кабинета и в одно мгновение запечатлела всю сцену: широко открытый стенной сейф, рассыпанные по ковру папки, стоящий спиной незнакомец с дымящимся револьвером в руке...И распростертое атлетического сложения мертвое тело Джона Бушэ в белом спенсере, его неподвижные, широко раскрытые глаза, устремленные на нее с жутким выражением отчаяния.Не отдавая себе отчета, она закричала.Тогда убийца повернулся к ней. Она увидела покрытое потом, искаженное ненавистью лицо. Хриплым голосом незнакомец выругался. Он поднял свое оружие, собираясь выстрелить.Кристина не почувствовала никакого страха. Позади преступника она видела своего отца, единственное близкое существо, которое у нее осталось в мире и которое только что у нее отняли.Убийца выстрелил в Кристину.Пуля проникла в нее, обжигая. Она подняла руки к груди, хотела закричать, но ее горло наполнилось кровью.Она подумала: это легкое. Затем у нее мелькнула мысль: я должна посмотреть на этого человека, хорошо запомнить его лицо.Ведь он все у меня отнял. Я его ненавижу.Тогда убийца выстрелил еще раз. Возникло ощущение, что на висок села муха. Она подняла руку, чтобы ее прогнать.Потом красный свет ослепил ее. Кровавая пелена разделила ее и преступника.Медленно и величественно мир опрокинулся. Кристина упала. Она не почувствовала, как ее тело рухнуло на пол. Все стало черным.Еще несколько секунд она оставалась в полубессознательном состоянии, хотя и различала поспешные движения убийцы, слышала, как он перелистывает бумаги.Над Новым Орлеаном занимался день.Кристина Бушэ его уже не увидит. Глава 2 Все случившееся было лишь кошмаром, и, проснувшись, она почувствовала такое облегчение, что нервно рассмеялась. Она хотела дотронуться до своего влажного лба, но рука не повиновалась ей. Она постаралась поднять другую руку и тут поняла, что ее запястья пристегнуты узкими ремешками.Была ночь. Черная ночь, и она напрасно пыталась что-нибудь увидеть. А ноги? Она осторожно пошевелила ногами, сначала правой, потом левой. Они оказались тоже привязаны. И тогда внезапно она вспомнила ужасную сцену, которая все-таки произошла е реальности. Изо всех сил она закричала:— На помощь!От мягкого голоса, раздавшегося совсем рядом, она вздрогнула,— Вы проснулись? Не боитесь, я ваша сиделка.Ее щеки коснулась рука.— Как вы себя чувствуете? — опять донесся голос. — Вам не очень больно?— Нет, — ответила Кристина не очень уверенно. — У меня и грудь связана? Мне трудно дышать.— У вас перевязана рана. Это нормально.— Вы не можете включить свет?— Сейчас день, мадемуазель Бушэ. У вас повязка на глазах. Не надо беспокоиться, вы чувствуете себя хорошо, насколько возможно. Я сейчас предупрежу доктора Бертона.Сиделка встала, отошла от кровати, и Кристина услышала, как она сняла трубку.— Доктор, мадемуазель Бушэ только что проснулась... Хорошо.Шум опускаемой трубки. Умелые и чуткие руки.— Доктор сейчас придет. Я вам дам попить.Ей вставили в рот что-то типа рожка, через который она жадно глотнула прохладную жидкость. Кристина не могла оторваться, движения ее были неловкими» и она почувствовала, как по подбородку побежала струйка. Ее вытерли, она была за это признательна.— А мой отец? — спросила она.— Не задавайте вопросов. Доктор вам все объяснит.Тогда она осознала, что кошмар был реальностью, что ее отец умер, и начала тихо плакать.Дверь открылась. Двое пошептались. Мужской голос воскликнул с наигранной добротой:— Прекрасно! Я вижу, наша уцелевшая девушка в отличной форме! Вы себя чувствуете не очень разбитой?— Не очень. Я хотела бы, чтобы мне развязали руки и ноги.— Я этим займусь. Будьте благоразумны. Сейчас вам сделают укол в руку. Расслабьтесь.Прикосновение сырой ваты. Ощущение прохлады и одновременно распространяющийся запах эфира. Затем быстрый укол.— Доктор, скажите мне, что со мной случи лось? Он в меня выстрелил, да?— Две пули 38-го калибра. Настоящее чудо. Первая задела левое легкое и прошла в двух сантиметрах от сердца, отлетела рикошетом от грудной кости и застряла в лопатке.— А другая пуля, доктор?Голос доктора ослабевал, его как будто повторяло эхо, наконец он совсем угас.— Она проспит три часа, — объявил доктор Бертон. — Когда она проснется, полиция сможет ее допросить, но для начала не более пяти минут. Я прошу вас за этим проследить, мадемуазель Симмонс. И выбросьте отсюда все эти розы. * * * По голосам она окрестила для себя двух полицейских «Большой» и «Маленький», Они обращались с ней насколько возможно бережно, как и подобает обращаться с тяжелораненой, и после бесчисленных извинений подошли наконец к тому, что их интересовало:— Мадемуазель Бушэ, вы ведь видели убийцу вашего отца?— Я его видела при ярком освещении в тот момент, когда он направил на меня оружие. Это продлилось лишь долю секунды, но я буду помнить его лицо всю мою жизнь.При этом воспоминании она почувствовала, что побледнела, и стиснула зубы, чтобы они не застучали.— Вы его знаете?— Я видела этого человека впервые.Она почувствовала, что они разочарованы. Большой это тотчас же объяснил:— По тому, как совершено преступление, мы полагаем, что преступник — человек, хорошо знакомый в этом доме. Мы надеялись, что вы его уже встречали у вашего отца.Мне очень жаль, я больше ничем не могу вам помочь, Но я не видела отца с раннего детства. Я провела всю мою жизнь в Европе, рядом с матерью, и вернулась в Новый Орлеан лишь неделю назад... — Внезапно она замолчала, поняв, что пролежала уже много дней в больнице. Потом спросила: — Какое сегодня число?— Пятнадцатое марта.Она прикусила нижнюю губу. Со дня драмы прошло пять недель. Пять недель ее жизни, о которых у нее не осталось ни малейшего воспоминания. Она грустно улыбнулась.— Как много прошло времени... Я чуть не умерла...Полицейские дали ей время прийти в себя. Немного помолчав, она продолжила:— Я прожила с отцом всего неделю, и я мало его видела. У него было ужасно много работы. Я знаю лишь некоторых из его друзей. Впрочем, он собирался устроить прием и официально представить меня своему окружению. Убийца мне был незнаком.— Не могли бы вы описать нам его с максимальной точностью?Кристина сосредоточилась.— Ему, наверное, лет сорок-пятьдесят... Волосы черные, очень черные.— Негр?— Белый. Овальное лицо, мягко очерченный подбородок...— Борода? Усы?— Ни того, ни другого.— Глаза? Большие, маленькие, глубоко по саженные?Она отчаянно пыталась припомнить. Но в ее памяти осталось лишь общее впечатление. Впечатление от лица, искаженного яростью.— Я не могу вам сказать... Но я уверена, что, если бы вы мне показали его фотографию, я бы его узнала без колебаний.Они обменялись несколькими фразами на английском, произнесенными слишком быстро, чтобы она уловила их смысл. Потом Маленький спросил:— Не запомнили ли вы какую-нибудь деталь? Его одежду? Особую примету, необычный жест, который он, может быть, сделал? Его походку?— Он был одет в темное... Ничего другого я не помню.— Он держал оружие в правой или левой руке?— В правой, по-моему... Но я в этом не уверена!В этот момент раздался голос вмешавшейся сиделки:— Доктор сказал — пять минут... Вы разговариваете почти десять. Вы сможете вернуться завтра и поговорить немного дольше.— Извините нас, но убийца на свободе больше месяца, и каждая минута на счету. До завтра.Снова успокоительный укол, сон, забытье. * * * — Она была потрясена.— Это еще не все. Она не знает самого худшего.— Вы думаете, что она была в курсе насчет отца?В просторном кабинете главного врача они попивали виски и разговаривали. Для них, полицейских, рабочий день был уже позади. Доктор настаивал:— Так вы думаете, что она знала?— Нет. Она всегда жила с матерью во Франции и Швейцарии. Я полагаю, папаша не собирался рассказывать ей сразу же по приезде, что он работает на Корпорацию.Это не совсем так, — поправил инспектор Крамер. — В свое время он защитил многих гангстеров Корпорации, едва не преступив рамки законности. Затем он перестал выступать в суде защитником. Это было незадолго до того, как у него начались серьезные неприятности. Хотя не исключено, что он продолжал негласно давать советы своим бывшим клиентам. Он был незаурядным юристом.— К тому же его немногочисленные официальные дела не позволили бы ему скопить такое состояние.Доктор Бертон зажег сигарету и заинтересованно спросил:— И сколько же составляет наследство?— За вычетом налога на наследство и уплаты других налогов, девушке останется чуть меньше миллиона долларов.Врач восхищенно присвистнул.— Послушайте, это же прекрасная партия!— К тому же у того, кто на ней женится, не будет на шее ни тещи, ни тестя.Затрещал интерфон. Бертон наклонился:— Да?— Какой-то полицейский спрашивает инспектора Крамера.Врач, вопросительно подняв бровь, посмотрел на инспектора, на что тот кивнул утвердительно.— Впустите, — перевел врач.Молодой сержант явился за указаниями. Крамер был краток:— Непрерывное наблюдение за палатой 412. В положенное время вас сменят.Как только сержант вышел, Бертон удивленно спросил:— Зачем эти предосторожности? Вы бо итесь, что она убежит?— Я просто боюсь, как бы убийца не пришел завершить свою работу. День за днем его информировала пресса об участи Кристины Бушэ. Пока она находилась в коме с простреленным легким, ему нечего было ее бояться. Но теперь, когда она спасена, то представляет некоторую опасность. Она его видела и может опознать. Она одна. Вы меня понимаете?— Конечно. Я сейчас распоряжусь, чтобы в приемном отделении повысили бдительность.— Я не думаю, что этот тип так неосторожен, но случаются и более невероятные вещи.— Вы кого-то подозреваете?— Еще недавно мы имели около шестисот подозреваемых; всех тех людей, чьи фамилии фи гурируют в записной книжке и карточках Бушэ.— Прекрасная клиентура.— И прекрасные связи. После первого до проса Кристины мы сможем вычеркнуть из этого списка всех женщин, после чего у нас останется около трехсот-четырехсот фамилий. Она утверждает, что убийце лет сорок-пятьдесят. Учитывая этот возраст плюс-минут пять лет, мы сможем вычеркнуть из списка еще человек сто. Из оставшихся мы вычтем негров, если таковые имеются, и людей, которые умерли до преступления. И у нас все равно останется слишком много подозреваемых.— Вы уверены, что убийца был другом дома?Это очевидно. Адвокат достаточно хорошо знал этого человека, чтобы открыть перед ним сейф. Он ему доверял. Впрочем, преступник, сделав свое дело, даже и не подумал обставить все как обычное ограбление. Он удовольствовался тем, что взял некоторые папки, оста вив в сейфе внушительную пачку денег.— И вы полагаете, что Корпорация...— Не исключено. Бушэ слишком долго играл с огнем. Однажды он должен был обжечься.Крамер налил себе новую порцию виски. Его помощник Ардэн продолжил:— Допустим, Джон Бушэ решил порвать с Корпорацией, чтобы вернуться к честной жизни... Представьте себе реакцию рэкетиров! Думаете, они способны позволить человеку, который знает все, поступать по своему усмотрению? Поставьте себя на минутку на их место! Вот к Джону Бушэ приходит посетитель с целью его образумить. Бушэ остается непоколебимым. Он не хочет, чтобы его дочери пришлось краснеть за него. Тогда этот человек его убивает и забирает наиболее компрометирующие документы.— Подходящая гипотеза. И она намного сокращает список подозреваемых, по-моему. Остаются только отъявленные гангстеры.— Количество которых достаточно внушительно — пятьдесят два человека, и все они, не сомневайтесь, располагают железным алиби на ночь преступления! Лишь один человек может отправить убийцу на электрический стул: Кристина Бушэ. Как только вы снимете с ее глаз повязку, мы принесем ей фотографии всех этих типов, и она быстро укажет на одного из них.Неловким движением доктор Бертон опрокинул сигаретницу, сигареты рассыпались по ковру. Трое мужчин встали на четвереньки, чтобы их собрать. И именно в этом неудобном положении Бертон промолвил:— Я не думал, что это будет так важно для вас... Мне жаль...— Что такое, док?Девушка... Кристина Бушэ...Что?— Она слепа. * * * — Как только доктор снимет мне эту повязку, я буду чувствовать себя спокойнее. Это ужасно — постоянно находиться в темноте!— Бедняжка.Боб навещал ее каждый день, проводил долгие часы у ее изголовья, оказывая ей мелкие услуги. В это время сиделка могла заняться другими, более интересными делами, например вязанием или чтением комиксов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15