Она дает беглое описание человека с седыми волосами и красным "хиллманом". Когда Грейс убеждается, что этот Стоун не знает человека, снимающего мрачный дом в Нортхемптоне, она извиняется и вешает трубку.
Телефонный опрос длится довольно долго. Наконец на восьмом звонке трубку берет человек, говорящий в нос (я слушаю вместе с Грейс), и спрашивает, с кем имеет честь.
- Знакомая Хиггинса. Мне нужно с вами встретиться.
- По какому вопросу?
- Частный разговор!
- Хорошо, приезжайте!
Когда Грейс переводит мне содержание разговора, я подпрыгиваю от радости.
Заметьте, что я, возможно, зря радуюсь, но я страсть люблю в расследовании обнаружить что-то новенькое. Вы меня знаете, мне много не надо! Это вроде строительства дома: кирпичик за кирпичиком.
Мы выходим на улицу.
Вообще, приходится побегать в этом деле - вы не находите?
Стоуна, который знает Хиггинса, зовут Артур. Это написано на медной дощечке рядом с дверью. Пахнет опустившейся аристократией...
Я жму на кнопку звонка.
Дом солидный. Нам выходит открывать слуга в полосатом жилете.
- У нас назначена встреча, - говорит ему Грейс.
Слуга кланяется и пропускает нас внутрь.
После короткого ожидания в шикарной приемной слуга вводит нас в кабинет, не уступающий по площади концертному залу.
Лысый мощный человек в летах сидит за массивным столом красного дерева. Он смотрит на нас любопытным взглядом.
- Вы говорите по-французски? - спрашиваю я с места в карьер.
- Да, - отвечает он без тени смущения, - но позвольте узнать, с кем имею честь?
Его французский без сучка и задоринки, может быть, есть еле уловимый акцент.
- Я комиссар Сан-Антонио из французских спецслужб.
- Очень рад. Но я не понимаю...
Он указывает нам на два стула, затерявшихся в огромном кабинете, как две слаборазличимые туманности на Млечном Пути.
- Меня интересует некий Хиггинс, фигурирующий среди ваших знакомых, если я не ошибаюсь...
- Среди малознакомых, - поправляет Стоун.
Его лицо будто вырезано из дерева - по цвету и по некоторой жесткости.
- Вы его давно знаете?
- Нет, совсем недавно...
- Расскажите мне о нем, если вам не трудно.
- Я директор небольшой судоходной компании. Он приходил ко мне по поводу транспортировки леса...
- Какой транспорт ему был нужен? И что за лес?
Стоун отвечает не сразу. Он вынимает из кармана очки и насаживает их на нос. Потом устремляет недоверчивый взгляд на Грейс.
- Мадемуазель вас сопровождает? В качестве кого? - спрашивает он.
- Переводчицы, - отвечаю я, на минуту вспоминая послеобеденный десерт в машине: ноги вверх и так далее, но не будем отвлекаться... - Понимаете, бестолковость французской полиции легендарна: меня посылают, а я ни бельмеса по-иностранному, если не брать во внимание диалект Монмартра.
Похоже, что объяснение его удовлетворило.
С другой стороны, меня не оставляет ощущение, что он специально задал этот вопрос, чтобы дать себе время подумать...
И почему я не могу прогнать назойливую мысль о том, что он директор судоходной компании и одновременно...
- Хиггинс собирался возить лес с островов в Англию. И он пришел оговорить условия. Дело, похоже, было выгодным, но он больше не приходил.
- Вы одалживали ему бобину для его машины?
Он хмурит брови.
- А! Да... Он сломался на дороге, и я ему посоветовал пойти в мой гараж, поскольку у меня есть парк машин для транспортировки грузов по суше...
- Он вернул бобину?
- Нет, мы его принимали здесь, а другого адреса у него не было. Но какое отношение имеет эта чертова бобина к делу, комиссар?
Я улыбаюсь.
- Но благодаря этой чертовой бобине, как вы сказали, я нашел дорогу к вам...
- Как так?
- Позвольте не отвечать, поскольку это является моей профессиональной тайной. Стоун, соглашаясь, кивает.
- Не могли бы вы дать мне адрес этого Хиггинса?
- Как? У вас его нет?
- У меня есть его адрес в Нортхемптоне, но меня интересует его теперешний.
- Но я его не знаю. Вот уже порядочно времени, как я его не видел.
- И он вам не сказал, как его можно найти?
Стоун думает или притворяется, что думает...
- Нет, ничего!
- Хорошо, не будем больше об этом... Я поднимаюсь и делаю Грейс знак, что мы уходим.
- Мне не остается ничего другого, как извиниться, господин Стоун, что мы отняли у вас драгоценное время. Время бизнесменов настолько дорого стоит, что меня всегда мучают угрызения совести, когда я заставляю их его терять.
Он склоняется с деланной учтивостью.
- Ну что вы, вы мне не помешали.
Перед тем как выйти, я оборачиваюсь. С тех пор как я вошел, меня не покидала одна мысль.
- Кстати, господин Стоун, скажите, вы хорошо знакомы с одним из моих земляков, господином Ролле?
Я стрельнул как раз в тот момент, когда он в мыслях уже отирал пот со лба.
От удивления Стоун выпрямляется.
- Гм... Как вы сказали, господин комиссар? Ролле? Нет, не знаю... Даже никогда не слышал...
- В таком случае еще раз простите...
* * *
Мы выходим на улицу. Ну наконец полный набор удовольствий: ливень!
Огромные темные облака с океана застревают над крышами домов и извергаются темным потоком. Наступает ночь, загораются огни.
Я за рулем, но не рулю. Согнувшись вперед, я соображаю.
Хигтинс ускользает от меня. Он ускользает от меня так, как никто другой. И я не понимаю, кто он и как замешан в этом деле. Он призрачен, неосязаем... Странное дело, я не чувствую его через людей, которые его знают. У Александра, хозяина гаража, не сохранилось о нем никаких ярких или запоминающихся впечатлений. И у этого владельца судоходной компании тоже... Но несмотря на шапочное знакомство, он отправляет Хиггинса в свой собственный гараж.
Стоун с ним в бизнесе, но от того никаких новостей...
Все это как-то размыто... Похоже на этот проклятый туман, в котором все прячется, смазывается, растворяется.
Вот клевый заголовок для падкого на сенсации журналиста: "Хиггинс человек, который растворяется..."
Я поворачиваюсь к Грейс, молча сидящей рядом в ожидании результатов моего мыслительного процесса.
- Пойдем махнем по стаканчику? - предлагаю я. - Пивные еще открыты? Она смотрит на часы.
- Да...
- Хорошо! По крайней мере, хоть что-то нам доступно.
Мы выбираем поистине шикарный паб.
- Ну что, не будем изменять нашим привычкам?
- Как хотите!
- Ты можешь называть меня на ты, любовь моя, - говорю я.
- Для нас, англичан, это не так легко, - отвечает она, - поскольку "тыканье" не в наших традициях...
- Ну вот и тренируйся, малышка! Как думаешь, отсюда можно позвонить?
Грейс спрашивает. Бармен отвечает, что можно. Мы вместе идем в кабину, чтобы она попросила меня соединить. Эта девушка мне становится настолько необходимой, что, кажется, я скоро и в туалет без нее не смогу сходить.
Когда у нас на проводе "Коронованный лев", я прошу соединить меня со старшим инспектором Брандоном.
Он на месте, пьет чай.
- Брандон?
- Yes...
- Сан-Антонио...
- О! Ну что у вас нового?
- Ничего, - говорю я сухо, - а у вас?
- Девушка была отравлена. Лошадиная доза кураре. Знаете, есть такая индейская отрава из коры ядовитых растений, которой они намазывают свои стрелы...
- Кураре! Черт возьми, это что, английский детективный роман? - смеюсь я.
Но он не разделяет моей веселости.
- Ее отравили недели три назад...
- Что-нибудь известно о Хиггинсе?
- Ничего... Его описание мы разослали. Я опубликовал в газетах объявление, что полиции хотелось бы побеседовать с ним.
- Ловкая формулировка, - соглашаюсь я. - Действительно можно сказать, что вы боитесь подмочить чужую репутацию.
- Мы просто осторожны, - произносит Брандон с явным превосходством в голосе, - поскольку для нас официально не существует подозреваемых, а только виновные и невиновные. А так как не имеется неоспоримых доказательств вины, то...
- Знаю, - перебиваю я. - Скажите, у вас нет досье на Хиггинса?
- Нет.
Ему, видно, осточертело быть допрашиваемым, поэтому он переходит в наступление:
- Откуда вы звоните?
- Из Бата.
- Из Бата?
Инспектор изо всех сил старается сдержаться, чтоб не спросить, какого черта мне там надо.
- Ладно, - говорю я, - желаю удачи, мой дорогой...
- И вам того же, - отвечает он. Я вешаю трубку.
Грейс поворачивается, чтобы выйти из кабины, но я задерживаю ее.
- Попробуй найти в книге телефон фирмы Стоуна. Наверное, должен быть... Как думаешь?
Я иду к стойке.
Бармен наполнил нам два стакана виски, пока мы ходили к телефону. Рядом с нашими стаканами стоит третий, пустой.
- Что это? - спрашиваю я его по-английски, призывая на помощь все свои знания.
Бармен вежливо улыбается моему произношению и на таком же смешном французском, как мой английский, говорит, что это стакан клиента, который только что приходил, выпил и ушел.
Объясняя это, он убирает пустой стакан, но по неосторожности цепляет и опрокидывает один полный стакан, из наших.
Он извиняется и тут же исправляет ошибку, наполняя мне новый. Я так полагаю, что разлитый будет за его счет.
Я с огромным удовольствием делаю большой глоток.
Настроение поправляется. Виски - это то, что быстро приводит меня в форму. Любопытно, но я больше склонен к иностранным напиткам, чем к иностранным языкам. Скажем так, кроме ругательств...
- Сколько? - интересуюсь я, вынимая из кармана деньги.
Он говорит, но я ни черта не понимаю. Чтобы показать ему свое доверие, я кладу все деньги на стойку и делаю знак, чтобы он сам выбрал подходящий цвет.
Когда я раскладываю монеты, то замечаю маленький круглый предмет, о котором абсолютно забыл. Пуговица, зажатая в руке Марты, когда я ее откопал.
Странный предмет из могилы - будто послание умершей.
Я машинально кручу пуговицу в руке. На обратной стороне нацарапаны цифры. Я всматриваюсь: 18-15-12-12-5.
Точно, послание! Но кому? И что это означает? Надо будет повнимательнее потом изучить.
Грейс возвращается из телефонной кабины.
- Нашла что-нибудь? - спрашиваю я.
- Да, - отвечает она.
- А как ты объяснила?
- Что я из профсоюза работников малого бизнеса.
- Хорошая мысль...
- Офис фирмы Стоуна находится в Бристоле. Вот адрес, я записала...
- Браво! Это дело надо вспрыснуть...
- Ты считаешь, что это большой успех? - спрашивает она.
- Если мы будем отмечать только большие успехи, то пить придется крайне редко, - заверяю я и делаю мощный глоток.
Она берет свой стакан, медленно подносит ко рту, пристально глядя мне в глаза, будто молча произносит за меня тост, пьет, морщится и падает как подкошенная.
Глава 9
Где пойдет речь о ночной работе
Все это происходит настолько быстро, что я не успеваю ее подхватить. Будто мне это только кажется, и что стоит мне проснуться, как все станет на свои места.
Грейс, моя малышка Грейс лежит у моих ног. Она растянулась на полу и мертва, по-настоящему мертва, как королева Виктория. Глаза закатились, ноздри сжались, и губы приняли ужасный зеленоватый оттенок.
Бармен с криком бросается из-за стойки. Я наклоняюсь и подбираю самый большой осколок от ее разбившегося стакана. На стенках остается странный неприятный запах. Грейс отравили...
Я протягиваю руку через стойку бара и беру стакан, приготовленный ранее для меня и опрокинутый барменом. Он пахнет так же. Ошибки быть не может: кто-то хотел нас отравить, как колорадских жуков, и меня, и Грейс.
Через десять минут в зале столпотворение. Бармен позвал хозяина, тот вызвал врача и полицию. У меня ощущение, что все окружающее размывается, становится нереальным. Я стою ошарашенный, совершенно пришибленный горем. Не смейтесь, черствые люди! Эта девушка - я так к ней привязался. И она мне так нравилась... Я чувствую себя как ребенок, у которого отняли мороженое, и он еще не совсем осознал потерю. Я тоже не очень понимаю случившееся, и вряд ли мне так сразу удастся вбить это обстоятельство себе в башку даже с помощью молотка!
Наконец появляется местная полиция. Один из полицейских говорит по-французски. Я показываю ему свое удостоверение, ссылаюсь на старшего инспектора Брандона и говорю, что я в их распоряжении, если необходимо...
Я прошу полицейского спросить у бармена, как выглядел человек, зашедший в бар сразу после нас. Ясно, что эта сволочь всыпала нам яд в виски. Если бы не неловкость бармена, пролившего мой стакан, то ваш покорный слуга Сан-Антонио сейчас лежал бы на полу рядом с Грейс, примерно такого же цвета. Вытянувшийся и холодный... А что касается развязки этого расследования, то вам пришлось бы обратиться к книгам более привычного для вас автора...
Полицейский расспрашивает бармена.
- Тот человек был молодым. Волосы светлые... Одет в синее.
- На нем был коричневый замшевый жилет?
Полицейский переводит сначала вопрос, потом ответ.
- Так точно, - говорит он. - Вы его знаете?
- Нет...
Я подношу руку к шляпе, слегка кланяюсь и, бросив последний прощальный взгляд на Грейс, выхожу из рокового заведения.
Боксер-любитель, выдержавший пятнадцать раундов против профессионала в той же категории, спускаясь с ринга, вряд ли плывет сильнее, чем я сейчас. У меня ватные ноги, я чувствую полную опустошенность, и волна позывов переворачивает у меня все внутри.
На этот раз война объявлена... Если на все посмотреть пристальнее холодным взглядом, то можно даже сказать, что это убийство и эта попытка убийства имеют свою положительную сторону для дальнейшего ведения дела. Но не надо подпрыгивать! Я прав и сейчас это вам докажу. Если молодой блондин, будучи одним из действующих лиц в моем расследовании, остается для меня пока недосягаемым, но появляется на сцене, чтобы покончить со мной, то, стало быть, он понимает, что я становлюсь опасен. А когда я опасен, земля горит под ногами моих врагов.
Только вот как он узнал о моем существовании, этот смелый парень?
Тут определить сложно, поскольку в течение двух последних дней я разговаривал со многими людьми. И кто-то из них работает на него.
Перебираю мои контакты...
За сорок восемь часов я времени не терял и общался с хозяином "Коронованного льва", мамашей Фидж, аптекарем, владельцем гаража, жертвой дорожного происшествия, Стоуном...
Можно сказать, что мое путешествие по этой стране здорово насыщено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15