Она все время пилила его «Заставь себя уважать!». Она права, надо попробовать. Гигантом он не станет, но и мышью больше не будет.
Он будет проводить больше времени с Марией. В этом тоже была одна из причин размолвки. Чтобы не слышать ее нытья, он искал убежища в работе. Не то, чтобы он любил работу пуще всего на свете. Так уж получилось. Ничто не доставляло ему такой радости, как взять в руки бриллиант или один из «цветных камушков». Сверкающий огонь рубина, красота почти совершенного изумруда или сапфира заставляли его трепетать от счастья. Они давали ему такое же ощущение, как некоторым его друзьям живопись или музыка. Почему, он не понимал. Цена ему была безразлична. Он мог прийти в больший восторг от крошечного камня, чем от «крупного товара», быть может, потому, что сам был мал и незначителен и подсознательно проводил параллель между собой и таким камешком. По ночам любил класть руку на старый абразивный круг, которым гранил алмазы, как будто прощался с другом. По утрам любил приходить в мастерскую и вдыхать запах оливкового масла, употребляемого в смеси с алмазным порошком для подготовки круга.
У него в жизни было единственное желание: чтобы в один прекрасный день он получил от лондонской фирмы «Сент-Эндрюс» приглашение на «показ», когда синдикат «Де Бирс» выставляет камни на продажу. Но этого никогда не будет. Добыть приглашение фирмы «Сент-Эндрюс» в сто раз труднее, чем от сент-джеймского двора, из резиденции английских королей. Однако почему бы и не помечтать…
Он взял Д.К. на руки и понес к парадной двери, ухитрившись просунуть в ошейник записку. Он чувствовал, что Арти идет за ними следом.
Обнаружив, что дверь заперта на засов и задвижку, Меморандум стал нервно озираться. В своих мечтаниях он позабыл, что Арти закрыл все входы и выходы. Он опустил фонарик, но и этого света было достаточно, чтобы разглядеть злорадную улыбку на лице Арти.
С полуоткрытым ртом Арти выудил цепочку с двумя десятками ключей. Перебрав их, нашел тот, который открывал засов этой двери.
Аккуратно, будто кот – это хрупкая посуда, Меморандум поставил кота на землю. Он даже почесал его, как бы приглашая заглянуть еще разок.
Д.К. рванулся в заросли. Скрывшись из виду, он замер. Он проследил, как Меморандум закрывает дверь и уносит с собой свет. Облизнулся. Надо запомнить это место. В других не дают жареного мяса.
Куда же пропала Ингрид?
В припаркованной неподалеку машине с радиотелефоном наблюдатель с биноклем следил за происходящим. Он передал по рации:
– Информатор Х-14 выходит через переднюю дверь. Бежит в кустарник. Неопознанный мужчина возвращается на фабрику и закрывает дверь. Х-14 больше не виден.

Зик вздохнул с облегчением.
– Мисс Рэндалл, – прошептал он в микрофон, – мисс Рэндалл, информатор вышел через переднюю дверь и прячется в кустах. Просьба забрать его, сообщить мне и возвращаться к своей машине.
Он еще не кончил, а она двинулась вперед. Ноги сами несли ее от радости. Она бы побежала, если бы не предупреждение Зика. Все то время, что ждала, лежа на конце поля, она едва сдерживала слезы. Ей мерещились всякие ужасы. Он такой маленький, такой беззащитный. За ним нужен глаз и глаз. Она так часто ленилась покормить его, когда он являлся на обед, и забывала ставить для него воду. А иногда она даже не находила времени поговорить с ним, когда он специально шел к ней за этим. Больше такое не повторится. Она и раньше давала себе слово, но бездумно забывала. Теперь так не будет. Твердо и определенно.
Взяв себя в руки, Ингрид размеренно двигалась по тротуару. Ей хотелось сойти за местную жительницу, вышедшую на прогулку. Когда повернула на дорожку, ведущую к главному входу фабрики, она тихо свистнула. До того как Ингрид его увидела, она его услышала. «Не надо, не надо мяукать так громко…» Он выскочил из зарослей и понесся по тротуару. Прыжок – и он у Ингрид на руках, все двадцать пять фунтов веса, задние лапы на бедрах, передние на плечах. Жесткий язык как наждаком протирает ей щеку. Громкое мурлыканье. От облегчения она рассмеялась, прижала кота к себе, затем посадила на левое плечо, и так он ехал, пока она шла пешком. Ингрид радировала Зику:
– Информатор прибыл. Возвращаюсь к машине.
Она прибавила шагу и чуть не упала, споткнувшись о стоявшие на тротуаре скейтборды и налетев на дорожную машину из Санта-Фе. Прошла мимо лимонадного киоска, где порция любого напитка стоит пять центов.
Увидев припаркованную машину, она побежала. Зик открыл дверцу машины:
– Ты в порядке?
Ингрид кивнула и улыбнулась.
– У меня все получилось о'кей?
– Ты была великолепна, просто великолепна.
Она сняла с кота ошейник и надела старый.
– Когда у тебя будет время, я тебе кое-что расскажу.
Зик механически кивнул. С помощью точечного фонарика он читал извлеченную из ошейника записку Меморандума. Было видно, что он ошарашен ее содержанием.
– Зик, – обратилась она.
– Секундочку. – Он еще раз прочел записку. – Да?
Она чуть не обиделась. Он даже не замечает ее присутствия.
– Зик, я не люблю передавать, кто что сказал, но ты должен знать. Я обязана тебя предупредить. Пэтти вечером видела тебя в ресторане с девушкой. И видела, что ты от нее прятался. Она пришла домой в слезах. Я никогда, никогда не видела, чтобы она так плакала после того, как умерла мама. Она собирается расторгнуть помолвку… и, Зик, я хочу, чтобы ее мужем был ты. Очень хочу, чтобы это был ты.
Зик с недоверием глядел на Ингрид.
– Не может быть!
– Она сказала, что эта девушка обжималась с тобой и всячески проявляла свою любовь.
Он глядел на Ингрид разинув рот, а потом сказал:
– Проявляла, но ей нельзя было мешать. Она информатор, и я обязан был с нею встретиться. Меньше всего я хотел идти на эту беседу. Как только я закончу дело, я объяснюсь с Пэтти.
Он дал ей прочесть записку. Она гласила: «ОНИ ПЛАНИРУЮТ УБИТЬ КОГО-ТО ПО ИМЕНИ ШЕРЛИ И МЕНЯ, КАК ТОЛЬКО Я ПЕРЕСАЖУ КАМНИ. У АРТИ 45 КАЛИБР, СТОРОЖ НЕ ВООРУЖЕН. НОЧЬЮ ТЕРРИТОРИЮ НЕ ОБХОДЯТ. СПЛЮ С ОДИННАДЦАТИ ДО СЕМИ В ОДНОЙ КОМНАТЕ С АРТИ. АРТИ УЖЕ ТРЕНИРОВАЛСЯ В СТРЕЛЬБЕ. ПРИШЛИТЕ КОТА КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ПРЕДУПРЕДИТЕ, ЧТО СОБИРАЕТЕСЬ ДЕЛАТЬ СО МНОЙ. НЕ ЖЕЛАЮ УМИРАТЬ ЗА ФБР ИЛИ КОГО БЫ ТО НИ БЫЛО».

Дюваль и Арти полагали, что Меморандум спит мертвым сном. Он же медленно спустился с постели, замирая на месте после каждого шага, пробрался к двери. И здесь раздался скрип… Дюваль и Арти подошли к двери. Но Меморандум уже успел лечь на пол и, онемев от ужаса, скрылся в темноте. Некоторое время они выжидали, не произнося ни слова и не двигаясь с места, желая определить источник звука.
Когда они вернулись в конторское помещение, Меморандум, подобно ящерице, подполз под раскрытое окошко. Там все было слышно. Дюваль сказал:
– Я хочу, мистер Ричфилд, чтобы вы усвоили раз и навсегда: исполнение вашего плана откладывается до того момента, когда этот человек обработает товар. Ясно?
– Ага.
Дюваль взорвался:
– Мне не нравится ваш тон. Если вы не подчинитесь приказу…
– То мне ни шиша не заплатят? – Последовала продолжительная пауза, затем Арти произнес угрожающим тоном: – Слушайте, Мак, платить придется независимо от того, когда я выполню заказ. Одно тело – пять штук. А что еще за работа?
– Молодая женщина, Шерли… фамилия для вас не играет роли. Когда настанет время, сообщу вам, где ее найти.
– За девок скидки не бывает. Те же пять штук.
– Прекрасно. Полагаю, что мы понимаем друг друга. Надеюсь, что это так. Самодеятельности я не потерплю. – И добавил: – Хотелось бы настоятельно рекомендовать вам, мой дорогой друг, называть женщину женщиной.
Арти рассмеялся.
– Ладно, будет по-вашему. Только не давите, Мак. У меня осечек не бывает. В прошлом году четыре дела – четыре тела.
Меморандума охватила такая сильная дрожь, что он побоялся, что его услышат. Он хотел ринуться к двери и разбить ее кулаками.
17
Сидя за столом под жаркими лучами потолочных светильников, Зик набирал номер. Он вынужден был пересилить себя, направляя указательный палец в диске. Голова болталась, как шар кегельбана, и с каждой цифрой копился рабский страх.
«ОНИ ПЛАНИРУЮТ УБИТЬ КОГО-ТО ПО ИМЕНИ ШЕРЛИ… ОНИ ПЛАНИРУЮТ УБИТЬ КОГО-ТО ПО ИМЕНИ ШЕРЛИ».
Издалека плыл сонный голос девушки.
– Мисс Хатчинсон?
Она с некоторым сомнением подтвердила, что у телефона именно она, и вдруг радостно проснулась.
– Зик! – воскликнула она. И вспомнила, что надо сделать обиженный вид. – Я не должна была бы разговаривать с вами. Вы плохо вели себя со мной. Честно, не было никаких нежностей… но вы…
– Простите меня. Приношу свои извинения. – Тон был сугубо деловым.
– Вы такой милый, когда пытаетесь плохо вести себя.
– Мне нужно увидеться с вами немедленно.
– Где?
– У вас дома. И, мисс Хатчинсон…
– Шерли.
– Приду черным ходом. Объясню по приезде. Постучу четыре раза. И еще: просьба не зажигать света.
Кухня у нее стандартная, затененная гигантским вязом. Если он проскочит быстро, никто не заметит, в какую дверь он вошел. Он пройдет наперерез, мимо гаражей.
Зик добавил:
– Буду примерно через полчаса.
– А я приготовлю выпить.
– Не надо, мисс Хатчинсон, то есть, Шерли, прошу…
Она повесила трубку. Он вытащил огромный мужской платок и отер пот с лица. Вечер был жарким, но не до такой степени. Полчаса назад он поднял с кровати начальника управления. И Зик с Ньютоном поняли, что неверно сочли жертвой именно Меморандума, когда Шерли Хатчинсон первой сообщила о Дювале и разговоре по телефону. Теперь-то до них дошло, что Шерли подслушала обрывки разговора, где обсуждали план ее убийства.
За два квартала от дома Шерли он связался с Плимпертоном, заранее проверившим территорию и доложившим об отсутствии посторонних лиц, которые потенциально могли бы вести наблюдение за квартирой Шерли Хатчинсон. Плимпертон сказал:
– Вы храбрый человек, раз рискуете встретиться с этой женщиной наедине. Но служба в Бюро требует жертв.
Зику было не до шуток. Он быстро зашагал по тротуару через новый район, естественным образом влившийся в старый. Перешел улицу, не обращая внимания на транспорт. У него была одна цель: разработать план совместно с мисс Хатчинсон, а затем поехать прямо к Рэндаллам.
Поравнявшись с домом, он зашагал деловым шагом, не слишком быстро, не слишком медленно, под окна кухонь, стараясь не налететь на мусорный ящик. Когда он отстучал сигнал, дверь распахнулась с укоризненным поскрипыванием. Зик быстро затворил ее за собой.
Моментально его обволокла темнота. В тяжелом, горячем воздухе стоял запах экзотических духов. Из гостиной доносились звуки вальса Штрауса.
– Я здесь. – Тон был преднамеренно-интимный. Зик шел на позвякивание кубиков льда и увидел у кухонного окна смутный силуэт. Он спиной оперся о дверь, через которую вошел, ибо нуждался в точке опоры.
– Я не будил бы вас, если бы не срочность.
– Будите меня в любое время. Шотландское виски вас устроит?
– Нет, спасибо. Мой визит чисто деловой. – Он говорил загадками. У него не было ни малейшего желания пустить этот необычный визит на самотек. – Боюсь, что придется назвать вещи своими именами. Не собираюсь пугать вас, но предупредить вас я обязан. Сегодня вечером к нам поступила информация, что Филипп Дюваль нанял профессионального убийцу, чтобы разделаться с вами. Нет нужды говорить, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить вас; и для того, чтобы разработать меры защиты, я и пришел сюда.
Звон льда смолк, и Шерли шумно задышала.
– Он этого не сделает. – Она уговаривала себя, как маленькая. – Зачем ему это делать?
– Именно это и хотелось бы от вас узнать.
Она поставила стакан на кафель плиты.
– Он меня не тронет. Он так добр ко мне.
– В процессе своей профессиональной деятельности я извлек для себя урок, – произнес Зик. – Множество людей добры к ближнему, если это им ничего не стоит. А вы стоите триста тысяч долларов. Итак, мисс Хатчинсон? Итак?
– Мне надо закурить.
Он зажег спичку, и Шерпи постарела прямо на глазах. Он подумал, что не все женщины хорошо выглядят, когда перестают улыбаться.
– Вы побудете со мной, правда?
– Итак, мисс Хатчинсон, мой вопрос таков: как случилось, что вы перебежали ему дорогу?
Она глубоко затянулась.
– Поймите меня правильно. Мне стало страшно. Я не собираюсь вешаться вам на шею. Честно, Зик. Поверьте мне. Вы ведь мне верите?
– Хотелось бы.
Кончик сигареты двигался, как светлячок. Она медленно произнесла:
– Он попросил меня составить инвентарную опись коллекции Готорна, и когда мне показалось, что он переплачивает, я ему сказала об этом. А он сказал, что я ошибаюсь. Мне надо было промолчать, но вместо этого, когда я напечатала опись, рядом с его оценками я поставила по каждой позиции свою. Он поблагодарил меня, но заметил, что у него уже есть рынок сбыта и он знает, что делает.
Она тяжело вздохнула.
– А вчера ночью я проснулась, и до меня дошло, зачем ему нужна коллекция. У него действительно есть рынок. Страховая компания. Он собирается ограбить сам себя, и ему известно, что я пойму, в чем дело, когда это произойдет.
Зик не произнес ни слова, и тогда она спросила:
– Почему вы молчите?
– Думаю, как поступить с вами. Мы могли бы посадить вас на самолет и отправить к матери в Сиэтл. Или поместить вас в каком-нибудь мотеле. Но вас бы это не спасло. Если вы исчезнете, Дюваль отложит осуществление операции, пока его человек не разыщет вас.
– Прекрасный у меня выбор!
– Вы можете заболеть и остаться дома. Он, конечно, заподозрит неладное, попытается до вас добраться, но мы посадим на кухне двоих агентов, которые будут нести круглосуточное дежурство.
– Как скажете, Зик.
– Я не могу ничего рекомендовать. Не уполномочен.
– Но если я не выйду на работу, вы не будете знать, когда прибудет коллекция, а вы сказали, что от точной информации зависит человеческая жизнь Верно?
Зик нервно заерзал.
– Не хотел бы давать определенный ответ. Можете не принимать мои рассуждения во внимание.
Она рассуждала вслух.
– Я могу что-нибудь услышать. Кроме того, в салоне он мне ничего не сделает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25