Сейчас я услышу от тебя извечную песню: они коварны, они втируши, они опасны — я уже столько раз это слышал. Да, если бы дело касалось старого дядюшки, собирающегося оставить мне наследство, я поостерёгся бы приводить их к нему. Порой этих монашек обвиняют в довольно странных поступках. Но тебе-то чего её бояться? Оставь эту болтовню глупцам. Если не иметь в виду наследства, монашки — лучшие в мире сиделки, и я желаю тебе, чтобы у твоего смертного ложа сидела одна из них. А на сём привет, я тороплюсь.Ничуть не заботясь о солидности, доктор ринулся вниз по лестнице, а Ноэль в задумчивости, с лицом, на котором читалось беспокойство, возвратился в квартиру.На пороге спальни г-жи Жерди его поджидала монашка.— Сударь! — окликнула она его. — Сударь!— Что вам угодно, сестра?— Сударь, служанка велела мне обратиться к вам за деньгами. У неё кончились, и лекарства у аптекаря она взяла в долг.— Извините, сестра, что я не подумал об этом: у меня голова кругом идёт, — с явно раздосадованным видом ответил Ноэль и, вынув из бумажника стофранковый билет, положил его на камин.— Спасибо, сударь, — поблагодарила монашка. — Все траты я буду записывать. Мы так всегда делаем, чтобы не причинять лишних хлопот родственникам. Когда кто-то в семье болен, близкие так горюют! Вот и вы, например, не подумали, наверно, о том, чтобы дать несчастной даме сладость утешения нашей святой веры? На вашем месте, сударь, я, не мешкая, послала бы за священником.— Сейчас? Но, сестра, вы же видите, в каком она состоянии! Жизнь в ней, можно сказать, еле теплится. Она даже меня не услышала.— Это неважно, сударь, — возразила монахиня, — вы просто исполните свой долг. Вам она не ответила, но откуда вы знаете, не ответит ли она священнику? Ах, вы даже не представляете себе, какой властью обладает последнее причастие! Сколько умирающих обретали сознание и силы, чтобы исповедаться и причаститься святым телом Господа нашего Иисуса Христа. Родственники часто говорят, что, дескать, не хотят пугать больного, что вид служителя божьего может внушить ему страх и ускорить конец. Это глубокое заблуждение. Священник вовсе не пугает, он ободряет, укрепляет душу перед переходом в иной мир. От имени Господа он произносит слова утешения, чтобы спасти, а не погубить. Я могла бы рассказать вам множество случаев, когда больные исцелялись от одного лишь помазания святым миром.Голос у монашки был такой же тусклый, как и взгляд. Похоже, она произносила слова, совершенно не вкладывая в них душу. Она как бы повторяла затверженный урок. А затвердила она его, надо думать, давно — как только постриглась. В ту пору она ещё выражала в какой-то мере то, что чувствовала, делилась своими мыслями. Но с тех пор она столько раз повторяла одно и то же родственникам больных, что в конце концов перестала вслушиваться в то, что говорит. Она просто произносила привычные слова, как будто перебирала зёрна чёток. Слова превратились в часть её обязанностей сиделки наряду с приготовлением отваров и компрессов.Ноэль не слушал её, мысли его витали далеко.— Ваша матушка, — продолжала сестра, — эта почтённая дама, которую вы так любите, очевидно, верующая. Неужели вы хотите погубить её душу? Если бы она, несмотря на ужасные страдания, могла говорить…Адвокат собирался ей ответить, но тут служанка доложила, что какой-то господин, не пожелавший назвать свою фамилию, просит принять его по делу.— Иду, — живо ответил Ноэль.— Сударь, так что вы решили? — не отставала монахиня.— Даю вам полную свободу, сестра. Поступайте, как сочтёте необходимым.Монахиня забубнила заученные слова благодарности, но Ноэль уже исчез, и почти в ту же секунду она услышала из прихожей его голос:— Наконец-то, господин Клержо! Я уже отчаялся увидеть вас.Посетитель, которого ждал адвокат, был личностью, широкоизвестной на улице Сен-Лазар, в окрестностях Провансальской улицы и церкви Лоретской Богоматери, а также на внешних бульварах от улицы Св. Мучеников до круглой площади бывшей заставы Клиши.Ростовщиком г-н Клержо является ничуть не в большей степени, чем отец г-на Журдена Имеется в виду герой комедии Мольера «Мещанин во дворянстве».

купцом. Просто у него имеются лишние деньги, и он предлагает их своим друзьям, поскольку он крайне любезен, а в качестве награды за подобную услугу удовлетворяется получением процентов, которые могут меняться в пределах от пятидесяти до пятисот.Превосходный человек, он любит своё занятие, и порядочность его не подлежит сомнению. Он никогда не требует описать имущество должника, а предпочитает годами неустанно преследовать его и по крохам выдирать то, что жертва ему задолжала.Проживает он где-то в начале улицы Победы. Не имея ни магазина, ни лавки, он тем не менее торгует всем, что можно продать, и даже кое-чем, что закон товаром не признает. И все это только ради того, чтобы услужить ближнему. Иногда он заявляет, что не очень богат. Это вполне правдоподобно. Господин Клержо — человек своеобразный; его причуды иной раз берут верх над жадностью, притом он никого и ничего не боится. Когда его просят, он легко лезет в карман, однако, ежели человек не имел чести понравиться ему, может не дать и пяти франков под какой угодно заклад. Впрочем, деньги свои он ставит на самые рискованные карты.Клиентура его по преимуществу слагается из особ лёгкого поведения, актрис, художников и храбрецов, избравших профессию, которая представляет ценность только для тех, кто ею занимается, вроде адвокатов и врачей.Он ссужает женщин под их красоту, мужчин под их талант. Какое зыбкое обеспечение! Однако следует признать, что его чутьё пользуется прекрасной репутацией. Оно редко его подводит. Если Клержо обставил квартиру хорошенькой девице, можно быть уверенным, она далеко пойдёт. Для актёра ходить в должниках у Клержо — рекомендация куда предпочтительней, чем самая пылкая хвалебная статья.Ноэль свёл полезное и почётное знакомство с г-ном Клержо благодаря своей возлюбленной мадам Жюльетте.Зная, насколько этот достойный человек чувствителен к изъявлениям вежливости и как обижается, когда не получает их, Ноэль прежде всего пригласил его сесть и поинтересовался здоровьем. Клержо с готовностью откликнулся. Зубы пока ещё в порядке, а вот зрение слабеет. Ноги тоже сдают, и слух уже не тот. Покончив с жалобами, он перешёл к делу:— Вы знаете, почему я пришёл. Сегодня срок вашим векселям, а мне чертовски нужны деньги. Я имею в виду один на десять, второй на семь и третий на пять тысяч. Итого двадцать две тысячи франков.— Послушайте, господин Клержо, нельзя ли без дурных шуток? — заметил Ноэль.— Простите, — удивился ростовщик, — я не собираюсь шутить.— Хочется верить этому. Ровно неделю назад я написал вам и предупредил, что не буду в состоянии заплатить, и попросил переписать векселя.— Да, я получил ваше письмо.— И что же вы мне скажете?— Я не ответил вам, полагая, что вы поймёте, что я не могу удовлетворить вашу просьбу. Надеялся, что вы побеспокоитесь найти необходимую сумму.Ноэль сдержал раздражение и ответил:— Мне не удалось. Так что примите к сведению: у меня нет ни гроша.— Черт!.. А вы не забыли, что я уже четырежды переписывал эти векселя?— Полагаю, я предложил вам такие проценты, что у вас не было причин сожалеть о помещении капитала.Клержо очень не любил, когда ему напоминали о процентах, которые он берет.Он считал, что тем самым его унижают.Поэтому он весьма сухо ответил:— Я и не жалуюсь. Хочу лишь заметить, что вы не больно-то церемонитесь со мной. А вот пусти я ваши векселя в обращение, я свои деньги получил бы точно в срок.— Но не больше.— Ну и пусть. Для человека вашего сословия суд — это не шутка, и вы мигом отыскали бы способ избежать неприятных последствий. Но вы думаете: папаша Клержо — добряк и простофиля. Да, так оно и есть. Но только если это не приносит мне слишком больших убытков. Короче, сегодня мне абсолютно необходимы деньги. Аб-со-лют-но, — повторил он, выделяя каждый слог.Решительный вид ростовщика, похоже, несколько встревожил Ноэля.— Вынужден ещё раз повторить, — заявил он, — я совершенно без денег. Со-вер-шен-но.— Что ж, тем хуже для вас, — заметил ростовщик. — Вижу, мне придётся передать векселя судебному исполнителю.— А что это вам даст? Слушайте, сударь, давайте играть с открытыми картами. Вам что, хочется дать заработать судебным исполнителям? Надеюсь, нет? Вы вынудите меня заплатить большие судебные издержки, но вам-то это даст хоть сантим? Вы добьётесь судебного решения против меня. Прекрасно! А дальше что? Опишете имущество? Но тут нет ничего моего, все записано на имя мадам Жерди.— Это всем известно. Кроме того, распродажа не покрыла бы долга.— Ах, так вы собираетесь засадить меня в Клиши Имеется в виду долговая тюрьма, находившаяся в прошлом веке на улице Клиши.

? Предупреждаю, вы скверно рассчитали. Я теряю звание, а не будет звания, не будет и денег.— Что за глупости вы несёте! — возмутился почтённый заимодавец. — И это вы называете быть откровенным? Не смешите меня! Да верь вы, что я способен хотя бы на половину гнусностей, какие вы мне тут приписываете, мои денежки уже лежали бы у вас в ящике стола.— Заблуждаетесь. Мне негде было бы их взять, разве что попросить у госпожи Жерди, а этого я как раз не хочу делать…Папаша Клержо прервал Ноэля характерным сардоническим смешком.— Ну, в эту дверь стучаться нет смысла, — заметил он, — кошелёк вашей мамаши давно уже пуст, и, ежели она отдаст богу душу — а мне сказали, что она тяжело больна, — все наследство не перевалит за две сотни луидоров.Адвокат побагровел от ярости, глаза его сверкнули, однако он сдержался и довольно бурно запротестовал.— Я знаю, что говорю, — спокойно продолжал ростовщик. — Прежде чем рисковать своими денежками, люди обычно собирают сведения, и это разумно. Последние сбережения своей матушки вы спустили в октябре. Что ж, Провансальская улица требует расходов. Я тут сделал расчетец, он при мне. Согласен, Жюльетта, вне всяких сомнений, прелестная женщина, равной ей нет, но стоит она дорого. Чертовски дорого!Ноэль бесился, слушая, как эта достойнейшая личность рассуждает о его Жюльетте. Но что он мог возразить? Впрочем, в мире не бывает совершенства, у г-на Клержо тоже есть недостаток: он не уважает женщин, очевидно, потому, что по роду своей коммерческой деятельности ему приходится сталкиваться с дамами, не внушающими уважения. Общаясь с прекрасным полом, он мил, услужлив и даже галантен, но даже самые гнусные ругательства кажутся не так оскорбительны, как его презрительная фамильярность.— Вы слишком торопились, — развивал свою мысль Клержо, как бы не замечая возмущения клиента, — и я в своё время говорил вам об этом. Но вы потеряли голову. Вы никогда не могли ей ни в чем отказать. Она ещё и захотеть-то не успеет как следует, а вы уже тут как тут. Это неразумно! Если красивой женщине чего-то захотелось, нужно подольше потомить её, а не исполнять её желание сразу. Тогда голова у неё занята, и она не думает о всяких глупостях. Четыре желания в год — вот самая мера. Вы же не заботились о собственном счастье. Понимаю, у неё такие глаза, что и статую святого в нише проймут, но надо же и голову на плечах иметь, черт побери! В Париже не наберётся и десятка женщин, которых содержат на такую широкую ногу. Вы думаете, она за это сильнее вас любит? Держите шире карман. Как только разорит, она вам даст от ворот поворот.Ноэль смирился с красноречием своего благодетеля-банкира так же, как человек, не имеющий зонтика, мирится с ливнем.— К чему же вы клоните? — поинтересовался он.— Да к тому, что я не намерен переписывать ваши векселя. Вам понятно? Сейчас, как следует постаравшись, вы ещё можете раздобыть необходимые двадцать две тысячи. Не хмурьтесь, не хмурьтесь, вы их найдёте, хотя бы для того, чтобы не сесть в тюрьму. Найдёте, разумеется, не здесь — предполагать подобное было бы глупо, — а у вашей красотки. Само собой, она не обрадуется и не станет от вас этого скрывать.— Но её деньги — это её деньги, и вы не имеете права…— И что же? Понимаю, она взовьётся и станет настаивать, чтобы вы поискали денег в другом месте. Послушайтесь меня и не поддавайтесь ей. Я желаю, чтобы мне немедленно было заплачено. Я не собираюсь давать вам отсрочку, потому что три месяца назад вы израсходовали последнее, что у вас было. Ну, не спорьте, не спорьте! Вы сейчас в таком положении, когда всеми силами стараешься оттянуть развязку. Вы же с радостью подожжёте кровать вашей умирающей матушки, чтобы эта особа могла согреть ноги. Где вы достали десять тысяч, которые вчера дали ей? И кто знает, на что вы вскоре решитесь, чтобы раздобыть денег? Желание удержать её ещё две недели, ещё три дня, ещё денёк может завести вас очень далеко. Откройте же глаза! Я все эти штуки знаю. Если вы не бросите Жюльетту, вы погибнете. Послушайте добрый совет, причём бесплатный. Рано или поздно вам все равно придётся с нею расстаться. Так сделайте это сегодня.Вот таков он, достойнейший Клержо, — никогда не скрывает правды от клиентов, ежели у него накипит. Ну, а если они недовольны, тем хуже, зато его совесть чиста. Он не из тех, кто попустительствует безрассудству.Ноэль не выдержал и дал выход раздражению.— Ну, хватит! — решительно заявил он. — Можете поступать, как вам угодно, только избавьте меня от своих советов. Я предпочитаю иметь дело с судебным исполнителем. Если я иду на такой рискованный шаг, то, значит, могу исправить все его последствия, да так, что вы только рот разинете. Да, господин Клержо, я могу завтра утром получить двадцать две тысячи франков, а могу и сто тысяч, стоит мне только попросить. Но делать этого не стану. Не прогневайтесь, но мои траты останутся тайной, как это было и до сих пор. Я не хочу, чтобы люди заподозрили, будто я нахожусь в стеснённых обстоятельствах. Даже из уважения к вам я не откажусь от достижения своей цели, тем паче в тот день, когда я уже близок к ней.«Артачится, — думал ростовщик. — Значит, у него не такое безнадёжное положение, как я думал».— Итак, можете тащить векселя к судебному исполнителю, — продолжал адвокат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48