Еще один оттенок к имиджу. Или закрыть на все глаза? Месть требует плана, а составить оный, чувствовала она, у нее нет сил. По крайней мере, сейчас. Торопиться некуда, она все обдумает, взвесит, измерит и тогда уже…
— Добрый день, — неслышно подсел к ней очкарик с дряблыми чертами лица, по которым скользил слабый солнечный лучик, пробивавшийся сквозь занавески. — Миленький ресторанчик.
— Принесли? — небрежно поинтересовалась она.
Оксана от Юры усвоила манеру разговаривать с людьми, которым платила: с парикмахершами, официантками, продавщицами, массажистками. Здесь требовалась жесткость и официальность. Ни малейшей теплой искорки, никакого панибратства!
Очкарик, мужчина лет тридцати, одетый в унылый серый костюм, заговорщически кивнул и нагнулся над столом.
— Четыреста, — вполголоса произнес он, — как и договаривались, Оксана открыла изящную сумочку французской торговой марки “Скарабей”, опять же Юрин подарок, и достала расшитый причудливыми бисерными вензелями кошелек, больше похожий на ридикюль, отсчитала несколько зеленых купюр и положила перед очкариком. Он пересчитал и быстрым птичьим движением спрятал деньги в карман пиджака.
— Остальные получите после того, как я увижу, чего стоит ваша работа, — высокомерно заключила она.
* * *
Слегка развинченной походкой Настя направилась к ресторану. Оскорбительная поспешность, с которой с ней простился Санталов, ничуть не поразила ее, просто еще раз напомнила, что, несмотря на статус дорогой жрицы любви, она все же проститутка. Да, порой от своих богатых и не слишком счастливых клиентов ей приходилось выслушивать такие признания и жалобы на тяготы сытой, но неспокойной жизни! Но эти нытики никогда не упускали шанс поставить ее на свое место, подчеркнуть чисто деловой аспект их отношений.
Поначалу, еще работая у Мурашова, Настя весьма болезненно воспринимала подобные замечания, а то и просто жесты, указующие на ее социальную роль. Со временем она усвоила практику относить эти почти незавуалированные требования субординации на счет служебных издержек. Иногда, правда, ее хваленое умение “не вешать нос” не могло избавить ее от горького привкуса во рту, и тогда единственным утешением для нее становилась горсть зеленых бумажек, лежащих в кошельке, да еще сознание, что ее драгоценные клиенты не отличаются ни особым воображением, ни особой одаренностью на предмет счастья.
Она мысленно послала к черту Санта-лова, пожелала всех благ его дуре-жене и вошла в щебечущий симпатичным фонтанчиком холл ресторана. Зеленый ковролин под ногами, обитые зеленым сукном стены подействовали на нее успокаивающе, а лукавая улыбка обаятельного парня в синем пуловере и кожаных брюках, небрежно принявшего номерок из рук пухленькой гардеробщицы и теперь смотрящего в зеркало на Настю, настроил на оптимистический лад. У парня были черные волнистые волосы, открывавшие покатый лоб, немного широковатый нос, гладкая смуглая кожа и красивый дерзкий рот. Карие глаза лучились затаенной симпатией и веселым азартом.
Одарив незнакомца томным взглядом, Настя первой вошла в зал. Ей нравился этот ресторан, его немного тяжеловатый шик. В претенциозности интерьера было что-то старомодное и воркующее. Она знала, сколько усилий нужно приложить, чтобы отодвинуть массивный стул с мягким гобеленовым сиденьем, с точностью, которая открыта скорее не разуму или чувствам, а самым простым ощущениям, открыта рукам, привыкшим к резным спинкам и немного шершавой поверхности дорогой ткани, рукам, чьи осязательные рефлексы незаметно перетекли и, подобно остывшей лаве, застыли в русле отточенного автоматизма.
Ее тихая, мечтательная улыбка, в которой присутствовали сладкая усталость и толика обычного разочарования, приобрела оттенок спокойной уверенности. В зале сидели всего три человека: пожилой дородный мужчина и странная парочка — смазливая, хорошо одетая блондинка с нетерпеливым выражением на лице и ничем не примечательный очкарик.
Настя села за столик у окна, так, чтобы можно было обозревать зал. Попавшийся ей в гардеробе парень приземлился в глубине зала и теперь не смотрел на нее. Он зевнул и взял со стола меню. Еще через секунду к Насте подошла высокая девица в белом переднике. Не глядя в меню, Настя заказала овощной салат, минеральную воду, цыпленка в белом вине и взбитые сливки. Потом вдруг поморщилась, подумав, что в целях поддержания стройности фигуры от такого десерта лучше отказаться, но менять ничего не стала. “Я трачу массу энергии, забавляя этих парней”, — самодовольно подумала она и достала из сумочки зеркальце.
Улыбнувшись своему отражению, она скосила глаза на парочку. Мужчина, одутловатое лицо которого могло свидетельствовать о болезни почек, как, впрочем, и сердца, передал небольшой сверток блондинке. Та с небрежным видом приняла его и, открыв сумку, переливчатая кожа которой привлекла Настино внимание, достала небольшой кошелек. Передав мужчине деньги, она щелкнула замком и обвела зал высокомерным взглядом. Настю не обманул этот взор — он был призван скрыть некоторую растерянность и тревогу. Нервные жесты выдавали блондинку. В ее судорожных движениях и гримасах было что-то от смутной вины и агрессии зажатого подростка.
Настя отвела глаза и снова непроизвольно улыбнулась. В этот момент очкарик суетливо поднялся со стула и быстро зашагал к выходу. Официантка принесла заказ. Настя скосила глаза на симпатичного брюнета. Он с индифферентным видом разглядывал стены заведения. Настя тихо хихикнула, непонимающе пожала плечами и протянула руку к фужеру с минеральной водой.
С первым глотком к ней почему-то вернулась мысль о Стереолопулосе, ее греческом клиенте. Она почувствовала странную щекотку в нижней части живота. Ее губы тронула плотоядная усмешка. Вслед за этим ее глаза снова нашли брюнета. Их взгляды встретились. Настя кокетливо опустила ресницы. Она нутром знала, как понравиться мужчине, но этот брюнет, казалось, вежливо игнорировал ее артистические пассы. Настя надула губки и, склонив голову вбок, потерлась щекой о правое плечо.
Блондинка пыталась всем своим видом демонстрировать скуку. У нее это, однако, получалось плохо. Нервозность давала о себе знать, и все старания смирить тревожные импульсы только оттеняли ее жаркие всполохи. Настя перевела взгляд с блондинки на брюнета. Парню тоже принесли заказ. Он протер вилку и нож салфеткой, но вместо того чтобы приняться за еду, лукаво улыбнулся блондинке. Та не заметила адресованной ей улыбки: она была слишком поглощена своими думами. По ее кукольному личику пробегали тени, она хмурила брови, кривила губы, потом вдруг, как бы спохватившись, обводила зал рассеянным и в то же время торопливым взглядом и снова опускала глаза в тарелку.
"Тоже играет”, — мысленно усмехнулась Настя.
Глотнув вина, брюнет неожиданно поднялся и, даже не взглянув на Настю, направился к блондинке. Настя почувствовала неприятное посасывание под ложечкой и немедленно подцепила вилкой горку слипшейся капусты. Она почти ревновала. Настя со всей простотой, присущей многим проституткам, в том числе и дорогим, полагала, что она неотразима, и была уверена, что стоит ей улыбнуться или томно взглянуть в лицо какому-нибудь олуху, как тот тут же воспламенится. Она путала свои профессиональные навыки со способностью нравиться и возбуждать, присущей женщине вообще. Обилие мужчин, желающих лишь переспать с ней, она наивно отождествляла с когортой сказочных принцев, жаждущих отдать за нее жизнь. Холодный прагматизм и рассудительность поразительным образом сочеталась в ней с инфантильной уверенностью в собственной неотразимости и романтическими бреднями а-ля Вальтер Скотт.
Поведение брюнета было прямым ударом по этой ее согревающей душу убежденности в собственной обольстительности, значит, охваченная беспокойством блондинка сумела вызвать к себе интерес, а она, яркая и уверенная в себе, — нет! Неслыханно!
Увидев парня, блондинка как-то растерянно заморгала. Потом вдруг все ее красивое и спесивое лицо застыло и уподобилось каменной маске. До Насти долетели отголоски обычного в такой ситуации разговора. Она поняла, что брюнет просит разрешения сесть за столик блондинки. Та отвечала с жеманной неопределенностью, по крайней мере, Насте так показалось. В конце концов парень устроился за столом, наплевав на свой остывающий обед.
Поняв, что эта маленькая битва проиграна, Настя принялась за цыпленка, стараясь не смотреть на свежеобразовавшуюся парочку. Когда от цыпленка остались, как говорится, рожки да ножки, она все же бросила взгляд в сторону молодых людей. К ее немалому и какому-то злорадному удивлению, блондинка мило и покладисто улыбалась, внимая сладким речам парня. Тот держался любезно и немного отстранение, что не мешало ему кидать горячие взгляды на свою собеседницу. Настя почувствовала себя задетой за живое и попробовала сосредоточиться на сильном и гибком теле своего “греческого” клиента, которого упорно про себя называла любовником.
Но что-то ей мешало, отвлекало и нашептывало, что Стереолопулос — дело прошлое, о его завоевании теперь не могло идти речи, хотя порой он вежливо избегал ее, и тогда ей приходилось “напоминать” о себе. Настя знала, что неделя-другая — и Георгий вновь окажется с ней в постели. Она чувствовала в себе амбициозную завоевательницу мужских сердец, не отдавая отчета, что это ее хлопотное пристрастие из-за общей неразвитости умственной и душевной жизни приобрело черты шаржа. И потому порой она испытывала дискомфорт, не ведая причин недовольства собой и окружающими.
* * *
— Я часто прихожу сюда, но ни разу вас не видел, — меланхолично произнес Денис.
Вначале Оксана, находясь под впечатлением услышанного, не хотела разговаривать с этим самоуверенным типом. Потом, слово за слово, разговорилась, узнала, как его зовут, чем он занимается. Денис работал менеджером в фирме, название которой тут же вылетело у нее из головы, едва ее собеседник произнес его. Тем более по собственному опыту она знала, что в наше смутное время нельзя верить словам, что в городе полным-полно разных частных лавочек, которые при первом знакомстве оказываются чистой фикцией. Внешность парня, его манера разговаривать как-то сами собой отодвинули в тень его трудовое поприще.
Оксана предпочитала не засорять свою память ненужными сведениями, она была вполне чувственной особой, реалисткой в самом примитивном смысле этого слова и потому довольствовалась видимым, осязаемым. Даже Интернет, про который столько всего говорят, в возможности которого так неистово верят, казался ей чем-то сказочно-нереальным и далеким, пока она не узнала, что одна из ее подружек нашла себе зажиточного американца, прибегнув к услугам компьютера. Оксану представили этому немолодому, но богатому дяденьке, имеющему во Флориде “скромную” виллу и приехавшему за Олей, и тогда диковинное слово “Интернет” заиграло в Оксанином воображении всеми цветами радуги и многообещающих перспектив для простых городских девушек.
Когда прошел первый шок после знакомства с Интернетом, она стала осваивать его изо дня в день. Нет, она не стала путешествовать по байтам, она даже не садилась за Юрин компьютер, просто стала медитировать на тему “Интернет и женское счастье”, мобилизуя все свои умственные и душевные способности, дабы свыкнуться с присутствием четвертого измерения, как она тут же окрестила эту диковинную штуку, в нашей жизни.
Юра не раз говорил ей, что, освоив Интернет, она могла бы блуждать по бесчисленным европейским бутикам. Но до Оксаны все это как-то не доходило. Она предпочитала реально шелестящие бумажки, шмотки, которые могла тут же ощупать и Примерить. А вот когда Ольга Лаврова нашла своего американца, что-то моментально сдвинулась в Оксаниных мозгах.
Оксана слегка улыбнулась, не поднимая глаз, и небрежно сказала:
— Я, честно говоря, здесь впервые и нахожу, что ресторан совсем не плох.
— Вполне с вами согласен, — стал вдруг на удивление церемонным парень.
— Ваш обед остывает, — углами губ улыбнулась Оксана.
— Я совсем про него забыл.., увидев вас, — смущенно добавил Денис.
Но его выдали губы. Они растянулись в подобие насмешливой улыбки. Оксана не заметила этого оттенка, упоенная впечатлением, произведенным ею на “бедного” юношу.
— Правда? — с наивным кокетством спросила она.
Денис ограничился наклоном головы. Потом его глаза вспорхнули, точно две черные птицы, и свили гнездо на Оксанином лице. Она передернула плечами, чувствуя, что не знает, что сказать и как вообще себя вести.
— У меня есть предложение… — кашлянул Денис и слегка повернулся, машинально, не желая того, встретился взглядом с красивой брюнеткой, сидящей у окна. Ее пухлые губы приоткрылись и снова сомкнулись, демонстрируя игривое пренебрежение. Она наблюдала за Денисом и его новой знакомой снисходительно, почти равнодушно. А ведь эта роскошная девица так откровенно дала ему понять в гардеробе, что не прочь была бы с ним познакомиться! Денис снова улыбнулся, сознавая, что нравится женщинам.
— Боюсь, вы не за ту меня принимаете, — перехватила его заинтересованный взгляд Оксана, — я не из тех, кто…
— Я это понял сразу, — лениво произнес Денис, снова впиваясь в Оксанино лицо проницательным взглядом.
— Вот и прекрасно, — надменно улыбнулась Оксана.
— Вы замужем? — неожиданно спросил Денис.
— Какое вам дело? — недовольно поджала губы Оксана, чувствуя, как на нее накатывает раздражение.
— Так, просто спросил, — беззаботно пожал плечами Денис, выпячивая нижнюю губу, — у меня есть территория…
— Это сейчас так называется? — усмехнулась Оксана, горя желанием поставить этого молодого нахала на место и поиграть в этакую сдержанную леди.
— По-моему, вы…
Сотовый, противно запищавший в ее сумке, не дал Денису закончить фразу. Оксана вздохнула, достала трубку и поднесла к уху.
— Да.
Сипловатый Юрин баритон тупо ударил в барабанные перепонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26