— Вам досталось, но зато вы поступили благородно, — заметил Кэмпион.
— Я как раз хотела сказать то же самое, — с запалом подтвердила Рени. — Это было весьма благородно с его стороны. Даже не стал звать меня. Просто сделал все, что нужно. Это так похоже на него! Доктор оказался на месте, но ничем ей не помог.
— Нет-нет, дорогая моя, не совсем так это было, — бросив извиняющийся взгляд в сторону постели, капитан вернулся к прерванному рассказу. — Расскажу по порядку. Дело выглядело следующим образом: когда мы так шли по улице — я выглядел как полицейский, ведущий пьяную женщину, потому что она кричала в голос, — увидели нашего доктора, который как раз запирал двери своего кабинета. Около него стоял какойто парень, вдобавок заливавшийся слезами. Насколько я смог понять, они спешили роженице… — он умолк, и видно было, что сцена эта вновь встала у него перед глазами и что вспоминает он её с известным удовольствием.
— Ну вот, мы стояли у входа в кабинет доктора. Парень был совершенно беспомощен и только сжимал в руке свою зеленую шляпу, цветом очень подходившую к его лицу. Доктора явно встревожила информация, которую ему сообщил этот несчастный. Моя спутница была в весеннем костюме — чем-то вроде сари из мешка для сахара и фланелевой юбки, верно, Рени?
— Это наверняка были два платья, мой милый, а не юбка. Они все весьма странно одеваются. Они выше нарядов.
— О мисс Рут я бы так не сказал — кисло заметил капитан. — Когда она принялась расстёгивать множество заколок, ситуация стала критической. И притом она выкрикивала какие-то числа…
— Какие ещё числа? — спросил встревоженный Кэмпион.
— Ну, числа, и все. Она была семейной математической диковиной. Разве Рени ничего вам не говорила? Полиция все распрашивала меня, что она говорила. Но то, что я слышал, звучало как математические головоломки. Видите ли, она тогда была не в состоянии чётко выговаривать слова. Я потому и понял, что она тяжело заболела, а не сошла с ума.
— Врач должен был впустить её в кабинет, — заявила Рени. — Знаю, он человек очень занятый, но все же…
— Прекрасно вас понимаю, — капитан Ситон упорно старался быть беспристрастным. — Признаюсь, тогда я счёл его поведение необычным, но и сам чертовски нервничал. Нет, он просто знал, что больная совсем близко от дома, и собственно, не все ли равно, где произошёл приступ, который он предсказывал? Внимательно взглянув на неё, он сказал мне:"-О, Боже, вот оно. Скорее отведите её в её комнату и прикройте пледом. Я приду сразу, как только смогу."
Не забывайте, — добавил капитан со своей привычной иронической улыбкой, обращаясь к Кэмпиону, — что тот заплаканный парень, на добрый фут выше нас обоих и минимум лет на тридцать моложе, ясно дал понять, что врач пойдёт с ним, а не с нами. Насколько я помню, он заявил это весьма решительно. Вот потому мы решили не спорить и я проводил домой свою шатающуюся красотку, у которой уже и пена на губах появилась. В комнате я усадил её на единственное кресло, где не лежали книги, набросил сверху кучу старой одежды и побежал в кухню за Рени.
— Где перевернул кастрюлю, которую я только поставила на плиту, а я пошла к ней, — вмешалась мисс Рапер, ласково улыбаясь капитану. — Все-таки ты чудесный парень.
— Что бы обо мне люди не говорили, — закончил за неё капитан, подмигнул и довольно расхохотался.
— Лучше выпей и не напрашивайся на комплименты, — укорила Рени. — Мне вначале показалось, что она дремлет. Дыхание её мне не слишком понравилось, но я знала, что вскоре придёт доктор и подумала, что лучше ей отдохнуть. Прикрыла бедняжку ещё одним пледом и вышла.
Капитан со вздохом выцедил последние капли.
— Когда к ней заглянули ещё раз, она уже была одной ногой на том свете, — пояснил он. — Никаких хлопот. Для всех, кроме меня, разумеется.
— Ох, не говори так, это ужасно звучит! — розовые бантики на чепце мисс Рапер дрогнули. — Я встретила мисс Ивэн, которая как раз входила в дом, и мы вместе пошли наверх. Было часа два пополудни. Мисс Рут все ещё спала, но ужасно стонала.
— Мисс Ивэн вам помогла? — поинтересовался Кэмпион.
Рени посмотрела ему прямо в глаза.
— Ну нет. То есть ровно настолько, сколько можно было от неё ожидать. Что-то сказала сестре, но когда та не отозвалась, огляделась, взяла какую-то книжку с полки, некоторое время её листала и наконец сказала, чтобы я послала кого-нибудь за врачом, как будто я сама об этом не подумала.
— Когда врач пришёл?
— Где-то около трех. После родов ему ещё пришлось зайти домой. Мне он сказал, чтобы умыться, но я думаю, что пришлось объяснять жене причину опоздания на ланч. Мисс Рут тогда уже была мертва.
Некоторое время стояла тишина, наконец капитан заговорил:
— Врач констатировал смерть. Разумеется, он ничего не заподозрил. Трудно его винить.
— Но ведь кто-то это сделал! — заметил Кэмпион и был немало удивлён, что оба тут же стали оправдываться.
— Люди всегда любят позлословить, — заявила Рени, словно он её обвинял. — Такова людская натура. Всякая внезапная смерть вызывает слухи. «— Что-то быстро она загнулась, а? — и тут же добавят: — Тебя это не удивляет?» Или:" — Для тебя-то это облегчение!" Тошнит от этих сплетён. — Кровь прихлынула к её лицу, глаза гневно сверкали.
Капитан встал и поставил стакан на место. Щеки его раскраснелись.
— Во всяком случае, не я убил эту чёртову бабу, — заявил он со сдержанной язвительностью. — Разумеется, я с ней ругался, признаюсь, и по-прежнему считаю, что имел на это право, но не я её убил!
— Тише! — Рени старалась успокоить отставного вояку всей силой своего авторитета. — Весь дом поднимешь на ноги, дорогой. Мы знаем, что не ты.
Капитан, уже взявший себя в руки, прямой и стройный в нарядном шлафроке a la Эдуард YII, поклонился вначале ей, потом Кэмпиону, и даже у него это выглядело театрально.
— Спокойной ночи, — любезно распрощался он. — Сердечно благодарен.
Хозяйка заперла за ним двери, потом заметила:
— Старый олух. Теперь, когда дела приняли такой оборот, живёт в постоянном напряжении, и одна рюмка может вывести его из равновесия, — она запнулась и с сомнением уставилась на своего мнимого племянника. — Речь шла о комнате. Старики — они как дети. И ужасно завистливы. Когда мы въехали сюда, я дала ему приличную комнату, которую хотела получить Рут. Та утверждала, что в детстве это была её комната, а когда убедилась, что ничего от меня не добьётся, начала его терроризировать. Только и всего. Правда, я не вру. Это слишком глупо, — она взглянула на него с таким виноватым видом, что Кэмпион рассмеялся.
— Слишком долго все это тянулось, — признала она. — Все то время, пока мы тут жили. Свара затухала, потом вспыхивала вновь, и все начиналось сначала. Сам прекрасно знаешь, как бывает. Но хотя он и высказывался о ней не в лучшем духе, но первый поспешил на помощь, когда заметил, что с ней в самом деле что-то случилось. Такой уж он есть. Очень порядочный, добрый человек, если узнать его ближе. Головой за него ручаюсь.
— В этом я уверен, — согласился он. — Но это и есть та великая тайна, в которой вы мне собирались сознаться?
— Что-что? Мы с капитаном? — Откинув голову назад, Рени от всей души расхохоталась.
— Дорогой мой, — отсмеявшись, вздохнула она, — мы живём под одной крышей тридцать лет. И не нужно быть детективом, чтобы искать тут какой-то секрет. Скорее нужна машина времени. Нет, я хотела рассказать о тайнике с гробами.
Сонный Кэмпион был донельзя поражён.
— Что-что? — переспросил он.
— Быть может, речь идёт совсем не о гробах, — мисс Рапер влила примерно с ложку спиртного в свой стакан, добавила немного воды (как подобает даме) и неутомимо продолжала: — Во всяком случае, что-то в этом роде.
— О трупах? — предположил он.
— Ох, котик, нет. — Голос её звучал виновато. — Может попросту о досках или о тех жутких крестах, которые они ставят. Я никогда не заглядывала внутрь. Не было случая. Видишь ли, они всегда приходят ночью.
Кэмпион приподнялся на локте.
— Может, вы наконец поясните, о чем идёт речь.
— Я и пытаюсь, — в голосе её явно звучал укор. — Я сдала один из подвалов — тот маленький, который выходит к подъезду — хотя и находится, собственно, позади дома — мистеру Боулсу, похоронных дел мастеру. Он просил меня как о большой услуге, а я не решилась отказать, потому что всегда лучше не ссориться с людьми этой профессии. Я не права?
— На случай, если вдруг понадобятся срочные похороны, да? Это ведь ваше дело. Когда это было?
— Ох, давно. Во всяком случае, несколько месяцев назад. Он очень спокойный съёмщик. Никогда не доставляет хлопот. Но я подумала, что ты можешь когда-нибудь заметить, что подвал заперт, откроешь его и начнёшь гадать, мои ли это вещи. — Рени была совершенно серьёзна, большие круглые глаза смотрели ласково. — Кстати, на него и его сына вы можете взглянуть сегодня ночью, там, внизу, — закончила она.
— Они там?
— Если нет, то скоро будут. Он заходил ко мне, когда вы отправились к мисс Ивэн, предупредить, чтобы я не пугалась, если услышу какой-нибудь шум между тремя и четырьмя утра. Весьма любезный человек, со старомодными манерами.
Кэмпион её уже не слушал. Чарли Люк совершенно однозначно заявил, что эксгумация Эдварда Палинода должна состояться в четыре утра на кладбище Уилсвич. И он стал уже сомневаться, не снится ли все это, когда вдруг объяснение пришло само.
— Конечно, они его не хоронили, — триумфально заявил он.
— Разумеется, фирма «Боулс и сын» его не хоронила. — Рени казалась обеспокоенной. — С этим были проблемы. Мистер Эдвард в своём завещании дал весьма безрассудное указание. Его не интересовало, заденет ли он чьи-то чувства. Мёртвые на такие вещи внимания не обращают. Но написано было чёрным по белому: «Проведя немало унылых ночей в отвратительном подвале, вслушиваясь в звуки зенитных орудий и вражеских бомб, вместе с Боулсом, который все время меня разглядывал, примеряя в воображении к одному из своих безвкусных гробов, предназначенных для пушечного мяса, заявляю, что если я умру раньше него, не желаю, чтобы моё тело хоронил он или кто угодно ещё из их гнусной фирмы.» — Это темпераментно зачитанное заявление было завершено патетическим жестом. — Звучит прямо как текст роли, — заметила она. — И притом так подло…
— Нужно признать, в характере ему не откажешь, — заметил Кэмпион.
— Надутый старый идиот, — убеждённо возразила она. — Полон был невероятных идей, но дурное воспитание и в могиле сказывается. Этот недотёпа спустил капитал всей семьи. Вот, теперь ты все знаешь, мой дорогой. Если услышишь какой-то шум, значит они пришли.
— У меня не будет ни малейших сомнений, — заверил Кэмпион и встал с постели, чтобы накинуть халат.
— Пойдём посмотрим? — она была явно возбуждена.
Ему пришло в голову, что с самого начала Рени так и собиралась сделать.
— Никогда не любила подглядывать, — убеждённо заверила она, — поскольку не было повода, и к тому же из моей комнаты много не увидишь. Последний раз они тут были месяца три-четыре назад.
В дверях Кэмпион задержался.
— А что с Кокердейлом? — спросил он.
— Ох, не волнуйтесь, он спит в кухне.
— Что-что?
— Слушай, Альберт, — она произнесла его имя со своего рода вызовом, что он тут же почувствовал. — Не будь глупым и не пытайся навредить бедняге. Это была моя идея. Не хотелось, чтобы он наткнулся на Боулса. «— Все дома, — сказала я, — а вам поручили стеречь тех, кто дома. Приходите и посидите в тепле, в удобном кресле». Разумеется, он меня послушался. Ведь я ничего плохого не сделала, да?
— Ну да, только деморализовали порядочного полицейского, — недовольно протянул Кэмпион. — Ладно, пошли, проводите меня.
Они миновали широкий коридор, потом спустились по ступеням. В доме царила тишина. Семейство Палинодов спало, как и жило — в абсолютном равнодушии ко всему, что его не касалось. Долетавший из одной комнаты громогласный храп напомнил Кэмпиону, что источник гнусавого голоса Лоуренса надлежало бы искать в аденоидах.
На первом этаже мисс Рапер остановилась. Кэмпион тоже остановился, но его внимание привлёк не шум, а запах. Из подвала сочилась тонкая струя отвратительной вони. Втянув поглубже воздух, он с трудом сдержал кашель.
— Господи Боже, это что такое?
— О, ничего страшного, она просто готовит, — хозяйка сознательно пыталась обратить все в шутку. — Слышите?
Только теперь он расслышал какой-то шум, весьма отдалённый и приглушённый, напоминавший грохот пустых деревянных ящиков.
Хотя долетавшие из подвала запахи ничем не напоминали морг, сочетание их с грохотом казалось необычным. Он даже вздрогнул, когда Рени коснулась его локтя.
— Теперь, — шепнула она, — пойдём в гостиную. Там есть окно прямо над входом в подвал. Держись поближе ко мне.
Бесшумно распахнув дверь гостиной, они оказались в большой и мрачной комнате, слабо освещённой светом фонаря в дальнем конце Эпрон Стрит.
Окно с аркой, занимавшее большую часть фронтальной стены, вверху было прикрыто венецианскими жалюзи. Теперь шум слышался гораздо отчётливее и, замерев, они заметили за окном блики света.
Кэмпион осторожно пробрался через нагромождение мебели и заглянул поверх последнего барьера — им были несколько пустых кадок для папоротников, прикрученных проволокой к жардиньерке.
Вдруг за окном показался гроб. Он качался, кто-то подавал его снизу, проталкивая в открытый люк подвала. Рени затаила дыхание в немом крике, и в этот момент Кэмпион включил электрический фонарь, которым до тех пор из соображений осторожности не собирался пользоваться.
Широкий белый луч, словно прожектор, осветил деревянный ящик. Унылость безголового силуэта ещё усиливалась гладкостью чёрного дерева, которое сверкало, словно рояль, широкий, благородный, блиставший фурнитурой.
Брезент, покрывавший гроб, упал, и они увидели бронзовую табличку с именем. Литеры были столь отчётливы, что буквально кричали:
Эдвард Бон Кретьен Палинод родился 4 сентября 1983 скончался 2 марта 1946
В тишине большой пустой комнаты они замерли, всматриваясь в гроб, пока тот, медленно повернувшись, не исчез из виду, а из узкого окна подвала не долетел отзвук шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27