Бандит был явно уверен в том, что благодаря своим навыкам и умению сможет превратить Эджа в кровавую лохматую тряпку, не рискуя его жизнью. Торрес извлек свое оружие — кинжал с длинным лезвием, заостренный с обеих сторон и сходящийся до остроты шила на конце.— Как насчет оружия для меня? — осведомился Эдж, кинув быстрый взгляд на главаря шайки.— Очень сожалею, — буркнул тот, пожимая плечами, — но не в наших правилах выделять еще один кинжал в подобных случаях. Постарайтесь не слишком порезаться о кинжал Торреса.В то время как бандиты довольно смеялись, Торрес поднялся на ноги и сделал выпад. Эдж, не теряя ни секунды, вскочил на ноги.— У него очень острый характер, — пробормотал он, когда лезвие сверкнуло над его головой.— Вы попали в самую точку, — гнусно рассмеялся Эль Матадор. Глава шестнадцатая Гибкое тело Эджа качалось из стороны в сторону, его ноги ловко перемещались при каждом выпаде Торреса.— Ты! — вырывалось у Торреса после очередной неудачи.Вначале с его лица, обезображенного шрамом, не сходила довольная усмешка. Неровные зубы и глаза не уступали по блеску отполированной стали его оружия. Но ему не понадобилось слишком много времени, чтобы осознать, с каким грозным соперником свела его судьба на этот раз. Лицо его быстро помрачнело. Эджу тоже было нс до ухмылок. Его глаза мерцали из-под прищуренных век, ловя каждое движение человека с кинжалом, его губы сложились в тонкую линию, размыкающуюся лишь для того, чтобы глотнуть порцию свежего воздуха всякий раз после отражения очередного выпада противника. Настроение следящих за ходом неравного поединка бандитов также изменилось. Вначале они с энтузиазмом покрикивали, ободряя Торреса, предвкушая появление крови на теле Эджа, возвещающей о том, что удар достиг цели. Но после того как крепкое, упругое тело американца раз за разом уклонялось и парировало выпады Торреса, они, теряя терпение, стали отпускать грубые насмешки в адрес своего товарища и его искусства владения ножом. Эдж, на лице которого не отражалось ничего, начал потихоньку перемещаться в сторону зрителей. Торрес, осыпаемый градом насмешек, видя, что ему вместо приятного развлечения выпала тяжелая работа, начал приходить в ярость. Он потихоньку стал ругаться сквозь зубы, его грудная клетка начала вздыматься все чаще и чаще, движения становились все более безрассудными, и девять его ударов из десяти Эдж отбивал без всякого труда. Дыхание Торреса сбилось вконец, и, когда Эдж перевел схватку из тени на солнце, бандит стал откровенно задыхаться, все чаще поднимать левую руку, чтобы утереть пот, заливающий глаза.Бандиты, неотрывно следившие за схваткой, двигались за сражающимися, взяв измотавшихся противников в кольцо и позабыв об оружии, оставленном в тени. И снова на лице Эджа не отразилось ничего, когда он заметил это обстоятельство, способствующее осуществлению его планов. Все наблюдавшие за поединком были уверены, что внимание Эджа целиком сфокусировано на противнике и мелькающем в воздухе кинжале. Знай они Эджа немного лучше, могли бы догадаться, насколько обманчиво было его поведение, в особенности после того, как он задержал свой взгляд на фигуре Эль Матадора на долю секунды больше, чем это позволяли действия Торреса. Он тут же поплатился за это небольшим порезом на предплечье.Не догадываясь о причине промаха Эджа, бандиты разразились радостными криками при виде крови, появившейся на его теле, и вновь принялись подбадривать уже изрядно выдохшегося Торреса.Эдж справедливо расценил полученное ранение как легкую расплату за то, что ему удалось увидеть и запечатлеть в памяти — Эль Матадор находился в двух ярдах слева и позади него, и не более чем в шести ярдах от того места, где были привязаны лошади.Эдж сделал шаг в сторону, затем второй, придвинувшись почти вплотную к щуплому вожаку бандитов. Торрес сделал выпад, и в это же мгновение Эдж нанес ему удар ногой. Кинжал вонзился в левое плечо Эджа и тут же выпал из помертвелых рук Торреса, когда тяжелый сапог Эджа погрузился ему в пах, повреждая гордость бандита. Бандит захрипел в шоке и, согнувшись пополам, закрыл руками пораженную область.Находившийся за спиной Эджа Эль Матадор сделал шаг вперед и вправо, чтобы увидеть, что стряслось с Торресом, и в тот же миг Эдж сделал прыжок назад, одновременно бросая правую руку за шею.Эль Матадор моментально почуял опасность, но недостаточно быстро, чтобы успеть что-либо предпринять. Прежде чем он успел метнуться к мушкетону, Эдж левой рукой плотно обхватил его мальчишеское тело, а правой прижал к его глотке бритву.— Одно чье-либо движение — и Эль Матадор получит воздаяние за все свои грехи! — рявкнул Эдж.После этих слов воцарилась тишина… мертвая тишина. Даже Торрес, все еще корчившийся от боли, прекратил хрипеть и уставился на Эджа, стоявшего в обнимку с пленником-заложником. Как и все остальные бандиты, расположившиеся беспорядочным кольцом, Эль Матадор был ошеломлен тем, что случилось, и был поражен создавшейся ситуацией.— Делайте, как он говорит… — промычал он. В его голосе не было и следа страха. Бандиты повиновались, и Эдж беззвучно перевел дух. Эль Матадор не пользовался любовью своих людей, и любой из них был бы рад воспользоваться предоставившейся возможностью избавиться от садиста, которым он был даже в их понимании. Но память о бесчисленных страшных расправах с непокорными оказала ожидаемый эффект.— Ты! — неожиданно вновь издал звук Торрес.Пигмей-вожак за свою жизнь выпутывался из более страшных переделок, и мысль о том, что он опять выйдет невредимым из создавшегося положения и призовет к ответу всякого, кто осмелился оказать неповиновение в столь страшную для него минуту, удерживала бандитов от рискованных поступков.— Я обещаю вам, гринго, свободу, — торжественно пообещал Эль Матадор.— Весьма вам признателен, — ответил Эдж и, плотно прижимая вожака к себе левой рукой, оторвал его от земли, одновременно усилив давление бритвы на его шею.— Вы умеете хранить оружие, — поздравительным тоном произнес Эль Матадор в то время как Эдж пятился назад, держа тело вожака как щит между собой и остальными бандитами.— Человеку, который вас обыскивал, я устрою страшную казнь, — пообещал Эль Матадор.— Вы большой оптимист, дружище, — пробормотал Эдж.В то же мгновение он уперся спиной в круп лошади и, убедившись в том, что это лошадь Эль Матадора, взобрался на нее боком.— Открой-ка седельную сумку, приятель! — скомандовал он и в первый раз ощутил, что тело бандита пронзила дрожь. Эль Матадор явно ценил деньги больше жизни.— Мы поедем вместе с вами, сеньор, — скороговоркой пробормотал вожак. — Мы поделим все деньги поровну. И десять тысяч долларов тоже…Эдж усилил давление бритвы, и из-под лезвия показалась капелька крови. В мозгу Эль Матадора мгновенно произошла переоценка понятия «жизнь» и «деньги», и он поспешно принялся расстегивать седельную сумку, в которой хранились награбленные в Писвилле деньги. Это было нелегким занятием, поскольку в то время, как он пытался проделать эту операцию, его ножки болтались в десяти дюймах от земли. Его люди тем временем в замешательстве наблюдали за происходящим, позабыв о первоначально раздиравшей их ярости. Наконец язычок ремешка выскользнул из замка и несколько долларовых банкнот упало на землю. Несколько бандитов, в волнении облизывая пересохшие губы, непроизвольно шагнули вперед.Эдж, внимательно наблюдавший за ними, ожидал этого.— Ведь я же предупреждал, чтобы никто не двигался, -вздохнул он и косым движением руки вонзил бритву в горло вожака. В то же мгновение он ослабил захват, и единственное, что удерживало тело Эль Матадора над землей, была вонзившаяся в его глотку бритва. Под весом тела, скользившего вдоль крупа лошади вниз, бритва глубоко вошла в горло главаря.Эдж изменил положение руки, бритва выскочила из раны, мертвое тело рухнуло на землю, а из горла забил пульсирующий фонтан крови, заливающий банкноты, не перестающие сыпаться из сумки.Не теряя ни секунды, Эдж выхватил ружье, висевшее у седлища соседней лошади, и, выпрямившись, пришпорил своего скакуна, направив его в сторону бандитов. Ни один из них не выстрелил в него. Все они, охваченные порывом алчности, с воплями и криками ползали по земле, хватая банкноты, разлетавшиеся в разные стороны. Эдж в свою очередь выстрелил лишь один раз, когда проносился мимо распростертого на земле тела Луиса. Он не был уверен в том, жив старик или нет, но его палец сам нажал курок, посылая пулю в сердце обреченного, и он успел заметить, как в предсмертной агонии обожженное солнцем лицо осветилось благодарной улыбкой, приветствовавшей смерть, освобождающую его от мучений.Затем Эдж пустил своего скакуна по широкой дуге, конечное направление которой выходило на юг. Но в этом маневре не было никакой необходимости. Бандиты были слишком заняты сбором разлетевшихся денег, чтобы тратить время на его поимку. Большинство банкнот были помечены каплями крови, все еще хлещущей из раны в горле трупа Эль Матадора.— Вот уж воистину «кровавые деньги», — пробормотал Эдж, погоняя скакуна, держа свой курс на юг. Глава семнадцатая Несмотря на взятый курс, Эдж не поскакал прямо в Монтийо. Как только он достиг места, откуда он уже не был виден бандитам, он повернул налево и по громадной дуге вернулся обратно, чтобы оказаться у бандитов в тылу. Потом он перевел лошадь на шаг и укрылся среди валунов у подножия холма, как только различил громадное облако пыли на севере. Дождавшись, когда черные точки всадников исчезли в жарком мареве на горизонте, он вскочил в седло и спокойным аллюром направил лошадь вперед.Эдж был еще достаточно далеко от места разыгравшихся недавно драматических событий, когда оттуда тяжело взлетела стая грифов. Подъехав ближе, Эдж убедился, что обед у стервятников удался на славу. Идя по пути наименьшего сопротивления, грифы усердно обрабатывали своими клювами раны убитых, и благодаря этому Эль Матадор уже почти начисто лишился головы, а в груди у Луиса зияла громадная дыра. Эдж бесстрастно окинул взглядом трупы и, наклонившись над телом старика, отметил про себя, что после смерти тот стал пахнуть еще хуже. В течение минуты он пытался стащить с его руки металлическое кольцо. Но поскольку Луис, очевидно, не снимал его в течение нескольких лет, кольцо намертво въелось ему в кожу и не проходило через средний сустав. Эдж тихонечко выругался, вытащил бритву и отрезал палец у самого обода кольца. Теперь невзрачное украшение легко соскользнуло, лишь слегка запачкавшись в крови.Прищурясь, Эдж внимательно осмотрел его. Кольцо было выполнено в форме змеи, замыкающей круг головой у хвоста. Все это ничего не говорило Эджу, но старик вкладывал большой смысл в рисунок кольца. Поэтому Эдж тщательно очистил его от крови и вновь внимательно всмотрелся в него. Единственным пальцем у Эджа, к которому подходило кольцо, был мизинец, именно туда он его и водрузил. После этого он направился к телу Эль Матадора. Он вытащил у него из-за пояса два кольта, убедился в том, что их барабаны полны, и сунул их в кобуры у себя по бокам.Затем он оседлал свою лошадь и вновь направился на юг, не оглядываясь назад, но по звуку хлопанья крыльев за спиной он понял, что стервятники вернулись к прерванной трапезе.Лошадь под Эджем не зря ходила раньше под Эль Матадором, она была горяча и сильна, вымуштрована опасной жизнью, которую вели бандиты. Она доставила своего нового хозяина в Монтийо в тот час, когда жаркий день начинал медленно переходить в прохладные сумерки. Появление на улицах городка неизвестного, зловещей внешности всадника вызвало множество удивленных и опасливых взглядов среди жителей. Удивление усиливалось тем, что городок находился в глубине Мексики, на границе между Сонорой и Синалой, там, куда гринго забредали крайне редко.Это был довольно крупный городок, имевший свою промышленность в виде лесопилки и серебряного рудника. Но большинство населения городка составляли пеоны, работавшие на полях сахарного тростника, в изобилии росшего западнее и южнее поселения. На окраине Эдж не заметил особых признаков жизни, но когда он углубился в одну из главных улиц, параллельных друг другу, то смог увидеть огни и расслышать звуки музыки и песен, доносящихся издали. Он полностью игнорировал всех попадавшихся ему навстречу и таращивших на него изумленные глаза. Мелькнула чья-то тень и Эдж автоматически поднял коня на дыбы. Перед ним находился оборванный мальчуган лет десяти, улыбаясь во весь рот и блестя сломанными зубами.— Вы американец? — спросил он.Эдж оглядел его перепачканное лицо, оборванные штаны и рубашку, стараясь угадать его намерения. Он кивнул, и улыбка мальчугана стала еще шире.— У меня есть сестра, сеньор, — сказал он и, сложив чашечками ладони на своей узкой груди, сделал ими движение вперед. — Очень большая, сеньор. Ей очень нравятся американцы. Она их так любит!Эдж прибавил немного тепла своим чертам лица и поинтересовался, кивая головой вперед:— Что у вас там происходит?— Фиеста, сеньор. Сегодня день рождения нашего мэра. Он не очень хороший мэр, но все его любят, потому что в свой день рождения он устраивает фиесту. Там много девочек, сеньор, но все они другие и не такие шикарные, как моя дорогая сестра.Снова последовал знакомый жест руками. Эдж сунул руку в карман штанов и выудил оттуда один из тех долларов, которые дала ему Гейл при расставании. Он бросил его к ногам мальчугана, который ловко поймал его рукой, довольно полной для парня его лет.— Эстебан! — раздался сварливый голос из темного двора, и мальчуган, внезапно расхохотавшись, метнулся на противоположную сторону улицы. Следом за ним погналась внезапно появившаяся на улице женщина. Эдж ухмыльнулся. Она была очень большой, как никто другой. И в то время как двести пятьдесят фунтов живого веса ловили на улице своего коварного брата, Эдж продолжил свой путь дальше.Обе улицы обрывались на центральной площади и возобновлялись на ее дальнем конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18