Но стойкое ощущение чего-то исключительного осталось навсегда.
Вечером мы снова собираемся во дворе Барона, и снова костры, и снова гуляют над степью и над поселком цыганские сочные песни.
- Чем думаешь заняться? - неожиданно интересуется у меня Барон, хитро улыбаясь в пышные усы.
Пожимаю плечами:
- Даже не знаю, но чем-нибудь займусь, это точно...
- Я, конечно, не вправе тебе советовать, - говорит он, - но если захочешь чем-то заняться - скажи, я поддержу. Нужны будут деньги - будут деньги. Нужно что-то еще - все будет! Здесь тебя все приняли, - он обводит рукой двор, забитый цыганами,- Даже старый Гать сказал, что ты наш.
- Спасибо, - искренне благодарю его. - Не говори спасибо, а лучше выпей чашу за всех нас! - Барон наливает вина в наши бокалы. - Я буду сейчас говорить для всех ромалэ на их языке. Ты не обижайся, брат, на меня за это, - говорит мне Барон.
Я киваю. На что тут обижаться? Лучше, чем здесь, меня не принимали нигде. Барон говорит долго, но цыгане замерли и слушают его, забыв обо всем на свете. Во дворе повисла тишина, только слышно, как потрескивают угольки в кострах да где-то лают собаки. Барон закончил и посмотрел на меня:
- Скажи и ты.
Вот этого я не ожидал. Взоры десятков пар глаз устремились теперь в мою сторону. Даже детишки затихли в ожидании.
- Я не умею говорить, - начинаю я, чтобы хоть как-то начать, - но я все-таки скажу. Таких прекрасных людей я не встречал за свою жизнь. Я пью за всех вас, дай Бог вам здоровья и радости! За вас, мои братья и сестры! - и я осушил огромный бокал до дна.
Дальше не описать. Такой гул одобрительных возгласов и приветствий меня просто поразил. Я даже плюхнулся обратно на стул.
Старый Гать, сидящий рядом, похлопал меня по спине и плечу.
- Ты хорошо сказал, сынок, - произнес он. - Народ тебя благодарит.
Наутро просыпаюсь поздно. Сквозь сон я слышал, что в дом приходили какие-то две женщины и чем-то занимались на кухне. Когда выхожу из комнаты в коридор, чтобы умыться, то вижу накрытый в кухне стол. К умывальнику подтягивается и заспанный Волк. Поливаем друг другу на спину, растираемся.
Одевшись, садимся завтракать.
- Слушай, Волк, - говорю приятелю, разливая горячий чай по чашкам. Мне уже даже неудобно, честное слово, меня тут у вас принимают словно президента.
Волк смеется:
- Президента так принимать не стали бы, не тот он человек.
- Мне нужно будет у ехать, - гну я свое. - Ну не могу я так, понимаешь? Не привык.
- Да о чем ты, брат?! - удивляется приятель. - Ты можешь здесь просто жить! Тебе ведь все равно некуда идти! Будь гостем, стань своим! Тебя приняли, а это самое главное!
- Спасибо, но мне непривычно быть гостем всю жизнь, - улыбаюсь я. Нужно заниматься своим делом, а не пользоваться чужим. Волк на время задумывается.
- Знаешь, - говорит он, - я ведь тоже ничем не занят. Даже водкой не торгую. Мать с отцом стараются, братья, а я так... Если у тебя есть какое дело на примете, возьми меня. Воровать умею, но лень. Что хочешь умею, да как-то все не собраться было. А?
Я рассказывал Волку, что сидел, что собираюсь приподняться в этом мире, да вот только пока ничего стоящего не подворачивается. Надо искать.
- А тебя-то отсюда отпустят? - задаю вроде нелепый вопрос вполне взрослому человеку, но Волк относится к нему очень серьезно.
- Надо сказать Барону и братьям. Я думаю, отпустят...
Днем заходим к Барону. Он уже присылал за нами своего пацаненка. Вернее, их припылила целая толпа. Детей у цыган много. Мы обговаривали с Волком возможные варианты нашей с ним совместной деятельности. Особо интересных схем пока не придумали. Да и что тут выдумывать. Сейчас время такое, что долбить можно только спекулянтов в других городах. Ну а дальше - что получится... Барон выслушал Волка и .кивнул мне.
- На что готов, Антоныч? - интересуется он.
- Что случится, - усмехаюсь я. Барон улыбается, пьет с нами чай.
- Тебе скажу, - говорит он, - у нас разные есть заказы. Это раньше цыгане коней воровали, сбивали свои табуны, и тоже неплохо жили. Теперь другие интересы.
Кажется, я начинаю его понимать. Барон тем временем продолжает:
- Покупают у нас "Волги" и прочие новые машины. Шерсть покупают баранью вместе с грузовиками. Платят валютой. За золото и драгоценности дают доллары, и даже за наши деньги, если их сразу много.
Мне уже все понятно. Переглядываемся с Волком. Волк счастливо улыбается. Ему по душе такой разговор. Барон замолчал, лукаво посматривает на меня.
- Я все понял, - киваю ему. - Теперь мы с Волком знаем, чем нам заняться.
Вечером собираемся в дорогу. Волк сползал на чердак и приволок оттуда матерчатый сверток. Развернул его. Вижу вороненый большой пистолет и к нему пару обойм. Таких волын я еще не видел.
- Это ТТ, - поясняет мне Волк. Странно. В фильмах об Отечественной войне я видел наших офицеров, размахивающих такими пистолетами, и знал, что у них должны быть ТТ. Но вживую не опознал. Даже когда мы копали в детстве, искали трофеи от войны, то в основном находили оружие не нашего производства да наганы. Редко маузеры, а "тэ-тэшек" не было. Беру оружие в руку. Пистолет действительно кажется большим. Я держал в руках "Макарова", и тот показался мне каким-то тупорылым и кургузым. "Тэтэшка" совсем другое дело. В нем чувствуется скрытая мощь. Это действительно оружие. Но и мой револьвер нравится мне не меньше.
- Отличная машинка, - киваю Волку одобрительно и возвращаю ему пистолет.
- Надо будет и тебе что-нибудь спросить у Барона.
- У меня есть.
Волк удивленно поднимает брови:
- Как есть? Ты же мне ничего не говорил.
Достаю из-под куртки наган.
- Вот это да, - восхищается приятель. - И молчал ведь!
Что ему на это сказать? Револьвер - это у меня слишком личное, чтобы афишировать его на каждом углу.
Волк ненадолго уходит и вскоре возвращается, приносит пачку патронов для своего ТТ и пачку для моего револьвера.
- Барон передал, - говорит он, кладя патроны на стол. - И вот еще что...
Волк достает из кармана золотой перстень, подает его мне.
- Для чего? - удивляюсь я.
- Это моя мать передала тебе. - Волк очень серьезен. - Мы ведь уходим вместе. А значит, как братья. Она сказала, чтобы я сам тебе надел. Его надо носить на левой руке.
Протягиваю левую руку. Волк надевает мне перстень. Обнимаемся, похлопываем друг друга по спинам.
- Я сказал, чтобы не провожали, - говорит Волк, забирая свою сумку и закидывая ее на плечо. - Идем, брат?
- Идем.
Выходим из дома. Волк двери не запирает.
Большая собака, евшая пирожки, теперь живет во дворе у Волка. Уходим сразу в сторону, по пустынному переулку выбираемся за околицу, так никого и не встретив.
- Я тебе сразу не сказал, - говорит Волк на ходу. - Барон дал нам на двоих. - Он достает из кармана две пачки денег. Одну передает мне.
- Это еще зачем?
- Пусть будет, - улыбается Волк в темноте белейшими зубами. - Не помешают. Скоро отдадим, - уверенно заявляет он.
Мы вышли на ночь глядя, потому что если уж собрались, то дома спать будет просто невозможно. Адреналин играет в крови, как шампанское, и хочется какого-нибудь действия. Собственно, почему бы и не пойти в ночь и в дороге отдохнуть под звездами?
Глава девятая
Наутро мы уже в Абакане. Город проснулся, зажил обычной суетой. Идем сначала к рынку. Рыночная площадь гудит, словно улей. Просто рай для карманников. По карманам шарить ни я, ни Волк не умеем. Не наше это дело. Ходим по рядам, присматриваемся. Ничего стоящего пока не замечаем.
- Вон, видишь? - подталкивает меня приятель и кивком головы показывает в сторону ряда стеклянных павильонов.
Смотрю, но не могу понять, к чему он клонит.
- Ты о чем?
- За помещением двое караулят водяру, а вон тот мужик ищет покупателей, - объясняет Волк.
Он своим цыганским глазом быстро просек ситуацию. Наблюдаем за мужиком, шарахающимся по рынку. Недавно и я здесь покупал с геологами водку и самогон. Но мало что помню после пьянок. Вот мужик зацепил покупателя и передает тому из-под полы два пузыря водки. Забрав деньги, уходит за новой партией. Мы в это время обходим ларьки с другой стороны и встаем за кустами. Мужик отдает полученные за водку рубли своим корешам и, забрав из сумки еще несколько бутылок, вновь уходит на рынок. Смотрю на часы. Рынок работает уже часа три-четыре. Значит, парни успели продать достаточно. Наверное, где-то рядом у них есть и машина.
- Возьмем этих? - киваю на мужиков. Волк согласен и недобро щерится в предвкушении охоты. Волчонок он еще пока, а не волк. Да и у меня, что там ни говори, опыта маловато. Можно сказать, тоже нет.
Подходим к мужикам. Вытаскиваю нож и быстро приставляю его к ребрам одного из них. Те даже слова сказать не успели. Волк, достав пистолет, обыскивает своего мужика, который тут же обоссался. Я забираю деньги у своего. Волк позвякивает ключами от машины и, ткнув пистолетом в живот своей жертве, хищно интересуется:
- Что за лайба?
- "Волга", - блеет мужик и называет номер машины.
Волк тут же засаживает ему ногой по яйцам, а затем рукояткой пистолета по шее.. Вырубаю и я своего клиента. Дожидаемся, когда заглянет и третий тип на огонек.
С третьего мы денег не берем, но так же, как и его дружков, отправляем поваляться на земле. Не знаю, видел ли кто-нибудь наши действия со стороны, а если и видел, то скорее всего промолчал. Выбираемся на дорогу через кусты и находим машину.
- Я водить не умею, - признается Волк, передавая мне ключи.
Открываю машину, и мы быстро пакуемся внутрь. Завожу. Отъезжаем подальше от рынка.
- А чего ты наган-то не достал? - удивляется Волк, оглядываясь назад.
Смотрю в зеркальце. За нами никто не гонится.
- С ножом привычней, - пожимаю плечами. - Наган, мне кажется, в таком случае только осквернить можно...
Волк смеется. Я закуриваю и передаю сигареты приятелю. Тот тоже дымит.
- Ты с ним прямо как с живым, - веселится Волк. - Это же волына! Железо просто!
Отрицательно мотаю головой, ведя машину без превышения скорости.
- Не железо, Волк. Он, как и все в мире, тебя понимает. В древности оружию даже имена давали. Если ты к нему по-хорошему - никогда оно тебя не подведет и вовремя окажется в руке. Это мой друг. И я, и он знаем, когда мы друг другу будем срочно нужны...
Волк задумался над моими словами. Затем выкинул в окно сигарету, посидел недолго, достал свой ТТ и подержал его в руках.
- Извини, - тихо сказал он оружию и осторожно убрал его за пояс.
Я молча рулю и не собираюсь что-то говорить по этому поводу. Очень похоже, что Волк меня понял правильно.
- Ты подскажи, как лучше нам проехать, - говорю приятелю.
- Я скажу, - кивает он. - Сейчас пока давай прямо, как и едешь.
"Волгу" мы сдали на руки людям Барона. Машина была не новая, но это наше быстрое дело, и цену нам все равно назначили. Тоже неплохо. Я сказал, чтобы деньги отдали Барону. Надо закрывать свой долг.
Возвращаемся в Абакан на автобусе.
- Я знаю одно место, - говорит Волк по дороге. - Нужно ехать до Аскиза и оттуда как-то добраться до Бей.
- Зачем?
- Все просто, - хмыкает Волк. - Там есть звероферма. Выращивают маралов. У них рога - панты называются. Из них добывают пантокрин. Лекарство такое, чтобы у мужиков как кол стоял, - ржет приятель. - Пол-литровая бутылка на рынке стоит двести рублей. Сечешь?
Действительно интересно. Что-то такое я слышал о пантокрине.
- Ты уверен, что мы найдем эту звероферму? - слегка сомневаюсь я.
- Обязательно. Там ведь места совсем дикие. Любой встречный дорогу покажет.
- Тогда нет проблем! - говорю я. - Прямо сейчас и валим в этот Аскиз.
Но сразу уехать не получается. Покупаем билеты на поезд, который поедет только ближе к вечеру. Оставшийся день просто мотаемся по городу и даже сходили на какой-то французский фильм. Вроде это была комедия, но я не заметил, так как проспал. В восьмом часу приходит наш поезд, и мы едем Бог знает куда и черт знает зачем. Волк где-то о чем-то там слышал, и мы рвем в это никуда со скоростью пассажирского поезда.
В Аскизе выходим почти ночью. Идиотский поезд почему-то тащился еле-еле, кланяясь каждому столбу. Спрыгиваем на низкую платформу и осматриваемся. Редкие огни в деревянных домах вдалеке. Поднялся ветер и подморозило. Здесь, кажется, совершенное безлюдье в это время.
- Нам через степь переть, - заявляет приятель. - Здесь всюду степи. Только от Бей начинается тайга.
- Мы так замерзнем на хрен! - ежусь я.
- Ерунда! - улыбается Волк, достав сигареты. Предлагает закурить и мне. - У меня пара пузырей водяры найдется. Мы сейчас сходим в поселок, или можно подождать вон там, - он показывает рукой в сторону железнодорожного переезда, вдруг какую машину тормознем...
- Да кто тут ночью будет ездить?
Волк смотрит на наручные часы.
- Не ночь еще. Только начало двенадцатого, - возражает он. Это я и без него знаю. Часы у меня есть.
- Тут гостиница найдется? - интересуюсь я.
- Вообще-то должна быть, - кивает Волк. - Только есть ли нам смысл светиться в той гостинице? Мы ведь еще не знаем, как будем забирать пантокрин. Может, такой шум устроим, что нас по всей округе разыскивать начнут.
С подобным доводом я согласен. Действительно, в гостинице светиться не стоит.
- Ладно. Похолодало тут... - выпускаю дым в небо и снова затягиваюсь. Доставай, что там у тебя. А то скоро все мозги выстудим.
Волк смеется и лезет в свою сумку. Появляются бутылка водки, пластмассовый стаканчик и пачка печенья. Выпиваем по стаканчику, и кажется, дело у нас пойдет веселее. После второго захода холод отступает совсем.
Потрепавшись, допив бутылку, идем в поселок. Здесь, похоже, шли дожди, и дороги совсем развезло. Идти можно только по обочине, прижимаясь к заборам. Морозец грязь еще не прихватил. В округе брешут собаки. Выходим на просторный двор, не обнесенный забором. Здесь темнеет двухэтажное бревенчатое строение совсем унылого вида. Только в двух окнах первого этажа, ближе к углу здания, горит свет. Во дворе стоит древний грузовик ГАЗ-51 и мотоцикл "Урал" с коляской. Подходим к "Уралу" и осматриваем его.
- А вот и транспорт, - тихо смеется Волк, свинчивает крышку бензобака и засовывает туда длинную щепку. Вытаскивает ее наружу и смотрит, каков уровень бензина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28