— Ты меня не ищи, — сказал Влад Ане, когда она передала ему солидную пачку стодолларовых купюр, — и не звони на ту квартиру без особой на то нужды. Лучше дай мне номер своего телефона или — если еще не успела здесь им обзавестись — свои координаты.
— Почему так? — встревоженно спросила Аня.
— Ты что, боишься, что я тебя кину, что ли? А Женя, царствие ему небесное, разве не предупреждал тебя, что я меньше чем из-за двадцати тысяч этих самых.., буржуйских денег кидать не буду?
— Ну и шуточки у тебя, — холодно сказала она, повернувшись к нему вполоборота. — Хорошо, я все уяснила. Вот мой телефон. Когда позвонишь?
— После того, как с тобой поговорит с того света милейший господин Бахтин, — то ли в шутку, то ли всерьез произнес Влад, медленно, по одному, выпуская ленивые податливые слова из иронично искривившихся губ.
Она молча повернулась и зашагала по вечерней улице мимо фигурной ограды зеленого парка…
* * *
На самом входе в «Белую акулу» Влад столкнулся с той самой любопытствующей троицей мрачных парней, которые, очевидно, толклись по ту сторону стеклянных дверей ресторана, ожидая, пока он отпустит Аню. К удивлению и даже некоторому разочарованию Владимира, они не обратили на него ни малейшего внимания, и только один, пузатый здоровяк в пиджаке поверх «олимпийки» — дикая и совершенно безвкусная манера одеваться, которую особенно любят кавказцы, — довольно свирепо прошелся по нему глазами.
Главный же, с сотовым телефоном, вальяжно проплыл мимо Свиридова, чуть подцепив его здоровенным плечом и, кажется, даже не заметив.
Ну-ну, подумал Влад, похоже, это к вам, Анна Михайловна. Перспективы грядущей аудиенции самые радужные.
Он остановился по ту сторону тонированных дверей и стал наблюдать за трио, как за минуту до этого делали они сами. Интересно. Вот они пересекли проезжую часть и в полном соответствии с аксиомой «наикратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая» направились к медленно идущей по той стороне улицы Ане.
* * *
…"Гайдн" шел так, словно чувствовал нависшую над ним опасность. Великолепное звериное чутье, развитое годами тренировок и не отпускающим ни на секунду бременем тревоги, словно говорило ему открытым текстом — берегись, брат, на тебя смотрят глаза смерти. Как любил повторять слова героя Микки Рурка из только что выпущенного в то время на российские экраны фильма «Сердце Ангела» полковник Платонов: «Ворота ада отверзнуты, и гореть мне там вечно».
«Гайдн» крутил головой, бросал вокруг себя напряженные взгляды, стараясь делать это как можно естественнее и незаметнее.
Свиридов наблюдал за ним с крыши его же дома. Он не рассчитывал на то, что его товарищ по отделу придет сегодня сюда, просто отрабатывал различные варианты дислокации. Но ему повезло.
«Гайдн» пришел.
У Свиридова не было ни малейшего сомнения в необходимости сделать это, когда он поймал того в крестике оптического прицела. Не говоря уже о каких-то там угрызениях совести. Ведь не бывает же ничего подобного у человека, который прихлопнул домашнего таракана, сосуществовавшего с ним под одной крышей долгие годы.
Для элитного киллера «Капеллы» смерть человека и смерть таракана находились рядом в ценностной шкале мироздания. Ведь недаром их учили человеконенавистнической философии и этике, в основе которой лежали переиначенные теоретиками ГРУ труды Фридриха Ницше, Освальда Шпенглера, Артура Шопенгауэра, Мартина Хайдеггера и особенно парадоксального и потому, вероятно, малоизвестного британского иррационалиста Артура Кестлера, утверждавшего, что человек всего лишь продукт злокачественной мутации обычной обезьяны.
И весь их жизненный опыт подтверждал это утверждение.
И сейчас его палец, не дрогнув, лег на курок снайперской винтовки, чтобы убить собственного товарища. С которым он съел даже не пуд, а центнер соли.
Потому что «Гайдн ПС-3» на его месте поступил бы точно так же. Так, как диктовал неумолимый, усвоенный с потом и кровью, в чем-то, бесспорно, преступный и бесчеловечный, но оттого не менее обязательный к исполнению, — долг.
Выстрел прозвучал негромко, как хрустнувший под ногой сухой сучок…
* * *
— Одну минуту, — на плечо Ани легла тяжелая рука, и она обернулась, — не спешите так.
Она сразу узнала тех троих, что сидели в «Белой акуле» и так по-дилетантски, по мнению Свиридова, смотрели в их сторону.
Странно.., однако они не совсем похожи на дилетантов, особенно этот, с телефоном.
— Что вам нужно? — резко спросила она. — Мне кажется, мы с вами не знакомы.., чтобы вот так бесцеремонно хватать меня на улице.
— Не ерепенься, цыпочка, — отозвался приземистый толстяк с отвислым пузом и плечами тяжелоатлета, — нечего квакать, тут не болото.
— Поедешь с нами, — веско выговорил «Бобик в гостях у Барбоса», — вас желал видеть один представительный господин.
— Кто это? — нисколько не смутившись, ответила Аня. — Назовите его фамилию, может, я и сама не сочту излишним посетить его. Хотя в вашем городе, откровенно говоря, туго с галантными и воспитанными мужчинами.
— Хватит болтать! — рявкнул пузан и рванул девушку за руку, чтобы затолкать в подъехавшую «Ауди».
— Поехали, сука, мать твою!
Аня ловко извернулась и ударила каблуком не блеснувшего вежливостью толстяка в подъем ноги, отчего тот басовито рыкнул и, изрыгнув чудовищное ругательство, смешно запрыгал на одной ножке, что для человека его габаритов было, по крайней мере, нестерпимо комично.
Аня открыла было сумочку и потянула содержавшийся в ней пистолет, как сильная рука главного с телефоном цепко ухватила ее за запястье так, что она взвизгнула от нестерпимой боли и машинально выпустила сумочку. Второй бандит на лету перехватил ее и повесил себе на плечо.
В этот момент рядом с «Ауди» тормознула темно-зеленая «БМВ», переднее тонированное стекло опустилось, и знакомый ироничный голос проговорил:
— Конечно, я человек не самый галантный, но все-таки обращаюсь с дамами куда более вежливо.
— Ну вот, — произнесла Аня, морщась от мощной хватки гоблина, — можно было бы приехать пораньше.
Саиридов вышел из машины, а пузатый бандит, припадая на больную ногу, подошел к Владу и агрессивно уперся в него животом, вероятно служившим ему главной ударной силой:
— А тебе чего, братан? Поужинал девушку, типа, дай погонять другим.
— Вас кто прислал? — спокойно спросил Влад, не обращая внимания на все возрастающее давление со стороны могучего братка.
— Вот и я спросила, — в тон ему негромко произнесла Аня, — а они ругаются и за руки хватают.
— Слушай, ты! — сказал главный, буравя Влада досадливым взглядом, как смотрят на пустяковое, но хлопотное недоразумение. — Бери ноги в руки и уматывай отсюда.
Тебе мой совет будет такой.
— Правда? — Влад одним шагом преодолел расстояние, разделявшее его и Аню, и без видимого напряжения разжал пальцы бандита на запястье девушки. — Этот совет ты с большим успехом можешь переадресовать самому себе.
— А-ах ты, лох позорный! — заорал тот так, что находящиеся в радиусе пятидесяти метров прохожие стали оборачиваться на громовые звуки голоса бандита. — Гыннида-а-а!..
Толстый бандит, посчитав богатырские раскаты голоса вожака сигналом к действию, подскочил к Владу и замахнулся на него здоровенной ручищей, в то время как второй выхватил пистолет и ткнул им в бок Свиридова. Впрочем, главный бандит не успел даже торжествующе ухмыльнуться, как над его головой нависли грозовые тучи и грянул гром.
Или почти грянул.
Потому что карающая десница толстого бандита была перехвачена левой рукой «лоха» и по необъяснимой случайности пришла в тесный контакт с мило оскалившейся физиономией тыкающего в бок Свиридову пистолетом второго бандита. Стыковка напоминала консолидацию на околоземной орбите станций «Мир» и «Союз» — «Аполлон», а по последствиям и эффекту оставила далеко позади космическое российско-американское единство.
Неожиданно ставший мишенью для кулака собственного подельника бандит гаркнул что-то нечленораздельное и со всего маху полетел на землю, проделав при этом несколько пируэтов и кувырков, которым позавидовал бы олимпийский чемпион Атланты по спортивной гимнастике Алексей Немов.
Нанесший же этот великолепный удар толстяк потерял равновесие и, по инерции сделав вперед несколько шагов, навернулся через еще барахтающегося компаньона и ткнулся мордой в не просохшую после утреннего дождя лужу, подняв при этом тучу брызг.
Главный бандит разверз свою золотозубую пасть, успев выдать нечто вроде:
— Бля-а-а.., го-о…
Означало ли это нечто — «благодарю покорно» — или являлось экспрессивной обработкой куда более банального — «бля, говно, мать твою, иже еси на небеси, тратата», так и не удалось узнать. Потому что именно в этот переломный момент Влад легонько ткнул его под ребра, и он беззвучно согнулся, отскочил к чугунной ограде парка и упал на спину.
— У нас есть десять секунд, — бросил Влад, распахивая перед девушкой дверцу «БМВ», — садись.
Она обожгла его коротким и, кажется, не особо одобрительным взглядом и легко запрыгнула на переднее сиденье.
— Где ты так научился?
— То есть? — переспросил он, вдавливая до отказа педаль газа, отчего визгливо застонали провернувшиеся на шершавом асфальте шины.
— Впрочем, чего я спрашиваю? — усмехнулась она. — Я думаю, по твоему профилю ты и не то еще должен уметь.
— А ты довольно ядовитая девочка, — с неприкрытым сарказмом сказал он, — Другая бы на твоем месте радостно прыгала от восторга, что ее спас супермен местного розлива, и завлекательно сверкала глазками, не зная, как и благодарить героя. А ты, понимаешь…
— Да я-то понимаю, — неожиданно добродушно (уже в который раз неожиданно, подумал он!) выговорила она. — А вот ты…
Ну зачем ты так больно вытянул того, с пистолетом, рукой его же толстого друга? Ты ж ему череп проломил.
Это было сказано классическим тоном дрессировщицы тигров из «Полосатого рейса», наставлявшей своего разошедшегося питомца: «Ну зачем ты Ваське хвост откусил?»
— Не думаю, — откликнулся Влад, — тем более что они у нас на хвосте.
…"Ауди" вынырнула из-за поворота неожиданно. Судя по ее скорости, сидящие в салоне гоблины были настроены решительно и пославший их неизвестный благожелатель настоятельно рекомендовал им заполучить Аню и не возвращаться без нее.
— Куда направимся? — почти пропел Свиридов. — Я не думаю, что предложение отвезти вас прямиком домой было бы лучшим выходом.
— Мы уже проехали мой дом.
— В самом деле? М-м-м.., как говорят в тупых американских сериалах про несчастных закормленных налогоплательщиков, страдающих олигофренией в стадии имбецильности, у меня есть идея, — на одном дыхании выпалил Свиридов Аня с интересом взглянула на него, — В минуте езды от нас по Казанской находится Воздвиженский собор. Там служит мой друг отец Велимир.., даже в такое позднее время он обычно еще там. Вот мы и решим, как нам быть.
— Вы шутите? — вероятно, от изумления снова переходя на «вы», проговорила Аня.
— Я не шучу такими вещами, как жизнь человека, Анна Михайловна, — в юн ей сухо ответил Свиридов и после некоторой паузы многозначительно добавил:
— С недавних пор…
* * *
Они обнаружили отца Велимира в ризнице, где тот снимал церковное одеяние, чтобы облачиться в мирское. Едва ли не по пятам за ними мчались упорные братки, успевшие прошмыгнуть в отворенные церковным служкой по просьбе Влада вторые храмовые врата, которые следовало бы именовать скорее обычной железной дверью, потому как парадный вход был закрыт еще два часа назад по окончании вечерней литургии.
Отец Велимир, рослый осанистый мужчина лет тридцати пяти, чрезвычайно представительной благообразной внешности, с окладистой черной бородой, в миру звался Афанасием Фокиным, а в приснопамятные времена являлся штатным исполнителем «Капеллы» под кодовым названием «Вагнер».
Впрочем, в последние годы уроки спецгруппы ГРУ явно уходили в забвение, так как отец Велимир по идеологическим и моральным соображениям сознательно отрекался От прошлого, связанного с элитным киллерским отделом, которое в его понимании явно шло от дьявола.
Нельзя не признать, что во многом отец Велимир был прав.
Другое дело, что, отрекшись от сатанинских свершений прошлого, новоиспеченный священник предался другим дьявольским наваждениям, самым явным из которых следовало признать неумеренное потребление спиртных напитков. По утверждению ряда праведных прихожан, которых сам пастырь титуловал не иначе как богохульниками, вероотступниками и христопродавцами и примерно раз в неделю обещал отлучить от церкви, — так вот, по утверждению этих добрых людей, преподобный отец вверял себя зеленому змию даже во время служения молебнов, иногда столь основательно, что путал слова молитв и даже осквернял слова Священного писания богомерзкой икотой.
Впрочем, Владимир храм не посещал и о степени одержимости своего друга дьяволом в лице зеленого змия во время литургии мог судить только со слов злобных старушек, чтящих все заветы матери нашей православной церкви.
Однако и сейчас отец Велимир был определенно пьян и уже весьма нетвердо стоял на ногах, когда в ризницу влетели Влад и Аня.
— Вот ты-то нам и нужен, Афоня, — прогочорил Свиридов, — сейчас сюда пожалуют несколько возмутительных безбожников, а мне уже надоело вразумлять их и наставлять на путь истинный. Быть может, у тебя это получится лучше, все-таки ты у нас духовное лицо.
— Ну что ж, господь мне в помощь, — торжественно провозгласил отец Велимир, обдав Влада и Аню волной нервно-паралитического перегара.
— А нас тут не было, — добавил Свиридов, ныряя за угол. — Все понял?
В этот момент неугомонная троица ворвалась в ризницу и увидела перед собой благожелательно ухмыляющееся лицо отца Велимира.
— Эй ты, поп! — гаркнул вбежавший первым отчаянно пыхтящий толстопузый. — Где тут.., козел этот со своей шалавой?
— Ты, верно, впал в заблуждение, сын мой, — следовал спокойный ответ, — здесь не было никаких козлов, тем паче, прости меня господи, шалав.
1 2 3 4 5 6