В общем, на деле все оказалось весьма интересно.
С одной стороны, все средства массовой информации со всех сторон смакуют произошедший сбой в работе АЭС, медицинские центры обзванивают школы, детсады и заводы, требуя от руководства срочно ввести в ежедневный рацион своих подопечных йодосодержащие продукты; с другой – на самой АЭС упорно отрицают вообще сам факт выброса. Прибывшим на вызов, кстати, неизвестно от кого поступивший в МЧС, руководство атомной электростанции заявило, что данные о выбросе проверяются. То есть они еще и сами не знают, был он или нет. Зато директор даже пообещал лично проследить за тем, чтобы все было сделано как следует. Вот и кому же, спрашивается, после всего этого верить?
Решив не поддаваться пока всеобщей панике, друзья покинули дежурку и направились в гости к Ашоту. Происходящее в городе требовало совместного обсуждения, а, как известно, три головы гораздо лучше, чем одна. Что касается Максимова, то они были почти уверены в том, что он пребывает где-то поблизости, тем более что ресторан Мачколяна находился недалеко от Волги, где этот стервец постоянно высматривал и охмурял на небольшом частном пляже свои новые жертвы. По крайней мере летом, да еще в свободное время, больше всего вероятности наткнуться на него было именно в гостях у добродушного толстячка Ашота Ваграмовича, и искать его где-то еще не имело смысла.
Забегая вперед, надо сказать, что в этой своей уверенности относительно пребывания Максимова неподалеку от ресторана друга никто из спасателей не ошибся. Андрей и в самом деле был на пляже, сверкая своим загорелым, атлетически сложенным телом среди не менее загорелых шоколадных заек, бросающих в его сторону откровенные, голодные взгляды. Вот уж где было самое достойное его ловеласовской натуры поле деятельности.
Нежданно-негаданно нагрянувшие друзья-товарищи прямо-таки вырвали его из сладких объятий очередной длинноногой газели с красивым «бампером», на который Андрей уже успел наложить свою твердую мужскую руку. И вновь коллеги обломали ему весь кайф.
– Макс, немедля оденься, – командным тоном приказал нахмурившийся Ашот, когда они наткнулись на недостающее звено своей цепочки, загородив солнце и накрыв голубков своей тенью. – Загорать нынче вредно, ты что, неужели не слышал?
– Отвали, боров, не видишь, я занят, – не отрываясь от девушки и не глядя на друга, отмахнулся было тот. Парочка прямо тонула в глазах друг друга, кружилась в водовороте томных взглядов.
– Нет. Пусть постоит, так прохладнее, – пролепетала между тем его краля, даже не глядя на Ашота. – Но только молча.
– А опахалом тебе да на хлебало не помахать? Да отцепись ты уже от нее, паук ненасытный, – не выдержав, воскликнул Ашот, – видишь, вся бригада тебя одного ждет.
– О, е-ешкин кот, – вынужден был повернуться к остальным Андрей. – Ну зачем я вам сегодня-то понадобился? Выходной ведь. Я что, уже и в свое личное время ваши рожи наблюдать должен?
– Да ты не кипятись, чайник. Успеешь еще полобызаться. Оставь это на сладкое, и пошли. Совет старейшин тебя одного ждать не может.
– У меня выходной. Все. Отстаньте от меня. – Андрей попытался вернуться к своему занятию, но не тут-то было.
Наученный Мачколяном, Граф незаметно подошел к нему со спины и не сильно, но зато достаточно неожиданно цапнул Андрея за ягодицы. Максимов испуганно подскочил, потеряв равновесие, шлепнулся на песок и под всеобщий хохот друзей громко выругался и заявил:
– Граф, скотина! Мохнатое чудовище…
Черпанув в ладонь песка, он швырнул его в сторону овчарки. Но песок своей цели, естественно, не достиг, осыпавшись мелкой пылью вниз, далеко от морды довольной собой овчарки.
– Твою мать, это же мое самое красивое место.
– Да? А я думал, у тебя это лицо, – удивленно присовокупил Мачколян. Андрей его не услышал, продолжая возмущаться:
– Черт!
Он попытался даже заглянуть под плавки, ничуть не смущаясь внимания посторонних, давно привлеченных столь громкой речью и криками.
– Теперь там шрам останется.
– Шрамы украшают мужчину, – со знанием дела заявил Алекс и тут же чуть тише добавил: – Даже если они на втором его лице.
– Ха-ха, – съязвил обиженный Макс. – Между прочим, я все слышал. И «шрам на любимой попе» не моя мечта. Кстати, если что останется, за пластическую операцию платить будешь ты.
– Непременно. Только перед этим я, чтоб врачам было над чем работать, поставлю тебе на задницу еще парочку печатей. – Алекс погладил кулак. – Так что кончай ребячиться, и пошли. Быстрее освободишься, скорее вернешься. А дама, – он перевел взгляд на слегка напуганную девицу, боязливо созерцающую данную сценку, – несомненно, тебя дождется. Я прав?
Андрей проследил за его взглядом и, поймав натянутый, вымученный кивок, последовавший со стороны девушки, расстроенно вздохнул:
– Ну теперь-то уж непременно.
То, что красотка слиняет сразу же, как только они отвернутся, он знал уже наверняка. Слишком испуганный у нее был взгляд, что и неудивительно при столкновении с тремя здоровенными, угрюмыми лбами, не сулящими никому и ничего хорошего. Только наивный дурак мог поверить в то, что эти гоблины работают в МЧС, причем не начальниками или руководителями, а смешно сказать – спасателями. Сейчас они больше походили на собирающихся на разборки паханов, не поделивших с кем-то сферу своего влияния. Причем главным среди них явно был тот, с собакой, в чьих глазах читался наибольший холод и даже какое-то отвращение к людям.
Зная, что друзья не отвяжутся, Андрей вынужден был подняться и, скоренько натянув штаны, последовать за ними.
– Если это опять какая-нибудь ваша идея по бесплатному спасению мира, то я пас. Я в этом не участвую.
– А мы еще ничего и не предлагали, – буркнул Ашот. – Просто поговорить надо. О тебе же, дурья башка, печемся. Ты вот тут греешься на солнышке и даже не знаешь, что взрыв был на нашей атомной электростанции и жить тут вообще, может быть, даже опасно.
– Какой еще взрыв? Чего вы мелете? – Друзья как-то странно на него покосились, что заставило Андрея иначе отнестись к услышанному, впрочем, оптимизма его не поубавило, и он тут же заявил: – А и пусть. Картошка, морковочка там всякая гигантская расти будет. Как в Чернобыле. Плохо, что ли, когда такой урожай?
– Плохо будет, когда вот такие молодые, как ты, от рака умирать станут.
– Или импотентами сделаются, – с ухмылкой присовокупил Ашот, а Алекс закончил:
– Я еще пока жить хочу, а не мутировать.
– Ну и что, теперь в паломничество по России собираться? Чемодан уже упаковывать или пока рано?…
За издевки в адрес такой серьезной проблемы Андрей поймал от Алекса увесистый тумак в бок, причем этим физическое воздействие не ограничилось, так как Граф, взявший, видимо, действия своего хозяина за образец, тоже не обошел его своим вниманием и цапнул еще и за лодыжку. Очередной вскрик продолжился бранью, сопровождавшей мужчин всю оставшуюся часть пути до самого ресторана.

* * *
– Вячеслав Николаевич, журналисты! – Русоволосая пышнотелая девушка заглянула в кабинет директора и задержалась в дверном проеме. На лице ее застыл молчаливый вопрос.
Прервавший разговор по телефону лысоватый мужчина с глубоко посаженными глазами и сильно выступающей вперед нижней губой, не задумываясь, отмахнулся:
– Мне сейчас не до них.
– Но они же не отстанут. Может, проведете для них пресс-конференцию?
Меркулов недовольно скривил губы:
– А чем там вообще охрана занимается? Она что, не в состоянии разогнать эту толпу? Им за это платят.
– Да, но тогда скандал еще более усилится. Про нас и без того кучу всяких гадостей говорят, – пыталась убедить своего босса в необходимости определенных действий девушка.
Не будучи от природы глупым человеком, а скорее даже наоборот, иначе бы не занимать ему сейчас пост директора Желтогорской атомной станции, Вячеслав Николаевич не стал долго думать, и без того понимая, что барышня абсолютно права. И, несмотря на всю неприязнь к журналистской братии, он вынужден был согласиться.
– Хорошо, пусть все подготовят. Я встречусь с ними минут через пятнадцать.
Кивнув, юная «правая рука» скрылась из вида, а Меркулов продолжил свой разговор по телефону:
– В общем, мы договорились, Герман. Сейчас прибудет еще одна партия, ты ее толкнешь.
Собеседник что-то отвечал, но Меркулову это явно не нравилось. Нервно постукивая шариковой ручкой по крышке собственного стола, он выслушал все, что ему пытались втолковать, а затем вспылил:
– Мне, в сущности, все равно, через какие бумаги и как ты это будешь проводить. Это твоя головная боль. Я и так взял все самое сложное на себя. Я вложил в это свои деньги, а ты загружаешь меня какими-то глупостями. Тебе подвернулся такой шанс, и еще чего-то не устраивает… Да никто ничего не заподозрит!
Вячеслав едва сдерживался, чтобы не наорать на своего партнера. Он вообще не понимал, что этот трусливый человек делает в бизнесе, где испокон века царил только один закон: «Либо ты ведешь свой бизнес и постоянно что-то нарушаешь, либо просто не ведешь бизнес». Иного не дано. Тем более что помощи от государства ждать не приходится. А этот придурок еще о чем-то печется, переживает. Да с теми деньгами, что они на этом дельце заработают, им никакие напасти со стороны закона станут не страшны.
– Все, я выхожу из игры, – раздалось в трубке.
– Нет. Мы на этом не остановимся. – На Меркулова накатывала злоба. – Тем более сейчас. Я буквально спас твою клинику от краха и развала, и вот какую благодарность ты мне преподносишь.
– Да пойми же ты, что в любом деле главное – вовремя остановиться. Мы свой куш сорвали, теперь пора…
– Это я буду решать, когда и что пора, – окончательно вышел из себя мужчина. – И запомни, если попытаешься сорвать мне дело, сильно об этом пожалеешь. Того, что я дал тебе, нигде больше не получить – никто другой тебя не профинансирует. Все, некогда больше с тобой трепаться – меня ждут журналисты. Принимай товар и распределяй по точкам, а об остальном не беспокойся. И не вздумай дурить. Я свяжусь с тобой позже.
Шумно приземлив трубку на крышку стола, Меркулов грязно выругался, затем для успокоения и себя и нервов несколько раз глубоко вздохнул и, поправив новенький светлый костюмчик, в который был облачен, направился к выходу. В приемной он снова наткнулся на пышноватую девицу, сразу сообщившую, что журналисты ждут его в малом зале. Кивнул и направился туда.
В небольшом помещении было шумно. С жаром обсуждались последние события, настраивались микрофоны, отовсюду сыпались вопросы. Все ждали прибытия директора, который ну просто обязан был приподнять завесу тайны и сообщить миру о том, что же на самом деле произошло на атомной электростанции. Меркулов вошел тихо и не сразу был замечен журналистами. Рядом с Вячеславом Николаевичем шли четверо охранников, следящих за порядком вокруг. В их задачу входило держать назойливых акул пера на расстоянии и, если что пойдет не так, обеспечить беспрепятственный отход руководства из зала. Впрочем, Меркулов очень надеялся на то, что ничего из ряда вон выходящего не случится и все останутся довольны их совместной беседой.
Заняв место за столом, стоящим на некотором возвышении перед остальным залом, он негромко откашлялся в кулак и стал выжидать, когда все вокруг стихнет. Тишина наступила в считаные секунды, затем из зала сразу послышались первые вопросы, и в его сторону потянулись несколько длинных микрофонов.
– Был ли взрыв на самом деле, и чем его последствия грозят нашей области?
– Что предпринимается для снижения уровня радиоактивности?
– Из-за чего случился выброс? Кто в этом виноват, и будет ли этот человек наказан?
Постепенно вопросы стали переплетаться друг с другом, и вскоре уже вообще нельзя было разобрать, что и кто выкрикивает. Особенно усердствовал низенький ушастенький парнишка с квадратной лысой головой. Ему так хотелось задать больше всего вопросов и получить на них ответы, что он готов был лезть по головам, но пока удавалось лишь подпрыгивать в своем кресле, в которое он в конечном итоге и провалился, когда сиденье сложилось со спинкой.
С минуту молча наблюдая за суетящимися журналистами и одновременно в уме выкладывая план своих дальнейших ответов, Вячеслав Николаевич поднял вверх раскрытую ладонь, требуя тишины. Когда ее удалось достичь, он неторопливо начал:
– Прекрасно понимаю, что многих из вас интересует, что же именно случилось. Я готов развеять все слухи и все объяснить.
– Слухи не сказка?… Что-то на самом деле было?
Меркулов недовольно покосился на нетерпеливого парня со слишком длинным языком и, проигнорировав его вопросы, спокойно продолжил:
– Сегодня ночью действительно произошла кратковременная остановка второго энергоблока Желтогорской АЭС.
В зале поднялся гул.
– Остановка была плановой, – успокоил журналистов Меркулов. – Она была необходима для проверки технического оборудования. В настоящее время на нашей атомной электростанции реализуется принцип непрерывного повышения безопасности блоков путем замены устаревшего оборудования на новое, оснащения всех блоков новейшими системами диагностики, а также модернизации различных программ, направленных на повышение уровня безопасности и снижение показателей аварийности энергоблоков. Уже была проведена замена устаревших регулирующих клапанов редукционного устройства расхолаживания блока на новые. В дальнейшем планируется уплотнение гермообъема блоков и внедрение новой системы TV-контроля возможных перегрузок реакторов блоков.
– То есть вы хотите сказать, что никакого выброса в атмосферу не было? – задала интересующий всех вопрос крупнотелая девица с короткими рыжими волосами.
В уголках губ мужчины мелькнула едва заметная ухмылка, но на его голосе и дальнейшей речи она, естественно, никак не отразилась. Совершенно спокойно он продолжил:
– Твердо могу заявить, что никакой опасности для окружающей среды, персонала станции и проживающих рядом с ней граждан в результате остановки энергоблока не произошло.
1 2 3 4 5