один из острых прутьев насквозь пронзил его живот и вышел со спины. Как ни странно, крови было совсем немного, но выглядел мальчик неважно – его бледное лицо приобрело уже какой-то синеватый оттенок. Он тяжело дышал и смотрел перед собой мутным, ничего не выражающим взглядом. Высохшие слезы оставили на щеках две грязные полоски. К счастью, ограда была не слишком высока, да к тому же хрупкое тело мальчика с обеих сторон поддерживали двое, мужчина и женщина, оба бледные, с выражением почти физической боли в глазах. Судя по всему, это были родители.
Хмуря брови, Мышкин быстро прошел к ограде, кивнул родителям, о чем-то коротко спросил. Затем пощупал пульс у ребенка, заглянул в зрачок и с деловитым видом открыл свой чемоданчик.
– Сейчас я введу обезболивающее, – строго сказал он родителям. – Тревожить ребенка нельзя. Я имею в виду, что в больницу мы его можем доставить только вместе с фрагментом ограды. Будем выпиливать. Я бы рекомендовал передать инициативу в руки наших сотрудников.
– Вы имеете в виду, что сейчас мы должны оставить нашего сына? – с беспокойством спросил мужчина и отрицательно помотал головой. – Делайте ваше дело – мы его подержим.
– Пусть держат, в самом деле, – кивнул Грачев. – Мальчишке будет легче. А чтобы родителям было легче, Ашот им поможет.
Он обернулся и кивнул Максу. Тот понял его без слов и поднял на руках механическую пилу, которую предусмотрительно захватил из машины. А Мачколян и Величко уже несли пленку, чтобы укрыть тех, кто будет поддерживать ребенка, от искр и металлических осколков.
Тем временем Мышкин сделал мальчику обезболивающий укол и ушел в машину готовить кислородный аппарат. Покрыв родителей защитной пленкой, спасатели приступили к освобождению мальчика. Толпа невольно подалась назад, когда Макс, надвинув на глаза защитные очки, врубил мотор своего агрегата и приступил к обработке забора.
Механическое полотно, бешено вращаясь, вгрызлось в кованый металл ограды. Из-под него хлынул огненно-желтый дождь искр. Душераздирающий скрежет металла продолжался не слишком долго – фрагмент ограды, проникший в тело мальчика, был аккуратно подпилен со всех сторон. Когда работа была закончена, по толпе прокатился невольный вздох облегчения.
Но радоваться было еще рано – последнее слово в этой печальной истории должны были сказать врачи.
– Ну, теперь уж я! – внушительно произнес Ашот, подхватывая ребенка как пушинку и направляясь к автомобилю. – И прошу не мешать!
Родители секунду стояли, глядя ему вслед и опустив руки, словно только сейчас потеряли что-то главное в своей жизни и уже не знали, как применить себя. Пока они могли оказывать хоть какую-то помощь своему сыну, сила духа не покидала их, но теперь, когда даже этой малости от них не требовалось, они по-настоящему поняли, какая их настигла катастрофа.
Впрочем, через секунду они бросились вслед за человеком, который уносил их ребенка в неизвестность, и заявили, что поедут в больницу тоже.
– Разумеется, – серьезно кивнул Грачев. – Разумеется, вы поедете, не беспокойтесь. Садитесь в машину.
Затем он подошел к Максу и негромко объявил:
– Места всем не хватит. Величко с Графом остаются. Ты со своей подругой, естественно, тоже. Время попрощаться у вас будет, но если до нашего приезда ты не окажешься на месте, пеняй на себя.
Он тут же повернулся и пошел к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, и спецавтомобиль выкатился со двора. Толпа понемногу начала рассасываться. Макс растерянно посмотрел по сторонам, высматривая Олесю, но она словно сквозь землю провалилась. На спасателей с любопытством смотрели жители дома, в основном женщины среднего возраста.
Величко рассеянно потрепал Графа по жесткому серому загривку и сказал вполголоса:
– По моим наблюдениям, больше половины вызовов организуют вот такие детишки. Я даже не беру в расчет звонки насчет бомбы, которую подложили в школу накануне контрольной. Надо предложить кому-нибудь тему для диссертации – «Дети как источник повышенной опасности».
– Да, интересно, как он умудрился на этот прут наколоться? – рассеянно пробормотал Макс, продолжая высматривать поблизости Олесю.
– А ничего интересного, – неприветливо сказала вдруг крупная женщина в синем линялом халате. – Вишню на дерево полез рвать, сорвался и накололся. Вы посмотрите, пики-то какие! Это же убийство, а не забор! Для кого, скажите, такие заборы делают?
– Это вопрос! – сокрушенно произнес Макс. – Только какая же вишня? Она же еще неспелая!
– Дети, они не разбирают, спелая или нет, – возразила женщина. – Красная – и ладно. Вон еще ведерко его валяется. Я без содрогания смотреть не могу!
Спасатели посмотрели, куда она показывала. Действительно, под забором лежало опрокинутое набок белое пластиковое ведерко, перемазанное, точно кровью, вишневым соком. Пригоршня темно-красных ягод рассыпалась по асфальту.
– Зрелище не совсем приятное, согласен, – сказал Величко. – Но это не смертельно. А вот с копьями этими действительно решать что-то надо. Сейчас каникулы, но детворы тут, я думаю, всегда хватает.
– Мальчик-то жить будет? – спросил кто-то из-за спины Макса.
– Обязательно, – поспешно сказал он. – Медики у нас сейчас на таких случаях собаку съели. Заштопают!
Он вдруг увидел Олесю. Она, опустив плечи, стояла возле угла дома и смотрела себе под ноги. Ее лицо сейчас было бледным, даже с каким-то зеленоватым оттенком. Макс метнулся в ее сторону.
– Так я пошел на базу, – остановил его Величко. – Ты тоже не задерживайся. Не давай страсти взять над собой верх.
– Я не даю, – нетерпеливо отозвался Макс. – Ты ступай. Я тебя догоню.
Он подошел к девушке. Она подняла голову и без улыбки посмотрела на него.
– Как это ужасно! – прошептала она. – Я понимаю, что чувствуют сейчас родители. Кошмар!
В ее голубых глазах сейчас не было даже искры веселья. Олеся была по-настоящему потрясена.
– Ну вот примерно так мы и работаем, – стараясь говорить бодро, произнес Макс. – Не слишком весело, конечно, но кому-то надо заниматься такими вещами.
– Да, все это так жутко, что я до сих пор не могу прийти в себя, – потерянно сказала Олеся. – Наверное, этот желчный тип Мышкин прав – я никудышная студентка, и мне нечего делать в медицине.
– Это с непривычки, – благодушно сказал Макс. – А с Мышкиным я поговорю. Он только с виду такой неприступный, а вообще душа человек. Просто подход знать надо.
– Почему они уехали без тебя?
– Просто места в машине мало. Там раскладывающиеся носилки, плюс родители, плюс Ашот со своим пузом… Да здесь не так далеко, я дойду.
– А что тебе сказал этот… с собакой? – вдруг ревниво спросила Олеся. – Он что-то про нас с тобой говорил?
Максу стало неловко. Похоже, Олеся уже раскаивалась, что с таким легкомыслием влезла в чужие дела, и теперь ей казалось, что все только об этом и говорят.
– Нет, он не о нас говорил, – ответил он. – Он говорил, что от детей одни неприятности. Мол, нужно на них таблички вешать, как на автомобили, и специальную службу организовать, чтобы регулировать их движение…
– Дурацкая шутка! – нахмурив брови, сказала Олеся. – Дети – это не тема для шуток, я считаю.
– Ну так это не моя шутка, – соврал Макс. – Я тоже обожаю детей. По мне – пускай живут в свое удовольствие. Просто около каждого забора нужно поставить еще один забор. Или запретить фруктовые деревья в городе.
– Твоя шутка не намного умнее, – серьезно сказала Олеся. – Я тебя прощаю только потому, что ты принимал участие в спасении этого бедного мальчика.
Макс тревожно оглянулся по сторонам. Толпа уже почти разошлась, но оставшиеся во дворе зеваки пялились на них с Олесей во все глаза.
– Пойдем отсюда, – предложил Макс. – А за участие в спасении ты могла бы наградить меня чем-то более существенным – например, поцелуем…
– У меня сейчас не поцелуйное настроение, – сердито сказала Олеся.
Они вышли со двора, свернули за угол и пошли в сторону центра. Оба молчали. Макс искоса поглядывал на девушку и в душе ругал себя последними словами за то, что согласился привести Олесю на свое дежурство. Случаи, подобные сегодняшним, происходят не слишком часто, но на неподготовленных людей производят неизгладимое впечатление – ему следовало бы об этом помнить. Грачев утверждает, что люди, пережив сильное потрясение, стараются потом избегать всего, что хоть каким-то образом с этим потрясением связано. Инстинкт у них такой. Грачев по образованию психолог, ему виднее. Но Макс и сам интуитивно это чувствовал. Наверное, сейчас в глазах Олеси он выглядит едва ли не главным виновником случившегося. Логики тут немного, но в отношениях между мужчиной и женщиной логика не главное. Вчера они случайно встретились, а сегодня могут так же случайно разойтись, потому что теперь образ Макса будет связан с кровью, болью и страхом.
– А вообще твой товарищ в чем-то прав, – неожиданно сказала Олеся. – От детей куча неприятностей. Но это только, когда у них наступает переходный возраст. У меня есть сестра, ей тридцать четыре года. Мальчишке ее шестнадцать лет. Славик, мой племянник… С мужем сестра развелась, тянет мальчишку одна и порой не знает, что с ним делать. Он все время ищет приключений на свою шею.
Макс с сожалением посмотрел на другую сторону улицы – ему нужно было сворачивать.
– Мне пора, – сказал он. – Но завтра с утра я совершенно свободен. Давай где-нибудь встретимся и обсудим наши дела. Я переговорю с Мышкиным.
– Если ты только ради этого, то можешь не напрягаться, – ответила Олеся. – Все равно этот дурацкий зачет перенесли на осень.
– Ну, мы можем поговорить о твоем непутевом племяннике, – с улыбкой сказал Макс. – Он связался с плохой компанией?
– Если тебе это действительно интересно, то мы поговорим об этом завтра. Запомни мой телефон и позвони – возможно, я буду дома.
Она назвала цифры своего номера, и Макс постарался запомнить их все до одной. Само собой, старался он отнюдь не ради неведомого племянника, и был бы сильно удивлен, если бы ему сказали, что совсем скоро судьба этого парня так крепко переплетется с его собственной, что распутать узел окажется совсем не просто.

Глава 2

– Долго еще тащиться? – недовольно спросил Фитиль.
Он остановился и с отвращением оглянулся по сторонам. Вокруг простиралась пустошь, покрытая выгоревшей от солнца травой. Тенистая роща, из которой они вышли, осталась далеко за спиной, а впереди ничего не было, кроме рыжего оврага, тянувшегося, казалось, до самого горизонта.
– Ты куда нас привел, козел? – совсем хмуро спросил Фитиль. – Чего тут может быть интересного? Бабочек ловить собрался, что ли?
Фитиль выглядел старше своих шестнадцати лет – высокий, жилистый, с пробивающейся на щеках щетиной. Эта мужественная поросль, а также физическая сила и таинственные связи Фитиля с какими-то «крутыми пацанами» являлись неизменными предметами зависти для всех подростков того района, где проживал Фитиль. На него старались равняться и пытались завоевать его расположение. Делалось это разными путями и с разной степенью эффективности. Фитиль себя очень ценил, а не сумевших ему угодить тиранил страшно.
Славик Туманов тоже мечтал о дружбе с Фитилем. Не то чтобы он слишком уважал этого вечно хмурого и агрессивного парня. Пожалуй, даже наоборот. Славик был неглуп, неплохо учился, интересовался многими вещами, часами просиживал в Интернете и имел еще кучу разнообразных увлечений. Свой интеллект он расценивал гораздо выше среднего. Фитиль был примитивным существом, но за ним была сила. А у Славика с этим делом всегда были проблемы. Нескладный, худой, с острыми локтями и коленками, он вечно подвергался насмешкам сверстников. Настоящих друзей у него практически не было. Девчонки совершенно не обращали на него внимания. В такой ситуации выход мог быть только один – приблизиться к Фитилю. Заслужив его уважение, можно было поднять свой авторитет среди всего общества – Славик был в этом убежден.
Однако заинтересовать Фитиля было совсем не просто. Его ничто не волновало, кроме чисто мужских дел – выпивки, баб и делишек с криминальным душком. В таких жестких рамках шансов у Славика было раз-два и обчелся, но судьба ему все-таки улыбнулась. Сегодня у него было что показать Фитилю, было чем удивить.
Интуитивно Славик не стал добиваться внимания Фитиля в одиночку. Для компании он позвал Валерку Кашина, которого во дворе звали Вихор. С Вихром у него были нормальные отношения, и Вихор пользовался уважением Фитиля. Славик пообещал им нечто необыкновенное, нечто из ряда вон выходящее, и на какое-то время оба ему поверили.
Однако для осуществления своего плана Славик был вынужден предложить приятелям прогуляться за город, в безлюдное тихое место, где ничто не могло им помешать. Славику удалось так заинтриговать обоих, что возражений от них никаких не последовало, тем более что Фитиль был совершенно свободен и томился от скуки. Но день выдался жаркий, дорога оказалась долгой, и острое любопытство Фитиля быстро иссякло. Он начал раздражаться, покрикивать на своих спутников, и его недовольство могло обернуться самыми непредсказуемыми последствиями. Славик из кожи вон лез, стараясь удерживать внимание Фитиля, но с сюрпризом тянул до последнего – будь по-другому, весь эффект был бы смазан.
– Нужно в овраг спуститься, Фитиль! – виновато сказал он. – Иначе ничего не получится.
– Чего не получится? – с вызовом спросил Фитиль. – Чего ты мне мозги паришь? Стану я по оврагам лазить! Короче, какого хрена ты нас сюда притащил?
– Ну еще минуточку! – взмолился Славик. – Я вам такое покажу –
1 2 3 4 5 6