https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Migliore/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Анатолий Ромов: «Голубой Ксилл»

Анатолий Ромов
Голубой Ксилл



Анатолий РомовГолубой Ксилл
Внимание! Всем, кто меня слышит! Всем, кто есть на Иммете! Сообщество Галактики предлагает вам вернуться! Внимание! Здесь, в джунглях Южного материка, на поляне прибрежного массива, в пятнадцати градусах двадцати минутах восточной долготы и сорока градусах одиннадцати минутах южной широты, нами сброшены тюки с продовольствием, инструментами и энергопитанием. Всем, кто меня слышит! Наше пребывание на Иммете заканчивается! Каждый, кто явится к месту сбора, сообщите о себе по микрорации!Сидящий в ракетолете радист выключил кассету, и грохот динамика за бортом стих. Спасательный облет, повторявшийся каждые полгода, заканчивался: условия Договора запрещали кораблю находиться у поверхности Имметы более семидесяти двух часов.— Командир, — радист кашлянул, — еще полчаса, и мы штраф заработаем.— Хорошо. Передай — идем на Орбитальную. Приготовиться к переходу на космическую скорость.— Есть передать — идем на Орбитальную. — Радист нажал вызов.Тот, кто смотрел бы на корабль снизу, из джунглей, увидел бы, как ракетолет плавно развернулся и задрал нос. Через секунду из кормовых двигателей вырвалось пламя, и аппарат, стремительно уменьшаясь, ушел вверх.Я почувствовал, что просыпаюсь, и, как обычно, еще ничего не соображая, потянулся к часам. Где же я? Каюта как каюта, пора бы привыкнуть. Относительный комфорт, если не считаться с чудовищной экономией места. Искусственный гравитатор работает нормально, ощущение тяжести нормальное. В голове туман, но я уже понимаю, что нахожусь на Орбитальной Имметы, причем второй месяц. На циферблате шесть утра. До вылета три часа, значит, успею не спеша позавтракать, посидеть в кают-компании, и как минимум еще час будет в моем распоряжении.Поболтаю со стюардессами. Здесь, у Имметы, Орбитальная довольно большая — восемьсот метров в длину, триста в ширину и двести в глубину. Принимает до тысячи человек.Я нажал кнопку, стекло иллюминатора прояснилось. Пора было приступать к зарядке и идти завтракать. Однако поблаженствовать в кают-компании мне не пришлось. Я только приступил к кофе, как передо мной вырос рассыльный:— Простите, космонавт Стин? Через десять минут вы должны быть в Особом отделе, в секторе 5Х. Вот пропуск.У Щербакова маленькие глаза, нос уточкой, губы тонкие, сложенные как-то по-особому. В его лице присутствовало нечто недоброжелательное. Но я помнил Павла Петровича с детства и знал, что это всего лишь маска, скрывающая незащищенность души и необычайную доброту. Щербаков давно дружил с моим отцом, был умницей, эрудитом и начинал когда-то как очень серьезный нейрофизиолог. Но потом поступил в Академию права, занялся борьбой с промышленным шпионажем, а после создания Орбитальной Имметы уже три ода возглавлял Особый отдел. Увидев, что я вошел, Щербаков кивнул:— А, Влад, добрый день. Садись.— Добрый день, Павел Петрович.Я сел. Щербаков хотел что-то сказать, но вместо этого вытащил из кармана кристалл ксилла. Положил на ладонь, чуть повернул руку. Крошечный голубой кристаллик, поймав на мгновение луч лампы, вспыхнул и тут же погас, но этого было достаточно, чтобы над ладонью Щербакова будто вспыхнула молния.— Твой отец прав насчет целебных свойств ксилла. Выдам «страшную» тайну:последние пять лет меня постоянно мучили боли в лицевом нерве. Ночью просто спать не мог. Так вот, месяц назад я прикрепил эту кроху пластырем на щеке. На ночь. — Щербаков положил кристалл в металлическое блюдце на столе.— Все как рукой сняло, представляешь? Как будто заново родился. И сплю спокойно.А что будет, если исследования ксилла начнут проводиться всерьез ? О ксилле и так уже ползут всевозможные слухи. Чего только не говорят. Самое безобидное, что ксилл якобы приносит счастье, а три его карата полностью омолаживают организм.Ксилл в девять раз тверже алмаза. А вот откуда это известно всем, ты можешь мне сказать ?Будто раздумывая, Щербаков тронул кристаллик. Тот снова вспыхнул яркой искрой.— Компания владеет всего одной планетой, но ведь на этой планете живут люди.Подписав около двадцати лет назад Договор с Компанией, Сообщество пошло на то чтобы Иммета осталась нетронутой. Думаю, ты понимаешь почему. Безответственные элементы Компании были готовы применить оружие, лишь бы завладеть планетой. Они бы и применили его, если бы не наши патрульные ракетолеты. Иммета пока неприкосновенна как для нас, так и для них. Конечно, Компания отлично понимает, что главное здесь ксилл. О нем ничего пока не известно, только общие сведения.Пробных кристалликов у Компании, по моим сведениям, двадцать два. Их интерес к ксиллу понятен. Если минерал — панацея от всех болезней, монопольное обладание им позволит извлечь огромную выгоду. Но скорее всего дело даже не в этом: ксилл может быть не только лекарством…— Павел Петрович, вы очень хотите попасть на Иммету? Щербаков нехотя отвел взгляд.— Да, хочу. Как и каждый любознательный ученый. И все-таки я доволен, что Иммета пока чиста.— Говорят, после закрытия Имметы там все-таки кто-то остался.— Ничтожная доля, микроскопический процент по отношению к площади планеты, уж не говорю, ко всему человечеству.— Вы говорите о людях как о каком-то понятии? На вас это непохоже.— Говорю, потому что осуждаю их. Никто не принуждал их остаться.— Но это живые люди. — Влад, есть закон. Всем, кто попал на Иммету во время «ксилловой лихорадки», когда планета была открыта, было предложено вернуться в Сообщество сразу же после заключения Договора. И вот, когда уже был установлен контроль над орбитой, выясняется: около пятидесяти человек все— таки остались.Они спрятались в пещерах, джунглях, на островах. Каждые полгода спасательный ракетолет совершает облет планеты, используя все для поиска людей. В условленных местах сбрасываются продовольствие, инструменты, запасы энергопитания, свежие видеозаписи! Непрерывно в эфир, листовками, по громкоговорителю их призывают добровольно вернуться. Мы по-прежнему считаем их гражданами Сообщества, им предлагается любой пункт на населенных планетах! И что же? Они не откликаются.Ни разу за все время. За все двадцать лет!— Может быть, что-то мешает им это сделать?— Что? Какая причина может помешать тем, кто хочет добровольно вернуться? Нет, извини, но мне их не жаль. Они добровольно выбрали свою участь. Если их сейчас нет в живых, что ж, виноваты сами.Щербаков стал доставать из ящика стола какие-то документы, фотографии, папки.Кивнул:— Посмотри.На фото был изображен совсем молодой парень. Судя по позе, он был мертв: сидел, уронив голову и прижавшись щекой к поверхности стола. Можно было понять, что мертвец находится в каюте: за столом виден край откидной койки. У щеки лежит опрокинутая чашка. Рядом на столе темная жидкость, скорей всего кофе. Я вернул фотографию Щербакову.— Это Стефан Микич, второй пилот дежурного ракетолета. Обнаружен сегодня утром в своей каюте. Произведено вскрытие. По первым данным, самоубийство. Принял таблетку с сильнодействующим ядом. Запил кофе. Влад! Микич был здоров, молод.Зачем ему было принимать яд?— Не знаю.— Вот и я не знаю. Неделю назад Микич был на Иммете в составе экипажа спасательного ракетолета. После этого отдыхал. Сидел в видеотеке, развлекался с друзьями. — Щербаков раскрыл стоящую на краю стола коробку с шахматами.Я вгляделся в фигурки. Они были обычными.— Эти шахматы стояли на полке в каюте Микича. В закрытой коробке. Так вот, наш эксперт пропустил каждую фигурку этих шахмат через микроанализатор. Ни на одной из них нет вообще никаких микрочастиц! Понимаешь — никаких? Ни пота, ни кожи, ни пыли. Что это значит?— Может быть, их обработали спецсоставом?— Точно. Удалив с поверхности фигурок все, что можно было. Зачем? А затем, чтобы скрыть, что этими шахматами совсем недавно играли. Если бы ими не играли недавно, на фигурках успело бы осесть какое-то количество пыли. Но пыли на них тоже нет. Значит, не далее как сегодня утром кто-то играл с Микичем в шахматы у него в каюте и постарался это скрыть. И Щербаков по моему взгляду понял, что я тороплюсь, и вздохнул. — Ладно, не буду задерживать. Что у тебя?Патрулирование?— Да, Павел Петрович, выхожу на патрульном Эда Руцкого, — Ни пуха ! Эд — командир опытный. Вернешься договорим.Вылетев на орбиту точно в срок, мы патрулировали около часа без особых происшествий. Я сидел на месте дублера, Руцкий у основного штурвала. На втором часу полета у края пульсирующего поля лидара возникла яркая точка. Я вслушался в дополнительный фон: может быть, смещение? Нет. И на соседний патруль не похоже; отзыв «свой — чужой» молчит. Значит, только одно — это корабля Компании. Судя по тому, что он в зоне и приближается без предупреждения, действия его явно враждебны. Через несколько секунд на экране рядом с первой появилась вторая точка. Потом третья, четвертая, пятая. Кажется все. Пять кораблей. Рассыпаются веером — так заходят в атаку.Помедлив, Руцкий сказал тихо:— Излучатели правого борта.— Есть излучатели правого борта, — Я включил корректировку излучателей, покосился на индикатор. — Готовность «раз»— Проверить защитный экран.— Есть проверить, экран включен. Здесь наконец я увидел первый из окружающих нас кораблей. Он летел пока еще достаточно далеко, на глаз — параллельно нашему курсу, не отдаляясь и не приближаясь. Антенны сложены, опознавательных огней нет. Руцкий щелкнул проверочным тумблером: индикатор ритмично пульсирует, значит, они нас слышат. Дернул подбородком, что означало «молчи», сказал:— Внимание на кораблях без опознавательных огней! Я патрульный Сообщества Галактики «Ипсилон». Повторяю: я — патрульный Сообщества Галактики «Ипсилон». Вы вошли в закрытую зону, есть ли у вас разрешение?Эфир молчал. Я увидел возникший среди звезд слабый абрис второго корабля. Да, это корабли Компании, видно по конструкции. В отличие от первого второй корабль летел далеко слева. Вот выпустил антенны. Где же остальные… Я посмотрел на экран: вот они постепенно окружают нас.Руцкий повторил:— Корабли без опознавательных огней! Вы вошли в закрытую зону. Есть ли у вас разрешение? Ответа не было, и я показал на кнопку: предупредительный выстрел?Руцкий покачал головой, сказал одними губами:— Рано, Они ничем не проявили враждебности.Я спросил по дисплею:«Но все пять кораблей давно нарушили договорное пространство. Они в зоне притяжения Имметы». Руцкий возразил, также но дисплею: «Вот и хорошо. Предложим им следовать за ними». Вслух же сказал:— Внимание, говорит «Ипсилон». Всем кораблям без опознавательных огней, вы задержаны. Повторяю, всем кораблям без опознавательных огней, вы задержаны.Прошу немедленно скорректировать орбиты и следовать за мной. Повторил то же самое на диалекте Компании. Пока Руцкий ждал, я следил сквозь лобовое стекло за двумя кораблями впереди. Кажется, они и не думают менять курс. Убедившись, что это так, Руцкий сказал громко:— Вынужден открыть предупредительный огонь. Носовые излучатели к бою!— Есть носовые излучатели к бою.— Я включил корректировку, индикаторы замигали. Руцкий кивнул:— Огонь. Скорректировав вправо, я нажал педаль парализующего излучения. Сначала мне показалось, что действия нет, по вскоре счетчик лидара показал: правый корабль, потеряв управление, медленно отклоняется. Тут же в наушниках раздалась ругань. Хриплый голос сказал, коверкая слова:— Эй, на «Ипсилоне»… Я нас правильно называю? Мы — мирные корабли, ловим метеориты. Почему вы выводите нас из строя?Руцкий пригнулся к микрофону:— Вы вынудили нас. Все ваши корабли в запретной зоне.— В какой запретной зоне?— В договорной зоне Сообщества и Компании. Это сфера Имметы.— Откуда мы знали? У нас счетчики барахлят. Дайте нам уйти.Руцкий кивнул: командуй. Стараясь придать голосу уверенность, я сказал:— Всем пятерым следовать за мной, вы поняли меня? Всем пятерым — пристраивайтесь в хвост и за мной.— Куда?— На Орбитальную станцию «Иммета — Космос-1». Проверим вашу бортовую аппаратуру.Если она не в порядке, вас отпустят. Естественно, вы заплатите штраф.— Нас все-таки впятеро больше… Вы подумали об этом?Ну и наглость. На что они рассчитывают? Я хотел было ответить, что мы все равно их задержим, что бы ни случилось, но Руцкий скосил глаза, указывая на экран: по нему довольно быстро передвигалась к центру яркая точка. Вокруг точки изредка вспыхивал сигнал «свой» — рубиновое кольцо.Пока нарушители молчали, мы с Эдом быстро переговорили по дисплею: «Кто это может быть?»— «Не знаю, все патрули далеко».— «Кто-то из добровольцев?»— «Да, скорей всего Сайко».После этой реплики Руцкого я вспомнил, что действительно Сайко сегодня должен дежурить где-то в этом районе. Иан Сайко, по прозвищу Белоголовый, прибыл на Орбитальную из Сообщества и работает здесь около года. Один из лучших патрульных. Немного гусар, любит рассказывать о том, что делал в жизни раньше до Орбитальной. Ей у лет тридцать. Мастер на все руки, шутками и подначками умеет держать любую компанию. Единственный из волонтеров представлен к зачислению в штат и имеет допуск на внутреннюю орбиту.У левой части горизонта появился большой трехсекционный ракетолет. Да, это Сайко — я увидел опознавательные огни. Включил патрульную телесвязь. С экрана улыбнулся Сайко — короткая стрижка, густые светлые брови, прищуренные глаза стального цвета, приплюснутый нос, ямочка на твердом подбородке.— Иан, ты как?— У меня добыча. Ракетолет — нарушитель. В трюме. По-моему, прорывался к Иммете, — Иан сделал вид, будто каждый день задерживает нарушителя, хотя открытый прорыв к Иммете был ЧП.— Ну и ну. Поздравляю.— А это что?— Ничего, все в порядке.— Нет, а все-таки? — Сайко нахмурился. — Они себе что-нибудь позволили?— Говорят, мол, нас пятеро, а вы одни.Сайко пригнулся, включая связь:— Эй, вы, неопознанные! К вам обращаюсь, не молчите! А ну быстро пристраивайтесь к патрульному кораблю! Кому сказал? Пристраивайтесь! Парализующий получили, а я садану боевым, с меня взятки гладки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


А-П

П-Я