Сначала они ничего не поняли. Было воскресенье, в МВД, кроме дежурных, никого больше не было. Однако не успели они занять позицию, как автоматные очереди послышались с третьего, четвертого, пятого этажей. Особенно интенсивный огонь велся сверху. Карташов слышал истерический голос Бандо:
- Гусев, мать-перемать, прижимайся к фронтону гостиницы!
Карташов внаклонку, перебежками, пересек улицу и присоединился к группе Бандо. Между ними и зданием МВД находился монолитный угол гостиницы "Рижанин".
- Что, Игореха, будем делать? - их взгляды встретились. - Нас кто-то хочет шикарно обуть...
- Это гады, националисты, проверяют нас на вшивость...Видишь сам, наглая провокация и мы должны войти в министерство и узнать, какая сука там командует...
- У нас мало патронов. Лично у меня только два полных магазина.
- А мы канителиться не будем. Ты со своими обойди здание со стороны прокуратуры, а я попробую прорваться через бюро пропусков.
Но когда они попытались выйти из-за гостиницы, по ним, со стороны Бастионной горки, резанул крупнокалиберный пулемет. Несколько пуль цокнули по брусчатке, другие вразброс накрыли весь второй этаж, откуда со звоном полетели бесформенные куски стекол.
К Карташову подбежал бледный, в сбившемся на затылок черном берете, сержант Костя Татаринов. Тут нас всех положат... Я попытаюсь с ребятами попасть во внутренний дворик. Прикройте...
- Я тоже иду с вами, - сказал Карташов.
И они рванули в сторону серого четырехэтажного здания прокуратуры. Боковым зрением он видел в сквере перебежками перемещающихся людей в камуфляже, за деревьями - людей в гражданской одежде. У одного из них на плече поблескивала телекамера.
В проеме, между зданиями, они задержались - проход был завален досками, старыми бетонными конструкциями. И когда они начали подъем и наконец добрались до второго этажа, с крыши кто-то бросил ручную гранату. Их спасло то, что взрывная волна со звоном ушла в нижние окна прокуратуры. Один из бойцов размашисто полоснул из автомата в сторону крыши.
Вокруг, не переставая, стреляли и когда внезапно наступила пауза, до них долетел хриплый, вибрирующий голос Бандо.
- Патроны где!? Где патроны, волосатики?
Карташов через окно второго этажа увидел лежащего на лестничной площадке милиционера. Тот был в тяжелом армейском бронежилете, в каске, но стрелять из автомата явно не умел. Это было видно по его беспомощной позе и движению рук. Карташов, выбив стволом стекло, крикнул:
- Эй, парень, бросай автомат, пора обедать!
И милиционер, как будто только этого и ждал: бросил оружие в проем лестницы и, не вставая, протянул перед собой руки. Дескать, сдаюсь, не стреляйте.
Когда они оказались внутри здания, с оглядкой побежали наверх. На последнем этаже увидели открытый люк, к которому тянулась металлическая лестница.
- Подстрахуй, - тихо сказал Карташов сержанту, а сам, уцепившись за перекладину, подтянулся на руках.
Из открытого люка повевал обжигающий лицо ветерок. Ему показалось, что слышит приглушенные голоса. Когда высунулся из люка, увидел двух человек, которые были в черном камуфляже и черных масках "ночка". Слухи, циркулирующие последние дни в отряде, подтвердились - в городе орудует какая-то третья сила. Но как ни крути, коллеги. Однако уж больно хваткие: пожалуй, еще не обнаружив Карташова, по наитию, один из них круто развернувшись, выстрелил в его сторону. Пули вжикнули по гребешку крыши...Второй спецназовец схватился за пояс и отстегнул гранату. Скинув на плечо автомат, этот человек сцепил руки - это движение Карташов хорошо знал. Сейчас последует рывок стопорного кольца и - получай ОМОН подарок...А ему не хотелось звереть, разойтись бы по-хорошему с дорогими коллегами, да не получилось. Не он их, так они его достанут. Подправив ствол автомата, он выстрелил - несколько пуль угодило в трубу и кирпичные осколки, словно шрапнель, ударила по ободку люка. Тот, который пытался привести в боевое действие гранату, как-то чурбанисто упал на скат крыши и, скользнув по нему, свалился вниз.
Карташов втянулся в люк и закрыл за собой крышку. Он давно не испытывал такого дискомфорта. А внизу, между тем, все стихло. И вдруг раздался надсадный голос Бандо:
- Братва, здесь генерал наложил полные лампасы!
Карташов нашел Бандо на пятом этаже, в кабинете заместителя министра МВД. Седой человек, с трясущимися губами, стоял у стены - ноги на ширину плеч, поднятые руки на затылке. Двое "черных беретов" проводили обыск.
Все помещение было изрешечено пулями, пол усыпан штукатуркой и битым стеклом. Карташов обратил внимание - рядом с портретом Дзержинского кучно легли несколько пуль и одна из них расщепила угол казенной секции.
Бандо стоял за спиной генерала и матерно ругался.
- Ну что, вояка, отвоевался! - обратился Бандо к генералу. - Пустить тебя в расход сейчас или вместе с твоим трусливым шефом? - Слон подошел к замминистру и с размаху ударил автоматом по почкам. Генерал осел, не проронив ни звука.
- Этот пидор еще играет в Зою Космодемьянскую! - с усмешкой проговорил Бандо. - Эй, Карташов, вставь ему в рот ствол и сделай русскую рулетку. В честь независимой Латвии...
Карташов сплюнул и пошел на выход. Вслед несся нахрапистый голос Бандо:
- Ты что, лейтенант, сдрейфил? Подожди, вы еще поменяетесь с ним местами и он тебе устроит демократический допрос по всем правилам гестапо.
Но Карташов не слушал комвзвода. Снимая на ходу бронежилет, он вышел на лестничную площадку и закурил. Внизу шла разборка. Приехавшие депутаты и чиновники разных ведомств, пытались пройти в здание, но сержант Татаринов с другими омоновцами, бравшими штурмом МВД, никого туда не допускали.
Карташов вышел на улицу. Под ногами грязный, взбитый беготней снег и масса пустых гильз. Их было так много, словно в бою участвовала не часть взвода, а как минимум, тысяча стволов кряду...
...От воспоминаний Карташова отвлек вошедший в комнату Николай. Как всегда собранный, деловитый, с совершенно неулыбчивым лицом.
- Придется тебе, Мцыри, немного с Саней прогуляться. Идем, я вам покажу, что, где лежит.
Карташов поднялся и, вставив в рот сигарету, пошел за охранником.
В холле было накурено и пахло кухонными запахами. Сквозь сизое облако он разглядел сидящих в креслах Таллера, Брода и Блузмана. И еще двух, незнакомых ему людей. На дворе к ним присоединился Одинец, только что доставивший в Ангелово Блузмана. Саня с хрустом откусывал яблоко и, увидев, Карташова улыбнулся.
- Привет, Мцыри, ты случайно ото сна не опух?
- Он не спал, - вставил реплику Николай. - Он терзал гитару. Кстати, у вас с Мцыри может получиться неплохой дуэт.
Николай провел их в гараж и там, сдвинув маскировочный электрощит, они вошли в проем, вглубь которого вела довольно широкая лестница.
В подвале было светло и сухо, пахло машинным маслом. Когда охранник открыл длинный металлический ящик, Карташов понял, откуда исходил этот запах. Ящик доверху был заполнен автоматами "узи" и разными типами пистолетов. Они были обильно смазаны маслом и завернуты в вощенную бумагу.
Николай взял со стеллажа ветошь и положил на оружие.
- Несколько штук протрите. Патроны и запасные магазины возьмете в тех, что под столом, коробках...
- А куда класть все это добро? - спросил Одинец.
- Мцыри, сходи в гараж - за покрышками найдешь пару резиновых мешков.
Когда оружие было упаковано, мешки отнесли в "шевроле". Затем на бока машины они прилепили самоклеющуюся пленку, на которой крупно было написано "Дезинфекция".
- Мы же не в первый раз такое возим, - Одинец полез в кабину. - Мцыри, давай заводи, уже и так поздно, а у меня сегодня вечером большой секс намечается...
Карташов между тем смотрел на Николая и что-то обдумывал. Как будто решал - выражать свое мнение или помалкивать. Решил высказаться.
- Когда нас в Риге пытались остановить полицейские, мы поступали однозначно - очередь над головами и вперед...
- Боюсь, здесь такой номер не пройдет, - сказал Николай. - И хотя в Москве много дураков, но есть и умные.
- Если на них рассчитывать, то лучше сидеть дома и никуда не высовываться, - вяло поддержал Карташова Одинец. - Гоним, Мцыри, у нас и так времени в обрез...
- Не промочите ноги, - напутствовал Николай и почему-то сделался еще суровее.
Был час пик. Они пересекли Пятницкое шоссе и устремились в сторону Путилково, а оттуда по кольцевой - в сторону Химок.
Начиналась лучезарная московская осень и у многих машин над лобовыми стеклами были приспущены козырьки. По окружной дороге в основном шел грузовой транспорт и особенно много тяжелых фур, покрытых пылью дальних магистралей.
- Ты не очень-то газуй, - предупредил Одинец. - Я не принцесса Диана и пока туда не хочу, - он большим пальцем ковырнул воздух. - И вдруг без перехода спросил: - Так ты, Мцыри, говоришь, что-то когда-то орудовал в рижском ОМОНе?
- Почему - орудовал? Орудовал - это не то слово, а я служил и, между прочим, в соответствии с указом первого президента СССР товарища Горбачева...
- Не упоминай, пожалуйста, при мне это имя. Ей-богу, стошнит.
- Может, мне остановить машину, выйдешь, поблюешь? А меня, думаешь, не тошнит от всего этого бардака?
- От того или нынешнего?
- От того тошнит, а от этого рвет кровью, - Карташов через форточку сплюнул.
- Я читал в газетах, как рижские омоновцы громили таможни. Круто работали и мне даже одно время хотелось к вам податься. Но дальнейшее развитие ваши подвиги не получили. А могли бы в Латвии навести такого шороха, что ни одна националистическая проститутка не посмела бы раскрыть хайло...Ты сидел за милицейское прошлое?
Карташову не хотелось отвечать, да и слишком интенсивное движение на дороге не позволяло отвлекаться. Когда позади осталось Пироговское водохранилище, и на трассе стало потише, он сказал:
- Мы не террористы, чтобы на кого-то наводить ужас...А я сидел за свою глупость или за свою доверчивость, что почти одно и то же...Мой коллега Игорь Бандо, тоже взводный, из моего пистолета застрелил литовских таможенников...
- Постой, я что-то припоминаю...Кажется, после этого все газеты встали на уши...Громкое было дело...
- Для меня оно кончилось четырнадцатью годами строгого режима.
- А как получилось, что этот парень стрелял из твоего оружия?
- Это довольно темная история, о которой мне не хотелось бы особо распространяться. Ты ведь знаешь, существуют прямые доказательства и доказательства косвенные. И еще надо знать человека. Чтобы о нем говорить способен он на убийство или его криминальная высота - безбилетный проезд в трамвае. Так вот по уликам...Я был без сознания, когда расстреляли таможню и все узнал со слов Кротова. Тоже омоновца...Я, между прочим, ему верил, как себе...
- Тут, конечно, тебе видней, но жизнь порой выкидывает такие коники, что рехнуться можно. Выходит, у тебя был хороший свидетель?
- В том-то и дело, что еще до суда Кротова убили и ты не поверишь - из моего же пистолета.
- А вот это, Мцыри, уже из области мистики, а я в мистику не верю.
- Когда-нибудь под настроение расскажу, почему я в этом убежден.
- А что Бандо?
- Он к тому времени уже был далеко в Сибири. Сейчас вроде бы живет в Москве, занимается то ли бизнесом, то ли рэкетом...А, может, прислуживает какому-нибудь Таллеру...
- Сворачивай налево, - сказал Одинец. - Кому-то позарез надо было тебя засадить...
- Новому режиму Латвии нужно было найти козла отпущения. Все мои контрдоводы суд отмел, и мы с адвокатом избрали другую тактику защиты. Властям важно было создать прецедент, провести показательный процесс...
... Перед ними открылась водная гладь с острыми искорками. Учинское водохранилище - живописные берега пологой дугой охватывали зеркальную благодать.
- Вон за теми кудрявыми вязами, видишь белую шиферную крышу? - спросил Одинец.
- Еще бы!
- Там завтра две шоблы устроят друг другу Варфоломеевскую ночь...Это бывшая целлюлозно-бумажная фабрика. Сегодня там одни сквозняки гуляют.
- А куда мы денем мешок с оружием?
- При желании, тут можно спрятать атомную бомбу.
Железные ворота и забор представляли собой жалкое зрелище. Печать запустения и ветхости лежали буквально на всем. Они обогнули ограду и проехали вдоль зарослей бузины. Лопухи, что росли под ней, напоминали уши слонов.
Они подкатили к самой воде и вышли из машины. Подлезли под поваленное дерево, обогнули решетку и вышли на галечный берег. Камни под ногами зашуршали и это насторожило Карташова.
- Это не то место, которое нам нужно, - сказал он. - Здесь незамеченным не пройдешь, услышат.
- Тут никого не будет, сходку они собираются проводить в бывшем целлюлозном цехе. Зато здесь укромное место и в случае чего легко отходить.
- Наоборот, маневра для машин нет, легко завязнуть в иле, - настаивал Карташов.
Одинец вытер рукавом вспотевший лоб. Из куртки достал сигареты.
- А где же тогда? - он огляделся по сторонам.
- Мне кажется, во-оо-он за теми кленами...Оттуда и подъезды хорошо просматриваются и цех как на ладони.
Они вернулись к машине и, объехав фабрику, припарковались на поляне. Несколько гранат и запасных магазинов попрятали под корневищем разросшегося бука. Остальное, в резиновом мешке, положили в дупло полусгоревшей старой ели.
Карташов смотрел в просветы между деревьями на водохранилище и оно напомнило ему Рижское взморье. Там он бывал почти каждое воскресенье - такая же тишина и нега, и такая же водная гладь...
- Я тебя, Саня, прошу лишь об одном...Если вдруг меня завтра зацепит пулей и я буду мучаться, ты меня, пожалуйста, пристрели. Я не хочу, чтобы одна часть моих органов вселилась в другие телеса, а другая жарилась в крематории. Все мое должно навсегда остаться со мной.
Одинец слегка побледнел. Он растер о ствол дерева сигарету, а то, что осталось в пальцах, щелчком послал в кусты ежевики.
- Черт возьми, Мцыри, да мы с тобой на одной волне! Я тоже бывал в крематории и все знаю...Договорились! Я тебя прошу об этом же. В случае, если ранение будет в живот или мочевой пузырь... Только не стреляй в голову, лучше в сердце...
- А мне один хрен куда, но сделай это без лишних разговоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40