И удостоверение гэрэушника произвело впечатление…
На подъезде к Кубинке машины разделились: одна группа на двух микроавтобусах, направилась к административному зданию, другая под началом Путина, минуя поросшее маками поле, мимо локатора, вырвалось на взлетную полосу и по ней устремилась к возвышающейся на белесом августовском небе диспетчерской. Два «рафика» остановились в метрах ста пятидесяти от диспетчерской, третья машина, на которой находился Путин с десятью бойцами, подъехала к диспетчерской и взяла ее в кольцо.
В диспетчерскую поднялись Путин, Шторм и Татьяна Дьяченко. Старший оператор майор Голубев попытался взять гостей на голос, но Шторм, зацепив его под руку, подвел к стеклянной стенке: «Видишь, майор, моих людей? Каждый второй с гранатометом, поэтому не мучай себя угрызениями совести и переадресуй мой вопрос диспетчерской Внуково… Спроси позывные борта самолета президента России и его координаты. Сделай это… и ты герой…»
И действительно, цепочка вооруженных людей, растянувшаяся по всему периметру диспетчерской, была убедительным аргументом для того, чтобы не вступать в дискуссию. Майор подошел к одному из сидящих с наушниками операторов и что-то тому сказал. Оператор кивнул и стал нажимать на клавиши. На экране появилось зеленое поле, по которому ползла золотистая стрелка. Простое дело, когда им занимаются профессионалы. Оказывается, президентский самолет Ту-154 Алма-Ата — Москва находился в пятнадцати минутах лета от столицы.
Оператор что-то сказал майору и тот, сняв с головы оператора наушники с торчащим в сторону микрофоном, протянул их Шторму. Шторм взял наушники и передал их Путину. Но тот не стал надевать их на голову, а лишь один наушник прислонил к уху, приблизив к губам микрофон.
— Это борт самолета президента России? — голос у Путина был твердый с подчеркнутой артикуляцией. — Я вас очень попрошу соединить меня с Борисом Николаевичем… Нет, я ему все объясню сам. Почему не может… Отдыхает? Тогда пусть подойдет его супруга Наина Иосифовна…
В трубке наступила пауза и тот же спокойный голос сказал::
— С вами говорит помощник президента Лев Евгеньевич Тишков… Извините, а с кем я имею честь говорить?
— Подполковник Главного разведывательного управления Путин. Естественно, звоню от имени своего руководства и хочу, чтобы вы меня правильно поняли…
— Говорите, — в голосе Тишкова появился нажим. — Что бы вы ни сказали, я сейчас же передам президенту….
— Тогда передайте следующее, — Путин прикрыв микрофон рукой, откашлялся. — Тогда, пожалуйста, передайте Борису Николаевичу, чтобы он распорядился о посадке вашего самолета не в аэропорту Внуково, а на военном аэродроме в Кубинке первой. Там вас будем встречать…
Пауза не была затяжной. Тишков опытный человек и скорее интуитивно, нежели со слов говорившего, понял серьезность ситуации.
— Минутку, — в микрофоне Путин услышал переговоры на другом конце провода и басистый голос президента: «Что-то они там мудрят… Дайте, Лев Евгеньевич, мне трубку». И до Путина долетел немного сонный голос президента:
— Вы подполковник Путин? Тогда в двух словах объясните обстановку. Почему я должен приземляться на другом аэродроме? И почему я должен вам доверять?
Лицо Путина покрыла краска. Он понимал, насколько щекотлива ситуация и как трудно ему объяснить то, что готовится в стране.
— Я не могу вам всего объяснить, время слишком быстро летит… Но поверьте, товарищ президент, ситуация чрезвычайная и будь она иной, я бы никогда не осмелился бы вас беспокоить.
— Ерунда какая-то, — Ельцин был явно недоволен. Он, как потревоженный в берлоге медведь, чувствовал опасность, не зная откуда она исходит. — Скажите, подполковник, а сам Федоров не мог бы со мной связаться?
— Этого я знать не могу. Я звоню вам из диспетчерской Кубинки первой, здесь мои люди и, к сожалению, с минуты на минуту могут появиться другие… — Путин интонацией подчеркнул слово «другие». Он взглянул на стоящую у пульта Татьяну и рукой дал ей понять, чтобы она подошла. Он передал ей наушники. Женщина неловким движением, волнуясь, прижала оба наушника к уху и стала сбивчиво говорить.
— Папа, это я, Таня… Твоя дочь. Тебе нельзя лететь во Внуково и делай так, как тебе говорит Владимир Владимирович. Это намного серьезнее. Не могу, я сама всего не знаю… — помимо воли у нее по щекам покатились слезы и она их старалась смахнуть свободной рукой. Вернула наушники Путину. И он услышал, как Ельцин кому-то говорил:
— Я как знал, что эти сволочи без меня начнут мутить воду. Александр Васильевич, договорись с подполковником о встрече, а я сейчас сам поговорю с командиром самолета…
— Начальник охраны президента Коржаков на проводе… Борис Николаевич просил меня согласовать с вами наши действия.
— Сделайте так, чтобы ваш самолет приземлился в Кубинке первой и вырулил на 3-ю запасную полосу, подальше от диспетчерской. Мы будем на защитного цвета «рафиках». Сколько у вас людей?
— Немного… Мы выведем президента через задний запасной люк… Как я вас узнаю?
— Узнаете, я буду вместе с Татьяной Борисовной…
— Подполковник, вы хоть намекните, что у вас там происходит?
— Вспомните историю про католиков и гугенотов. Большего пока я вам сказать не могу.
— Но хоть какой-то резерв времени у нас имеется? — спросил Коржаков.
— Да, но очень небольшой. До завтрашнего утра, а точнее, до четырех часов утра…
— Вот как… Ну, что ж, подполковник, до встречи, надеюсь, она будет теплой.
Когда они из диспетчерской спускались вниз, где-то вдали, возле ворот аэродрома, послышались автомобильные шумы и сумерки потревожили синие просверки. Через пару минут на ВПП показалась черная «волга» , стремительно приближающаяся к диспетчерской вышке. Машина еще не успела остановиться как из трех ее дверей стали выскакивать люди в камуфляже. Впереди шел поджарый высокий человек, с размашистым движением рук. Он был более чем решительно настроен. Подойдя, представился:
— Полковник КГБ Агеев… Что здесь за бардак? Почему на поле посторонние? — Вид людей в штатском как будто вызвал в нем дополнительный импульс недовольства. — По какому праву, черт возьми, на военной базе посторонние люди? Ваши документы? — человек в камуфляже вплотную приблизился к Путину и создавалось впечатление, что еще мгновение и он пойдет на физический контакт.
— Не будем спешить. Сначала вы предъявите свои документы, — Путин оставался невозмутимым. Взглядом он оценивал подошедшего: на вид лет тридцать пять-сорок, в глазах деланная взвинченность и еще что-то такое, что бывает у людей, побывавших со смертью на коротке. С такими субъектами шутки плохи, но проявлять слабину перед ними тоже нельзя.
Агеев обернулся к шедшему за ним военному:
— Лейтенант, вызывай сюда группу, будем этих брать, — тяжелый взгляд лег на переносицу Путина.
Лейтенант поднес к губам «моторолу» и, назвавшись пятым номером, отдал команду. Со стороны КПП аэродрома послышалось жужжание и вскоре в августовской мгле появился силуэт армейского уазика. Он шел с включенными подфарниками, оставляя позади себя белесое облачко дыма. Уазик объехал «волгу» и с визгом затормозил. Из него стали выгружаться вооруженные люди. Их было пятеро — молодых, нахрапистых, видимо, привыкших действовать в неоспоримых условиях, полагаясь на силу и аргумент стволов. Один из них подошел к полковнику Агееву, который стоял ближе всех к Путину, и от которого, видимо, ждал дальнейших указаний.
— Этих? — он кивнул головой в сторону штатских и, не дожидаясь ответа, резко схватил Путина за руку. — Идем, парень, и ты, — взгляд на Татьяну, — тоже следуй за нами.
Путин крутанул рукой и на шаг отступил от агрессивного офицера.
В «рафике» что-то шерохнулось, тихо щелкнуло и одно из затемненных стекол съехало в сторону. Из открывшегося провала раздался глухой голос Шторма:
— Володя, тебе нужна помощь?
— Нет, все нормально, — не поворачивая головы ответил Путин. — Мы тут сами разберемся с этими орлами… Как насчет того, чтобы КГБ мирно разойтись с ГРУ? — обратился он к Агееву.
— ГРУ? При чем тут ГРУ? — лицо полковника вдруг слиняло, теряя вместе с колером и тевтонскую решимость.
— Да, ГРУ, — Путин двумя пальцами приподнял из нагрудного кармана удостоверение. — По просьбе президента России встречаем его самолет, с дальнейшим сопровождением в резиденцию. Будут еще вопросы? — Путин опустил удостоверение в карман.
— Почему именно ГРУ? У Ельцина своя охрана…
— Потому что это воля президента и я с ней, во что бы то ни стало, буду считаться.
Произошла переглядка. Лейтенант отступил, отступил и тот, кто хватал Путина за руку. Татьяна открыла сумочку и достала из нее носовой платок. От нервности ее трясло, она беззвучно плакала.
— Таня, перестаньте волноваться, — Путин взял ее за руку. — Это всего лишь рабочий эпизод.
Люди в камуфляже отошли к машинам, однако убираться не спешили. Агеев, прижав к уху трубку, с кем-то вел переговоры.
Со стороны радара послышался тяжелый рокот приближающегося самолет. Путин, взяв Татьяну за руку, потянул ее за собой. Они обошли «рафик» и залезли в открывшуюся дверь. В машине было накурено и темно.
«Волга» и армейский уазик, в которые уже забрались люди в камуфляжной форме, все еще стояли на месте, словно раздумывая — куда направить свои капоты…
— Отъедем за диспетчерскую, — сказал Путин и «рафик» медленно стронулся с места. Он обогнул круглую башню и остановился на самом краю запасной посадочной полосы.
Слева показались перемигивающиеся навигационные огни Ту-154, который широким брюхом опадал на аэродром.
— Вот он наш красавец, — Шторм положил руку на плечо водителя. — Коля, давай жми на газ и дуй на всех скоростях вперед. — Он поднес к губам микрофон и тихо кому-то сказал: — Отсеки, пожалуйста, от нас «волжанку» , а то она нарывается на скандал…
Путин сквозь стекла видел, как «волга» , тронувшись с места, тоже устремилась за приземлявшимся самолетом. Какое-то время они шли вровень с ней, но постепенно «рафик» , у которого обычный двигатель был заменен на роторный, вырвался вперед и начал сокращать расстояние между собой и тормозящим самолетом.
От замершего лайнера исходил пар, его металлические бока дышали зноем и керосиновым перегаром. Несколько минут он стоял без признаков жизни, словно давая своему неутомимому сердцу передохнуть.
Из «рафика» вышли Путин с Татьяной. Они обогнули машину и встали так, чтобы их могли заметить из самолета. Путин посмотрел назад: в метрах двухстах цепочка спецназовцев из родного ГРУ перегородила «волге» дорогу.
Наконец задняя дверь самолета монолитно отслоилась от фюзеляжа, в проеме показался человек в форме гражданской авиации и вскоре на землю опустился аварийный трап. И когда в дверях самолета появилась внушительная фигура Ельцина, Путин почувствовал смешанное чувство беспокойства и отчетливо заявившего о себе облегчения. Он покосился на Татьяну, та стояла в каком-то скукоженном виде, прижав к дрожащим губам платок. «Папа, — женщина вдруг сорвалась с места, и устремилась в сторону самолета. — Папа, я здесь, осторожно спускайся, лестница очень крутая…»
Путин подошел к Шторму.
— Я поеду в одной машине с Ельциными и его женщинами.
— А охрану его куда? — Шторм глядел на спускавшегося с трапа Ельцина.
— Коржаков с помощником президента пусть едут с вами, а орлов из охранения посади в другую машину. Они из той же конторы, что и те, кто спит и видит президента в гробу… И присмотри, Андрей Алексеевич, чтобы на хвосте у нас большой толпы не было.
— Это не проблема, осилим.
Движения президента были неуверенные, он двумя руками держался за поручень и медленно, чем-то напоминая ленивца, преодолевал ступеньку за ступенькой. Наверху, в проеме, появилась Наина Иосифовна, в бежевом платье. Она пытался помочь Борису Николаевичу спускаться, но не могла сразу к нему подступиться.
Подъехал еще один «рафик». Путин, махнув Шторму рукой, развернулся и пошел навстречу Ельцину. Тот, прижав к себе Татьяну, медленно направлялся в сторону полосы. Рядом с ними шла Наина Иосифовна.
Они встретились как раз на середине запасной полосы. Татьяна высвободилась из рук отца и, обернувшись в сторону Путина, дрожащим голосом произнесла: «Папа, вот этот человек хочет тебе помочь… Он тебе все сам расскажет…» «Здесь не место для разговоров, — голос президента загустел и напоминал ворчание потревоженного медведя. — Подумать только, президенту великой Руси надо прятаться… Как вас зовут? — вопрос явно адресовался Путину» «Подполковник Путин… Владимир… Имею честь засвидетельствовать вам мое уважение и вместе с тем доложить, что действую по приказу генерала Федорова…» «Путин, говоришь… Ну что ж, пути Путина неисповедимы… Веди, только помни, что про всю здешнюю возню я уже знаю… И про свиней знаю, которые своими рылами подрывают корневище государства и про мосек разных знаю… На чем поедем? На этих консервных банках? — Ельцин трехпалой рукой указал на „рафики“. — Мне, брат, не привыкать, я и на двухколесной тачке поеду, а если надо, и тебя в ней повезу… Мы не гордые. Верно, Танюша?»
С аэродрома они мчались по ночным улицам Москвы, которые были пустынны и лишь группки патрулей в военной форме как бы предвосхищали предстоящие события.
Путин, сидящий рядом с Ельциным, наклонился к нему и тихо сказал: «Борис Николаевич, вам домой ехать нельзя, не советую, осталось очень мало времени…» «Едем в мою резиденцию, куда же еще, — президент взглянул на Татьяну. — Таня, дочь, где твой Алешка? Надо его с собой забрать и детей…» «Лена с детьми уже в Архангельском, я волнуюсь за Лешу…» — Татьяна уже вполне пришла в себя и говорила твердым уверенным тоном.
Они припарковались на 2-й Тверской-Ямской, за два квартала от дома ? 54, где жили Ельцины. Путин достал из кармана трубку и передал Татьяне: «Таня, вам надо переговорить с мужем… Мы сейчас за ним заедем. Может, вы хотите ему сказать, чтобы он взял с собой какие-то вещи…»
Телефон долго не отвечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57