Большей частью — сапотеки, но попадались и миштеки. Лухан их недолюбливал. Они в свое время захватили древнюю столицу Мексики Монте-Альбан и вытеснили оттуда сапотеков, то есть тех, кто основал и построил город. Разумеется, это случилось много веков назад, но Лухан уже решил, что миштеки будут лишены привилегий нового государственного устройства. В конце концов надо же и мусор кому-нибудь выносить!
В разгар церемонии единения из церкви Санто-Доминго вышел священник.
Он приближался к собравшейся на площади толпе довольно уверенным шагом. Белоснежные одежды его величественно развевались, а на груди алел вышитый шелковыми нитками крест варваров. В руках он держал тяжелое золотое распятие и словно щит выставлял перед собой.
Лухан поприветствовал и его.
— Подходите к нам, падре. Не бойтесь!
— Я не ведаю, из какого такого ада ты явилась, Коатлик, но во имя Отца, Сына и Духа святого я тебя изгоняю. Вива Кристо Рей!
— Прекрасно, падре! — воскликнул Родриго. — Ты напоминаешь мне священника из старых фильмов о монстрах. Он появляется, полный святости и веры, — прямо как ты сейчас, храбрый праведник. Несмотря на чудовищную силу и власть Эль Энормо — или как там подобное чудище называлось? — он убежден, что вера защитит его от демонов ада.
— Изгоняю тебя, исчадие суеверий! — продолжал гнуть свое священник.
— Вы слышите, соплеменники? Падре называет нас суеверными. Нас! Тех, кто грудью защитил мать свою Коатлик. Но где же твой бог, священник? Пусть появится!
— Его дух живет в каждом человеке. Им наполнен каждый вздох человеческий...
— Да ты только голову подними! Атмосфера напоена дымом, а небо затянуто тучами. Жуткие силы вырвались на свободу. Грядет темный день новой темной эпохи. Твой золотой крест будет расплавлен и перелит в изображения богов и идолов. Нет больше ни исповеди, ни причастия. Нами правит Коатлик!
Священник замер — он лишь вздымал вверх золотой крест, насколько это было в его силах. Но руки его тряслись, и Лухан решил, что священник до крайности напуган.
— Нет, — обратился он к падре. — Не стой там. Иди к нам. Коатлик не станет тебя есть, поскольку она уже сыта. Так, Коатлик?
Богиня ничего не ответила, зато покрытые броней змеиные головы у нее на плечах заколыхались и, вытянув длинные гибкие тела, стали приближаться к священнику, словно манипуляторы боевого треножника марсиан из кинофильма «Война миров».
Священник заговорил по-латыни. Слова вырывались из его уст так быстро, что гласные сливались в протяжный вой.
— Что случилось, падре? Тебе не помогает твоя белая магия? Видишь, Коатлик даже глазом не моргнула, несмотря на бессмысленные молитвы!
Когда у священника разом закончились и силы, и молитвы, он, рыдая, рухнул на колени. Поник головой и ткнулся лбом в булыжную мостовую Зокало. Верховный жрец Родриго Лухан велел воинам Орла схватить его.
Они положили его у неподвижных железно-каменных ног Коатлик и вручили Лухану жертвенный обсидиановый нож. «Ягуары» быстро избавили священника от облачения, обнажив его часто вздымающуюся беззащитную грудь.
Сердце священника, казалось, рвалось на свободу — так отчаянно оно билось и словно взывало к Родриго Лухану, молило его об освобождении.
Ловким, молниеносным ударом ножа Лухан распахнул священнику грудь и извлек оттуда трепещущее сердце. С улыбкой на забрызганном кровью лице он поднял сердце к коричневатому, облачному небу, предлагая его Коатлик.
Взглянув вниз сквозь бронированные шторки век, та прогудела:
— Нет, спасибо. Я сыта.
Глава 40
С севера пришли дурные известия.
— У нас плохие новости, господин Кукулькан!
Алирио Антонио Аркила выпрямился во весь рост. Конечно, рано или поздно это должно было случиться. Его партизанская база располагалась теперь в штате Оахака. Партизаны миновали Чьяпас без перестрелки и перешли границу, не встретив сопротивления. Очень и очень подозрительно! У Антонио складывалось впечатление, что солдаты федеральной армии просто-напросто расступились, чтобы пропустить отряды хуаресистас. Страх, как смахивает на ловушку!
— Что, происходит концентрация войск у нас на флангах? — наконец спросил он.
— Да! Нет!
— Говори, верный Кикс.
— Концентрация войск федералов происходит, это так. Но не в том суть дурного известия.
— А в чем же?
— По земле снова пошла Коатлик.
Антонио нахмурился, причем весьма заметно, даже несмотря на скрывавшую его лицо черную маску.
— О чем ты?
— Неожиданно ожила главная богиня пантеона ацтеков. Она самостоятельно передвигается и достигает до тридцати футов в высоту. Коатлик сметает со своего пути солдат федеральной армии со всем их вооружением, как если бы это были кегли.
Антонио облегченно вздохнул. «Неужели этот славный сын индейского народа перебрал пульки?» — подумал он, а вслух произнес:
— Откуда ты узнал?
— Мои соплеменники сказали. Да это шествие Коатлик давно уже по телевизору показывают — разве вы не знали?
Полускрытый маской рот Антонио непроизвольно раскрылся. Уж если телевидение компании «Ацтека» стало снимать мыльные оперы — значит, дело дрянь.
Откуда такая активность, спрашивается? Ведь телевизионщики не слишком напрягались, даже снимая сцены землетрясения — величайшей в Мексике катастрофы, какой не было со времен конкистадоров?!
— Надо бы взглянуть самому.
В загоне, где стоял мул, обычно перевозивший его багаж, Антонио достал и включил свой основной источник информации о мире — портативный телевизионный приемник на батарейках.
— Коатлик показывают по телевидению «Ацтека», — запоздало напомнил Кикс. — По пятому каналу.
Пока телевизор нагревался, Антонио крутил «усы» антенны, стараясь поймать сигнал. Горы служили своеобразным экраном, но если правильно сориентироваться, «снег», то есть помехи, в общем-то исчезал.
На экране появились картины разрушений.
— Да это же фильм ужасов! Показывают какого-то монстра! — воскликнул он.
— Нет, все происходит на самом деле. Коатлик идет по земле.
Проанализировав увиденное, Антонио пришел к выводу, что Кикс прав: это были натурные съемки. Да и самого монстра он не впервые видел: Коатлик — известная статуя из Национального музея антропологии. Только теперь она выросла до тридцати футов.
Солдаты забаррикадировали перед ней дорогу. Статуя, приводимая в движение неизвестным пока способом, топтала бронемашины огромными каменными ногами, и они лопались, как ореховые скорлупки под ударами молотка.
— Глядите! Она несокрушима!
— Откуда ведется трансляция? — спросил Антонио.
— Из района Оахака, мой господин.
— Город Оахака не представляет для меня ценности. Да пусть она хоть весь штат захватит — мне-то что? В крайнем случае штат Оахака сделается буферной зоной между федералами и Чьяпасом.
— Нет, нет, мой господин. Как вы не понимаете? Если вернулась Коатлик, значит, Тецатлипока и Вицлипуцли где-то рядом. А ведь это ваш смертельный враг, господин.
— Тецатлипока является смертельным врагом Кецалькоатля.
— Но ведь вы Кецалькоатль и есть! Так по крайней мере называют вас ацтеки в попытке присвоить себе. А они не имеют никакого права, поскольку приоритет за нами. Но пытаться — пытаются.
— Мне, признаться, плевать, — отмахнулся Антонио.
— Но по телевизору сказали, что за Коатлик следуют все «индиос».
— Разве?
— Именно! Телевизионщики упомянули и ацтеков, и миштеков, и даже майя.
А вот это уже было серьезно. Антонио озабоченно вскочил на ноги и воскликнул:
— Эта каменная баба подминает под себя мою же революцию!
— Пора начинать контрреволюционную борьбу.
— Что ж, Мехико может и подождать. Мы выступаем на Оахака!
— Проклятые ацтеки еще пожалеют, что в их глупые головы закралась мысль похитить у нас нашу религию, наших богов и наших женщин! — подхватил подкоманданте Кикс.
Антонио лично назначил команду из двадцати человек, которая должна была двигаться впереди главных сил.
— Благодаря авангарду повысится наша маневренность, — пояснил Антонио. — Я, разумеется, пойду в первых рядах.
Если бы Антонио Аркиле всего день назад сказали, что ему доведется вести хуаресистас в бой против врага высотой тридцать футов, он рассмеялся бы «сказочнику» в лицо.
Впрочем, он был далеко не первым революционером, свихнувшимся под воздействием средств массовой информации.
Глава 41
Над джунглями Лакандона занимался рассвет. Небо очистилось. Снова блеснули совсем уже блеклые звезды.
— Видите ту звездочку? — спросила Ассумпта, указывая пальцем.
— Это не звездочка, — сказал Чиун, — а Венера. Обыкновенная планета.
— Нет, звезда души и сердца Кукулькана, во имя которого мы сражаемся, — возразила девушка.
Секундой позже с неба упала другая звезда.
— А это, — сообщила Ассумпта, — согласно верованиям майя, означает, что один из древних богов отшвырнул докуренную сигару.
— Ваши боги, стало быть, курят? — с недоверием осведомился кореец.
— Таковы наши верования.
— Стоит ли тогда удивляться, что женщины вашего племени таскают с собой стреляющие палки!
Римо тем временем инспектировал тылы их маленькой армии. Замыкающим шел Уинстон Смит, который шаркал ногами и гремел своими железками как странствующий гуляка.
— Как только ты решишь, что настала пора распрощаться с частью своего снаряжения, то тут же получишь мое согласие, — поставил его в известность Римо.
— Ни за что! В снаряжении воина моего класса предусмотрено все до мелочей.
— Скажу тебе одно: если ты будешь громыхать, как пустая консервная банка, то рано или поздно схлопочешь пулю.
— Еще не отлита пуля, способная погасить Огнетушителя!
— Смотри себе под...
— Ох!
— ...ноги. Вот это, например, корень, — закончил Римо.
— Обращайтесь с ним бережнее, — вставила Ассумпта, — он страдает болезнью туристас.
Чиун помахал Уинстону рукой, потом подошел к нему и, сунув руки в необъятные рукава кимоно, заявил:
— Своим поведением ты компрометируешь родственников.
— Отвали от меня, Вонг.
Рука корейца взмыла в воздух, казалось, по своей собственной инициативе. Она едва коснулась спины парня, но эффект оказался весьма шумным.
— Уй-уй-уй-ох!
— А ну-ка извинись перед дедом, — сказал мастер Синанджу.
— Ты мне не дед.
— С прискорбием должен сообщить, что я — дальний родственник твоего отца.
Уинстон некоторое время смотрел вслед удалявшемуся Римо, а потом, понизив голос, спросил:
— Слушай, а его-то как зовут на самом деле?
— Я не вправе разглашать информацию, — ответил мастер Синанджу и ускорил шаг.
Разгорался день, и здешние птички пробудились ото сна. Пока Римо и его товарищи шли гуськом по узкой тропе, за ними с удивительным вниманием наблюдал огненно-красный макао, чья алая головка поворачивалась вслед идущим, словно оклеенная перьями миниатюрная телекамера слежения. Римо по-прежнему тащил на одном плече бесценный сундук учителя.
— Я не из простого любопытства спрашиваю. Так как же мне его называть?
— Спроси сам.
Смит догнал Римо.
— Послушайте, нас по-нормальному так и не представили...
— Вот ужас-то, верно?
— Я вам сказал про второе задание, а вы даже не поинтересовались, какое было первое.
— А ты сначала спроси, хочу ли я об этом знать.
— Я прикончил Магута Ферозе Анина, диктатора Стомика.
Услышав краем уха эту новость, Чиун мгновенно подлетел к ним.
— А тебе заплатили?
— Нет, я расправился с ним бесплатно.
— Пах! Нет, ты и в самом деле безнадежен.
— Послушайте, но надо же мне было заработать хоть какую-то репутацию!
— Репутация человека определяется количеством накопленного им золота. Не понимаешь?
— Я — воин. Моя стихия — борьба. Оплата — вещь необязательная. Как получится. Кроме того, моя репутация в определенных кругах не требует подтверждения. Стоит только упомянуть об Огнетушителе, и все плохие парни бледнеют.
— По-моему, ты сам слегка побледнел, — вставил Римо.
Смит как-то странно дернулся и торопливо произнес:
— Извините, черт. Я буду через минуту.
— Всем стоять, — громогласно объявил Римо. — Огнетушителю надо облегчиться.
— Между прочим, — произнесла Ассумпта, — для человека, которого несет, он еще очень хорошо держится.
— Скажи, как давно вы знакомы? — осведомился Римо.
— Со вчерашнего вечера. Вы знаете, о его подвигах написано столько книг!
— Неужели? — притворно удивился Римо.
Чиун зевнул.
— Нет, правда! Он сказал мне, что по миру разошлось более сорока миллионов экземпляров.
У мастера Синанджу даже глаза на лоб полезли.
— Это правда, Римо? Сорок миллионов экземпляров?!
— На книге, которую я обнаружил под деревом, значилась именно эта цифра.
Глаза Чиуна превратились в узкие щелочки.
Когда Уинстон вернулся со свидания с деревом сейба, внимание всех присутствующих сосредоточилось на нем.
— Может, тебе шел процент с гонорара за эту белиберду? — осведомился кореец.
— За какую белиберду?
— Да за эти глупейшие романы с приключениями!
— Нет.
— Идиот!
И перепалка возобновилась.
— Все-таки настанет день, когда вы станете уважать меня за то, что я совершил, — довольно резко выпалил Смит.
— Мы уважаем тех, кто превзошел наши науки и накопил достаточное количество золота, — отозвался мастер Синанджу. — У тебя же нет ни опыта, ни денег.
— Когда-нибудь выйдет книга про мои подлинные деяния, и я смогу жить на проценты с изданий.
— Только не рассчитывай, что тебе удастся так долго коптить небо, — хмыкнул Римо.
— А между тем я их постоянно записываю. Откройте мой рюкзак и убедитесь сами.
Римо остановился и полез в рюкзак. Извлек оттуда общую тетрадь в клеточку в черном коленкоровом переплете. На обложке был изображен огнетушитель с целым роем пуль, вылетавшим из его раструба.
— Похоже на дневник.
— Это летопись военных действий.
— Ты, значит, все записываешь...
— Конечно!
— А если тебя схватят?
— Меня хватали уже тыщу раз. И ничего никогда ни со мной, ни с дневником не случалось.
Римо зашвырнул дневник подальше в джунгли.
— Эй! Вы не имеете права! Это частная собственность.
— Правило номер один: никогда ничего не записывай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34