тревога.
– Сергей, это к тебе!
Она посторонилась и пропустила вперед двух мужчин – один в пальто нараспашку, другой – в теплой куртке на манер летной.
– Уголовный розыск! – представился один. – Капитан милиции Желобов…
Он с интересом разглядывал Сергея. Уважительно скользнул взглядом по ордену.
– А что случилось? – спросил Сергей.
– Случилось… Кто вчера Виктора Демина избил, а?
– Не знаю такого, – пожал плечами Сергей.
– Ну да, не знаешь… Человека избил, а имени не знаешь… «Лада» у него синего цвета.
– И волосы курчавые?
– Ага, и лапа волосатая… – буркнул второй милиционер.
– Значит, знаете такого, – облегченно вздохнул Желобов.
– Не знаю и знать не хочу. А морду ему набил потому, что он мою девушку пытался изнасиловать…
– Пытался или изнасиловал?
– Пытался. Если бы изнасиловал, я бы его убил.
– И рука бы не дрогнула?
Сергей решил, что будет лучше, если этот вопрос останется без ответа.
– Если Демин пытался кого-то изнасиловать, то за это он перед законом должен отвечать, а не перед вами, товарищ старший сержант, – продолжал наседать на него Желобов. – Вы должны были доставить его в милицию, ваша девушка должна была написать заявление. А ничего этого сделано не было. Самосуд, рукоприкладство. Нос гражданину Демину сломали. А это уголовная статья, придется отвечать. Орден и медаль за что получили? В Афгане были?
– Был.
– Понятно… Здесь, уважаемый Сергей Андреевич, не Афганистан, мы живем в обществе развитого социализма, – усмехнулся капитан. – И вокруг вас не враги ходят, а советские граждане, чьи конституционные права охраняются законом. Так что придется вас задержать и доставить в отделение.
Сергей и опомниться не успел, как на его запястьях защелкнулись наручники. Как какого-то преступника, его вывели из дома, запихнули в зарешеченный отсек милицейского «уазика». Привезли в отделение, закрыли в камере дежурной части. Сразу вспомнились слова кучерявого кретина. «Дерьмом на параше захлебнешься!..» А ведь все к этому шло. Значит, Демин знал, что говорил. Вон как все закрутилось…
В камере он просидел весь день. К вечеру в РОВД пожаловал какой-то важный чин. Сергей определил это по суете, которая поднялась в дежурке.
Через какое-то время Сергея выдернули из камеры и прямиком завели в кабинет начальника отделения. Там его ждал генерал. Среднего роста, кряжистый, основательного вида мужчина лет сорока пяти. На бровях грозовая туча, в глазах темный туман. Под его гнетущим взглядом Сергей чувствовал себя овцой на заклании.
– Ты Комиссаров? – не поднимаясь из-за стола, спросил генерал.
– Я.
– А моя фамилия Демин…
И все сразу встало на свои места. Значит, курчавый подонок был сыном или, по меньшей мере, племянником этой важной милицейской шишки. Что ж, от такого покровителя добра ждать не приходится. Сергей понял, что пропал. Посадят его за хулиганство, и никакие заслуги перед Отечеством не помогут…
– Мне доложили, что это ты Виктора избил. – Генерал говорил спокойно, но его тон предвещал бурю. – За что?
– Он девушку изнасиловать пытался.
– Кто, Виктор? Быть этого не может.
– Да. Тогда и я его не бил. Потому что быть этого не может, чтобы я кого-то ударил.
– Но ведь ударил.
– Да. Потому что он Дашу пытался изнасиловать.
– И Даша может подтвердить, что Виктор ее пытался изнасиловать… – то ли спросил, то ли предположил генерал.
Он озадаченно смотрел на Сергея.
– А ты, я так понял, в Афганистане воевал.
– Воевал, – кивнул Комиссаров. И язвительно добавил: – Вместо вашего Виктора.
– Ну, это ты зря, – покачал головой Демин. – У Виктора серьезное заболевание, он в армии служить не может. А если бы мог, поверь, он бы с достоинством выполнил свой долг.
Верилось с трудом. Серьезное заболевание, ха… Откосил Виктор от армии, наверняка не обошлось без участия влиятельного папаши. Что-то это «серьезное заболевание» не помешало Витюше забраться на беззащитную Дашу…
– Вашему сыну в армию надо, – криво усмехнулся Сергей. – Необязательно в Афган. А в армии бы ему быстро мозги прочистили.
– Да, это верно, каждый настоящий мужчина должен пройти армейскую школу, – легко согласился генерал. – Вот ты прошел… Орден, медали… Где воевал?
– Герат. Это от Кабула недалеко.
– В боевых операциях участвовал, душманов бил… Что ж, это заслуживает уважения. А то, что ты уже здесь, на гражданке, руки распускаешь… Знаю я вас, афганцев, все угомониться не можете. Все правду ищете, за справедливость боретесь. Одного вот недавно посадили. Человека убил. Напился в ресторане, а там муж жену сгоряча ударил, ну этот полез уму-разуму его учить. Научил. Нет человека. Жена без мужа осталась, дети без отца… А если бы ты Виктора убил? Дури-то у тебя много.
– Я его не сильно бил.
– Не сильно… А нос сломал… Ну не то чтобы сломал. Девушку, говоришь, Виктор пытался изнасиловать. Да, дела… Я, когда лейтенантом был, тоже насильника с женщины снял. Переборщил слегка. Он потом две недели в реанимации. Да, молодой был, горячий. Но я-то был при исполнении…
Генерал в раздумье барабанил пальцами по столу. Грозовая туча с бровей сползла, взгляд прояснился.
– Ну так что же мне с тобой делать, сержант? – озадаченно спросил он. – Посадить, так это жизнь сломать. А ты, парень, смотрю, ничего. Воевал опять же… А если отпустить, снова набедокуришь. Дури у вас, у афганцев, много. Ты, если справедливости хочешь искать, давай к нам, в милицию, служить иди. Звание твое подтвердим, будешь старшим сержантом милиции. А летом, если сможешь, в нашу Омскую школу милиции учиться поступишь. Четыре года – диплом юриста и лейтенантские погоны…
Сергей стоял и в изумлении смотрел на генерала. Тот его только что в тюрьму собирался упечь, а сейчас уже в милицию уговаривает идти служить. Чудеса в решете.
А ведь в словах генерала есть резон. Школа милиции – это и высшее образование, и офицерские погоны. И русло появится, в которое можно будет направить обостренное чувство справедливости…

2

Видеомагнитофон «Сони». Казалось бы, ничего особенного. Но Ленка и Танька смотрят на него, как на восьмое чудо света. В общем-то для них это заморская диковинка, они даже не представляют, что по телевизору не только программы первого и второго каналов можно смотреть. У Зои Токаревой отец работал директором крупной торговой базы. Он и видик без проблем купил, и телевизор японский той же фирмы, кассет куча – Брюс Ли, ужасы… эротика…
Эротика хранится за семью печатями. Но Зоя давно обнаружила все родительские тайники, так что есть чем удивить подружек.
Она вставила кассету в чрево видеомагнитофона, и на экране телевизора всплыла роскошная белокурая дива. Опустилась в шезлонг возле бассейна, лежит, балдеет, как та змея под музыку извивается, вот золотистый бюстгальтер с себя скинула… Это только начало. Скоро негр в плавках появится. А в плавках запретный плод. Самое интересное еще впереди, но бывшие одноклассницы уже сейчас рты разинули. Они-то, наверное, думают, что секс – это возня под одеялом. Как бы не так…
Но появление негра Зоя пропустила. Роскошная блондинка сняла с себя последний предмет дамского туалета, и тут неожиданно зазвонил телефон.
– Здравствуйте! Это квартира товарища Токарева? – спросил чей-то взволнованный мужской голос.
– Да. Это его дочь, – в предчувствии беды дрожащим голосом отозвалась Зоя.
– Очень приятно… Э-э, Василий Павлович не говорил, как вас зовут…
– Зоя. Меня зовут Зоя… Что с отцом?
– Пока ничего страшного… Я не знаю, говорил ли он вам про меня. Моя фамилия Соболев. Зовут Андрей Борисович. Мы с вашим отцом старые знакомые. Я адвокат… Видите ли, Зоя, ваш отец сейчас в милиции…
– Его что, арестовали?
– Пока нет. Но все к этому идет…
Зою затрясло от ужаса. Если отца арестуют, то все в ее жизни пойдет прахом. Квартиру роскошную, машину и дачу конфискуют, заберут все деньги и драгоценности. Даже видеомагнитофона с голым негром не останется. Прощай, обеспеченная жизнь, прощай, институт, в который она собиралась поступать после школы. Но самое страшное, ее вышибут из круга «золотой молодежи», переведут в обычную школу, посадят за одну парту с Ленкой или Танькой.
– Но все не так страшно, как может показаться, – успокоил Зою Андрей Борисович. – Сейчас главное взять себя в руки. Зоя, боюсь, что сотрудники ОБХСС уже выехали по вашему адресу. А у вашего отца в доме деньги, ценности. Сами понимаете, у милиции появятся вопросы, каким путем они добыты…
Разумеется, все добыто незаконным путем. Отец покупал товар за одну цену, а продавал за другую. На Западе это бизнесом называется, а в Союзе – спекуляцией. Уголовно наказуемое деяние…
– Что… Что я должна делать? – в полуобморочном состоянии пробормотала Зоя.
– Собрать все деньги, все драгоценности в один чемодан и… У вас должны быть в городе родственники, на которых можно положиться.
– Да, бабушка, папина мама.
– Ну вот к ней и езжайте. Возьмите такси и езжайте. Только побыстрей, у вас мало времени.
Зоя бросила трубку и заметалась по комнате. Ленка и Танька, черт бы их побрал, пялятся в телевизор. О негре мечтают, шлюхи… Будет им негр.
– Лен, видик можешь забрать, завтра принесешь. Дома у себя посмотрите, – решила Зоя.
Видеомагнитофон на трудовые доходы не приобретешь. Поэтому он тоже должен исчезнуть из дома. И девчонки заодно уберутся, сейчас не до них…
Зоя объяснила, как пользоваться видиком, всучила его Ленке и вместе с Танькой выставила ее за дверь. Теперь можно браться за семейные закрома.
В одном тайнике отец хранил пакет с деньгами – сорок тысяч рублей. В другом – еще один такой же пакет, только денег на десять тысяч меньше. В третьем тайнике – большая шкатулка с драгоценностями… Зоя забрала все, сложила в чемодан, туда же бросила мамину соболью шубу, свою – норковую – надела на себя. Кое-как закрыла дверь, спустилась вниз по лестнице, а во дворе недалеко от подъезда стоит «Волга» с шашечками. Как будто нарочно ее ждет.
Зоя бросилась к машине, подбежала к ней, но нарвалась на кислую, окаймленную бородой физиономию водителя.
– Девушка, у меня обед.
– Ну а если мне срочно нужно?.. Я вам по счетчику заплачу и столько же, – нашлась Зоя.
– Вот это другое дело! – оживился водитель.
Зоя села на заднее сиденье, руками обхватила драгоценный чемодан.
– Едем-то куда?
– На Жданова, дом восемьдесят пятый…
– Понял. Иду на взлет…
Но «взлететь» таксисту сразу не удалось. На выезде со двора руку поднял какой-то парень с короткой стрижкой. Без шапки, зато в солнцезащитных очках. Идиот.
– Зима, а он без шапки, – сочувственно покачал головой водитель. – Замерзнет же. Уши отвалятся. Надо подвезти.
Он остановил машину. Зоя думала, что парень займет переднее пассажирское место, а он полез к ней на заднее сиденье. Она попробовала возмутиться, но неожиданно к горлу приткнулся остро заточенный нож.
– Тихо, Машка! Я Дубровский! – Парень хищно сверкнул золотым зубом.
Водитель видел, что происходит. Но лишь криво усмехнулся, когда налетчик вырвал из рук Зои чемодан…

* * *

Матвей возлежал на подушках в приятном бессилии. Сучка Сонька вытянула из него все соки. Красивая телка и дело свое на «пять» с двумя плюсами знает. Не зря же она пользуется большим спросом у «деловых». И стоит она дорого – пятьсот рублей за ночь берет. Так еще попробуй сними ее на ночь. Матвей еле-еле уговорил на часок к нему домой заехать…
– У меня все, – снисходительно глянула на него Сонька.
Мазевая стерва. Высокая, стройная, белая и гладкая, как шелк, кожа, платиновые волосы. Одни глаза чего стоят. И прикид у нее конкретный. Плащ из тонкой кожи, забугорные сапоги на высоком каблуке, фирмовая сумочка с золочеными застежками с плеча свисает.
Сонька сделала свое дело. И пока Матвей падал с кайфовых облаков на бренную землю, успела одеться. Уже при полном параде телка. Смотрит на него с пренебрежительной насмешкой и клешню тянет – типа, мани гони. Матвей отстегнул ей за час, а ее сучий счетчик целых два отмотал. Доплаты курва требует.
Ладно бабки. Она ж на Матвея как на какого-то лоха смотрит. Был бы на его месте какой-нибудь шишкарь из горкома или хотя бы барыга-цеховик, она бы в рот ему смотрела, каждое бы слово на лету ловила. А так перед ней всего лишь работяга с золотых приисков. Ну наколотил мужик бабок за сезон, ну обслужила она его, и что с того? Как был он мужиком, так мужиком и останется…
– Ты чо, шнявая, слам с меня снять вздумала? – ухмыльнулся Матвей. – Ты чо, попутала?
И так глянул на Соньку, что у той глаза из орбит от напряжения полезли. И в голове страшные мысли закрутились. Оказывается, ее клиент мог работать на золотых приисках лишь по приговору суда. И татуировки он себе на плечи нанес не из мужицкого форсу, а по велению арестантской души. Вор перед ней, крутой и скорый на расправу вор. Об этом убедительно говорил его взгляд. И Сонька верила. Но еще есть у нее надежда выйти сухой из воды.
– Ну чо зенки выкатила? – ощерился Холод. – Ты в кайф торчала, ты мне и отстегивай…
– Э-э, так нельзя… Ты не думай, я не просто так… Я могу кому надо сказать…
– Ты чо, угрожать мне вздумала! – взъярился Матвей.
Он резко сорвался со своего места, подскочил к Соньке и одной рукой схватил за горло.
– Да я тебя ща, сосульку конченую, по стене размажу!
– Не надо… Не надо денег, – прохрипела шлюха.
Холод вмиг подобрел, отпустил жертву.
– Ну как это не надо! – хитро усмехнулся он.
1 2 3 4 5 6 7