В холле темно. В комнатах тоже. Только на кухне свет. И дверь из ванной открывается, сноп света падает в холл. Женщина выходит. Полотенцем прикрывает интересные места.
– Кто там? – испуганно спрашивает она.
– Сто грамм! – хохотнул из темноты Корж. Он знал, где находится выключатель. На ощупь нашел его. Зажег свет в холле. Предстал перед купальщицей во всей своей красе. А парень он знатный. Девчонки от него тащились. Гирляндами на шею вешались.
Только эта бикса в восторг не пришла. А, наверное, Леньчика и Пупса испугалась… А может, их всех троих?…
– Убирайтесь! – взвизгнула дамочка.
– А если нет? – снова хохотнул Корж. – Милицию вызовешь?…
– Да!
– А ху-ху не хо-хо!…
Корж подошел к Марине Петровне – так звали женщину. Резким движением руки сорвал с нее полотенце. Оставил ее в чем мать родила. За что схлопотал пощечину. Хорошо, когтями ему в лицо не вцепилась…
– А сдачи? – спросил он.
И съездил ей кулаком по скуле. Как ни странно, дамочка удержалась на ногах. И даже замахнулась для удара.
– Сволочь! – забилась она в истерике. На этот раз Корж ударил со всей силы. Одним кулаком под дых, вторым в челюсть. Баба слетела с копыт. Грохнулась на пол, собралась в комок. Забилась в беззвучном рыдании.
– Кто первый? – спросил Корж. Фигурка у дамочки что надо. Под сорок ей.
Но выглядит на тридцать, не больше. Кожа свежая, упругая.
Корж просто не мог удержаться от соблазна. Он не дал подельникам и рта раскрыть. Сам себе ответил:
– Придется мне…
Схватил женщину за волосы, затащил ее в комнату, разложил на ковре.
Навалился на нее, подмял под себя. Та не сопротивлялась. Все правильно, если насилуют – расслабься и получай удовольствие…
И Корж получал удовольствие. Все то время, пока его дружки рыскали по квартире в поисках ценных вещей. Краем глаза он видел, как Леньчик пакует в узлы столовое серебро, хрусталь. Все правильно, так и надо…
Наконец он разрядился. Слез с женщины.
– Давай, Леньчик, твоя очередь…
Дамочка пошла по кругу. А для чего, собственно, созданы женщины, как не для этого дела?… Корж развеселился. И вдруг вспомнил, что она в доме не одна.
Сын у этой бабы. Девять лет ему.
Детскую он нашел без труда. Пацан сопел в две дырки. «Пусть спит», – решил Корж. Трогать его не имело смысла. Он вышел из комнаты и на всякий случай заблокировал дверь. На руках у него перчатки – можно не бояться, что останутся «пальчики».
Корж вернулся в гостиную. Трудяга Леньчик «пахал» дамочку в поте лица.
Та была в сознании. Но не сопротивлялась. И удовольствия не получала. Глаза закрыты, голова безвольно свернута набок, трясется в такт движениям.
Пупс копошился на кухне.
– Бабки нашел? – спросил его Корж.
– Не-а… Все обыскал…
На кухне полный кавардак. Дверцы шкафчиков и шкафов – настежь, крупы, сахар, соль – все это высыпано на пол.
– Странно, он же говорил, что бабки на кухне. – Корж озадаченно почесал затылок.
– Может, перепрятала? – спросил Пупс.
– Все может быть… Ладно, ты дальше здесь шустри, а я бабу колоть буду. Кстати, как тебе телка?…
– Кайф!…
– Тогда готовься.
– Давно готов.
Корж дождался, когда Леньчик разрядится. Стащил его обмякшее тело с Марины Петровны. Вылил ей на лицо стакан холодной воды.
– Где бабки?
Она открыла глаза.
– Какие бабки? – спросила тускло.
– Баксы, доллары…
– У меня нет денег, – едва слышно ответила она. Казалось, дамочка вот-вот потеряет сознание.
– А сын у тебя есть? – жестко спросил ее Корж. Он знал отличный способ, как привести ее в чувство. И точно, женщина ожила. Встрепенулась, попыталась подняться с пола. Корж едва успел поставить ей ногу на грудь – оставил лежать.
И Леньчик уже очухался. Сел ей на ноги.
– Что с Митенькой? – задергалась она.
– Пока ничего, – утешил ее Корж. Вынул из кармана нож-"выкидушку".
Щелкнуло лезвие. В глазах женщины вспыхнул панический ужас.
– Но может случиться… Люди мы серьезные, так что советую шутки с нами не шутить…
– Уроды вы! – зло процедила сквозь зубы баба.
– А ты шлюха запаханная! – вызверился на нее Корж. – Бабки где?
Последний раз спрашиваю!
– На балконе… Только Митеньку не троньте… И точно, на балконе под кучей старья нашлась коробка с деньгами. Тридцать пять тысяч долларов, как с куста.
Корж распихивал деньги по карманам. И злорадно смотрел на женщину.
– Пацана твоего мы не тронем. А вот ты держись… Пупс!…
Пупс не заставил себя ждать. Вытащил свою штучку и полез на бабу.
Только та словно и не почувствовала этого. Будто куклу драл Пупс. Как неживая сотрясалась она в такт его движениям, отрешенно смотрела.в потолок.
Выражение ее глаз не изменилось, даже когда Пупс разрядился в нее.
– Ты кончил? – спросил его Корж.
– Ага! – в кайфе осклабился тот.
– Баба жива. А говоришь, кончил…
– Так это…
– Короче, давай кончай. Бабу кончай…
– А чего сразу Пупс? Чуть что сразу Пупс…
– Мочить ее надо, понял? Нельзя жалеть… Короче, я сказал, давай! – надвинулся на него Корж.
Но Пупс не остался на месте – подался назад. Боится на мокрое дело подписываться.
– Я и без того много сделал…
Аргумент весомый. И чтобы не накалять обстановку, Корж должен был отступиться от Пупса. И Леньчика трогать не надо. Придется самому. Чтобы дело сделать, а заодно авторитет свой поднять.
Но одно дело грабить и насиловать, совсем другое – убивать… Только оставлять дамочку в живых нельзя. Иначе всех сдаст…
– Козлы! – Корж обвел взглядом своих дружков и встал на колени перед истерзанным женским телом.
Взял нож в две руки, высоко вознес его над головой. Главное – набраться решимости…
Корж боялся убивать. В душе поднялась буря протеста. К горлу подкатывала тошнота. Мышцы отказывались повиноваться ему. Он физически не мог убить. Но, как ни странно, он уже знал, что сможет сделать это. Сможет.

Глава третья
Подполковнику Круче не терпелось устроить допрос. С пристрастием или без – неважно. Лишь бы подчистую расколоть разбойничков с большой панели.
Вполне может быть, за ними числится не одно лихое дело.
Вся прелесть в том, что за клофелинщиками гоняться не надо. В отделе они, в кутузке. Саня с Эдиком вчеpa постарались. Бери их за шкирку и тащи в кабинет на допрос…
Степан уже собирался дать соответствующую команду, когда в дверь постучались. Всунулась кислая физиономия оперативного дежурного.
– Степаныч, тут это… Физиономия стала еще кислее.
– В общем, труп у нас криминальный, на Садовой… Надо выезжать…
На улице весна, май. Только не совсем та погода, которая радует. Солнце еще три дня назад сделало всем ручкой-лучиком. И затерялось за густыми свинцовыми облаками. Третий день дожди. Промозглый ветер, сыро, слякотно. Нет никакого желания куда-то ехать. Так бы и просидел весь день в своем комфортном кабинете. Но деваться некуда, нужно выезжать на место преступления.
Ровно через четверть часа Степан со своей командой входили в квартиру дома на Садовой улице.
– Дом элитный, – заметил Саня. – Его два года назад германская фирма по спецзаказу построила…
«Странно, – подумал Степан, дом-то элитный, а консьерж на входе не предусмотрен. И замок на двери в подъезд самый обыкновенный – кодовый. Ни домофо-на, ни камеры наружного слежения. А номер кода, как обычно, гвоздиком на железной двери нацарапан».
– И квартирка элитная, – добавил Эдик. – Тысяч на двести в долларах тянет… Посреди просторной гостиной на толстом ковре лежала обнаженная женщина.
В груди у нее торчал нож. Точно в сердце вошел клинок. Там и остался. Поэтому крови было мало.
В дверях комнаты стоял участковый. Как часовой на страже. Никого в комнату не впускал. И правильно делал. Степана он бы пропустил. Но Круче хватило того, что он увидел с порога. И не надо подходить к трупу до появления экспертов. А они уже на подходе…
Похоже, сначала женщину изнасиловали. А потом уже убили. В квартире учинили форменный погром.
Беспорядок страшнейший. Преступники вынесли из дома все, что можно.
Тумбочка, где должен был стоять телевизор с видео, пустовала. Хорошо, хоть холодильник на кухне оставили.
– Ну, рассказывай, – обратился Степан к участковому.
Совсем еще молодой младший лейтенантик. Но брови хмурит по-взрослому, взгляд серьезный, сосредоточенный.
– Я мимо дома проходил, в отдел шел. А тут женщина какая-то из подъезда выходит. Так, мол, и так, на третьем этаже в шестой квартире труп. Естественно, я бегом сюда. В отдел позвонил, в «Скорую»…
– Значит, соседи труп обнаружили. Как?…
– У покойной сын есть. Преступники его не тронули, но дверь в его комнату закрыли, стулом заблокировали. Мальчишка проснулся, стал дверь открывать, да не получается. Ну, кричать стал. Мать сначала звал, потом просто завыл. Всех соседей переполошил… А дверь в квартиру открыта была. Преступники не закрыли. Соседи без труда вошли, а тут такое…
– Где сейчас мальчишка?
– У соседей, в квартире напротив. Ему дверь открыли, но в комнату, где мать лежит, заглянуть не дали. Сразу и увели.
– Он что, еще ничего не знает?
– Получается, так… Может, догадывается…
– Ладно, разберемся… «Скорую» ты, говоришь, вызвал?
– Вызвал. Только врачи еще не подъехали. Вы быстрее оказались.
– А вот и эскулапы, – объявил Рома.
В квартиру входили врач и медсестра. Только помощь их не понадобилась.
Можно было и не подходить к телу женщины, чтобы констатировать смерть. Но врач все же подошел, сделал заключение – летальный исход.
– Примерное время гибели определить можете? – спросил его Степан, – Вообще-то, я не спец по этому делу. Но все же…
Какое-то время врач изучал тело. Определял температуру, заглядывал в закатившиеся глаза.
– Точно сказать не могу. Но примерно… Смерть наступила мгновенно, от проникающего ранения в сердце. Наступила она где-то от десяти часов вечера до двух часов ночи…
Врача «Скорой помощи» сменили судмедэксперты, прибывшие с Криминалистами. Они установили более точное время смерти. Женщина умерла между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи.
– Мы вчера в это время клофелинщиков брали, – вроде как ни к селу ни к городу сказал Эдик.
– Неважно, кто и чем занимался вчера ночью, – покачал головой Степан. – Важно, кто чем займется сейчас… Кулик, Лозовой, Савельев, давайте на отработку жилого сектора. Соседей расспросите – что, где да как. Не буду учить, сами все знаете…
Опера они крученые, жизнью и начальством битые. За таких не двух, а десятерых небитых дают. Саня и Рома еще до приезда криминалистов начали опрос соседей. Тех, которые обнаружили труп. Сейчас же для полноты картины нужно было опросить всех, кто жил в подъезде и даже в доме напротив. Работа муторная, нудная. Такая же рутинная и скрупулезная, как у криминалистов, которые уже раскрыли свои ящички, достали кисточки и баночки со спецсоставом. Но без такой работы нельзя.
Федот уже занялся мальчишкой, сыном покойной. Осторожно, аккуратно беседует с ним. Степан не прочь был принять участие, но боялся помешать. Комов и без него справится.
Сам Степан обследовал входную дверь. Дверь тяжелая, бронированная. Два замка – самые обыкновенные «французы». Хоть и прочная конструкция, но можно было бы поставить что-нибудь более навороченное. Сейфовый замок или «тач-мемори» с электронным считывателем кода.
Он осмотрел скважины замков. Ни единой царапины – следы взлома отсутствовали. Если разобраться, то женщине, пожалуй, не помог бы самый совершенный замок. Потому что она сама открыла преступникам дверь. Или – второй вариант – у преступников были ключи от квартиры. Отсюда вывод. Либо женщина хорошо знала своих убийц, доверяла им. Либо те слишком хорошо знали ее. Смогли вытащить у нее ключи, снять слепки и сделать дубликаты.
– Марину убили… Вот козлы… – услышал Степан чье-то злое шипение.
Он обернулся и увидел позади себя какого-то крутого мэна. В меру упитанный, в меру накачанный. Джинсы, рубаха, кожаная жилетка – все дорогое, из модных магазинов. Короткая стрижка, запах высокосортного мужского одеколона. В руке барсетка с ключами и документами на машину – наверняка на «мере». В общем, не бедствует дяденька.
– А вы кто будете? – спросил его Степан.
– Я-то? – Челюсти мэна заходили, как жернова на мельнице, желваки заиграли. – Я-то Игорь. Игорек Варенец. Меня тут все знают…
– А-а, – с видимым почтением протянул Степан. – Слыхал, слыхал…
Врал, конечно. Но надо доставить человеку удовольствие. Расположить к себе. Вдруг перед ним ценный свидетель? Надо, чтобы раскрылся, как цветок навстречу пчеле.
Мужик на самом деле поплыл от удовольствия. Как же, он Игорек Варенец, которого все знают.
А может, он не просто свидетель. Может, даже убийца. Ведь убийцы часто возвращаются на место преступления. Под видом соседей или случайных прохожих.
– Вы что-то насчет Марины говорили, – напомнил ему Степан.
– А, ну да, – спохватился Варенец. – Я ее сосед, двумя этажами выше живу. Такая женщина клевая была…
– Почему была?
– Как почему? – опешил Игорек. – Ее же это… Ну, сами знаете…
– Ничего я не знаю…
– Эй, ты это чего?… Да уже весь дом знает, что Маринку грохну… ну в смысле убили… А ты сам-то кто будешь?…
– Слесарь из ЖЭКа, замки вот починить надо…
– А я тебя за мента принял, – пренебрежительно выпятил губы Игорек.
Надо же, перед каким-то слесарюгой распинался… Только переживания Варенца на этот счет нисколько не волновали Кручу. Его интересовала реакция на другое.
– А замки-то не сломаны. – Рентгеновский взгляд впился в Игорька, просветил глаза, душу. – Целые замки, говорю. Преступник своим ключом дверь открыл. Или хозяйка ему открыла?… Или преступник не один был. Сколько их было?…
Варенец ошалело уставился на Степана. Захлопал глазами. Лицо затвердело, как кусок резины на пятидесятиградусном морозе. На голове что-то зашелестело. Или волосы дыбом поднимаются, или мозговые извилины одна за другую цепляться стали.
– Эй, ты чего? – выдавил из себя Игорек. – Ты че несешь?… Какие замки?
Какие преступники?… Я-то здесь при чем?…
«Ни при чем», – мысленно согласился Степан. Тест на вшивость Игорек прошел.
1 2 3 4