Доску мы «нашли» в Министерстве обороны. Старший лейтенант, проштрафившийся и прощенный. Сейчас они — на крепком крючке, сорваться с которого невоможно.— Как и я? — обиженно сощурился терминатор.— Как и ты, — безжалостно ответил капитан. — Давай не будем темнить и обманывать друг друга. Нам ведь предстоит тянуть нелегкий воз. Я — на облучке, ты — коренник, ребята, которых я тебе передаю на связь — пристяжные… Кстати, о твоей работе, коренник. Учти, соседи при виде твоего постоянного безделья могут заподозрят неладное. Поэтому, завтра же, не откладывая, отправляйся вот по этому адресу. Там тебя уже ожидают… Фирме нужен… курьер. Должность — практически почти бесконтрольная, летай вольной птахой с пакетами и конвертами.— А вот меня не устраивает, — нахмурился Собков. — На любой работе придется засвечиваться, а это мне противопоказано. Предпочитаю свободу и полную бесконтрольность. Как замаскироваться, чтобы не попасть на зубок соседям — мои проблемы…— Пусть будет по твоему… Глава 8 — Если ты будешь оставлять меня одну — сбегу!— Никуда не денешься. Поймаю и пристегну наручниками к кровати.В ответ — об"ятия и поцелуи. Казалось, даже утреннее солнце и то улыбается.Александр блаженствовал. Он старался не заглядывать в черный провал будущего, не думать о нем. Ибо превратился в марионетку, нити от которой у Баянова. Он не догадывался, что подруга тоже была марионеткой.И все же сейчас они счастливы!— Повелитель, разрешите узнать о ваших планах на сегодня. — Когда подавать обед, когда — ужин? — спросила Ксана из ванной.— Не слышу, открой! Что за манера прятаться от родного мужа?— Чтобы не разлюбил! — смеялась Ксана. — Вызнает все женские секреты, тогда — конец любви и нежности… Я спрашиваю о твоих планах! — повторила она более громким голосом, прижав губы к дверной щели.— После завтрака поеду… по делам.За дверью — встревоженное молчание. Потом тихий голос.— Можно узнать, по каким делам? Саша, я ведь все понимаю, многое мне известно, стоит ли таиться?Конечно, глупо! Но киллер привык никому не доверять. Особенно женщинам. Даже любимым. Он не был до конца откровенным со Светланой, которой доверял. Ксана — не исключение.— Пока ничего страшного. Появится опасность, ей Богу, признаюсь. По возвращению вдвоем отправимся на прогулку. По пути заглянем в церковь и в ЗАГС. Подадим заявления. Вернемся домой, пообедаем, часик отдохнем… на диване.Дыхание девушки участилось. Видимо, ей вспомнился вчерашний «отдых». Саша никак не может насытиться. Если говорить честно — она тоже. Хорошо это или плохо?— Почему молчишь? Не нравится? Тогда слушай второй вариант. Сейчас позавтракаем… отдохнем и я отлучусь на пару часиков. Не больше…Вербовщик приказал сегодня же начать знакомство с боевиками. Не стоит портить отношения с боссом. Придется ехать.— Обойдемся, сексуальный разбойник без отдыха. Вот приедешь — тогда подумаю.Пришлось согласиться. Спорить с Ксаной — бесполезное занятие, она всегда права.После завтрака вышли к лифту. Открылась соседняя дверь и появился юркий пацан-ученый. С зажатым под мышкой дипломатом, с челкой, свисающим на лоб, он походил на старшеклассника, опаздывающего на экзамен.— Жена? — спросил он, с любопытством рассматривая нового на этаже человека.— Точно. Позавчера приехала.Собкова одолели неприятные мысли. Почему за несколько дней проживания в доме благообразный старик-сосед появился всего один раз, а худосочный вьюнош — уже трижды? Даже торопливость ученого казалась притворной. Не он ли приставлен Баяновым?Когда Александр и Ксана вышли из под"езда, соседа уже не было. Видимо, уехал на ожидающей его «волге».— Что за насекомое? — пряча в углах рта улыбку, спросила Ксана.— Сам толком еще не понял: комар или оса? — рассмеялся Собков. — Ужалит — узнаю. Чтобы не особенно приставал, я представился ученым, каким-то физико-химико-биологом. Не знаю, как буду выкручиваться.— Успокойся, милый, он уже позабыл. Знаю подобных людишек — голова до того забита формулами и экспериментами, что обычные житейские новости там не задерживаются… Кстати, кто-то говорил: опаздывает. Или я ошибаюсь?… Беги, милый, на свой секретный «симпозиум». А я пока приберусь, подумаю, что приготовить на обед вкусненького…— Себя, — шепнул в покрасневшее ушко Голубев. — Можно без гарнира.— Нахал!Ксана несильно ударила «нахала» по щеке, поцеловала и, смеясь, побежала в под"езд…Знакомство с шестерками Собков решил начать с гомосексуалиста. С Граба. Неизвестно почему, наверно сработала интуиция, которой он безоглядно верил.Сидя в салоне автобуса, Александр недовольно морщился. Затеянная поездка — выстрел в «молочко». Прежде всего, сомнительно, чтобы в ближайшем будущем понадобился специалист по ядам. В современной России все делается значительно проще и цивилизованней — пуля, взрывчатка. Возиться с ядовитыми таблетками, растворять их в рюмках коньяка либо в фужерах, наполненных охлаждающим напитком — до тошноты примитивно.Граба Собков вычислил сразу. Тот сидел на своей тачке в окружении других носильщиков. Жестикулируя и смеясь, что-то им рассказывал. Кажется, в изрядном подпитии. Худая скелетина, в чем только душа держится, какой-то угловатый, помятый. Впечатление — мужик по ошибке сам себя отравил, но — не до печального конца.Рядом — полная его противоположность. Толстый, с отвисшими щеками и хитрыми глазами, спрятанными в жировых складках. Стоит, прижавшись к скелетине, ласково, по-женски, поглаживает его по заросшему затылку. Судя по описанию вербовщика — сексуальный партнер отравителя — Никита Голощекин.Александр пристроился неподалеку от группы отдыхающих носильщиков, закурил. На первом этапе не помешает просто послушать боевика.Граб скрипел давно не смазанным механизмом.— Прибыл, значится, состав из Харькова. Чин по чину — проводницы обтерли поручни, двери. Подкатываю я свою колымажку к пятому вагону. Жду.Вылупляется толстяк. «Носильщик!» — орет в полный бас, ручками машет,жирная гнида. Ну, я — тут как тут, чего, дескать изволите, господин хохол?А он мне на чисто русском наречии: "Иди, дружок, выволоки из десятого купесундук, мне — не под силу. Уплачу, сколь скажешь." Чуете, братцы? Ну,рванул я в вагон. Заглянул в десятое купе, рыскаю глазами по полкам — кудатолстяк пристроил сундучище? На верхней правой — мертвяк скалится. Потменя прошиб, не знаю, как из вагона выбрался. Дело ясное, вздумал боровподставить меня. С неделю таскали менты, потом отстали. Среди них тожеимеются понимающие мужики. К тому же, на первом же допросе я заявил: самтружусь в правоохранительном деле, обслуживаю Службу безопасности. Невыдумал — чистая правда. Ну, и делишки мы там закручиваем, рассказал бы данельзя — секреты…Носильщики удивлялись, переспрашивали, Граб многоречиво отвечал, пояснял. Когда не успевал, за него говорил Никита. Женским визгливым голосом.Собков слушал и делал в памяти зарубки. Не зря мифический толстяк выбрал на роль преступника не соседа по купе не проводника. Скорей всего, знал о существовании уже замаранного железнодорожного рабочего и решил этим воспользоваться.Нет, Граб не годится для серьезной работы — вон как легко продал фээсбэшников. И себя заодно. Настоящий мужчина обязан контролировать свой язык. Тем более, агент Службы безопасности.К перрону подавали пассажирский состав. Медленно, торжественно. Будто похоронный катафалк. Носильщики всполошились, разбежались вдоль поезда. Гомосексуалисты — стояли рядом, прижав друг к другу колеса тачек. Будто демонстрировали «родственную» близость.Киллер брезгливо поморщился, с ожесточением сплюнул в мусорную урну.— Дядя Володя!Собков не сразу отозвался на зов — неторопливо подошел к краю платформы, поглядел в сторону вокзала, потом перевел равнодушный взгляд в противоположную сторону. Дескать, я не единственный «дядя», их — множество. Наконец бросил внешне равнодушный взгляд по направлению детского голоса.И вдруг непроизвольно заулыбался. К нему бежала, смешно растопырив руки, девчонка-крохотуля. За ней, смущенно посмеиваясь, торопилась Татьяна Викторовна. Шагах в десяти от Александра девочка остановилась. Заложила ручки за спину, самолюбиво вздернула туго сплетенные косички. Медленно подошла, протянула ручку.— Добрый день, дядя Володя.— Вы? — удивился Александр, осторожно пожимая крохотную ладошку — Откуда?— Как это откуда? — смешливо пожала плечами бывшая квартирная хозяйка.— Конечное дело, с Одессы. А мы с Поленькой всю дорогу судачили: как отыскать дядю Володю, побалакать про его жизнь в Москве.— Неужто приехали только для того, чтобы повидать меня?— Да, нет же, порешили найти тарасову могилку, — всхлипнула вдова. — Два годочка прошло с его смертыньки, душа убиенного мается, никто цветов на могилку не положит, не поплачет… Сейчас найдем пристанище, устроимся и — в милицию. Там должны знать, где страдалец захоронен.— Никаких постоев, никаких милиций! — неожиданно для себя Собков подхватил сумки и пошел к выходу. — Остановитесь у меня. Жена будет рада— скучно ей в одиночестве…— А жинка ничего не скажет супротивного? В наше времячко накладно принимать да обихаживать гостей, впору самим прокормиться.— Не помрем, — весело рассмеялся Александр, подмигивая Полинке. -И жена не будет против. Она у меня понимающая…Проводив мужа, Ксана возвратилась в квартиру и присела к кухонному столу. Убираться, стирать, готовить обещанный «вкусный» обед не хотелось. Ее донимали смутные предчувствия, мучила данная вербовщику подписка. Теперь придется изворачиваться, придумывать донесения, которые не пойдут во вред Володе. Какая же она дура! Лучше бы отсидеть положенный срок за колючей проволокой.Ксана вытерла покрасневшие глаза и мысленно приказала себе прекратить самобичевание. В конце концов, все наладится. Заменит опасность для Саши — прямо скажет: шпионить за мужем не буду! Поищите другую дуру!А пока — терпеть, хитрить, изворачиваться.Зазвенел телефон. Как показалось — угрожающе.— Вас слушают? Квартира Голубева…— Ксана? — ответила трубка знакомым веселым голосом. — Здравствуй, милая! Как живешь, что новенького?— Нормально.— Муж не обижает?— Нормально.Баянов понял: другого от колючей телки не добьешься, сейчас она — комок нервов, сжатых в тугой клубок. В центре этого клубка — недовольство собой, обида на вербовщика. Распустить этот клубок, ослабить может только время. К сожалению, времени не было, предстоящая работа группы требует особого внимания к ее руководителю.— Ладно, отложим разговор. Тем более, он — не телефонный. Как-нибудь созвонимся встретимся, потолкуем… Владимир дома?— Нет, — еще более сухо ответила Банина. Она знала, что непривычноеимя Владимир — как бы кличка Собкова. — Ушел по делам…— Ага, значит, все же, по делам! — обрадовался Баянов. — Молоток, мужик, с понятием и… дисциплиной. Возвратится передай: завтра в десять утра ожидаю по известному ему адресу. Без опоздания. Только не забудь, пожалуйста.— Не забуду.Фээсбэшник несколько минут помолчал. Будто надеялся на то, что бывший стажер отмокнет. Тогда можно продолжить беседу. Ведь Банина должна понимать, что от нее требуется максимально полная информация. За которую расплачиваются семейным счастьем, меблированой квартирой, безопасностью.Так и не дождался.— Ну, что ж, ладно… Появится что-то новенькое — позвони поизвестному тебе телефону… Будь здорова.В трубке — короткие гудки, властные и насмешливые.Ксана забыла о кипящем бульоне, необходимости прибраться. Она снова опустилась на кухонный табурет, положила на сложенные руки кудрявую голову. Задумалась.В таком состоянии и застал ее Александр, вошедший вместе с Татьяной Викторовной и Поленькой в прихожую.— Ксана? Где ты, девочка? Спишь?— Нет, не сплю, — очнулась Банина. — Просто задумалась.— Тогда очнись и принимай гостей. Знакомься. Моя квартирная хозяйка из Одессы вместе с дочкой — моим большим другом. Размещай, пои, корми. Они у нас поселятся…Радости, конечно, маловато: в двух комнатах, фактически, две семьи. Туалет, к примеру, совмещенный — хоть очередь с утра занимай, кухня— крохотная, кушать придется тоже по очереди. Комнаты проходные — немалое неудобство!Но Ксана отбросила крамольные мысли, забегала, заволновалась. Чистое постельное белье, банные полотенца, мыло, мочалки. На ходу поцеловала гостью, потормошила неулыбчивую девчонку.Гости заперлись в ванной, борщ издавал умопомрачительные запахи, сосиски опущены в кипящую воду.— Сашенька! — тихо позвала Банина мужа.Владимир — для внешнего применения, для внутреннего — Александр.— Сейчас, повелительница, переоденусь и прибегу.Появился в спортивном костюме, худощаваый, с сильной выпуклой грудью, на которой Ксана так любит спать. В узких глазах сверкают, перемигиваются насмешливые огоньки, губы сложены в любящую улыбку. Красивый у нее муж. Вот только немного портит красоту горбатый нос. Впрочем, для мужчин внешность — не самое главное. Надежность, душевность, верность — основные достоинства сильного пола.— Слушаю, королева! И — заранее повинуюсь!Обычно Ксана охотно идет навстречу мужской ласке, сама прижимается и откидывает голову с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. На этот раз отвела в сторону сжатые губы.— Подожди, Сашка, сейчас — не до любви… Забыл — у нас гости? Но не только это…— Что случилось?— Звонил твой мененджер. Завтра в десять ожидает тебя в условленном месте, — прошептала Ксана, испытующе глядя на мужа. — Что-нибудь серьезное?— Ерунда, — деланно засмеялся киллер. — Не терпится боссу узнать: устроился ли я на работу, сколько буду получать… Кажется, решил избавиться от настырного иждивенца.Ксана сделала вид — поверила.На самом деле, вызов руководителя спецгруппы на конспиративку был вызван далеко не безгрешными причинами. Куратора вызвали к начальнику отдела… Глава 9 — Присаживайтесь, Николай Семенович, — благожелательно обратился к капитану обычно сухой и строгий полковник.Баянов скромно присел на край стула, стоящего подальше от письменного стола шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71