Атмосфера в «Жар-птице» не предвещала ничего хорошего. Слышались возбужденные выкрики:
– Ты, бля, на Малыша не наезжай! Он, знаешь, какие филки за день делает?
– А хуля мне его филки? Пусть, бля, покажет, что у него в шкарах.
– А кто ты, бля, такой, чтобы, бля, перед тобой шкары выворачивать? Может, тебе еще, бля, на флейте поиграть?
Братва, увлеченная спором, даже не заметила появления Порожняка.
– Ша! – закричал он. – Все по-шустрому заткнули хавальники. Вы что – с катушек послетали?
Братва понемногу затихла, расступившись в стороны.
К моменту приезда Саши гулявшая в «Жар-птице» компания поделилась на две группы: местные и приезжие. Среди местных больше всех возмущался Корень, потерявший нехилые бабки. Виновник заварухи – Малыш – затесался за спины своих.
В поисках правды Корень тут же бросился к Порожняку:
– Мы тут мазу держим за воздух. Самсон и этот, бля, Малыш, катнули на счастье в «секу». Самсон катал по-честному, а этот, бля…
Порожняк сунул в рот сигарету. Кто-то из своих тут же щелкнул зажигалкой.
– Я не въехал. Какие непонятки? И че ты, Корень, мазаться полез? Пусть бы сами разводили.
– Да он Самсону бабки дал, а тот спустил.
– Да, бля, гадом буду, – начал божиться Корень, – у этого, бля, Малыша в жопнике лишние стиры есть. Когда они катали, я просек, как он под стол клешни засовывал. Че он там, суходрочкой занимался? У Самсона три шапетки было, а этот трех лбов передернул.
Порожняк обратился к Самсону, который сидел у края стола:
– Верно он базланит?
– А я почем знаю? – сумрачно ответил тот. – Я катал, а не дрочил.
– Да все это херня, – раздался голос Малыша.
Он вышел из-за спин своих парней и демонстративно широко развел руки.
– Корень, ты, бля, самый припухший, потому что сливать не умеешь. А у меня в шкарах ни одной стиры нет. На, проверь.
Корень нервно задергался.
– Да он уже кому-то из своих стиры скинул. У него уже ни хрена нет.
– Чем катали? – спросил Порожняк. – Стирами в натуре или цветухами?
– Цветухами, – ответил Малыш. – На счастье же решили катать. С натуральными стирами я бы его обул в один момент.
– Кто сдавал?
– Халдея взяли. Да я в натуре говорю, Порожняк, катали без приколов. Корень Самсону бабок дал, у того на ставку не хватало. Теперь возбухает.
Малыш вел себя смело, даже развязно, всем своим видом словно подчеркивая: мол, я – честный катала, и все тут. Ну, подфартило мне по-крупному, так ведь я и сам парень не промах, не зря столько лет и дед катал, и отец катал, и сам я с детства к карточной игре приучен. И ладно бы еще я сам сдавал, тогда, конечно, чем черт не шутит, руки сами могли что-нибудь этакое выкинуть: снизу колоды стирку метнуть или себе сдвоенную, а так…
Малыш рассчитывал на то, что Порожняк хоть и является местным авторитетом и держателем общака, которому бригада московских станочников-портовиков башляет за крышу, но в карточной игре такой же лох, как и любой командированный или отпускник в Домодедове.
Главное – сделать честные глаза и убедительное лицо.
Но Порожняк, несмотря на свой внешний вид, в людях кое-что понимал. Актерская игра Малыша его не убеждала. Он ни капли не сомневался в том, что Малыш играл на верняк. А значит, в игре без шулерства с его стороны не обошлось.
Порожняк, почти не скрывая, с презрением смотрел на свою кентовку.
Вот засранцы, хавальники красные, водяры нажрались, скоты, и тут их на шпилевку потянуло. Если б в этой кентовке была хоть одна трезвая голова, я бы сейчас в кабаке спокойно досиживал или Катьку по дивану валял. А тут, бля, разводи этих уродов. Нашли с кем катать.
Перед Порожняком стояла нелегкая задача: с одной стороны, Малыш, конечно, сжульничал, тут и сомневаться не приходится, но ведь за руку-то его никто не схватил. А сейчас можешь хоть в шоколадницу ему залезть, ни хрена там не найдешь. Потому он такой и смелый, буром прет. Киданул, конечно, пацанов.
Но, с другой стороны, в общак-то станочники портовые по расписанию вносят бабульки, можно сказать, как дойные коровы. С моими-то не особо погужуешь, стоят, красавцы, морды ящиками. Да ведь и без них никуда не денешься. Эх, бля, жисть дает…
– Ну чего ты? – нетерпеливо воскликнул Корень, из-за пережитого позабыв о субординации.
– Заткни пасть! – оборвал его Порожняк. – На кого батон крошить собрался?
– Тихо ты! – зашикали на Корня остальные запрудненские.
Порожняк неторопливо докурил сигарету, чтобы выдержать паузу, и наконец вынес свой вердикт:
– Значит, так, пацаны, все путем. Откатали по-честному. И чтобы никаких наездов. Самсон, бабки, которые ты должен Корню, вернешь, я сам проверю. Больше чтоб не куролесили. Про шпилевку с гостями забыть. Вопросы есть?
Малыш торжествовал. Смерив запрудненских высокомерным взглядом, он повернулся к своим и незаметно подмигнул.
Самсон, заскрипев зубами, накатил себе рюмку водки и выпил. Корень пожал плечами. Запрудненские с недовольным видом стали рассаживаться за стол. Инцидент был исчерпан.
Порожняк развернулся и с видом человека, исполнившего свой долг, покинул ресторанный зал. Публика, настороженно следившая за разведением рамсов между братвой, с удвоенной энергией набросилась на выпивку и закуску.
Патрульные милиционеры и администратор, которые наблюдали за происходящим из вестибюля, проводили Порожняка почтительными взглядами.
Чуть замешкавшийся администратор все-таки успел распахнуть перед Сашей двери.
– Я вам так благодарен, – лебезил он, – в нашем заведении вы всегда будете почетным гостем. К вашим услугам любой столик в любое время и лучшая закуска.
– Да пошел ты, пидор, – сквозь зубы бросил Порожняк, покидая «Жар-птицу».
Он прошел к стоянке, где мальчишки с ведрами и тряпками заканчивали наводить блеск на белый «Мерседес». Сейчас они усиленно терли колпаки на колесах.
Зюзя, небрежно развалившись в кресле, пыхтел сигаретой. Увидев шефа, направляющегося к машине, водитель щелчком отбросил в сторону окурок и заорал на пацанов:
– Так, пистолеты, вон на хрен отсюда!
Мальчишки отступили от машины. Старший робко спросил:
– А деньги?
– Какие тебе, бля, деньги? Валите, пока целы!
Зюзя завел мотор, дождался, пока Порожняк сядет в кресло рядом с ним, и стал сдавать назад, чтобы выехать со стоянки.
– Ну как там, шеф? Развел?
– Развел, – поморщившись, сказал Порожняк.
– Значит, все ништяк, – радостно заключил Зюзя.
– Да, ништяк… говноеды, бля. Учишь их, учишь жизни, а толку, бля, как от яиц шерсти. Ни хрена не врубаются.
Зюзя, желая подсластить горькую пилюлю, сочувственно кивнул.
– Они ж простые пацаны, шеф, что с них возьмешь? Куда колеса направим? Назад, в кабак? К Катерине?
– Нет, – покачал головой Порожняк, – на хату хочу, оттянуться надо после напряга.
Зюзя понимающе глянул на шефа.
– Да, после напряга неплохо бы ширнуться. Без расслабона крыша быстро съедет.
– Отвезешь меня, потом сгоняешь за Катькой, и на сегодня – все.

Глава 6

Долбан вытащил Ленчика на задний двор ресторана «Маленький принц» и прижал его к кирпичной стенке возле груды деревянных ящиков и поддонов, от которых распространялся явственный рыбный запах.
– Ну че, козлина, бля, – прорычал он, вперившись в Ленчика свирепым взглядом, – че ты там базланил?
– Клешни убери, сука, – зашипел Ленчик, – не знаешь, с кем связался!
– И с кем это я, бля, связался? – ощерился Долбан. – Ты че тут – центровой?
– Ты не просекаешь, кто за мной стоит. Отвали по-доброму.
Долбан даже опешил от такой неожиданности. Не в первый раз ему приходилось оказываться в подобной ситуации: чистил морды кабацким донжуанам, не обходившим своим вниманием Катьку Добрынину, а то и случайным бедолагам, не вовремя оказавшимся на его пути.
Всякий раз дело заканчивалось несколькими чувствительными зуботычинами, да и только. Слишком уж раскисали соперники, почувствовав на себе тяжелую руку Долбана. Просили отпустить, бросались на колени, умоляли о пощаде – и такое бывало, пытались что-то объяснять, рассказывать, что ошиблись, не рассчитали своих сил, не поняли, с кем имеют дело.
А эта гнида в замшевом пиджаке мало того, что дергается, еще и угрожает. Может, и махаться вздумает?
– Ах ты, чмошник, – захрипел он, замахиваясь растопыренной пятерней на Ленчика.
– Не тронь! – заорал тот. – Не тронь, а то!
– А то что?
– А то тебе п…ц! Тебя, бля, попишут, в натуре!
– Это кто? – едва не задохнулся от ярости Долбан. – Кто меня попишет?
– Дед Пихто! – выкрикнул Ленчик, тщетно пытаясь сбросить с себя громадную руку Долбана. – Свали, бычара!
Изловчившись, он лягнул Долбана коленкой по шарам. Переполнявшая отбойщика ярость выплеснулась наружу. Он принялся дубасить Ленчика своими напарафиненными кулаками.
Не произнося ни слова, Долбан месил «замшевый пиджак» куда попало. Удары один за другим сыпались на Ленчика, который, скорчившись, сползал по стене вниз.
Злобно сопя, Долбан принялся топтать противника ногами.
– На, сука! – вырвалось у него.
Ленчик пытался закрываться от ударов руками, но Долбан раз за разом с тупым остервенением вонзал носок своего правого ботинка в извивающееся от боли тело. Слышались короткие стоны вперемежку с глухими звуками ударов.
– Ну, бля, – еле шевеля разбитыми в кровь губами, проговорил Ленчик, – хана тебе.
– Заткнись, сука! Урою!
С садистским ожесточением Долбан врезал Ленчику ботинком по промежности. Тот взвыл, вытянувшись в струнку, потом конвульсивно согнулся и закрыл руками ушибленное место. Долбан, нагнувшись, врезал ему кулаком по голове.
Ленчик затих.
Тяжело дыша, Долбан наконец успокоился. Закончив экзекуцию, он отступил в сторону и присел на деревянный ящик, который заскрипел под тяжестью его веса.
– Падла, – качая головой, приговаривал он, – разозлил ты меня.
Только сейчас Долбан увидел, что его кулаки испачканы в крови. Подобрав кусок серой оберточной бумаги, он принялся вытирать руки.
Когда, скомкав побуревшую от крови бумагу, Долбан отбросил ее в сторону, Ленчик пошевелился и застонал.
– Че, козел, ожил? – сипло проговорил отбойщик. – Твое счастье.
Из двери, которая вела на задний двор, вышел охранник. Озабоченно посмотрев на валявшегося у стены Ленчика, охранник спросил у Долбана:
– Разобрались?
– Ага, – кивнул отбойщик. – Жалко, что не убил. Живучий, паскуда.
– Зачем убивать-то? – равнодушно сказал охранник. – Нам жмурики не нужны. Рыло ему почистил, и хватит. Сигарету хочешь?
Долбан кивнул. Охранник вытащил пачку «Уинстона», угостил Долбана и закурил сам.
– Там этот, братишка его, возбухал.
– Какой братишка? – непонимающе спросил Долбан.
– Второй, не помнишь, что ли?
– Да ну их на хрен обоих.
– Орал, что они с братом крутые, весь район на уши поставили, ахинею какую-то нес про то, что они банк взяли. Хрен его знает, может, они гастролеры какие-нибудь. В общем, мы его с напарником тоже утихомирили. И это… – Он умолк, как-то виновато глядя на Долбана.
– Чего?
– Я ментов вызвал.
– На хрена? – поднял голову Долбан.
– Да ты не волнуйся, я все на себя возьму. Сейчас они приедут, мы их в «воронок» закинем. А ментам скажу, что мы обоих с напарником отмесили. Мол, дебоширили, к клиентам приставали. В общем, все нормально будет. Пускай там с ними в обезьяннике разбираются.
– А… – протянул Долбан, – тогда ништяк. А то меня шеф с говном съест, если с ментами надо будет мазаться. И насчет Катьки смотри, чтоб все в елочку было.
– А какая Катька? – засмеялся охранник, пожимая плечами. – Я никакой Катьки не знаю. Мало ли у нас клиентов бывает. Пусть с этими ублюдками разбираются. А у нас все тик-так. Ты давай докуривай и возвращайся в зал. А я тут подежурю, пока «воронок» не приедет. Кстати, второго мы в подсобку закинули. От души ввалили.
* * *
За последний год Саша Порожняк поменял уже третью квартиру. В предыдущей, двухкомнатной, он не прожил и месяца.
Сама по себе прежняя квартира вполне удовлетворяла Сашу, но окна в ней выходили на юг, и с началом ясных солнечных дней жить там стало невозможно. Круглые сутки в ней стояла неимоверная духота.
Именно поэтому Саша поспешил избавиться от нее, как только появилась возможность. Когда общаковые бабки пополнились очередным взносом станочников, Саша обменял квартиру на большую с доплатой.
Разумеется, бумажными делами он не занимался. Только один раз приехал осмотреть жилплощадь, дал нужным людям бабок на оформление, ремонт и обстановку. Затем через пару недель перебрался жить в новую квартиру.
Он сразу же оценил преимущество жизни в старом кирпичном доме с толстыми стенами и высокими потолками: уют, спокойствие и тишина.
Братва, конечно, немного повозмущалась: все-таки Порожняк тратил общаковые бабки, предназначенные вовсе не для улучшения жилищных условий запрудненского авторитета, а для подогрева зон и материальной помощи только что откинувшимся, вернувшимся из отсидки.
Но Саша не обращал внимания на досужие разговоры, полагая, что болтовня скоро затихнет. Он и в мыслях допустить не мог, что кто-нибудь из его пацанов настучит на него московским ворам.
А хоть бы и настучали. Сейчас Саша Порожняк твердо контролировал запрудненскую братву и был абсолютно уверен в устойчивости своего положения.
Может быть, это было слишком самоуверенно с его стороны, ведь ничего вечного в этом мире нет. Однако Саша старался не утруждать себя мыслями о завтрашнем дне. «Выше головы не прыгнешь», – рассуждал он.
Чего надрываться? Главное, чтобы все было спокойно. Никаких войн с азерами, никаких разборок в собственной среде. А там глядишь, Шурик Захар это оценит и все-таки исполнит свое обещание насчет воровской короны.
Плохо, конечно, что сегодня гости из Москвы схлестнулись с запрудненскими. Слишком часто это стало происходить в последнее время.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7