– Не знаю, – покачал головой начальник криминалки. – И что предлагаешь, командир?
– Пока не решил, – нахмурился командир мобильного отряда. И невольно втянул голову в плечи, когда загрохотала новая длинная пулеметная очередь – бандиты патроны не экономили и наслаждались самим фактом грохота выстрелов, режущих воздух пуль и ощущением бьющей по руке отдачи оружия…
Полковник был прав. Мятежникам пока было чем заняться. В республике продолжался захват власти. И главную скрипку играли те, кто по долгу службы обязан костьми лечь для защиты конституционного строя Российской Федерации – Гвардия Президента Ичкерии…
Что это за зверь такой и откуда он взялся? Все очень просто. После окончания второй ичкерской кампании и восстановления федерального контроля над территорией Ичкерии во всей остроте встал вопрос о создании республиканских силовых структур. Идея в принципе актуальная – трудно контролировать территорию без опоры на местное население, без мощного, сцементированного слоя местных представителей власти, лояльных России и жизненно зависящих от нее. Как всегда в новой истории государства Российского, вопрос был решен традиционно идиотским способом. Московские умники принялись тупо вооружать горцев, которые лицемерно, но горячо клялись в своей верности федеральной власти и входили в якобы дружественные родовые кланы – тейпы. Подчинялись созданные таким образом вооруженные формирования лично Президенту Ичкерии. Для видимости хоть какой-то легитимности их начали организационно поочередно вводить в различные ведомства. Побывали они и в Министерстве обороны, и в МВД, и даже, угораздило же, в Министерстве по чрезвычайным ситуациям. Затем был создан достаточно странный антитеррористический центр Ичкерии, не входящий ни в одну силовую структуру, не прописанный ни в одном из законов, но зато вооруженный до зубов. В конечном итоге формально эту шайку ввели в состав внутренних войск, а неофициально она получила название Гвардии Президента Ичкерии.
Когда ставился законный вопрос – как согласуется с российским законодательством принятие на службу в органы внутренних дел людей, за каждым из которых по десятку статей Уголовного кодекса, в том числе терроризм, в ход шла циничная риторика. Мол, Кавказ – это тонкое дело. Люди деятельно раскаялись. Будут верны, как сторожевые псы. Да и привыкли они воевать, грех их отрывать от любимого занятия, можно сказать, призвания. Воевали против России. Теперь повоюют за Россию. От них не убудет. Робкие попытки центральных силовых органов Российской Федерации навести в этой махновской вольнице хоть какой-то порядок пресекались вышестоящими указаниями – не троньте союзников, их у нас и так немного.
Прославились гвардейцы не столько успешными боевыми действиями против террористов, сколько борьбой с врагами президентского тейпа и жестокими карательными акциями. Ну и, естественно, постоянными стычками с федеральными силовиками, иногда перерастающими в боевые столкновения.
Таким образом, на момент мятежа главной боевой силой в Ичкерии была Президентская Гвардия, костяк которой составляли боевики, утомившиеся от борьбы с Российской армией и сдавшие оружие. Занимался ее формированием лично Ибрагим Ахмедханов, в то время вице-президент Ичкерии, а ныне глава самопровозглашенной республики. В связи с этим становилось понятно, каким образом эта структура стала ядром мятежа. Натасканным псам пообещали жирный кусок от дележа Ичкерии.
В первые же часы мятежа хорошо вооруженные гвардейцы подтянулись ко всем подразделениям МВД, благо временные отделы внутренних дел, сформированные из представителей милиции с Большой Земли, в свете мнимой нормализации оперативной обстановки в прошлом году приказали долго жить и сопротивляться было некому. Те немногие сотрудники милиции из Центральной России, прикомандированные к каждому постоянному отделу, были нейтрализованы предельно жестко – треть перестреляли их же коллеги из РОВД, две трети теперь томились в застенках и ждали своей участи. Несколько российских сотрудников МВД, надо отметить, с помощью своих ичкерских коллег умудрились избежать ареста, ушли в сторону Дагестана и Ставрополья, затерялись в горах. Двоих из них отловили. При этом одному гвардейцы в горном ауле принародно отрезали голову, дабы воодушевить селян на подвиги во имя освобождения Родины. Воодушевления у селян особого не наблюдалось – люди устали от войн. Но страх показательная экзекуция внушила, для чего все это кровавое зрелище и было устроено.
Мятежники руководствовались словами основоположника марксизма Карла Маркса, который знал толк в подобных вещах: «поднимая восстание, чрезвычайно важно добиться первого громкого успеха, а затем идти от него к новым успехам, ни на минуту не прекращая наступления на врага, пользуясь его растерянностью»…
Согласно заветам основоположника марксизма мятежники быстро и споро передавили оставшиеся после демилитаризации Ичкерии несколько блокпостов. Для этого использовали бронетранспортеры – из тех, что стояли на вооружении Ичкерского ОМОНа, тоже моментально переметнувшегося на сторону мятежников.
Милиционеры с солдатиками на блокпостах бились ожесточенно. Большинство там и полегло. Несколько сдались на маловероятную милость победителя…
Занозой у мятежников были последние силовые федеральные структуры – отряд пограничников, мобильный отряд МВД, батальон ВВ. И особенно сто пятьдесят шестой мотострелковый полк (последняя из оставшихся на территории Ичкерии войсковая часть Министерства обороны). Все они были заблокированы и подвергались систематическим нападениям. Правда, в отношении полка пока особо активных действий не предпринималось. Зубы на развернутом по штатам военного времени полку пробовать опасно – их обломать легче легкого. Но и высовываться за пределы расположения воякам не давали. Да они и не стремились, терпеливо ожидая директив из Москвы. Но столица молчала. Максимум, что можно было услышать в эфире, – поступайте согласно обстановке, однако необходимо во что бы то ни стало избежать жертв среди мирного населения. Что означало – сидите и не вякайте, ждите у моря погоды, не до вас…
Через два дня после начала мятежа на заставу внутренних войск у границы Дагестана с Ичкерией вышла группа вооруженных, оборванных людей. Четверо шли на своих ногах, один тяжело опирался о ручной пулемет Калашникова. Одного несли на плащ-палатке.
– Стоять!!! – крикнули пограничники, беря пришельцев из иного мира на мушки крупнокалиберного пулемета и нескольких автоматов.
Человек, шедший во главе группы, гордо выпрямился и крикнул:
– Отставить! Свои! С блока сорвались!!!
И, больше не в силах стоять, присел на колено…
Уже поздним вечером в палатке отряда спецназа внутренних войск, зажав в руках кружку с водкой, капитан внутренних войск угрюмо, отрывисто рассказывал, как тяжел и смертелен был их бой. Как по рации срывающимся на фальцет голосом оставшийся в живых на соседнем блоке сержант-контрактник, перекрикивая автоматные очереди и понимая, что погибает, выдавал в эфир, что атакован горцами и что гвардейцы с местной милицией на стороне бандитов. Как предупрежденный капитан приказал встретить приближающуюся колонну всеми имеющимися в наличии огневыми средствами, развеяв ее и наддав жарку… Как отбивались бойцы, понимая, что надолго их не хватит. И как потом, взяв с собой раненых и боекомплект по максимуму, они ушли в сторону границы. Как плутали по горам, пересекая быстрые горные реки. Отрывались от наступавших на пятки мятежников, травивших русских, будто дичь. Понимая, что их настигают, вошли в аул, заняли оборону и бились, прикрываясь – что не сделаешь на войне – заложниками из местных. Как ночью сорвались дальше в горы и к рассвету пересекли черту, означавшую границу черной дыры, в которую за несколько часов превратилась Ичкерия.
– Ты пей, браток, – подбадривал его командир батальона. – Залить тебе водкой эти невзгоды надо.
И капитан глотал водку, как воду, не пьянея. И опять вспоминал крики своих погибавших солдат. Они до самого конца, до могилы будут звучать в нем, отдаваясь глухой тоской…

Глава 6

Все пройдено не раз. Немного суетные, как всегда, сборы. Выстроившаяся в полном боевом оснащении группа. Ник ничего не пускал на самотек, он со всей тщательностью проверил оснащение и вооружение каждого. Вещей привычно было, как у беженцев, бегущих от Мамая. И ведь все необходимо, каждая финтифлюшка может стать при случае жизненно важной.
– В машину, – кивнул Ник, оставшись удовлетворенным состоянием группы.
Санитарный «уазик», зеленый, с красным крестом, – такие вояки прозвали «таблетками» – доставил десантников до аэродрома и застыл на бетонной полосе аэродрома. Боевая старенькая, латаная-перелатаная ездовая кляча – вертушка-«Ми-8» отдыхала на отведенном ей на полосе месте, устало опустив натруженные лопасти.
Моросил мелкий противный дождь, и ветер налетал порывами, резко и агрессивно. Около вертушки толпился народ, кто в форме, кто в гражданке, что не лезло ни в какие ворота. Непорядок – разведывательно-диверсионные группы не возят в общих вагонах. Но на правила давно все плюнули. Вояк много, а вертушек мало. Поэтому десантники могли насладиться зрелищем, как летчики облаивают журналистов «Известий», которых черт несет в Моздок. Фотокорреспондент хотел запечатлеть на навороченный цифровой фотоаппарат своего коллегу в салоне боевого вертолета. И нарвался на командира экипажа.
– Что, хотите, чтобы навернулись, да?! – орал капитан в светлом комбезе, лицо его наливалось кровью.
– А что? – хлопал наивными глазами незадачливый фотокорреспондент.
– Нельзя фоткаться перед вылетом!
– Примета, что ли?
– Примета! – гаркнул летчик. – Из жизни! Бывали случаи, что после этого сбивали… Принес вас леший на мою голову!
Потом привычный взлет переполненной машины. Проплывали внизу под брюхом редкие леса и озера, игрушечные машины, здания, дороги, пересекающие южную русскую степь и квадратики полей. В открытый иллюминатор врывался ветер. Трясучка. Грохот винтов…
Десантники подремывали, кроме Фауста, который что-то сосредоточенно жевал. Он вечно что-то поглощал – в него влезало огромное количество еды и выпивки и закуски. Он постоянно был озабочен одним – едой… Коллеги посмеивались, что ему и оружия не надо давать. Забросить в тыл врага, и супостаты с голоду сдохнут – Фауст их обожрет…
Через полтора часа посадка. Удар колес о бетонку. Прибыли. Здравствуй, Моздок.
Моздок – столица группировки,
Казбек маячит вдалеке.
А мы опять в командировке
С солдатским скарбом налегке…
Бизон начал насвистывать известную еще с первой войны песню.
Когда-то здесь был аэродром морских ВВС. Здесь же располагалась бомбардировочная авиация, имелись и стратегические бомбардировщики, порезанные в конце восьмидесятых автогеном в рамках капитулянтского разоружения России. Когда Кавказ в девяносто четвертом вспыхнул, Моздок, прилично захиревший, стал главным плацдармом для ведения боевых действий на мятежных территориях.
Вертолет с рокотом вырулил на стоянку и встал в рядок со своими собратьями – еще семью такими же побитыми жизнью и душманами транспортными «восьмерками» и вертолетами огневой поддержки с характерным хищным профилем – «Ми-24», в просторечии «Крокодилы».
Десантники неторопливо выбрались из вертолета, лениво потягиваясь. Огляделись на до боли знакомый пейзаж. Здесь дождя не было, притом давно – пыль стояла столбом. Как всегда, на аэродроме царила суета и неразбериха. На бетонке застыл недавно приземлившийся здоровенный военно-транспортный «ИЛ-76», по наклонной рампе хвостового грузового люка спускались и выстраивались солдатики – свои, десантура. Выруливал, ревя турбинами, с взлетно-посадочной полосы только что приземлившийся небольшой «Ан-72» – это завсегдатай Моздока, давно знакомый самолет внутренних войск. За капониром маячил остов стратегического бомбардировщика, давно выпотрошенного, – памятник временам, когда в стране все шло путем, притом верным, и все были озабочены защитой от внешнего, а не внутреннего агрессора. По полю метались озабоченные военные. В «Корову», самый большой транспортный вертолет в мире «Ми-26» (американцы, впервые увидев его, заявили, что эта штука летать не может, это против законов природы), с криками, шутками и прибаутками загоняли боевую машину пехоты.
Суета царила здесь нетипичная. Не надо иметь большого опыта, чтобы понять – идет переброска войск.
– Да, все по-взрослому, – оценил Цыган.
Десантники ждали недолго. К Нику подошел двухметровый подполковник, шишковатая лысая голова делала его похожим на жабу. На нем ладно сидела полевая зеленая форма.
– Подполковник Грачев, – козырнул он молодецки – сразу видно, штабная крыса, а не полевая мышь. – Разведотдел группировки.
Он пожал всем руки и кивнул на машину – черт знает откуда взявшийся у военных просторный «Джип Чероки»:
– Домчим с ветерком.
– Трофей, что ли? – заинтересовался Цыган источником такого богатства.
– Ну что-то типа того, – кивнул Грачев.
За джипом пристроился еще один «уазик», просевший после того, как туда запихали вещи и экипировку десантников.
Наконец суетный день, состоящий из передвижений, представлений, решения множества мелких служебных и бытовых проблем, подошел к концу. Группа устроилась на постой в расположении группировки – настоящем городе из вагончиков и палаток. Боевая техника, оборонительные сооружения, колючая проволока – всего этого добра было в избытке. Десантникам выделили душный вагончик с марлевыми сетками на окошках – в такую погоду, когда то сырость, то духота, замучивает комарье. Хозяйственный и умеющий влезть в душу Фауст за считаные часы добыл одеяла, чистое белье, электрический чайник и еще кучу всяких нужных вещей, которые можно найти на складах и о которых широкой военной публике ничего не известно.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6