позвонил старый приятель, пригласил вместе порыбачить. Он как раз сейчас на отдыхе в Голландии…
– Ах да, тебе и вправду кто-то звонил! – успокоилась Лариса. В ее голосе вновь зазвучала безмятежность: – Это ничего, что я дала номер твоего отеля?
– Конечно, ничего, – успокоил ее Константин. – В связи с непредвиденной встречей, наверное, вернусь не раньше четверга.
– Но это же целая неделя!
– Извини, но я уже пообещал. Я не видел этого человека целых сто лет, он мой старый сослуживец. Мы когда-то вместе воевали…
– Хорошо-хорошо, не продолжай, – рассмеялась Лариса. – Поезжай на рыбалку, куда угодно, но не забывай, что мы тебя ждем.
– Поцелуй за меня Константина Второго.
Положив трубку, Константин почувствовал угрызения совести за свой обман. Ведь они с Ларисой договорились говорить друг другу только правду. Но сейчас Константин не мог поступить иначе – он знал, что его чистосердечное признание окончится катастрофой: Лариса вновь впадет в депрессию. А так она будет думать, что Константин где-то рыбачит, поэтому и не станет звонить каждый день. Панфилов искренне надеялся, что его задание не займет много времени, но на всякий случай отодвинул свое возращение на более длительный срок.
* * *
Во время полета Панфилов старался не думать о предстоящем разговоре с полковником Кузьминым, но, когда самолет замедлил свой бег, а из главного здания выполз трап-туннель, Константин заволновался.
«Почему мне позвонил Кузьмин, а не сам Фалунчук? Неужели с генералом что-то произошло?.. Нет, этого просто не может быть, – принялся успокаивать себя он. – Скорее всего Валерий Андреевич уехал в отпуск, передав все свои дела заму. В том числе и мои координаты. Но Кузьмин никогда не был паникером. Во всяком случае, Валерий Андреевич отзывался о нем с уважением. Фалунчуку я доверяю, значит, мое присутствие в Москве действительно необходимо».
И все же какая-то внутренняя неудовлетворенность мешала Константину усидеть на месте. Он отстегнул ремни, встал и начал торопливо пробираться по коридору салона, не дожидаясь полной остановки самолета.
Стюардесса мягким, но решительным тоном предложила Панфилову занять его кресло, и Константин нехотя повиновался.
«Что это? – принялся размышлять он, ловя на себе недовольные взгляды пассажиров. – Шестое чувство, предупреждающее об опасности? Или просто шалят нервишки? Почему я вдруг сорвался с места?»
Панфилов неожиданно пожалел о том, что у него нет с собой пистолета. Он никогда не брал с собой в самолет оружия во избежание ненужных формальностей. Тем более что в последнее время террористы предпочитали не связываться с летающей техникой. Мода на угоны самолетов, такие частые в первые годы горбачевской перестройки, давно прошла.
Константин сошел по трапу самолета одним из первых, быстро спустился вниз, уверенный, что где-то неподалеку его ожидает служебная машина Кузьмина вместе с помощником.
Ступив на бетонированное летное поле и убедившись, что никаких черных «Волг» поблизости не наблюдается, Константин слегка растерялся. Для того чтобы пройти на летное поле, эфэсбэшнику не обязательно было иметь специальный пропуск. Он мог запросто воспользоваться своим служебным удостоверением, которое, подобно известному паролю из сказки «Али-Баба и сорок разбойников», открывало любые двери.
Но, как ни странно, полковник не воспользовался своим преимуществом перед простыми смертными – вблизи автобуса для перевозки пассажиров не было никого из его подчиненных. Решив, что посланец Кузьмина ждет в помещении, где пассажиры обычно проходят паспортный и таможенный контроль, Константин немного успокоился. Однако и там не оказалось никого из встречающих его служащих ФСБ.
Теряясь в догадках, почему обычно педантичный полковник на этот раз так оплошал, Панфилов спокойно наблюдал за тем, как рослый таможенник усердно роется в его немногочисленных вещах, явно собираясь обнаружить там парочку килограммов героина. К большому разочарованию работника таможни в багаже бизнесмена Вологжанинова ничего подозрительного не нашлось, о чем служака огорченно уведомил вышеупомянутого господина. Константин, сложив вещи в «дипломат» и получив свой паспорт, направился к выходу.
Оказавшись в здании аэропорта, он внимательно огляделся, ища глазами знакомые лица. В такой суете заметить нужного человека было непросто: повсюду сновали озабоченные скорым отлетом пассажиры и служащие Шереметьева. Если бы Кузьмин не помахал Константину рукой, то Панфилов потратил бы на поиски полковника значительно больше времени и нервов.
Полковник стоял рядом с билетными кассами и, судя по всему, был рад встрече. Его длинное, худощавое лицо (недоброжелатели частенько называли его лошадиным) осветила дружеская улыбка. И хотя в холодных глазах по-прежнему читалось презрение ко всем и вся, Константин почувствовал: Кузьмин, увидев его, вздохнул с облегчением. Единственное, что не могло не настораживать Панфилова – странное поведение Кузьмина, не укладывающееся в общепринятые правила. Он мог послать за Константином своего помощника, невзрачного майора по фамилии Солодовников. Мог позвонить Константину в мастерскую и назначить встречу. Тем не менее он приехал в Шереметьево один, без охраны, да еще вдобавок оделся в потертые джинсы и старенький пиджак, наверняка одолженные у сына-студента.
«Все бы ничего, если бы не дорогой «дипломат», – подумал Константин, торопливо шагая прямо к Кузьмину. – Из-за этого новенького кожаного чемоданчика вся конспирация коту под хвост. Но разве мужчина, прикинутый в такое старье, может себе позволить купить столь дорогую вещь? Интересно, зачем он так приоделся? Что это – желание ничем не выделяться среди толпы или таким образом полковник пытается уйти от слежки? Впрочем, не стоит ломать голову: через несколько минут я все узнаю».
Когда до Кузьмина оставалось чуть больше пяти метров, взгляд Константина неожиданно уперся в высокого, небрежно одетого мужчину с большой спортивной сумкой на плече. Возможно, Панфилов не обратил бы на незнакомца никакого внимания, если бы не странное выражение опустошенности на его лице. Да и новенькая бейсбольная кепка совсем не вязалась с темной курткой из отечественной плащевки. И еще насторожили побелевшие костяшки пальцев, судорожно сжимавшие потертые бока его багажа.
Высокий незнакомец смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, нервно облизывал губы, а на его лице нервно блуждала кривая улыбка. Константин решил, что перед ним ненормальный, и с удивлением подумал, куда, интересно, тот направляется?
Далее все произошло настолько быстро, что никто не успел отреагировать должным образом. Высокий незнакомец в бейсболке резко расстегнул «молнию» на сумке, и Константин увидел ствол автомата с навинченным глушителем. Еще не сообразив, что происходит, Панфилов чисто интуитивно бросился к этому человеку, намереваясь предотвратить готовящееся преступление. В тот момент он не думал, в кого собирается стрелять незнакомец, и лишь спустя несколько мгновений определил возможный объект нападения. Наверняка в зале находилось множество людей, чья жизнь в той или иной степени подвергалась опасности, но только один человек стоял именно там, куда незнакомец направил ствол своего автомата.
– Ложитесь, полковник! – заорал Константин. – Быстро!
Двое мужчин, стоявших позади Кузьмина, упали на пол, а на лице полковника появилось выражение растерянности и сильного потрясения. Он сунул руку под мышку, но вдруг покачнулся, и на левом отвороте его пиджака появилась маленькая дырочка.
Полковник конвульсивно дернулся и стал медленно оседать на мраморные плиты.
Константин также почувствовал резкую боль в области позвоночника, словно кто-то огрел его по спине здоровенной дубиной. Затем последовал точно рассчитанный удар под коленки, после которого только механический робот не свалился бы на пол. Перед глазами у Константина поплыли красные круги, но ему удалось удержаться на ногах и даже обернуться.
Он понял, что его ударил невысокий и довольно щуплый подросток, со всех ног улепетывавший в сторону стоек для регистрации пассажиров. В руках парнишка держал нечто похожее на складной зонтик в кожаном футляре, которым он умело расчищал себе дорогу. Судя по громким возгласам и гримасам боли на лицах потерпевших, зонтик был, по меньшей мере, из стали. Наверняка маленький негодяй просто подстраховывал своего старшего товарища – он отвлекал все внимание на себя, чтобы убийца мог беспрепятственно скрыться.
Мгновение, и подросток затерялся в толпе, а Константин вновь сосредоточил все свое внимание на полковнике, который лежал неподвижно. Приложив максимум усилий, Панфилов рывком преодолел расстояние до Кузьмина и, превозмогая адскую боль в коленях, приземлился рядом с ним. Схватил полковника за запястье и попытался нащупать пульс. Однако пульс не прослушивался – полковник Кузьмин был мертв.
Все происшествие заняло не больше пятнадцати секунд, но вокруг Константина уже столпились люди. Охи, вздохи, стенания действовали Панфилову на нервы, мешали сосредоточиться. Он на всякий случай огляделся, почти уверенный в том, что убийца давно покинул зал ожидания. И здорово удивился, заметив в глубине зала темную куртку и яркую бейсболку. Убийца спокойно шагал по направлению к выходу и деловито размахивал сумкой, словно происходящее за спиной его абсолютно не касалось.
«Он профессионал, – догадался Константин, с трудом поднимаясь на ноги. – Решил смыться, не привлекая ничьего внимания. Если бы он побежал, его тут же схватила бы милиция…»
Это казалось безрассудным – преследовать убийцу без оружия. Тем более что этот обкурившийся маньяк, почуяв реальную опасность, мог запросто уложить не один десяток пассажиров, находящихся в зале ожидания. Это Константин оценил почти мгновенно, как и то, что встреча со столичными органами правопорядка не входит в его планы. Полковнику Кузьмину, увы, уже ничем нельзя было помочь, поэтому Константин решил побыстрее исчезнуть с места преступления.
Кроме того, существовала реальная возможность, что в толпе пассажиров находятся сообщники убийцы, и в случае решительных действий со стороны Панфилова эти парни начали бы стрелять на поражение.
Пока испуганные работники аэропорта метались вокруг трупа, Панфилов воспользовался суматохой. Подхватив свою оброненную сумку, он вышел из здания и неторопливо зашагал к ближайшему такси.
К счастью, свидетели преступления и подошедшие зеваки были так заняты мертвым полковником, что позабыли обо всем на свете.
Лишь оказавшись в салоне серебристого «Вольво», Константин смог немного расслабиться и попытаться заставить себя поверить, что на сегодняшнее утро все неприятности закончились. Назвав адрес, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Плавное покачивание не мешало сосредоточиться на дальнейших планах. Для полного кайфа не хватало только чашечки крепкого кофе да мелодии Вивальди, но Панфилов надеялся, что через полчаса у него будет возможность насладиться и тем, и другим.
Водитель остановил машину за несколько кварталов от мастерской, единственного места, где с недавних пор Константин чувствовал себя в полной безопасности. Расплатившись с таксистом, Панфилов уверенно зашагал вдоль домов, не забывая бросать осторожные взгляды по сторонам. Делал он это скорее по привычке, чем повинуясь внутреннему сигналу опасности. Хотя после гибели полковника Кузьмина Константин был готов к любым сюрпризам.
Но вокруг было тихо. В воздухе пахло жареными кабачками, словно все хозяйки тихих арбатских дворов враз сговорились готовить «заморскую» икру. На лавочках дремали старушки с вязанием, дети шумно играли в песочнице, а трое краснолицых мужичков в спортивных костюмах соображали на троих под грибком беседки.
Стояло жаркое лето…
«Теперь я никогда не узнаю, что собирался поведать мне полковник, – с грустью подумал Панфилов, подходя к своему подъезду. – Жаль Кузьмина, неплохой был мужик…»
Он чувствовал, что рано или поздно ФСБ выйдет на его след, ведь наверняка многие слышали резкий окрик Константина, предупреждающий полковника об опасности.
И тогда оперативники Москвы начнут искать высокого светловолосого мужчину, которого, по всей вероятности, и встречал Кузьмин. Скорее всего с помощью свидетелей удастся составить словесный портрет Константина, ведь он, в отличие от убийцы, не прятал свое лицо под козырьком кепки-бейсболки. Честно говоря, Панфилову было все равно или почти все равно. Он привык к подобным поворотам судьбы. Гораздо больше его волновало другое – что хотел сказать ему полковник Кузьмин?
В мастерской за время отсутствия Константина ничего не изменилось. Он по-хозяйски обошел все углы, затем переоделся, умылся, включил музыкальный центр и принялся готовить себе полюбившийся «Амбассодор». Пока булькала кофеварка, он, не переставая, думал о происшествии в Шереметьеве. У него в голове вертелось множество вопросов, на которые он так и не смог найти удовлетворяющие его ответы. Слух приятно ласкали бессмертные мелодии Антонио Вивальди из «Кончерто гроссо», но это не мешало сосредоточиться на главном, скорее наоборот.
«Почему стреляли в Кузьмина? – продолжал размышлять Панфилов. – Кто мог узнать, что именно в десять тридцать он будет находиться в зале ожидания? Ведь, судя по всему, полковник постарался обезопасить себя да и меня на все сто, приехав в аэропорт не на служебной машине. Он прибыл в Шереметьево явно инкогнито, постарался слиться с толпой пассажиров, но пуля, выпущенная парнем в бейсболке, достала его и здесь. Да, воистину, от судьбы не уйдешь…»
Прошел час, пока резкий звонок телефона не нарушил царящую в мастерской атмосферу гармонии. От неожиданности Константин вздрогнул и едва не пролил кофе на столик.
1 2 3 4 5 6 7 8