На груди вошедшей болтался дешевенький мобильник.
Рядом с невинной девушкой стоял худенький паренек и опасливо озирался по сторонам, переводя растерянный взгляд с одной небритой физиономии на другую.
Осмотревшись, барышня улыбнулась и подошла к ближайшему столику. Спутник замешкался в дверях. И тут один из завсегдатаев пьяно приподнялся со скрипучего стула и неожиданно схватил девушку за плечи.
– Иди к нам, ща вмажем по маленькой, а потом пойдем в гости. Ык! – Он громко икнул, чем вызвал одобрительный смех у хмельных товарищей и мимолетный испуг на красивом лице высокой блондинки. – А этого козла, – он указал скрюченным пальцем на тщедушного паренька, – отправим к его мамочке. А ну, пшел вон, сучонок!
Растерявшийся кавалер обильно покраснел и под оглушительный хохот разгульных приятелей напирающего наглеца робко вступился за спутницу:
– Извините, но дама со мной…
– Чего-о-о? – протянул хулиган и наотмашь ударил парня по лицу волосатым кулаком.
Голова несчастного резко запрокинулась; он слегка закачался и растянулся на грязном полу питейного заведения.
Нижняя губа перепуганного мальчишки лопнула от полученной зуботычины, и на широкий ворот светлой рубахи пролилась тонкая струйка густой крови. Девушка истошно вскрикнула и бросилась на разнузданного обидчика, но, получив легкий тычок в солнечное сплетение, согнулась пополам и заскулила.
Виталий одним коротким прыжком оказался рядом. Подошва хромового сапога с размаху врезалась в нижнюю челюсть негодяя, и тот навзничь упал на заставленный бутылками стол.
Звон разбитого стекла слился с шумом отодвигаемых стульев – пьяная компания повскакала со своих мест, горя отчаянным желанием отомстить за посрамленного друга.
Широкоплечий лейтенант схватил ближайшего за волосы и, слегка подпрыгнув, нанес сокрушительный удар острым коленом в лицо. По форменным брюкам расползлось кровавое пятно; раздался сдавленный хрип, и хулиган выплюнул на цементный пол выбитый зуб. Точная серия молниеносных ударов по корпусу отключила его.
На пограничника надвигались хулиганы, и он был вынужден слегка отступить назад. Цепкий взор лейтенанта ловил каждый незначительный жест нападавших.
Неожиданно в грязном кулаке одного из них блеснуло тонкое лезвие. В следующий миг смертоносное острие приблизилось к широкой груди молодого лейтенанта. Обманное движение – и тренированный офицер перехватил занесенную руку с ножом за запястье и вывернул ее за спину нападавшего.
Все было проделано столь молниеносно, что никто не смог ничего понять – раздался приглушенный хруст ломаемой кости, и смертоносное острие отточенного лезвия вонзилось в покатое плечо злобного хулигана.
Душераздирающий крик пронесся под сводами серого потолка; и в следующий миг нападавший потерял сознание от болевого шока.
Громов был готов к отражению следующей атаки: его глаза заволокло мутной пеленой, нервные желваки заходили на четко очерченных скулах, и перед неприятелями стоял уже не молоденький лейтенант, а дикий зверь в человеческом обличье. Пришибленные крикуны поутихли – настолько их поразила горькая участь, постигшая хмельного товарища.
– Ну что, концерт окончен? – низким, утробным голосом спросил Виталий.
Не получив вразумительного ответа, он демонстративно повернулся широкой спиной к обалдевшим завсегдатаям вонючего кафе. Как бы собираясь отойти, он перенес вес огромного тела на правую ногу, но в следующую секунду левая мощным хлыстом рассекла спертый воздух и врезалась в грудь одного из стоявших сзади.
Пока длилась драка, больше похожая на избиение, суровый полковник даже не попытался покинуть скрипучий стул, а лишь внимательно следил проницательными глазами за происходящим и, как показалось Громову, остался им доволен.
Виталий внимательно посмотрел в лицо девушки и улыбнулся.
– Как вас зовут? – спросил он, не узнавая собственный голос.
– Вика, – ответила она и в свою очередь поинтересовалась: – А вас?
– Виталий, – ответил Громов и только сейчас вспомнил, что красавица не одна.
Его взгляд с высоты огромного роста уставился на щупленького паренька. Барышня перехватила недовольный взор нового знакомого и, улыбнувшись, представила обескураженного спутника:
– Знакомьтесь – это вот мой двоюродный брат Гена.
У Виталия отлегло от сердца, и он искренне пожал протянутую ладонь, которая утонула в огромном кулаке пограничника.
– Не составите нам компанию, Виталий? – лукаво сверкнув голубыми глазами, спросила девушка.
Громов замялся, осторожно посмотрев на сидящего за липким столом седого полковника; тот, в свою очередь, наконец приблизился к молодым людям и сказал, обращаясь к лейтенанту:
– Всего доброго, Виталий. – На суровом лице Ремизова мелькнула мимолетная усмешка, а может, это только показалось. – Жду вашего звонка.
Фээсбэшник направился к выходу, кивнув на прощание новым знакомым Громова.
Неожиданно для себя самого пограничник бросился вслед удаляющемуся полковнику и догнал того на шумной и многолюдной улице.
– Валерий Олегович, подождите, пожалуйста. – Сочный бас недавнего выпускника звучал несколько приглушенно. – Я согласен.
Ремизов внимательно посмотрел в серьезные глаза парня и сказал:
– Ну что ж, я рад, что мы в тебе не ошиблись. Ты нам подходишь… группа крови у тебя наша, спецназовская. У тебя неделя отпуска, а в следующий понедельник встретимся на Лубянской площади, у бюро пропусков, – полковник скользнул взглядом по серому циферблату наручных часов, – в двенадцать ноль-ноль. Да, – как бы о чем-то вспомнив, добавил Ремизов, – будь, пожалуйста, в цивильном костюме и не вздумай отдать мне честь.
Собеседники улыбнулись и, пожав друг другу руки, разошлись в разные стороны.
Весь оставшийся день Виталий с Викой пробродили по Москве. Смекалистый брат девушки быстро сообразил, что третий – лишний, и под благовидным предлогом оставил их наедине. Время летело незаметно. Когда же вечерние сумерки опустились на засыпающий город, счастливый Виталий проводил Вику до дома.
Стоя у единственного подъезда огромного двадцатипятиэтажного дома, где жила Вика с матерью, они, взявшись за руки, молча смотрели в глаза друг другу. Любые слова были лишними.
– Ну, все, мне пора, – протяжно вздохнула блондинка и неохотно отстранилась от молодого человека.
– Подожди, – вымолвил смущенный парень занемевшими губами, – я хочу тебе сказать, что… Я… – Виталий злился на себя за то, что не мог сказать главного. – Я люблю тебя.
Вика вплотную приблизилась к Виталию и, встав на носочки, неумело поцеловала его в губы. Казалось, что безмолвные звезды приглушили свой яркий свет, окутав молодых фиолетовой вуалью, скрывая их от любопытных глаз; и только раскидистые ветви стройных тополей будто назойливо шептали: «Видели, видели… мы все видели…»
Наконец Вика вырвалась из объятий и побежала в сторону стеклянного подъезда, бросив на ходу через плечо:
– Я жду завтра твоего звонка…
Спустя минуту она скрылась за пружинной дверью охраняемого подъезда, а покинутый, но счастливый Виталий все стоял и стоял как завороженный, не в силах сделать даже короткий шаг.
Наконец, стряхнув с себя оцепенение, он бодро и весело зашагал по асфальтовой дорожке.
Троллейбусы уже не ходили, столичное метро закрылось, а в пустынных карманах не было ни гроша, поэтому пришлось идти через весь город пешком…
* * *
Что ни говори, а любой отпуск пролетает куда быстрей, чем хотелось бы. Неделя, любезно предоставленная полковником Ремизовым, пролетела, как короткие пять минут перекура. Виталий съездил в Костромскую область к поседевшей матери (к огромному огорчению пожилой женщины, блудный сын пробыл в родном доме всего два дня), а оставшееся время целиком и полностью посвятил любимой.
Вика познакомила кавалера со своей мамой, которая оказалась на удивление молодой и приятной женщиной. Маргарита Витальевна, так звали мать Вики, восприняла неожиданного друга единственной дочери сдержанно и тактично; внешнее дружелюбие не выдавало ее истинных чувств к молодому человеку – в компании старшей женщины Виталий постоянно ощущал некоторую неловкость и скованность, поэтому сократил время их общения до минимума.
Уединяясь с любимой девушкой в тесной комнате или прогуливаясь по вечерней Москве, он рассказал ей всю свою нехитрую биографию, опустив лишь некоторые живописные подробности армейской службы на Северном Кавказе и возможность будущей карьеры.
Вика как зачарованная слушала молодого человека, не отводя влюбленного взгляда от резко очерченных скул.
Кое-что девушка поведала и о себе – Виталий уже знал, например, что ей двадцать лет и она учится на четвертом курсе иняза и что в этом году ей предстоит годовая стажировка в Дрездене. Но самое главное – она еще никогда в жизни никого не любила так сильно, как его – Виталия.
Окрыленный откровенным признанием, Громов был готов свернуть горы и повернуть вековечные реки вспять, только бы удержать ее рядом с собой.
Какова же была их печаль и разочарование, когда настало неумолимое время расставаться. Виталий успокаивал плачущую Вику, хотя сам ощущал, как на растревоженной душе скребутся кошки, а к горлу подкатил предательский комок.
Долгий, глубокий и чувственный поцелуй поставил в их молодых судьбах неопределенное многоточие…
* * *
Микроавтобус с проблесковым маячком на крыше проехал Ленинградское шоссе и по длинному плавному съезду стремительно понесся на Окружную кольцевую дорогу в сторону Дмитровки. Сосед Громова, неулыбчивый прапорщик, зашторил окна.
Трудно было сказать, сколько именно прошло времени (часы у молодого лейтенанта сразу же отобрал суровый полковник), когда Виталий ощутил непрерывную тряску, – по всему было видно, что служебная машина уже съехала на колдобины подмосковной грунтовки.
Наконец скрипнули тормоза, и задняя дверца распахнулась. В лицо лейтенанту ударил сноп яркого солнечного света.
Спрыгнув на бетонный плац, молодой человек осмотрелся по сторонам. Огромная территория базы была обнесена высоким забором с геометрически четкими рядами колючей проволоки. По внешнему периметру стояли сторожевые вышки с вооруженной охраной. Единственное двухэтажное здание из серого кирпича сиротливо примостилось в центре, уставившись на прибывших слепыми окнами.
Широкие двери мрачной двухэтажки распахнулись, и навстречу Громову вышли двое среднего роста мужчин с крепко сбитыми торсами, оба они были в спортивных костюмах.
Их развязная походка никак не соответствовала образу лихого спецназовца ФСБ, который мысленно создал для себя молодой лейтенант.
Первым к ним приблизился кучерявый крепыш с выпирающими из-под белой футболки атлетическими мышцами. Его смеющиеся глаза пренебрежительно уставились на нового сотрудника, а огромный, лягушачий рот скривился в откровенно ироничной улыбке.
Второй был более сдержан и не проявил никаких эмоций к застывшему у армейского автомобиля новичку. Он лишь цепким взглядом окинул рослую фигуру Виталия, почесал привычным жестом крупную бородавку на горбатом носу и перевел радушный взгляд на улыбающегося полковника, протянув тому крепкую, мозолистую ладонь.
– Здорово, Рёма, – просто сказал он.
– Привет, – отозвался полковник и, поочередно пожав руки сослуживцам, представил им Громова: – Знакомьтесь – Гром.
Виталий был слегка обескуражен тем, что Ремизов назвал его школьную кличку, от которой он отвык за долгие годы воинской службы.
Поняв его замешательство, улыбающийся полковник объяснил:
– У нас как-то не принято представляться по званию или по фамилии, по крайней мере до тех пор, пока ты не станешь полноправным бойцом спецназа. – Дальше говорящий назвал прозвища мужчин в спортивных костюмах: – Это Крокодил, – полковник кивнул на нагло ухмыляющегося типа, – а его вот зовут просто – Академик. – Огромная ладонь Ремизова опустилась на покатое плечо невыразительного человека с бородавкой. – Теперь ты поступаешь в их полное распоряжение.
Крокодил вплотную приблизился к Виталию и сказал, зловеще цедя каждое слово сквозь плотно сжатые зубы:
– Начнем делать из тебя человека, Гром. – Он буквально выплюнул короткое прозвище растерянного новичка, как горькую пилюлю. – Спортсмен, говоришь?
Громов неопределенно пожал широкими плечами. У него возникло брезгливое чувство к этому улыбающемуся наглецу, однако, стараясь скрыть эмоции, он ответил:
– Кандидат в мастера по боксу, занимался рукопашным семь лет.
– Это хорошо, – чему-то вновь оскалился крепко сбитый Крокодил и, развернувшись в сторону кирпичного здания, бросил через плечо: – Пошли…
Виталий успел сделать только первый шаг, как вдруг ощутил мощный удар в нижнюю челюсть – короткая нога впереди идущего мужчины резко взметнулась и припечатала ошеломленного Громова к железному корпусу микроавтобуса. Из разбитого рта потекла темная струйка крови; в голове что-то хрустально зазвенело, а перед полуприкрытыми глазами поплыли розовые круги.
В следующую секунду тренированное тело Крокодила оказалось позади ничего не подозревающего новичка. Мощный рывок бросил Виталия на раскаленный бетон; к ощущению потери ориентации примешалась нестерпимая боль в хрустнувших суставах правой руки.
Нападавший вывернул ее за спину, а большим пальцем левой провел по широкому горлу поверженного Громова, прошипев:
– Если бы вместо ногтя был нож, то ты сейчас уже бы булькал горячей жижей и скреб руками бетон, спор-р-ртс-с-с-мен.
Виталий, поднимаясь на непослушных ногах, непонятливо уставился на застывшего полковника, который с легкой усмешкой наблюдал эту сцену, как тогда в кафе – отстраненно, с выражением полного безразличия.
Тот, которого называли Академиком, приобняв Громова за могучие плечи, дружелюбно сказал:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3