Хотя я совершенно не знал, как найти Волка и как его уничтожить, или хотя бы как от него спастись, если что. Я был вовсе не уверен, что мне удастся вновь обмануть его, превратив какой-нибудь коридор в шахту.
Преодолев порог алого прямоугольника, я ощутил, что страх притупился и ослаб. Но ослабла и сила приказа. Я был в большей степени свободен, мне как бы давали понять: ты сделал выбор и все теперь зависит только от тебя.
Как и в прошлый раз, передо мной была развилка: три туннеля, ведущие к трем одинаковым дверям. Я уже знал — надо идти налево.
Однако, пройдя примерно треть пути по этому левому туннелю, я обратил внимание, что он выглядит не совсем так, как в прошлый раз. В левой боковой стене туннеля появилась дверь, которой я раньше не видел. Может, Белый волк поджидает меня именно там? Новый порыв холодного ветра-страха отодвинул меня на несколько шагов назад, но тут же возникла сила приказа, которое подтолкнула вперед и заставила двигаться дальше.
Когда я уже совсем близко подошел к этой неведомо откуда взявшейся двери, то услышал что-то вроде звука шагов. Кто-то двигался к развилке со стороны боковой двери. На громыхающий топот Волка шаги были не похожи. Они слышались все отчетливее, а еще через несколько секунд я увидел, как из боковой двери в туннель выходят четыре объемно-контурные фигуры, обрисованные голубоватыми линиями. Чистой воды произведения компьютерной графики. Но чем ближе я подходил, тем четче рисовались эти фигуры, появлялась фактура одежды, цвета, а затем стало возможно различить и лица. Правда, четкость и яркость фигур были разные.
Это были четыре женщины. Они шли гуськом, или, выражаясь по-военному, в колонну по одному. Наиболее четко были прорисованы две головные. Впереди шла высокая полная длинноволосая блондинка. Никакого сомнения — Ленка! Вторая, пониже ростом, заметно худощавей, со скрипичным футляром в руке — Таня. Две другие имели намного более расплывчатые, схематические контуры. Та, что была прорисована хуже всех, самая блеклая и местами даже прозрачная, по фигуре и абрису лица была похожа на Таню, и я предположил, что это может быть Вик Мэллори, материальный носитель всех остальных. Четвертая, тоже блеклая, но смотревшаяся почетче, внешне была мне незнакома. Должно быть, так выглядела Кармела О`Брайен.
В этот момент я обернулся и увидел, что тоже иду не один, а возглавляю целый отряд призраков. Сам я был одет в ту самую форму десантника Кольки Короткова, в которой тот некогда перебирался по подземным туннелям из ГДР к бундесам. Как-то сразу до меня дошло — это символ доминантного «я». За моей спиной шел более-менее четко обрисованный Ричард Браун и два полупрозрачных, расплывчатых образа. Лишь по наитию я смог определить, что более четкий — это Майкл Атвуд, а замыкающий, совсем зыбкий — Сесар Мендес. Жуть!
Как ни странно, но здесь, в этом мире абсурдов, я совершенно не ощущал воздействия того препарата, который сделал из меня бездумную полуобезьяну. Более того, я очень ясно понимал, что стоит за этими леденящими душу картинками. Каким-то образом, скорее всего через микросхемы, вживленные в мой мозг и в мозг, некогда принадлежавший дурочке Вик Мэллори, произошло объединение сознаний, находящихся на двух независимых материальных носителях. Аналогично тому, как это было в прошлый раз, при установлении контакта с Васей Лопухиным. Но при этом все «я», располагавшиеся на этих носителях, как бы разделились и получили обозначение в качестве видеообразов. Соответственно тому месту, которое они занимали в сознании, варьировалась их яркость и четкость. И, видимо, это не зависело от того, кому принадлежит материальный носитель. Если в нашей мужской колонне доминантное «я» принадлежало мне, как и материальный носитель, то в колонне, возглавляемой Ленкой, все было наоборот. Материальный носитель принадлежал Вик, но ее «я» выглядело самым неоформленным. Чужеродные «я» утративших собственные носители Кармелы и Танечки (биологически умерших) и Ленки, у которой материальный носитель продолжал жить, но с другим доминантным «я», были значительно сильнее «родного».
В такой большой компании я почувствовал себя увереннее. Даже прибавил шагу, чтобы поравняться с виртуальной Ленкой.
— Здравствуй, — сказала она своим обычным голосом. — На охоту собрался? Белого собрата ловить?
— В смысле Волка? Кажется, так. Если наоборот не получится.
— Посмотрим. Видишь, какая артель собралась?
— Народу много, а толк… Будет ли? Танечка в футляре случайно не «винторез» несет? Думает, из него можно Волка застрелить?
— Не знаю, — ответила Ленка, — каждое «я» формировалось само по себе.
— Я тоже не знаю, что там, — сказала Таня, упреждая мой вопрос. — Может, винтовка, а может, скрипка. И неизвестно, что лучше против этого зверя.
— Между прочим, — заметила Премудрая, — мы с девочками перешли в твое сознание. Здесь в принципе ты хозяин. Во многом вся система символов и образов зависит от тебя. Вот если мы вернемся и пойдем в тот боковой коридорчик, откуда вышли, то придем в наш, так сказать, женский монастырь колхозного типа.
В этот момент мы подошли к двери, над которой были четыре фотографии, среди них три незнакомых, а одна — Васи Лопухина.
Возникла красная капелька-курсор.
— Ну что, будем открывать? — спросила Ленка. — Похоже на «Windows», верно? Твое сознание, так что курсором управляешь ты.
— Подожди, — сказал я, — ты, наверно, больше моего понимаешь в этих делах. В прошлый раз я, конечно, сразу же поставил курсор на Васю. А что за люди в других окнах? Я их не знаю.
— Надо присмотреться, — сказала Хавронья, — по-моему, это кодированные изображения. Ну, давай, ради эксперимента, подведи капельку к тому портрету, что рядом с Васей.
Я передвинул капельку туда, куда повелела Хрюшка. Портрет незнакомца мигнул и исчез, а на его месте возникло что-то вроде мигающего табло с надписью: «Code?» Одновременно прямо передо мной в пустоте появилась плоскость, на которой порисовалось что-то вроде клавиатуры с цифрами от 0 до 9 и клавиша ENTER.
— Не будем набирать, — посоветовала Ленка. — Угадать не угадаешь, а к чему приведет ошибка, мы не знаем.
Я передвинул курсор к портрету Васи. Табло с надписью: «Code?» тут же исчезло, и в квадратике опять появилось изображение нeзнакомой морды. Испарилась и клавиатура. Зато дверь открылась.
По идее, мы должны были войти в коридор с шестью дверями, где слева на зеленых квадратах стояли цифры 1,3,5, а справа — 2,4,7. Однако на сей раз дверь вывела в какую-то совсем небольшую кабинку, точнее, отрезок коридора, перегороженного чем-то вроде броневой стены. На этой броне светились столбиком надписи с вопросительными знаками:
DIRECTORY? KEY-WORD ? LETTER? CODE? Прочерки подсказывали , какое именно количество знаков должно быть в ответах на все эти вопросы. Две последние позиции я помнил. LETTER, то есть «буква», должна была быть A, a CODE, вероятно, 127. Вася сказал: «Именно в таком порядке». Поэтому, когда перед броневой стеной возникла из воздуха клавиатура, на сей раз не только с цифрами, но и с буквами, я первым делом поставил капельку на третью строчку и набрал букву А, после чего передвинул курсор вниз и набрал 127.
Дальше вышла заминка. Ленка, видя мою нерешительность, спросила:
— Ты что застрял? DIRECTORY— это явно каталог всех файлов памяти Лопухина, которые ему удалось перенести к тебе. Наверняка он не мудрствуя лукаво назвал его своей фамилией.
— В слове «ЛОПУХИН» семь букв. А требуется — восемь.
— Просто надо Васину фамилию написать по-английски: «LOPUKHIN», вот восемь букв и получится.
Я выполнил это указание и вновь задумался. Насчет «кейуорда» Вася ничего не говорил. Он говорил, чтоб я запомнил изображение серого кота. Этого кота я очень хорошо запомнил. И так живо представил себе, что стал видеть на броневой стене что-то вроде этой картинки. Щелк! Картинка на секунду стала видна очень четко, а потом сжалась в точку. Зато на последней незаполненной строчке появилось слово «CAT». После этого справа от каждой из четырех строчек вспыхнули буквы «O`К», а ниже последней распоряжение: «Press ENTER». Я нажал. Клавиатура тут же исчезла, а броневая стена раздвинулась.
Но и за ней не было коридора с шестью дверями. Вместо него перед нами обнаружилась не очень большая комната, в которой стоял просторный стеллаж, заставленный примерно сотней толстых папок с порядковыми номерами.
— Это файлы Васиной памяти, — прокомментировала Ленка. — То, что было в книге, которую он тебе передал.
— А где сама книга? — спросил я.
— Книга — это директория, в которой содержатся файлы, мы сейчас находимся внутри ее.
— И что, ее можно прочитать?
— Димочка, это только символ. Просто твоя микросхема отобразила передачу архивированной информации в качестве книги. На самом деле никакой книги нет, понимаешь?
— Значит, на самом деле это папки?
— Дима, это тоже только символы. Вообще надо быть очень осторожными, потому что в каком-то из файлов может быть заархивирован вирус.
— То есть снимешь папку с полки, а оттуда Волк выпрыгнет?
Ленка даже засмеялась.
— Навряд ли. Я вообще не знаю, можно и нужно ли снимать папки с полки. Сначала надо заглянуть вот в этот ящик с надписью «HELP».
Ящик я сразу и не приметил. Он висел на стене рядом со стеллажом и был похож на небольшой сейф, только без замка. Слово «HELP» было обведено квадратиком.
— А как его открыть? — спросил я, — Ключей нет, да и замка не видно.
— Подведи к нему капельку. Прямо под квадрат с надписью «HELP».
Подвел. Послышался легкий писк, какие издают компьютеры, и ящик начал резко расширяться, одновременно сплющиваясь, и скоро превратился в дверь. Очень похожую на ту, через которую мы сюда вошли. На двери светилось небольшое цифровое табло, составленное из одних нулей, а также табличка из десяти цифр. Ниже светилось пояснение на русском языке:
«Чтобы получить подсказку, необходимо набрать на табло цифры, обозначающие число, месяц и год рождения Баринова Дмитрия Сергеевича. Набор осуществляется перемещением курсора по таблице цифр».
Я помнил, что, по уточненным данным, родился 5 мая 1962 года, и хотел было установить капельку на пятерку, но вовремя вспомнил, как чуть не взлетел на воздух в «Бронированном трупе», пропустив ноль в дате рождения Педро Лопеса. На табло было 8 разрядов, значит, надо было набирать число и месяц с нулями. Поэтому капельку следовало сперва поставить на нуль, а уж потом на пятерку. В общем, после того, как я набрал 05051962, дверь открылась.
За дверью оказалось помещение размером с совмещенный санузел, только без ванны, раковины и унитаза. На трех стенах темно-зеленого цвета светились белые надписи.
— Вот так, — сказала Ленка, — справа — инструкция по пользованию файлами, в центре и слева — список файлов с краткой аннотацией. Уловил?
— Уловил, — произнес я, разглядывая писанину. Выяснилось, что всего Вася оставил в наследство 132 файла. Общим объемом аж в 450 с гаком мегабайт информации. Размещены они были по хронологии и начинались с 1960 года, то есть с того момента, как Вася себя помнил. Он был старше меня на четыре года.
Первые файлы были, судя по описанию, очень коротенькие. Например, самый ранний, отразивший впечатления двухлетнего Васи, назывался «Воспоминание о заводной курочке». Потом шел файл «Новогодняя елка 31 декабря 1960 г.». Чем ближе к современности, тем объемнее становились воспоминания, в них уже входили иной раз по нескольку мегабайт информации. Самые большие, конечно, относились к последним годам. Тут и аннотации было трудно назвать краткими. Например, самая последняя звучала так: «Воспоминание об участии в захвате прибора Black Box, боевом применении ГВЭПа-12п, ранении осколком мины в бедро и поражении мозга логическим вирусом „Белый волк“. Соображения по поводу эксплуатационных недостатков ГВЭПа-12п и возможных способов их устранения, варианты схем усовершенствования ГВЭПа-12п, предложения по замене элементной базы ГВЭПа-12п. Анализ возможных принципов действия и гипотетическая схема прибора Black Box. Самоанализ симптомов поражения логическим вирусом „Белый волк“ и их развития от момента проявления до летального исхода. Запись виртуального контакта с Д.С.Бариновым до момента полной архивации памяти и переноса ее реципиенту».
— Слушай, — спросил я у Ленки, — но ведь если все это у меня когда-нибудь развернется, то во мне еще и «я» Лопухина образуется?
— Если все развернется, с тобой будет то же, что и с Васей, — сурово ответила она, — потому что тогда разархивируется Белый волк. Он в последнем файле, можно не сомневаться. Раз там записались симптомы, значит, и Волк там.
— Ну и что теперь делать?
— Хорошенько все взвесить, — объявила Премудрая. С этим можно было согласиться, хотя я не очень представлял, в каком направлении должен двигаться мыслительный процесс. Самая здравая мысль, наверно, состояла в том, что надо как можно скорее убираться отсюда и ничего не трогать, пока Белый волк откуда-нибудь не выскочил.
Но тут в комнате, испугав и обрадовав одновременно, прозвучал громовой голос Чудо-юда, исходивший прямо из стен и потолка виртуального помещения, в котором мы имели честь пребывать. Не знаю, правомерно ли измерять его звучание в децибелах, поскольку на самом деле он звучал только в недрах моей непутевой башки, где происходило все это кошмарное сновидение, но впечатление было такое, будто слова Сергея Сергеевича усилены сотней киловаттных динамиков.
— Внимание! Вирус активизируется! Немедленно укрыться в виртуальном аппарате!
Я и подумать не успел, что за штука этот аппарат, как стены комнатушки «HELP», где мы находились, заколебались и исчезли. Со всеми надписями, инструкциями, аннотациями содержания файлов и прочими прибамбасами. Вместо них возник квадратного сечения коридор, оба конца которого — я сразу же завертел головой на все четыре стороны — терялись во мраке. Световое пятно находилось только посередине, в десяти шагах перед нами, где стояло некое странное сооружение, похожее одновременно на танк, самолет и подводную лодку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71