— Конечно. Знай, что такой у нас обычай: мы обсуждаем все на двух советах, пьяном вначале, так как мысли тогда свободны и бесстрашны, а потом на трезвом, так как тогда будут преобладать добропорядочность и благоразумие. Трезвый совет будет завтра. Желаю тебе прощания, человек-ящерица, нашему расставанию пора уходить....Последнее, что я успел увидеть перед уходом, — это как два охранника с пыхтением и вздохами поднимали чама Теорика с седла, служившего ему троном. * * * Пьяный совет был собран в павильоне, стоявшем на открытом пространстве за резиденцией чама. В отличие от последней, он был покрыт парусиной, поддерживаемой различными шестами и кольями, как главный тент цирка Багардо. Так что зрелище было знакомое. Под ним собрались более пятидесяти вождей племени и прочих должностных лиц, и все вместе они воняли круче, чем заперазхи.Когда я был препровожден к своему месту, то оказалось, что напротив меня сидит чрезвычайно высокий, очень сильный на вид молодой хрунтинг с блестящими волосами цвета золота, спадавшими ему на плечи. Это был принц Хваеднир, племянник чама. Поскольку он принадлежал к тому же королевскому клану, что и Теорик, и являлся самым сильным и красивым мужчиной клана, он был выбран следующим правителем хрунтингов. Так как по-новарски он знал едва ли несколько слов, мы с ним обменялись лишь любезными кивками.Сосед с другой стороны, принц Шнорри, был низеньким толстяком. Он тоже принадлежал к королевскому клану. И что гораздо важнее, он бывал в Новарии, так как учился в Академии в Оттомани. С ним я заговорил о знакомом мне по внешнему виду шатре.— Ничего удивительного, — сказал Шнорри. — Если я не ошибаюсь, это тот самый шатер, которым владел хозяин цирка. Когда его собственность была отправлена на аукцион, странствующий торговец купил шатер, перевез через Эллорну и продал чаму. Он спорил, что под этим шатром можно собрать больше людей и что он меньше весит, чем наши традиционные круглые кибитки из шестов и шкур.Эта сделка вызвала огромные споры среди хрунтингов. Некоторые говорили: «Покупай тент, потому что он являет собой прогресс. Прогресс неизбежен, и единственная наша защита от него — это держаться с ним рядом». Другие говорили: «Нет, старые и испытанные пути лучше. Кроме того, использовать новарские предметы — значит поставить себя в зависимость от новарцев, которые постепенно при помощи всяких фокусов могут превратить нас в просителей». Как видите, победила та партия, что стоит за прогресс.Совет начался с обеда. В отличие от новарцев швены жуют громко, широко открывая рты. На столе стояли огромные кувшины, и женщины заполняли их вином. Чам и его вожди начали пьянеть. Пришло время тостов. Швенский обычай отличается от новарского. Новарцы пьют за других, тех, кому они хотят оказать честь. Тот, кому оказывается честь, сидит и не пьет, пока его сотрапезники по очереди встают и пьют за него. Швены же, наоборот, встают и пьют сами за себя. Например, один плотный парень со сломанным носом встал и провозгласил:— Кто ведет своих соратников вперед в каждой битве? Я, бесстрашный и неуязвимый Шраген! Кто единым ударом убил пятерых гендингов в сражении под Умееле? Я, могущественный и доблестный Шраген! Кто стал победителем турнира по борьбе между кланами, проведенного в честь пятидесятилетия чама Теорика, да улыбаются ему всегда боги? Я, свирепый и неутомимый Шраген! Кто никогда не забывает о своей чести? Я, благородный и доблестный Шраген! Может ли любой другой воин сравниться с незапятнанным и всеми любимым Шрагеном? Нет, и потому я пью за свое здоровье!Сосуды с вином неустанно пополнялись. Когда великолепный Шраген сел, встал другой и произнес в честь себя не менее хвалебную речь, которую Шнорри перевел мне. Но, как говорят у нас дома, не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати. Или срати?.. * * * Проведя таким образом примерно час, вожди хрунтингов неимоверно быстро назюзюкались. Наконец чам Теорик постучал по столу рукоятью кинжала.— П-пришло время для дела! — воззвал он. — Сегодня у нас только два вопроса. Первый состоит в жалобе гендингов на то, что один из наших храбрых героев угнал у них стадо овец. Второй — предложение, полученное от Ира через посредство демона Здима — вон того парня драконовского вида, что сидит между Шнорри и Хваедниром. Итак, первое: овцы. Вперед, господин Минтхар!Жалобщиком от гендингов был средних лет швен, рассказавший, как гендинги были лишены пятидесяти овец, умыкнутых бандой воров-хрунтингов. Чам Теорик расспросил Минтхара. Нет, жертва не видела похитителей. Откуда же он знает, что это были хрунтинги? По данному пастухом описанию их костюмов и экипировки лошадей, а также по выбранному теми направлению...После часового расспроса, во время которого несколько вождей уснули, Теорик закончил процедуру:— Ты не представил неопровержимой улики. Если гендингам нужны еще овцы, они могут купить их у нас.— Но, Ваша Свирепость, для нас это вопрос чрезвычайной важности, — запротестовал жалобщик.Теорик вскипел:— Уходи, нечестивый! Мы не верим ни слову из твоей сказки. Всем известно, какие лгуны гендинги...— Всем известно, какие воры хрунтинги, ты хочешь сказать! — вскричал жалобщик. — Это означает еще одну войну!— Ты оскорбляешь нас и угрожаешь нам в нашем собственном шатре? — гневно завопил Теорик. — Стража, принесите мне мой лучший нож! Прочь с него голову!Стража поволокла кричащего и упирающегося Минтхара из шатра. Вожди зашумели, споря. Несколько из них пытались заговорить с чамом одновременно. Некоторые сказали, что именно так и следует обращаться с такими вероломными наглецами, другие — что послов следует уважать, независимо от их миссии. Один из принадлежащих к последним перекричал всех и приник почти к самому уху чама.— Ладно, ладно, твоя точка зрения мне понятна, — сказал Теорик. — Ладно, мы обдумаем это дело еще раз завтра, когда будем трезвее. Если Минтхар примет завтра более умеренную линию поведения...— Чам, — крикнул мой компаньон Шнорри, — завтра Минтхар не будет в состоянии принять более умеренную линию поведения!Теорик с озадаченным видом покачал головой:— Да, теперь, когда ты так сказал, я понял, что ты имеешь в виду. Стража! Отменить наш последний приказ насчет убийства... ах-ах-ах, уже слишком поздно!Один из стражников как раз вступил в шатер, держа на вытянутой руке за волосы голову посла Минтхара. Теорик сказал:— Хорошенькая получилась шутка, хи-хи-хи! Клянусь шарами Грейпнеха, нам придется придумать какое-то оправдание или басню для чама Вандомара. Второй вопрос — предложение, привезенное из Ира демоном Здимом.Теорик сделал резюме по моему предложению.— Вначале мы заподозрили в этом какой-то фокус. Поскольку Здим не привез с собой ни верительных грамот, ни убедительных доказательств, — продолжал чам, — он уверял, что все это было украдено заперазхами. Но несколько наших людей, которые служили в Ире, подтвердили, что Здим был там и состоял на службе у знатной дамы из этого города. Так что мы склонны верить ему. И потом, трудно найти причину, которая могла бы заставить его совершить такой долгий и опасный путь просто так. А теперь позволим ему самому выступить перед вами. Его превосходительство Здим!Говоря о «фокусе», Теорик имел в виду происки не кочевников, а каких-нибудь фермеров или горожан. Кочевники были исполнены презрения ко всем тем, кто вел иной образ жизни.Вставание из-за стола составило некоторые трудности, потому что принц Хваеднир уснул и его золотистая голова покоилась на моем плече. Аккуратно освободившись, я поведал военачальникам племени о фактах, приведших меня сюда, а Шнорри переводил. Я старался говорить очень осторожно, памятуя о том, что может случиться с послом, попавшим в общество этих пьяных варваров.Потом началась беспорядочная дискуссия. Поскольку ораторы были теперь основательно пьяны, аргументы, приводимые ими, либо не имели отношения к делу, либо были просто дурацкими. Наконец чам призвал всех к порядку.— На сегодня это все, — сказал он. — Мы придем к нашему шере... к нашему реше... Мы все обдумаем завтра на трезвом совете. А теперь...— Прошу прощения, Великий чам, но это не все! — протянул хрунтинг, в котором я узнал человека, насильно привезшего меня в палаточный город. — Я не смел прерывать вас, пока вы были заняты делом, но теперь с делами кончено, и я хочу рассказать вам кое-что об этом демоне!— О! — произнес чам. — Что же именно, мастер Хлиндунг?— Он нанес мне тяжкое оскорбление! — Хлиндунг рассказал о нашей встрече в степи и о том, как я силой заставил его отвезти меня к чаму. — Итак, я называю его подлым нечеловеческим чудовищем и докажу мои слова на его корявом и уродливом теле. Выходи вперед, демон!— Что это значит? — спросил я у Шнорри.— Это значит, что вы должны с ним сражаться насмерть.— Чам, — воззвал я, — если этот человек убьет меня, то как я смогу предстать завтра на трезвом совете?— Пусть тебя это не волнует, — успокоил меня Теорик. — Я слышал предложения и уверен, что Шнорри помнит их наизусть. А драка ваша послужит забавным окончанием сегодняшнего вечера. Как весело, хо-хо-хо! Вставай же и испытай судьбу, мастер Здим!Хлиндунг с важным видом расхаживал туда-сюда по свободному месту перед столом чама. При нем была шпага, которой он то и дело рассекал воздух, и небольшой кожаный щит, усеянный железными заклепками.— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать удовлетворение, — сказал я, — но чем же я должен с ним драться?— Тем, что у тебя есть, — ответил чам.— Но у меня ничего нет! — запротестовал я. — Ваша охрана разоружила меня, когда я появился перед шатром, и оружие мне так и не вернули!— Хо-хо-хо, как забавно! — загремел Теорик. — Как же тебе не повезло! Я не могу приказать, чтобы тебе вернули оружие, потому что ты мог бы нанести им повреждение Хлиндунгу, и тогда бы я оказался нелояльным по отношению к собственному соплеменнику. Эй, кто-нибудь, подтолкните его!Мои усики подсказали мне, что собравшиеся военачальники жаждут крови. Хваеднир проснулся, он и другие схватили меня за плечи и начали вытаскивать из-за стола.— А что, если я его убью? — спросил я.— Это будет прекрасное представление, хо-хо-хо! Но ты должен убить его в честной драке. Конечно, его воины ополчатся потом на тебя и захотят убить.Прежде чем я это осознал, я оказался на чистом пространстве, лицом к лицу с Хлиндунгом. Последний пригнулся, держа перед собой щит, и начал наступать на меня, делая короткие выпады мечом, лезвие которого сверкало в желтом свете фонарей.— Но, Ваша Свирепость... — начал было я, когда Хлиндунг вдруг прыгнул.Хотя по силе я далеко превосходил обычного обитателя Первой Реальности и сложением крепче, я не обманывал себя — меч Хлиндунга легко бы проткнул мою чешую. Поскольку места было мало, я сделал единственное, что мог, чтобы избежать этого страшного на вид лезвия. Я перескочил через Хлиндунга и очутился за его спиной.Хлиндунг выпил как следует, в то время как я пригубил лишь умеренное количество пива. Кроме того, алкоголь, похоже, действует на нас, обитателей Двенадцатой Реальности, меньше, чем на обитателей Первой Реальности. Возможно, причина эта могла бы озадачить алхимиков.Когда Хлиндунг сообразил, что я исчез, он, вместо того чтобы повернуться, стал лупить воздух в том месте, где я стоял раньше.— Колдовство! — вопил он. — Колдовство!Я прыгнул на него сзади и схватил когтями за воротник и брюки. Потом стал вращать его над головой. После третьего круга я выпустил его. С криком он пронесся под потолком шатра и вылетел наружу. Оттуда послышался грохот падения.Несколько хрунтингов выбежали на улицу. Потом пара-тройка из них вернулась со словами:— Великий нам, Хлиндунг не слишком расшибся. Он только сломал ногу при падении.— Хо-хо-хо! — веселился чам. — Итак, мой мужественный рубака думает, что может отстаивать свою честь в спорах с существами других Реальностей? Это послужит ему уроком. В течение нескольких лун он будет совсем безобидным. А к тому времени, когда выздоровеет и станет искать ответной встречи, ты, мастер Здим, несомненно, будешь занят в другом месте. Чертовски умно это было с твоей стороны, клянусь кишками Грейпнеха! Хоть ты и испортил мой шатер. Всем спать, пьяный совет объявляю закрытым. * * * Трезвый совет, состоявшийся на следующий день, был менее красочным, но более разумным, несмотря на то что некоторые военачальники находились в состоянии похмелья. Некоторые швены высказали такое благоразумие, которое украсило бы совет и в Двенадцатой Реальности. Военачальники приветствовали перспективу отправиться в Ир, но боялись драконов-ящериц.— Мамонты — хорошие для военных целей животные, — сказал один, — но они чертовски не любят ран и смертей. Поставьте их перед чем-то обладающим незнакомым видом и запахом, как эти драконы, и они впадут в панику и ринутся назад через собственное войско. А это сразу нарушит организацию войска.— У нас, демонов, — сказал я, — есть поговорка: «Своя рубашка вылетит — не поймаешь...» Но нет ли среди вас колдунов, которые могли бы сделать этих чудовищ безвредными?— У нас есть пара старых колдунов, годных только на то, чтобы заговаривать боль в животе да предсказывать погоду. Мы, храбрые кочевники, скорее полагаемся на верность меча, чем на помощь магии.— Вот если бы паалуанцы вторглись в Швению, — вмешался еще один, — то все было бы просто. Дождаться только холода, и их драконы — они ведь рептилии с холодной кровью — стали бы останавливаться, по мере того как холод завладевал ими.— Это наталкивает меня на мысль, если мне будет дарована свобода говорить, — сказал я. — Я знаком с шаманом из заперазхов, если только слово «знаком» подходит для определения отношений с человеком, который хотел принести меня в жертву своему богу. В его колдовском багаже есть заклинание о холоде; собственно, меня и поймали, когда этот парень Йурог заморозил воздух до такого состояния, что я не мог двигаться. Так вот, если бы нам удалось убедить мастера Йурога употребить это заклинание против паалуанцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22