https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_kuhni/s-kranom-dlya-pitevoj-vody/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Людвиг Карл Мойзиш: «Операция «Цицерон»»

Людвиг Карл Мойзиш
Операция «Цицерон»



scan, OCR, правка: Vladimir Voblin; доп. вычитка — NickNem
«Операция «Цицерон»»: Военное издательство Министерства обороны СССР; Москва; 1957
Аннотация Автор книги «Операция „Цицерон“» Л. Мойзиш, несмотря на подозрительную фамилию, был арийцем. В годы второй мировой войны он занимал должность атташе немецкого посольства в Турции, являясь в то же время сотрудником одной из разведывательных служб Третьего Рейха.Мойзиш утверждает, что описываемые им события действительно произошли в 1943-1944 гг., когда немецкая разведка получила доступ к совершенно секретным документам английского посольства в Анкаре.Нельзя не отметить, что Мойзиш последовательно старается обелить свою разведывательную деятельность и представить в благоприятном свете военного преступника Франца фон Папена — посла нацистской Германии в Турции. Фон Папен выглядит в книге Мойзиша гуманным, благородным человеком, обиженным руководителями Германии, и даже чуть ли не противником гитлеровского режима. Впрочем, в наши дни есть достаточно источников информации, позволяющих судить о подобных людях объективно.Операция „Цицерон“ — пожалуй, самое выдающееся событие в той загадочной, тайной и безмолвной борьбе, которая ни на минуту не прекращалась в течение шести долгих лет войны. Развернулась эта операция Турции в период с октября 1943 по апрель 1944 года. Людвиг Карл МойзишОперация «Цицерон» Глава первая Операция «Цицерон» — пожалуй, самое выдающееся событие в той загадочной, тайной и безмолвной борьбе, которая ни на минуту не прекращалась в течение шести долгих лет минувшей войны. Развернулась эта операция Турции в период с октября 1943 по апрель 1944 года.Цицерон — кличка шпиона, настоящего имени которого я так никогда и не узнал, хотя из-за него в течение шести самых напряжённых месяцев моей жизни я не раз стоял на грани потери рассудка и чуть было не поплатился своей головой.Едва все это кончилось, как разразилась колоссальная катастрофа Третьего Рейха, за которой последовали многие годы глубокой душевной подавленности. Тогда мне казалось, что операция «Цицерон», затерявшись в массе бурных событий, навсегда погребена в анналах истории. Но вот недавно в прессе стали появляться сенсационные сообщения о ней, сильно искажающие действительные факты. И так как, кроме самого Цицерона, если он жив (что почти невероятно), я оказался единственным свидетелем, которому известны все подробности этого дела, то я и попытаюсь в меру своих возможностей беспристрастно рассказать о них. Я говорю «беспристрастно», потому что даже спустя пять лет волнения и переживания того времени всё ещё свежи в моей памяти.Когда началась операция «Цицерон», война подходила к своему кульминационному пункту. Союзники высадились в Италии. Русские, над которыми год тому назад, когда немцы подходили к Сталинграду и ворвались в Крым, нависла угроза поражения, теперь успешно наступали. Воздушные, налёты на территорию Германии стали ежедневными и более мощными. Колоссальная военная машина Гитлера начала разваливаться. Превосходящие силы союзников готовились к нанесению решительных ударов. Дни Третьего Рейха были сочтены. Руководители Германии не хотели осознать всю безнадёжность создавшегося положения, хотя операция «Цицерон» дала им в руки исчерпывающие сведения о силах и намерениях противника, сведения, подобные которым едва ли удавалось добыть через каналы разведывательной службы кому-либо из военных руководителей в прошлом.Анкара имела то преимущество перед другими городами мира, что из неё лучше всего была видна общая картина войны. Занимая в Анкаре должность атташе немецкого посольства, я, естественно, находился в центре дипломатических интриг военного времени; по делам службы я часто бывал в Стамбуле — знойном, шумном, оживлённом городе, который в то время был самым крупным нейтральным городом на земном шаре.Посольство в Анкаре служило для Германии окном во внешний мир, а потому должность посла в Турции была наиболее ответственной из всех, какие только могла предложить дипломатическая служба Третьего Рейха.Об этом убедительно говорит назначение на должность посла бывшего канцлера Германии Франца фон Папена — самого искусного политического деятеля первой половины XX века. Этот пост отнюдь не был синекурой, и для успеха дела требовалась политическая фигура масштаба фон Папена.Работу фон Папена сильно затрудняло урегулирование бесконечных неприятностей, возникавших из-за вмешательства наших высших начальников, или, точнее, из-за слишком большого количества высших начальников, каждый из которых старался взять под свой контроль внешнюю политику Германии.Официально мы подчинялись, конечно, министерству иностранных дел, возглавляемому фон Риббентропом. Но помимо него, было очень много других официальных и полуофициальных организаций, политических группировок и отдельных лиц, деятельность которых вносила досадные помехи в работу посольства. Их влияние на внешнюю политику зависело от близости к фюреру в каждый из исторических моментов. В результате возник небывало сложный комплекс интриг между отдельными видными деятелями, причём арена политических событий часто перемещалась с Вильгельмштрассе в Берхтесгаден Вильгельмштрассе — улица в Берлине, где находились правительственные учреждения. Берхтесгаден — маленький городок в горах южной Германии, на границе с Австрией. Здесь была вилла Гитлера. (Прим. ред.)

или в ставку фюрера, находившуюся на Восточном фронте.Среди этих соперничавших органов, вмешивавшихся в нашу работу и доставлявших нам массу хлопот, был так называемый отдел внешних сношений нацистской партии, руководимый пресловутым господином Боле, который, будучи одним из видных партийных деятелей, имел необычайно сильное влияние на Гитлера. Следует, между прочим, заметить, что Боле — уроженец Брэдфорда (Англия).За этим отделом следовал целый ряд организаций, аналогичных «Британской Секретной Службе», но отличавшихся от неё отсутствием строгой централизации. Из них прежде всего нужно назвать министерство иностранных дел, имевшее свою официальную разведывательную службу. Нельзя не упомянуть и о крупной разведывательной организации, которую в то время возглавлял весьма влиятельный эсэсовский генерал Кальтенбруннер, приговорённый впоследствии в Нюрнберге к смертной казни. За ней следовала армейская контрразведка, руководимая адмиралом Канарисом, который позднее оказался в оппозиции к нацистскому режиму, участвовал в покушении на жизнь Гитлера 20 июля 1944 года и был казнён. К числу этих организаций относилась также личная разведка Гиммлера. Во главе её во время моего четырехлетнего пребывания в Анкаре стоял сначала Йост, а затем Шелленберг.В конце концов она слилась с организацией Кальтенбруннера. Геббельс тоже имел штат разведчиков и проявлял невероятную ревность, когда какая-нибудь другая организация брала на себя функции, которые он считал своими.Наконец, — но это далеко не исчерпывает всего перечня — назову ещё министерство по делам оккупированных восточных районов во главе с Розенбергом, занимавшимся, как выяснилось позднее, главным образом распределением трофеев среди своих личных друзей. Не обладая в достаточной мере чувством реальности, он роздал своим друзьям большое количество административных должностей даже в районах, на территорию которых не ступала нога германского солдата. Бесспорно, его организация была самой нелепой и никчёмной из всех других. Однако и она состояла из бесчисленного множества управлений с большим количеством начальников, заместителей и секретарей, каждый из которых пытался создать видимость интенсивной деятельности, дабы оправдать своё существование. Наибольшую активность они проявляли, стремясь получить максимальное количество командировок, разумеется, в специальных самолётах и на положении щедро оплачиваемых, особо важных персон.И сколь смешным ни казалось министерство Розенберга, оно однажды причинило фон Папену самую большую неприятность из всех, какие приходилось ему переносить из-за вмешательства этих неофициальных вершителей внешней политики Германии. Данный инцидент явился причиной самого серьёзного дипломатического осложнения первого периода войны как для нашего посольства в Турции, так и для всей Германской империи.Летом 1941 года, когда немецкая армия на Восточном фронте ещё вела успешные боевые действия, в Турции появился человек, называвший себя «гауляйтером Тифлиса». Берлин не поставил нас в известность о его приезде, а он, не проявив достаточного такта, не представился в посольстве. Около недели, этот субъект разъезжал из Стамбула в Анкару и обратно, давая то тут, то там пышные обеды. Его гостями в большинстве случаев были довольно известные русские белогвардейцы — эмигранты с Кавказа, которых щедрый хозяин великодушно одарял будущими должностями даже в тех редких случаях, когда он был абсолютно трезв. Подкреплённые вином и посулами, они восхваляли своего будущего «гауляйтера». Узнав о «деятельности» этого «гауляйтера», фон Папен пришёл в ярость. Турецкое правительство тоже было осведомлено обо всем этом. Нуман Менеменджоглу (министр иностранных дел) немедленно вызвал к себе германского посла. Состоялась одна из самых унизительных для фон Папена встреч с Нуманом Менеменджоглу, с которым после ряда лет терпеливой и исполненной такта работы ему удалось установить атмосферу личного доверия и даже дружбы, несмотря на бесчисленные трудности и помехи, создаваемые, как правило, Берлином.Нуман Менеменджоглу принял фон Папена необычайно холодно. Его правительство поручило ему сообщить, заявил он официальным тоном, что оно весьма обеспокоено деятельностью на турецкой территории так называемого «гауляйтера Тифлиса», которая не отвечает интересам Турции и угрожает её государственной безопасности.После этого неприятного приёма, не желая унижать себя до личной встречи с «гаулейтером», фон Папен поручил мне вызвать его и поговорить с ним соответствующим образом.«Гауляйтер» явился по моему вызову и на мой вопрос, что он думает о своей деятельности, развязно ответил:— Скоро эти турки узнают, что их ожидает!— Прежде всего, — ответил я очень спокойно, — вы должны понять, что ожидает вас.И когда он взглянул на меня с некоторым удивлением, я продолжал:— Посол поручил мне сообщить вам, что вы должны немедленно покинуть Турцию.Он пытался возражать, нагло заявив, что выполняет приказы только своего министра. Но это не помогло ему. Гнев посла не угас, и он позаботился, чтобы этот человек в тот же день был отправлен в Берлин.Однако на этом дело не кончилось. Началась досадная и бесполезная переписка, отнявшая у нас массу времени. Кроме того, инцидент с «гаулейтером» заметно ухудшил отношения с турецким министерством иностранных дел, что могло привести к серьёзным осложнениям. Нормализация этих отношений потребовала от нас много времени, такта и терпения.Я сам чисто случайно оказался свидетелем и другого вызванного Берлином дипломатического инцидента, который мог привести к ещё более тяжёлым последствиям, чем случай с так называемым «гаулейтером Тифлиса».Однажды в Стамбуле я рылся на полках магазина немецкой книги, куда частенько заходил, когда выкраивал немного свободного времени. Просматривая стопу книг, только что полученных из Германии, я был изумлён, увидев небольшую книжечку под названием «Путеводитель по Турции для немецкого солдата». Это был разговорник, с помощью которого немецкий солдат мог бы изъясняться, находясь на действительной военной службе в Турции. Разговорник принадлежал к серии официальных брошюр, изданных немецким армейским верховным командованием. Подобные книги со стереотипными фразами были изданы для немецких войск перед вторжением в Норвегию, Голландию, Францию, Югославию и другие страны.Моё изумление сменилось ужасом, когда я осознал, как может быть расценена продажа такого рода книг и к какому дипломатическому скандалу она может привести. Положение осложнялось ещё и тем, что из ста экземпляров, полученных из Берлина день или два тому назад, семь уже было продано. Я, разумеется, купил оставшиеся 93 экземпляра и с ночным поездом возвратился в Анкару, где немедленно доложил послу о случившемся. Господина фон Папена охватил гнев — он прекрасно понимал, какую роль могут сыграть эти семь экземпляров, уже попавшие в Турцию.Предполагаемой реакции долго ждать не пришлось. По крайней мере один экземпляр, безусловно, попал к министру иностранных дел Турции. Вскоре произошла чрезвычайно неприятная встреча между турецким министром и нашим послом. Положения господина фон Папена не облегчило даже то обстоятельство, что неделю или две тому назад он вручил главе турецкого государства написанное самим Гитлером письмо, в котором фюрер клялся в вечной дружбе и, казалось, искренне сочувствовал желанию Турции остаться в стороне от ужасов войны.Позднее, находясь в Берлине, я задался целью отыскать людей, проявивших столь поразительную политическую слепоту и давших санкцию на издание подобной книги, не говоря уж о посылке её в Турцию. Основным виновником выпуска этого «Путеводителя» оказалось министерство пропаганды, хотя я обнаружил, что и цензура верховного командования дала своё разрешение. Этот пример типичен для деятельности Геббельса. Он не одобрял политики дружбы с Турцией, которую отстаивало немецкое посольство и пока что проводил сам фюрер. В Анкару, где находилось наше посольство, эти книги не посылали, очевидно, с таким расчётом, чтобы несколько экземпляров попало в руки турецкого правительства, прежде чем в посольстве узнают о её существовании. Следствием этого и будет ухудшение турецко-германских отношений.Вот в какой обстановке приходилось работать фон Папену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22


А-П

П-Я