Шлюпки находились рядом друг с другом, а лодка Пиха появилась буквально в сотне метров от них. Пих сразу понял, что люди в шлюпках были с «Браке». Когда Пих появился на мостике, он услышал громкие приветственные возгласы и аплодисменты, пусть и не очень радостные.– «Браке»? – спросил он с подозрением.– «Браке»! – услышал он в ответ.И тут человек, неустойчиво стоявший на банке, поддерживаемый товарищами, поднял руку с указующим в небеса пальцем и закричал:– Самолёты!Лейтенант Пих подал знак, что понял, и подвёл лодку к шлюпкам. Не успел последний человек исчезнуть в люке боевой рубки, как наблюдатель по левому борту заметил приближающийся самолёт.Пих нырнул как мог быстрее. Механик учёл вес восьмидесяти принятых на борт человек, и, как ни быстро погружалась лодка, на глубине 75 метров она обрела управление.«А где же бомбы?» – подумал Пих.Когда лодка погружалась, послышался звук, словно кто-то скрёбся по прочному корпусу, потом этот звук прекратился и больше не повторялся.– Командир Кельшенбах, скажите вашим людям, что я откажу в убежище любому, кто будет шуметь или разговаривать.В течение трёх часов новые члены экипажа боялись и пальцем пошевелить.Когда над морем опустилась тьма, Пих всплыл – через десять часов.Оператор сразу услышал эхо в гидрофонах. Самолёт крутился поблизости, а по шуму в гидрофонах было понятно, что и надводный противник где-то близко. Пих снова погрузился.Механик был вынужден дать кислород в отсеки. Но из-за восьмидесяти лишних человек содержание углекислого газа поднималось очень быстро и быстро перекрывало безопасный рубеж. Дыхание людей учащалось.Наконец снова наступила ночь, и Пих снова всплыл. Он открыл люк на мостик. Небо было чистым. Самолёт ушёл. Теперь лодка могла идти в надводном положении, держа курс на Яву. Её портом назначения была Батавия.Механик вполголоса обсуждал с командиром кое-какие возникшие проблемы. Не такие, впрочем, они были и незначительные. Одна из них состояла в том, что на исходе было топливо.За пятьдесят миль до Батавии дизеля начали чихать. Механик старался выжать для них все топливо до капли. Милю за милей лодка покрывала оставшуюся дистанцию.Закончилась и питьевая вода.Буквально на последнем издыхании двигателей лодка добралась до ТаньокПриока – порта Батавии.Только после прибытия они обнаружили причину того металлического звука, услышанного при погружении: глубинная бомба попала в корабль – но не взорвалась… * * * Несколько недель спустя в Пинанге ждали итальянскую подводную лодку «It-23». Но напрасно.Всё случилось после восьми часов утра, сразу после смены вахты.Бoльшая часть команды плюс несколько откомандированных человек с «Браке», а также спасённые со вспомогательного германского корабля «Михель», потопленного неприятельской подводной лодкой в японских водах, грелись на солнышке на верхней палубе и любовались экзотическими берегами.Внезапно раздался мощный взрыв, лодка исчезла в фонтане воды и ушла под воду, словно камень. Её поразила торпеда – прямо перед боевой рубкой.Те, кто только что находился на залитой солнцем верхней палубе, оказались в воде и вынуждены были бороться за свою жизнь. Густой слой топлива поднялся на поверхность. Топливо покрыло людей, вызывало нестерпимую резь в глазах. Берег по случайности оказался недалеко, но в этом месте было сильное течение.Тем временем командир базы, обеспокоенный отсутствием подводной лодки, направил на разведку летающую лодку «Арадо-196». Самолёт без труда заметил спасающихся людей. На борту места для людей не было, и самое лучшее, что мог сделать лётчик, это отбуксировать людей – по пять, не больше, – к буям порта. Остальным приходилось ждать своей очереди. Но попытка увенчалась успехом, все оставшиеся на плаву были спасены.Таким образом, то, что делали самолёты на выходе из Бискайского залива, американские подводные лодки вершили у юго-восточных берегов Азии.Скоро и этот подводный фронт был разгромлен. ГЛАВА XXIXВыход с глубины 60 метров. «U-763» в гавани Портсмута Оперативная сводка. Июнь 1944 года. 6 июня мир стал свидетелем величайшей десантной операции в истории. В этот день 109 лодок были задействованы в войне в Атлантике, и 70 из них приняли участие в боевых действиях этого дня. Из 12 лодок, оборудованных шнорхелями и действовавших в проливах, в июне-июле были потеряны шесть. Но перед этим они потопили 11 эсминцев Союзников и 12 транспортов.За несколько дней до вторжения мы с успехом применили первые торпеды с человеком на борту. Из первых двадцати семи только четыре были уничтожены противником, а на их счету оказались несколько грузовых судов и один канадский тральщик. Однако несколько дней спустя было найдено контрсредство. Оружие, которое принесло успех при первых неожиданных атаках, было вычеркнуто из арсенала как бесполезное. Получше перспективы на успех были у сверхмалых подводных лодок, но те были ещё не готовы к действиям.Темпы производства электрических лодок также разочаровывали.«U-269» оказалась одной из лодок, потерянных в первые дни вторжения. Когда пришла новость о высадке в Нормандии, эта лодка стояла в доке в Сен-Назере после ходовых испытаний со шнорхелем. Никогда прежде подводную лодку так быстро не готовили к выходу в море. * * * Тем же вечером лодка вышла в море. Новым командиром лодки был лейтенант Уль, офицер административной службы, лишь недавно закончивший командирские курсы, и теперь ему предстояло обрести себя в новом качестве. Старшиной-рулевым был у него Густав Криг, не только опытный подводник, но и человек с характером. В подводном флоте его звали «прочный Густав».Вот как он получил своё прозвище.Однажды тёмной ночью, когда лодка была вынуждена совершить срочное погружение, Густаву немного не повезло. Как он ни старался, он не мог отсоединиться от поручня ограждения мостика, к которому верхние вахтенные прикреплялись специальным поясом, чтобы их не смыло высокой волной. Так он остался наверху, никем не замеченный. Все остальные с кошачьей ловкостью исчезли в люке, люк с шумом захлопнули и задраили. Только после погружения заметили, что нет старшины команды рулевых. А над головами уже послышался шум винтов эсминцев. А где-то там болтался бедный Густав, как рыба на крючке.Лодка всплыла, бесчувственного Густава моментально отцепили и спустили вниз, лодка снова быстро и благополучно погрузилась.Густава пришлось положить в госпиталь. Чудо, как он вообще остался жив. Но с того дня к нему пристало прозвище «прочного Густава». По аналогии с прочным корпусом подводной лодки.

Он снова вернулся на «U-269».Находясь под Плимутом, Уль получил приказ проследовать к Шербуру и не атаковать никого по пути.В 3.30 25 июня радист сообщил о шуме электромоторов по пеленгу 156 градусов. В этот момент лодка находилась на глубине около 20 метров.– Кто-то из наших, должно быть, – предположил Уль.– Не уверен, господин командир, – засомневался «прочный Густав» и нахмурился. – Шум, конечно, похож… Но, с другой стороны, это может быть и эсминец, который стоит на месте, а работает только генератор.Уль отмёл это предположение. Механик тоже предположил, что это германская подлодка.– Надо бы обозначить своё присутствие, – сказал командир. – а то как бы не получилось столкновение.– Оставьте это мне, – предложил механик.Приняв и откачав балласт, он издал характерный для подводной лодки шум.Последовала пауза, а затем тишина была нарушена завыванием турбин эсминца, который бросился в сторону лодки.Уль не стал уходить на глубину. Он сделал ставку на торпеду «Zaunkoenig», но та попала в молоко.Шум винтов эсминца усилился. Потом вдруг вмешался новый звук, резкий, как шум циркулярной пилы, заглушающий шум винтов.– Ага, – проворчал Криг и назидательно поднял палец, потом безнадёжно махнул рукой, как бы говоря: «Zaunkoenig» тут не поможет.Он знал, что противник включил буй, который тащил за собой на буксире эсминец. Шум такого буя и привлекал к себе торпеду типа «Zaunkoenig». Наверняка торпеда пошла на буй. Но тот был слишком маленьким, чтобы на него среагировал взрыватель.Посыпались глубинные бомбы, последовал гром взрывов.Свет вырубился, засветилось тусклое аварийное освещение.Пошла вторая серия глубинных бомб.В корме стала поступать вода: не выдержали давления взрывной волны сальники в том месте, где гребной вал проходит через прочный корпус.Третья серия!Вокруг лодки гремели взрывы. Голубые молнии плясали на электрораспределительных щитах. Появились тонкие струйки топлива: оно впрыскивалось из топливных систерн, не выдерживавших дополнительного давления.– По местам стоять к всплытию! – крикнул Уль.Механик продул балласт. Люди замерли, бледные, как смерть.Затем послышался голос, командирский голос:– Чёрт побери! Всем покинуть лодку, я приказываю!Посыпались новые глубинных бомб. Это эсминец, не готовый к такому обороту событий, начал сбрасывать четвёртую серию. А лодка в это время находилась от него в какой-нибудь сотне метров. Ударная волна ударила по тем, кто уже оказался в воде. Некоторые в отчаянии подняли руки.Внезапно послышались выстрелы. Это Вили Бендер, кок, встал за 37миллиметровый пулемёт. Он решил защищать корабль. Вспышки выстрелов освещали мрачное, но полное решимости лицо человека за пулемётом. Теперь и эсминцу попало. Но он начал отвечать. Без звука Вили Бендер осел за пулемётом. Ему прострелило голову.Ханс Альберт, курсант, занимался тем, что старался надуть свой спасательный жилет от табельного баллончика со сжатым воздухом. Но жилет пробило осколками. Что ж, ему повезло больше, чем жилету.Тем временем все новые люди выбирались из лодки. Сам Альберт колебался. Не появился ещё его начальник – механик. Альберт видел его незадолго до этого, в лодке. И старшина из центрального поста не появился. Может, механик боялся, что лодка достанется противнику?Вода уже покрыла кормовую часть надстройки, а через несколько секунд она уже дошла и до мостика и устремилась в открытый люк.– Лодка тонет! – крикнул он в люк. – Выходите!Ответа не последовало.Альберт сообразил толкнуть крышку люка ногой. За борт можно было не прыгать: подводная лодка «U-269» погружалась, погружалась в последний раз. Механик и старшина Йабурек остались в лодке.Альберт почувствовал, как его затягивает в пучину. Но он сумел остаться на поверхности. В ушах у него стоял ужасный гул. Он смутно увидел надувной плот и услышал крики:– Альберт!.. Сюда!.. Сюда!..Инстинктивно он поплыл к плоту, за который цеплялись семеро его товарищей. На плоту лежал получивший серьёзное ранение офицер-торпедист.Британский эсминец застопорил ход возле плавающих. Они видели снизу британских моряков, махавших им руками.– Нет, – раздался голос одного из немецких моряков. – Чтобы я в плен к ним попадал?– Тут поблизости есть другие лодки, – добавил другой. – Они, может, увидят нас и подберут. Я за это.И они попытались отвести плот от британского эсминца.«Рехнулись, – подумал Альберт. – Совсем спятили. Мы только что, можно сказать, на зубах выплыли – и вот тебе: лишь бы не в плен, вдруг нас лодка подберёт. И для чего? Надеяться на лодку… А лодка не появится…Кончатся силы, и уйдём на дно…».Из-за кормы эсминца раздался громкий крик, показались вскинутые руки. Потом было видно, как кто-то ещё плывёт к тому месту, выкрикивая:– Господин командир!.. Лейтенант Уль!… Господин командир!..Подводники разобрали, что первый крик и вскинутые руки принадлежали их командиру, лейтенанту Улю. А затем они увидели, как человек, спешивший на помощь, выловил из воды фуражку. Белую фуражку. Фуражку командира. Сам Уль оказался изрубленным винтами эсминца.Эсминец подошёл к плоту, и с борта эсминца спустили сети, по которым следовало вскарабкиваться из воды на борт. Когда очередь дошла до Альберта, он понял, что не сможет забраться наверх. За сеть он схватился, но сила из рук ушла, пальцы стали деревянными. Они разжались…Внезапно он почувствовал, как сильная рука схватила его за шиворот. Это британский моряк спрыгнул за борт и схватил его. Потом его вытащили на борт.Альберт оказался на палубе эсминца её величества. Однако лица вокруг него были отнюдь не враждебными. Один из британских моряков, крепкий и массивный, быстро подошёл к Альберту. В руке он держал нож. Ловким движением он вспорол форму на Альберте и сорвал её. Другой подошёл с полотенцем и куском мыла. Мыло он вложил в руку Альберту. Третий взял его за локоть и повёл по палубе.Только тогда Альберт понял, что плавал в воде, перемешанной с нефтепродуктами, и с головы до ног покрыт тёмно-бурым слоем. Вымазаны были волосы, щипало глаза, жгло кожу. Он с удовольствием вымылся под тёплым душем. Когда он вышел, симпатичный британский матрос в тёмно-синей робе с улыбкой вручил ему полотняную сумку, что-то буркнул и хлопнул Альберта по плечу.Альберт открыл сумку. В ней было всё, что нужно моряку, спасшемуся после кораблекрушения. Там лежало нижнее бельё, сделанное в Австралии, фланелевые брюки с американской этикеткой, отличный пуловер, наверняка связанный какой-нибудь британской женщиной в качестве её помощи британским бойцам, красивый и простой голубой шарф, несколько выглаженных носовых платков, кожаный ремень и пара обычной парусиновой обуви.Альберт и его товарищи были поражены тем, что их приодели в чистую одежду, этого они никак не ожидали. Тем временем все новых их товарищей поднимали из воды. Среди них оказался и парень из дизельного отсека, спешивший на выручку командиру и выловивший из воды его фуражку. Теперь он носил её.Как только он вскарабкался на борт, его отделили ото всех и отвели в отдельную каюту. Постепенно до него дошло, что его приняли за командира. Английского он не знал, и все его попытки объясниться не приносили успеха.– Я, – говорил он, стуча себе в грудь промасленной ладонью, – нет командир. Я – машинист.Британский командир, который поприветствовал моряка с некоторой сдержанностью, но не без почтения, понимающе улыбнулся.– Хорошо, – сказал он и велел отнести виски с содой обратно в свою каюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42