Но что за беда попытаться?Вот и сошли; покрывают главу, распоясали платьяИ, по приказу, назад на следы свои камни бросают. 400 Камни, — поверил бы кто, не будь свидетелем древность? —Вдруг они стали терять постепенно и твердость и жесткость,Мягкими стали, потом принимали, смягчившись, и образ.После, когда возросли и стала нежней их природа,Можно было уже, хоть неявственный, облик увидеть 405 В них человека, такой, как в мраморе виден початом, —Точный еще не совсем, изваяниям грубым подобный.Часть состава камней, что была земляною и влажныйСок содержала в себе, пошла на потребу для тела;Крепкая ж часть, что не гнулась совсем, в костяк обратилась, 410 Жилы же в части камней под тем же остались названьем.Времени мало прошло, и, по воле Всевышних, каменьяТе, что мужчина кидал, и внешность мужчин обретали;А из-под женских бросков вновь женщины в мир возвращались.То-то и твердый мы род, во всяком труде закаленный, 415 И доказуем собой, каково было наше начало!
Разных по виду потом животных своим изволеньемВскоре земля родила, когда разогрелась от солнца.Сырость прежняя, ил и болотная липкая влагаСтали от зноя вспухать, и зародыши всяческой твари, 420 Вскормлены солнцем живым, как в материнской утробе,В них развивались и свой принимали со временем облик.Так, покинет едва семиустый влажные нивыНил и теченье свое предоставит прежнему руслу,И под светилом небес разогреется ил нанесенный, 425 Много животных тогда хлебопашцы находят под каждымКамнем земли: одних в зачаточном виде, при самомМиге рожденья, других еще при начале развитья,Вовсе без членов, и часть единого тела нередкоЖизнь проявляет, а часть остается землей первобытной. 430 Ибо, коль сырость и жар меж собою смешаются в меру,Плод зачинают, и все от этих двоих происходит.Если ж в боренье огонь и вода, — жар влажный, возникнув,Все создает: для плодов несогласье согласное — в пользу.Так, лишь потоп миновал, и земля, покрытая тиной, 435 Зноем небесных лучей насквозь глубоко прогрелась,Множество всяких пород создала — отчасти вернулаПрежние виды она, сотворила и новые дивы.И не хотела, но все ж, о огромный Пифон, породилаТакже тебя, и для новых людей ты, змей неизвестный, 440 Ужасом стал: занимал ведь чуть ли не целую гору!Бог, напрягающий лук,40 — он ранее это оружьеПротив лишь ланей одних направлял да коз быстроногих, —Тысячу выпустив стрел и почти что колчан свой исчерпав,Смерти предал его, и яд из ран заструился. 445 И чтобы славы о том не разрушило время, старея,Установил он тогда состязанья, священные игры, —Звали Пифийскими их по имени павшего змея.Ежели юноша там побеждал в борьбе, или в беге,Или в ристанье, за то получал он дубовые листья: 450 Не было лавров еще: прекрасным, длинноволосым,Феб им виски окружал любою древесною ветвью.
Первая Феба любовь — Пенеева41 Дафна; послал жеДеву не случай слепой, а гнев Купидона жестокий.Как-то Делиец42, тогда над змеем победою гордый, 455 Видел, как мальчик свой лук, тетиву натянув, выгибает."Что тебе, резвый шалун, с могучим оружием делать? —Молвил. — Нашим плечам пристала подобная ноша,Ибо мы можем врага уверенно ранить и зверя;Гибельным брюхом своим недавно давившего столько 460 Места тысячью стрел уложили мы тело Пифона.Будь же доволен и тем, что какие-то нежные страстиМожет твой факел разжечь; не присваивай подвигов наших!"Сын же Венерин ему: "Пусть лук твой все поражает,Мой же тебя да пронзит! Насколько тебе уступают 465 Твари, настолько меня ты все-таки славою ниже".Молвил и, взмахом крыла скользнув по воздуху, быстрый,Остановился, слетев, на тенистой твердыне Парнаса.Две он пернатых достал из стрелоносящего тула,Разных: одна прогоняет любовь, другая внушает. 470 Та, что внушает, с крючком, — сверкает концом она острым;Та, что гонит, — тупа, и свинец у нее под тростинкой.Эту он в нимфу вонзил, в Пенееву дочь; а другою,Ранив до мозга костей, уязвил Аполлона, и тотчасОн полюбил, а она избегает возлюбленной зваться. 475 Сумраку рада лесов, она веселится добыче,Взятой с убитых зверей, соревнуясь с безбрачною Фебой.Схвачены были тесьмой волос ее вольные пряди.Все домогались ее, — домоганья ей были противны:И не терпя и не зная мужчин, все бродит по рощам: 480 Что Гименей, что любовь, что замужество — нет ей заботы.Часто отец говорил: «Ты, дочь, задолжала мне зятя!»Часто отец говорил: «Ты внуков мне, дочь, задолжала!»Но, что ни раз, у нее, ненавистницы факелов брачных,Алая краска стыда заливала лицо молодое. 485 Ласково шею отца руками она обнимала."Ты мне дозволь навсегда, — говорила, — бесценный родитель,Девственной быть: эту просьбу отец ведь исполнил Диане".И покорился отец. Но краса твоя сбыться желаньямНе позволяет твоим; противится девству наружность. 490 Феб полюбил, в брак хочет вступить с увиденной девой.Хочет и полон надежд; но своим же вещаньем обманут.Так, колосьев лишась, возгорается легкое жнивоИли пылает плетень от факела, если прохожийСлишком приблизит его иль под самое утро забудет, — 495 Так обратился и бог весь в пламя, грудь полыхает,Полон надежд, любовь он питает бесплодную в сердце.Смотрит: вдоль шеи висят, неубраны, волосы. "Что же, —Молвит, — коль их причесать?" Он видит: огнями сверкаютОчи — подобие звезд; он рот ее видит, которым 500 Налюбоваться нельзя; превозносит и пальцы и руки,Пясти, и выше локтей, и полунагие предплечья,Думает: «Лучше еще, что сокрыто!» Легкого ветраМчится быстрее она, любви не внимает призыву."Нимфа, молю, Пенеида, постой, не враг за тобою! 505 Нимфа, постой! Так лань ото льва и овечка от волка,Голуби так, крылом трепеща, от орла убегают,Все — от врага. А меня любовь побуждает к погоне.Горе! Упасть берегись; не для ран сотворенные стопыДа не узнают шипов, да не стану я боли причиной! 510 Место, которым спешишь, неровно; беги, умоляю,Тише, свой бег задержи, и тише преследовать буду!Все ж, полюбилась кому, спроси; я не житель нагорный,Я не пастух; я коров и овец не пасу, огрубелый.Нет, ты не знаешь сама, горделивая, нет, ты не знаешь, 515 Прочь от кого ты бежишь, — оттого и бежишь! — мне ДельфийскийКрай, Тенед, и Клар, и дворец Патарейский покорны.43Сам мне Юпитер отец. Чрез меня приоткрыто, что было,Есть и сбудется; мной согласуются песни и струны. 520 Правда, метка стрела у меня, однако другаяМетче, которая грудь пустую поранила ныне.Я врачеванье открыл; целителем я именуюсьВ мире, и всех на земле мне трав покорствуют свойства.Только увы мне! — любви никакая трава не излечит, 525 И господину не впрок, хоть впрок всем прочим, искусство".Больше хотел он сказать, но, полная страха, ПенейяМчится бегом от него и его неоконченной речи.Снова была хороша! Обнажил ее прелести ветер,Сзади одежды ее дуновением встречным трепались, 530 Воздух игривый назад, разметав, откидывал кудри.Бег удвоял красоту. И юноше-богу несносноНежные речи терять: любовью движим самою,Шагу прибавил и вот по пятам преследует деву.Так на пустынных полях собака галльская зайца 535 Видит: ей ноги — залог добычи, ему же — спасенья.Вот уж почти нагнала, вот-вот уж надеется в зубыВзять и в заячий след впилась протянутой мордой.Он же в сомнении сам, не схвачен ли, но из-под самыхПесьих укусов бежит, от едва не коснувшейся пасти. 540 Так же дева и бог, — тот страстью, та страхом гонимы.Все же преследователь, крылами любви подвигаем,В беге быстрей; отдохнуть не хочет, он к шее беглянкиЧуть не приник и уже в разметенные волосы дышит.Силы лишившись, она побледнела, ее победило 545 Быстрое бегство; и так, посмотрев на воды Пенея,Молвит: "Отец, помоги! Коль могущество есть у потоков,Лик мой, молю, измени, уничтожь мой погибельный образ!"Только скончала мольбу, — цепенеют тягостно члены,Нежная девичья грудь корой окружается тонкой, 550 Волосы — в зелень листвы превращаются, руки же — в ветви;Резвая раньше нога становится медленным корнем,Скрыто листвою лицо, — красота лишь одна остается.Фебу мила и такой, он, к стволу прикасаясь рукою,Чувствует: все еще грудь под свежей корою трепещет. 555 Ветви, как тело, обняв, целует он дерево нежно,Но поцелуев его избегает и дерево даже.Бог — ей: "Если моею супругою стать ты не можешь,Деревом станешь моим, — говорит, — принадлежностью будешьВечно, лавр, моих ты волос, и кифары и тула. 560 Будешь латинских вождей украшеньем, лишь радостный голосГрянет триумф и узрит Капитолий процессии празднеств,Августов дом ты будешь беречь, ты стражем вернейшимБудешь стоять у сеней, тот дуб, что внутри, охраняя.И как моей головы вечно юн нестриженый волос, 565 Так же носи на себе свои вечнозеленые листья".Кончил Пеан44. И свои сотворенные только что ветви,Богу покорствуя, лавр склонил, как будто кивая.
Есть в Гемонии45 дол: замыкает его по обрывамЛес. Его Темпе зовут; по нему-то Пеней, вытекая 570 Прямо из Пиндовых недр,46 свои воды вспененные катит;Тяжким паденьем своим в облака он пар собираетИ окропляет дождем моросящим леса вершины.И утомительный шум оглашает не только окрестность.Там находится дом, обиталище, недра святые 575 Этой великой реки; пребывая в скалистой пещере,Водами правил Пеней и нимфами, жившими в водах.Единоземные там сначала сбираются реки,Сами не зная, — отца поздравлять надлежит, утешать ли:Сперхий, который родит тополя, Энипей беспокойный, 580 Тут же старик Апидан и Амфрид ленивый с Ээем;После, другие сошлись, которые в вольном стремленьеК морю выводят свои от блужданий усталые воды.Инах один не пришел; в глубокой укрывшись пещере,Множит он воды слезой; несчастный о дочери Ио 585 Плачет, как будто навек погибла; не знает, в живых лиИли средь манов47 она, — но нигде он ее не находит;Думает, — нет уж нигде, и худшего втайне боится.Видел Юпитер ее, когда от реки возвращаласьОтчей, и — "Дева, — сказал, — что достойна Юпитера, всех бы 590 Ложем своим осчастливила ты; заходи же под сениРощ глубоких, — и ей он рощ показывал сени, —Солнце пока высоко посредине стоит небосвода.Если страшно одной подходить к звериным берлогам,В рощ тайники ты войдешь, имея защитником бога, 595 И не из черни богов, но того, кто великий небесныйСкипетр держит в руке и летучие молнии мечет.О, не беги!" Но бежала она. И пастбища ЛерныБыли уже позади, и Лиркея поля с деревами48Тоже; но бог, наведя на землю пространную темень, 600 Скрыл ее, бег задержал и стыд девичий похитил.Тут-то Юнона с небес как раз и взглянула на Аргос,И, подивившись тому, что летучее облако будтоНочь среди белого дня навлекает, решила, что этоНе от реки, что оно поднялось не от почвенной влаги. 605 И огляделась кругом: где муж, — затем что проделкиЗнала уже за своим попадавшимся часто супругом.И, как его в небесах не нашла, — "Или я ошибаюсь,Или обиду терплю!" — сказала, и с горнего небаПлавно на землю сошла и уйти облакам повелела. 610 Он же супруги приход предчувствовал и незамедляИнаха юную дочь превратил в белоснежную телку.Но и телицей она — хороша. Сатурния хвалит, —Нехотя, правда, — ее красоту; да чья, да откуда,Стада какого она, вопрошает, как будто не зная. 615 Лжет Юпитер, — землей-де она рождена, — чтоб покончитьЭти расспросы. Ее в подарок Сатурния просит.Что было делать? Любовь жестоко отдать, не отдать же —Впрямь подозрительно. Стыд — отдать убеждает, любовь же —Разубеждает его. И быть бы стыду побежденным. 620 Все ж столь маленький дар, как телку, сестре и супругеНе подарить, — так ее, пожалуй, сочтет не за телку!Мужа любовницу взяв, отрешилась богиня не сразуОт спасенья: страшил ее муж, и обманы смущали.И поручила ее сторожить Аресторову Аргу.49 625 Кругом сотня очей на его голове разместилась.И, соблюдая черед, лишь по два они отдыхали,А остальные, служа, стоять продолжали на страже.Где бы Арг ни стоял, постоянно смотрел он на Ио,С Ио глаз не спускал, хотя б и спиной повернувшись. 630 Днем он пастись ей давал, но, только лишь солнце садилось,В хлев запирал, обвязав недостойной веревкою шею.Ио древесной листвой и горькой травою питалась,Вместо постели лежит на земле, не всегда муравоюУстланной, бедная! Пьет из илистых часто потоков. 635 К Аргу однажды она протянуть с мольбою хотелаРуки, — но не было рук, что к Аргу могли б протянуться;И, попытавшись пенять, издала лишь коровье мычаньеИ ужаснулась сама — испугал ее собственный голос.Вот побережьем идет, где часто, бывало, резвилась, 640 К Инаху: но лишь в воде увидела морду с рогами,Вновь ужаснувшись, она от себя с отвращеньем бежала.Сестры наяды ее не узнали; не знает сам Инах,Кто перед ним. А она за отцом и за сестрами бродит,Трогать себя им дает и ластится к ним, изумленным. 645 Свежей травы луговой протянул престарелый ей Инах.Руку лижет она и отцовы целует ладони.Слез не может сдержать и, последуй слово за ними,Помощи б стала просить, назвалась бы и горе открыла.Буква уже — не слова — ногой нанесенная в прахе, 650 Горестный знак подала об ее изменившемся теле.«Горе мне!» — Инах-отец вскричал, повисая на шееИ на рогах мычащей в тоске белоснежной телицы."О, я несчастный! — вопит. — Не тебя ли везде и повсюду,Дочь, я искал? О, когда б я тебя не обрел, не нашел бы, 655 Легче был бы мой плач. Молчишь, на мои ты, немая,Не отвечаешь слова и только вздыхаешь глубокоИли мычишь мне в ответ и большего сделать не можешь.Я же, не знавший, тебе светильники брака готовил:Первой надеждой моей был зять, второю внучата. 660 Ныне из стада возьмешь ты мужа, из стада и сына.Даже и смертью нельзя мне столькие муки покончить!Бог я — себе на беду, мне замкнуты двери кончины,И неутешный мой плач продолжится вечные веки".Так горевали они, но приблизился Арг многоокий, 665 Дочь оторвал от отца и ее на далекие гонитПастбища. Там, в стороне, горы он заметил вершину,Сел на нее и глядит на четыре стороны света.Горних правитель не мог таких Форониды50 несчастийДолго терпеть; он сына зовет, порожденного светлой 670 Девой Плеядой;51 велит, чтоб смерти предал он Арга.Долго ли крылья к ногам привязать, в могучую рукуТростку снотворную взять, волоса покрывалом окутать!Вот из отцова дворца, снарядясь, Юпитера отпрыскТотчас на землю скользнул, с головы покрывало откинул, 675 Также и крылышки снял. Лишь трость одну сохранил он;Гонит он ею — пастух — уведенных потайно с собоюКоз, по полям без дорог, на тростинках свирели играя.
1 2 3 4 5 6 7 8