На отвоеванной для себя половине эта шестерка ставит огромный стол, на котором беспрерывно пирует, вылавливая из общей баланды все мясо и отнимая у остальных их пайку.
Еще одну шестую часть барака занимает странный, нелюдимый, угрюмый, непредсказуемый в своем поведении уголовник, у которого тоже есть финка. Он не просто отчерчивает свою территорию мелом – он отгораживается колючей проволокой, кирпичной стеной, железным занавесом, действуя по принципу: ни я ни к кому, ни ко мне никто.
Что же остается остальным? Остальные сто девяносто три человека вынуждены размещаться в духоте и тесноте на одной трети барака, с завистью и страхом поглядывая в сторону более расторопных и дерзких соседей! Ведь у них же нет ни кастета, ни финки, ни силы, ни наглости.
И вот однажды некий паренек, поглядывая на свои довольно крепкие кулаки, начинает сомневаться в справедливости такого уклада жизни. Он смотрит на ту половину барака, на которой идет пир, и понимает, что и для него там должно быть отведено место. В крайнем случае, можно кого-нибудь попросить из-за стола. Но один безоружный и голодный не сдюжит против шестерых вооруженных и сытых. Нужны надежные товарищи. Тогда он находит себе двоих верных друзей, у которых кулаки не меньше. Они тайком изготавливают заточки, и вот теперь для них появляется вполне реальный шанс прорваться на праздник жизни, отхватить свой кусок мяса и отвоевать для себя большую жилплощадь.
В политике, как и в уголовном мире или как у насекомых, существует только одно право – право сильного. Слабый интересен лишь теми вещами, которые у него можно отобрать.
Думаю, нет необходимости объяснять, что имя «паренька» – народившийся Третий рейх, а его товарищи – суть Италия и Япония. Кто такие шестеро наглецов – тоже, полагаю, объяснять не нужно. Они остались и сегодня, все такие же наглые. И «барак» поделен приблизительно так же, только «странного» соседа сильно потеснили, оставив ему вместо одной шестой одну двенадцатую часть «барака». Надолго ли? Впрочем, сосед от этого не стал менее странным и более предсказуемым.
В чем секрет стремительного возвышения Германии? Как Гитлеру удалось за несколько лет превратить затравленное и разложившееся государство в европейскую супердержаву?!
К моменту прихода Гитлера к власти в 1933 году положение Германии можно было определить как критическое. Страна летела в пропасть. Великий мировой экономический кризис 1929–1933 годов не обошел Германию стороной. Треть взрослого трудоспособного населения была без работы.
С приходом к власти нацисты энергично взялись за дело. «Работу, работу, еще раз – работу» – таков был основной лозунг в начале гитлеровского правления. Вопреки распространенному мнению, строительство грандиозных автобанов было только одним, но не самым главным источником новых рабочих мест. Максимальное число людей, занятых на строительстве автобанов, не превышало 650 тысяч из более чем шестимиллионной армии безработных.
Уже в апреле 1933 года Гитлер издает ряд законов, направленных на сокращение безработицы. Например, одним из законов ограничивалась механизация производства. В перерабатывающих отраслях промышленности сразу возникла потребность в свободных рабочих руках. Другим законом отменялся налог на подержанные автомобили немецкого производства. Автомобили всех марок сразу упали в цене, что улучшило конъюнктуру рынка и стимулировало развитие автомобильной промышленности. А она потянула за собой развитие металлургии и химической промышленности.
Всего к концу 1933 года нацистам удалось сократить уровень безработицы в Германии на треть – до четырех миллионов человек. К 1937 году безработица была практически ликвидирована.
В 1934 году, назначая Ялмара Шахта на должность председателя Рейхсбанка, Гитлер поставил перед ним две взаимоисключающие задачи: найти деньги на вооружение Германии и не допустить при этом инфляции. У нас в России подобную задачу правительство решило бы просто: включило станок и напечатало бы потребное количество «резаной бумаги» – казначейских билетов различного номинала. Но это привело бы и неизбежно приводит поныне к росту инфляции. Финансовый гений – Шахт – разработал и предложил Гитлеру схему, которая позволила в короткий срок «из ничего» извлечь более двенадцати миллиардов золотых марок. Не стану утомлять читателя подробностями, только отмечу, что никакой инфляции в стране не возникло, а деньги были направлены на разработку и производство новых самолетов, танков, пушек и боевых кораблей. К 1936 году перевооружение вермахта шло полным ходом, а количество военнослужащих всех родов войск стало расти. Гитлер ввел войска в демилитаризованную Рейнскую область.
Но это были внутренние успехи. Во внешнеполитической деятельности Германия по-прежнему оставалась скованной англо-французским альянсом. В середине тридцатых годов гегемония Франции в Европе была бесспорной и казалась незыблемой. Было чрезвычайно опасно начинать даже не войну с Францией, военная мощь которой была многократно больше немецкой, а просто самостоятельные шаги в сторону сближения с другими европейскими странами. В Париже и Лондоне такие шаги Германии могли расценить как политическую игру, направленную на отторжение от Франции и Великобритании их союзников на Европейском континенте.
Но, видно, глупость человеческая не имеет границ и национальности. На всякого мудреца довольно простоты, как бы высоко по служебной лестнице он ни поднимался. Иногда в голове премьер-министра преет такая же мякина, как и в голове самого младшего клерка. Еще в 1925 году Гитлер опубликовал свою книгу «Mein Kampf», в которой ясно и честно изложил цели, намеченные национал-социалистами, и средства их достижения. Все свои разбойничьи планы. Адольф Гитлер обнародовал на весь мир еще за восемь лет до прихода к власти! Более того, став канцлером Германии, он честно и последовательно стал претворять в жизнь все те положения, которые изложил в «Mein Kampf».
Гитлер не просто не скрывал своих планов, в своих дальнейших речах и отдельных высказываниях он указывал направление и последовательность каждого своего действия. Это упреждающее саморазоблачение говорит не только о том, что все достигнутое нацистами не было простой случайностью или цепочкой совпадений. Это говорит о человеческой глупости вообще и чиновничьей в частности. Это говорит о неспособности людей замечать вещи, которые творятся у них прямо перед глазами.
Государственные деятели в Париже и Лондоне, да и не только там, представить себе не могли, что можно так планомерно и цинично, ни от кого не скрывая своих планов, вести дела. Им всем казалось, что при планировании и проведении внешнеполитических акций должна быть обеспечена обстановка полнейшей секретности, с тем чтобы противник не имел времени на контрподготовку. Гитлер обеспечил сохранение секретности, полностью раскрывая свои карты. На Западе его заявления расценивались не иначе как блеф, провокация или дезинформация. За что европейские лидеры и поплатились. А Гитлер просто раньше всех понял, что, для того чтобы сохранить тайну, нужно быть максимально открытым в отношении большинства фактов.
В 1936 году совместно с Муссолини он встал на сторону Франко. Республиканское правительство в Испании было свергнуто, Франко объявил себя диктатором, а Франция и Англия поимели «больной зуб» на юго-западе Европы. Теперь кроме Германии Франция должна была присматривать и за Италией, так как некоторые территориально-этнические разногласия между этими двумя странами не урегулированы до сих пор.
Помощью Франко и милитаризацией Рейнской области Гитлер обеспечил себе безопасность на западе. В Рейнской области восстанавливалась и совершенствовалась линия укреплений, а генерал Франко отвлекал на себя внимание союзников, так как никто не мог поручиться за то, что испанцы не вторгнутся в южные районы Франции.
В марте 1938 года был проведен аншлюс Австрии, которая была оккупирована немецкими войсками. В сентябре того же года, в результате Мюнхенского сговора, Гитлер вернул Германии Судетскую область, отторгнув ее от Чехословакии. В марте 1939 года Германия оккупировала оставшуюся часть Чехословакии и, таким образом, охватила южный фланг Полыни. В результате всех этих действий Германия окончательно стряхнула с себя узы, которыми была опутана со времен Версаля.
28 апреля 1939 года Гитлер сказал:
«Я преодолел хаос в Германии, установил порядок; производство во всех отраслях народного хозяйства необыкновенно возросло и стабильно продолжает развиваться. Мне удалось вернуть к работе семь миллионов безработных. Я объединил немецкий народ не только политически, но восстановил в военном отношении, постепенно преодолел все 448 статей того договора, который представлял собой самое подлое изнасилование, каковому подвергался какой-либо народ в истории. Я вернул отобранные у нас провинции, я вернул многим миллионам немцев их родину, восстановил территориальное единство нации. Все это мне удалось осуществить без кровопролития, не подвергая ни свой народ, ни другие народы тяготам войны. И все это сделал я – еще двадцать один год назад никому не известный рабочий и солдат из народа – собственными силами».
И это была правда.
На руку Гитлеру сыграли политические ошибки, допущенные британским правительством весной 1939 года. Дело в том, что Англия предложила свои гарантии Польше и Румынии. Это, разумеется, подействовало на Гитлера, как красная тряпка на быка. Предоставление гарантий странам, фактически недосягаемым для вооруженных сил Соединенного Королевства, выглядело как явная и преднамеренная провокация. Глупость и самонадеянность английского руководства заключались в том, что к тому времени и Польша, и Румыния уже были политически изолированы Гитлером от остального мира и Англия, не имевшая общих границ с этими странами, никак не могла оказать им помощь, даже если бы и хотела. Единственной страной, на которую можно было опираться, разыгрывая польскую или румынскую карту, был СССР, который граничил с обеими странами и имел достаточно мощные вооруженные силы, чтобы заставить Гитлера считаться со своим мнением. Но надменные англичане посчитали излишним заручиться какими-либо заверениями советского руководства в румынском и польском вопросах.
VII
Жгучая интрига стала закручиваться в Кремле весной 1939 года. Неизбежность надвигавшейся большой войны к тому времени стала очевидна не только политикам и дипломатам, но и простым гражданам. Формировались альянсы, рассматривались все варианты, способные усилить тот или иной блок и вышибить козыри из рук противников. К тому времени в общих чертах сформировались два блока: Западный, куда входили Великобритания, Франция, Голландия и готовы были примкнуть Северо-Американские Соединенные Штаты, и Центральный во главе с Германией, которую поддерживали Италия, Япония, Австрия, Румыния, Болгария.
Позиция Советского Союза, если таковая имелась, не была озвучена прямо. То есть Советский Союз, продолжая клеймить агрессивную политику Германии, не предпринимал никаких враждебных шагов в отношении Рейха и не спешил присоединиться к Западному блоку. От позиции СССР, от того, на чью сторону он встанет, зависела география будущего театра военных действий и то, какую нагрузку и потери понесет каждое конкретное государство в этой войне.
Было понятно, что если СССР заявит о нейтралитете и останется сторонним наблюдателем той бойни, которая в скором времени должна будет развернуться в Европе, то больше всех от этой войны выиграет именно Советский Союз. Оба блока выйдут из нее сильно ослабленными и в военном, и в экономическом отношении, и тогда Сталин сможет диктовать свои условия мирового или, по крайней мере, европейского устройства.
Такие перспективы не устраивали ни Гитлера, ни британский кабинет. Поэтому с весны 1939 года в Москве эмиссары той и другой стороны развернули активную деятельность по подготовке такого пакта, который позволил бы опираться на СССР как на союзника. Необходимо было любыми средствами втянуть Советский Союз в большую войну.
Характерным является высказывание Черчилля о том, что в противоборстве Германии и России следует помогать более слабой стороне, с тем чтобы они как можно сильнее истощили друг друга. Черчилль тогда думал, что в грядущей войне, так же как это происходило во всех европейских войнах за последние двести лет, Великобритании удастся остаться над схваткой, загребая жар чужими руками, а в самом конце, опираясь на нерастраченные силы, выступить в роли арбитра.
Сэр Уинстон ошибся.
В Кремле сидел человек, который по части политической интриги мог дать сто очков форы даже такому искушенному политику, как Уинстон Спенсер Черчилль.
Слушая доклады Молотова, Сталин с интересом и удовлетворением отмечал, как представители государств, определяющих мировую политику, еще недавно не желавшие принимать Советский Союз в Лигу Наций, сейчас наперегонки лебезили и заискивали в наркоминдельских кабинетах, желая привлечь СССР на свою сторону. Представители Германии и Великобритании пихали друг друга локтями, как студенты в театральном буфете, мешали друг другу, шпионили друг за другом. Они готовы были идти на все новые уступки в переговорах, лишь бы СССР выступил на их стороне.
Только Сталин отнюдь не спешил начать такие переговоры ни с одной из сторон. Сталин ждал. Время работало на него. Он ждал так, как терпеливо, с безразличным видом ждет настоящей ставки матерый карточный шулер. Он не принял никого из иностранных представителей лично и ориентировал Молотова на крайнюю сдержанность в беседах, которые ему, как народному комиссару иностранных дел, по службе приходилось вести с иностранными дипломатами. Никаких оценок! Никаких прогнозов! Никаких обещаний!
Такая тактика конструктивного выжидания в скором времени дала свои результаты. Не только эмиссары, но и правительства Германии и Соединенного Королевства были доведены Сталиным до паники.
1 2 3 4 5 6 7 8