Скалы перед преследователями словно бы лопнули, изрыгая тучи камней и пыли. Вражеский дракон влетел прямо в это месиво, и на какую-то долю секунды его седоки попали под каменный град. Но и этого мгновения оказалось достаточно. Всадник потерял управление, дракон свернул чуть в сторону и крылом задел скалу; выстрел силовой пушки ушел в пустоту. Ослепленный, потерявший управление дракон камнем полетел вниз, ломая крылья, ударяясь об острые каменные выступы, и наконец рухнул на землю с тем же гулким глухим звуком, что и его незадачливый товарищ перед этим.
Рюичи даже не видел происходящего за спиной. Он едва осмеливался вздохнуть, глядя прямо перед собой, и не делал ни малейших попыток управлять движением дракона, чтобы ненароком не отвлечь его. Сейчас он видел лишь полосу солнечного света, похожую на сверкающее лезвие воткнутого в землю клинка, — выход из ущелья. Сердце в груди юноши колотилось все отчаяннее по мере того, как полоса эта делалась шире и ярче... А потом свет поглотил их и они вылетели из каньона, взмыли в небеса, прочь от гор. Рюичи, не удержавшись, завопил от восторга, но...
В тот же самый миг его радости пришел конец — едва лишь он увидел третьего дракона, стремительно пикирующего на них с вышины. Как он мог забыть о последнем из преследователей?! Опустив глухой красный щиток шлема, наездник направил своего дракона почти вертикально вниз. Рюичи вновь взял управление на себя, нажимая пальцами на нервные окончания, контролировавшие передние крылья дракона, — меньшие, с помощью которых тот менял направление полета в горизонтальной плоскости, — и заставил животное сделать резкий рывок в сторону, чтобы уйти из-под удара силовой пушки.
Теперь Рюичи начал понимать, как действуют канониры. Они обладали теми же способностями, что и он сам, но их энергетические удары были гораздо слабее. Вот почему им необходимо было концентрировать энергию через особое устройство — силовую пушку. Этот механизм усиливал энергетический поток, но одновременно служил его ограничителем.Поэтому сгустки энергии всегда летели из пушки строго по прямой.
Зато сам Рюичи никогда не испытывал таких затруднений. И теперь он придумал, как использовать это преимущество.
Он сделал глубокий вдох и сосредоточился. В бою с существом, пытавшимся захватить Элани, Рюичи исчерпал свои энергетические запасы подчистую, но теперь силы почти восстановились. Если он сможет собраться хотя бы для одного удара... Одного-единственного...
— Ты справишься, — послышался негромкий голосок Элани у него за спиной. Похоже, девочка в точности знала, что он намеревается предпринять.
Они были слишком высоко в небе, чтобы Рюичи мог черпать энергию земли. Придется справляться своими силами. Он полностью ослабил контроль за драконом, предоставив тому лететь куда вздумается, и сосредоточился на том, что предстояло сделать.
Сперва внутри, прямо под сердцем, словно бы возникло плотное горячее ядро. Оно начало увеличиваться, разрастаясь слой за слоем, пока наконец от него не протянулись раскаленные щупальца — насквозь пронзили руки и ноги, пропитали кожу, — концентрированная энергия требовала немедленного освобождения. Напряжение было так велико, что все тело била нервная дрожь. Рюичи направил поток силы в правую руку и сжал кулак, накапливая энергию, прежде чем дать ей выход.
Вражеский дракон на вираже заходил для новой атаки и оказался прямо перед беглецами.
Рюичи нанес удар. Огненная молния вырвалась из его ладони и устремилась к противнику. В последний момент наездник успел засечь энергетический снаряд. Его дракон резко рванулся в сторону... и молния пронзила воздух прямо над правым крылом, не нанеся преследователю никакого ущерба.
— О нет... — сдавленным голосом пробормотала Элани. В ее тоне сквозило отчаяние.
— Погоди, — остановил ее Рюичи. — Это еще не все.
Вдалеке, в небесах, уже почти невидимый сгусток энергии вдруг описал дугу и вновь устремился к королевскому дракону. Тем временем канонир опять взялся наводить свою пушку; наездник был полностью поглощен полетом. Ни один из них ничего не заметил и даже не подозревал о грозящей им опасности.
— Ну же... — бормотал Рюичи.
Скорость энергетического снаряда нарастала... все ближе и ближе... Он мчался наперерез вражескому дракону, который плавно снижался, чтобы вновь напасть на беглецов.
Палец канонира на миг застыл на спусковой скобе механизма.
Удар.
Взрыв был такой силы, что эхо от него далеко разнеслось по горам. Рюичи с трудом выровнял полет своего дракона, которого швырнуло в сторону ударной волной. Неимоверная усталость навалилась на плечи; энергетические кристаллы были исчерпаны до предела. Зато последний из преследователей, бешено вращаясь в неуправляемом пике, падал прямо на скалы. За ним тянулся густой дымный шлейф...
Вот он наконец скрылся из виду, и ветер развеял дым, не оставив даже воспоминаний.
Рюичи прикусил кулак, чтобы не дать воли горячим постыдным слезам; но ничего не помогало. Он сидел один на нагретом солнцем валуне, под густыми кронами деревьев и рыдал, как мальчишка.
В считанные мгновения вся его прежняя жизнь разлетелась в клочья. Его отец, брат, тетушка Суза, двоюродные братья, друзья, его дом... Ничего этого больше не было на свете. Они с Кией оказались отрезаны от всего, что знали прежде, и выброшены во враждебный мир без руля и ветрил... Без направления и цели... При этом они даже не могли толком понять, что произошло и что их ждет впереди.
Больше всего на свете Рюичи мечтал, чтобы все вновь стало как прежде, — но что толку мечтать о несбыточном. Еще сильнее он хотел, чтобы сестра сейчас осталась с ним. Но Кия — единственная, кто мог его поддержать, — вовсе не желала утешить брата.
Они приземлились на лесистой равнине, где без труда смогли укрыть дракона от посторонних взглядов. Беглецам нужно было время, чтобы передохнуть и собраться с мыслями, а также совладать с чувствами, угрожавшими захлестнуть их изнутри. Но к тому времени, как они сошли на землю, слезы, что Кия проливала при смерти отца, высохли подчистую. Ее глаза оставались сухими и холодными. Никакого сострадания к чужому горю. Она молча развернулась и ушла в лес. Элани осталась с драконом; Рюичи отошел совсем недалеко — так, чтобы не терять девочку из виду, но при этом она не видела его слез. Плакать могут мальчишки, но уж никак не взрослые мужчины. И хотя сам Рюичи не был ни тем, ни другим, он стыдился открыто выражать свою скорбь.
Казалось, он просидел так очень долго. В голове вертелись одни и те же мысли, но постепенно ярость и боль отступили, слезы словно вымыли весь яд изнутри. Он вспоминал лица близких, их прежнюю жизнь, все тяготы и веселые деньки... Племенная ферма Осака была для Рюичи целым миром, но теперь она перестала существовать. И с этой мыслью он должен был смириться. Ничего другого не оставалось: ведь к прошлому возврата нет.
Однако было нечто, что до сих пор не давало ему покоя; мысль, которая колола, словно заноза. То странное существо в комнате Элани. Существо, которое утверждало, будто является посланцем короля Макаана. Существо, которое назвало его сыном изменника. Незнакомец мог лгать, но... неужто их отец и впрямь совершил предательство? Нет, невозможно...
Кто угодно, но только не Бенто. Он всегда любил повторять, что приход к власти короля Макаана был истинным благом для Доминионов.
Однако всем известно, что королевские гвардейцы призваны хранить мир и вершить правосудие. Рюичи не мог представить, чтобы они оказались способны на столь ужасающие действия без всякой причины. И с какой стати им могла понадобиться Элани, девчонка восьми зим от роду?
Рюичи повесил голову. Он ровным счетом ничего не понимал.
Погруженный в свою скорбь, он не сразу заметил, что Элани подошла ближе и стоит прямо перед ним. Рюичи хотел было вытереть глаза, но затем решил, что это ни к чему.
— Прости меня, — прошептала она.
На щеках девочки также виднелись влажные дорожки слез.
— А тебе-то за что просить прощения? — жестко оборвал ее Рюичи.
Малышка потупилась и смущенно замолкла.
— Тебе есть куда пойти? — поинтересовался он наконец. — Куда нам отвезти тебя?
Элани подняла голову, словно что-то среди листвы привлекло ее взор. Солнце уже склонялось к западу.
— Да, есть одно место, куда мне нужно попасть, — промолвила она.
Рюичи шмыгнул носом. Странно, как по-взрослому уверенно держится и разговаривает эта малолетка!..
— И что это за место?
— Дом Хоши в Тасеме. Он присмотрит за мной. И за вами, если хотите.
— Хоши? Деловой партнер нашего отца? — сдавленным голосом переспросил Рюичи. — Это не с ним он встречался, когда в последний раз ездил в город? Не от Хоши ли он привез тебя?
Элани кивнула со сдержанно-серьезным видом, который никак не подходил восьмилетней девочке. Затем она вновь уставилась куда-то вверх, словно пытаясь разглядеть небо за густым пологом плоских овальных листьев куджи и красно-зеленых остроконечных побегов юкки.
— Наши враги появятся еще до заката. Не дождавшись возвращения гвардейцев, посланных в погоню, они поймут: что-то неладно, и отправятся на поиски. Нужно поскорее убираться отсюда.
Рюичи потер глаза тыльной стороной ладони. Он чувствовал себя невероятно усталым. Усталым до мозга костей. Однако Элани была совершенно права, так что сейчас он никак не мог позволить себе роскошь вволю предаваться скорби. Бенто бы этого не одобрил. Он дал слово отцу и должен был сдержать клятву; а значит, прежде всего следовало доставить девочку в безопасное место.
Без единого слова он спрыгнул с валуна и вместе с Элани направился к дракону, терпеливо дожидавшемуся своих седоков у кромки леса. Кия уже была там. Они посмотрели друг на друга; взгляд Рюичи затуманился от внутренней боли, но взор сестры оставался ледяным и не выражал ровным счетом никаких чувств.
— Нам нужно лететь в Тасем, — сказал Рюичи.
Кия молча кивнула в знак согласия.
Глава 8
СЛУГИ И НЕВЕЖДЫ
Рюичи выпрямился в драконьем седле и с трудом удержался от изумленного возгласа. От потрясения он даже забыл о равномерных, неспешных взмахах кожистых крыльев, о потоках встречного ветра. Он вполголоса выругался, не в силах оторвать взгляд от открывшегося им с высоты зрелища.
— Мы почти на месте, — промолвила Элани.
Они летели очень низко, чтобы их не заметили, и когда горы наконец кончились, скалы остались позади и перед путниками распростерся огромный, широкий мир. Это застало их врасплох. Даже Кия, которая до сей поры хранила ледяное спокойствие, не сумела сдержать изумленный вскрик.
Впереди, сколько хватало глаз, простирался океан — лазурный ковер, искрящийся в лучах заходящего солнца. У далекого горизонта виднелись перистые облачка — единственная примета границы меж небом и морем.
Никогда в жизни Рюичи не видел такого безбрежного простора. Конечно, ему рассказывали о том, как необъятен океан; отец даже обещал отвезти их на побережье, когда они станут постарше. Но Рюичи и вообразить не мог, сколь величественное это зрелище...
— Мы немного сбились с пути, — послышался из-за спины голосок Элани, на которую, похоже, увиденное не произвело ни малейшего впечатления. Ей и прежде не раз доводилось видеть море. — Надо свернуть вдоль берега к тому месту, где горы встречаются со степью.
Не раздумывая, Рюичи дал дракону команду на разворот. Его по-прежнему зачаровывал вид расстилавшегося внизу сверкающего водного ковра, в мириадах складок которого весело играло горячее вечернее солнце.
Они полетели дальше, измеряя время лишь мерным свистом драконьих крыл. Бока животного тяжело вздувались и опадали. Наездникам немало времени пришлось провести в неудобных наклонных седлах, но Кия с Рюичи давно привыкли летать в таком положении, и Элани тоже не жаловалась на неудобство.
— Нужно лететь помедленнее, — посоветовала девочка. — Мы приближаемся к городу.
Рюичи с трудом сдерживал волнение — ему не терпелось увидеть Тасем. Он так много слышал об этом огромном городе, так долго ждал, когда же наконец сюда попадет, когда сможет покинуть ферму, где провел всю свою жизнь... Он был еще весь под впечатлением от океана — и тут увидел город.
Тасем был выстроен в том месте, где горы граничили с бескрайней травянистой равниной, на которой лишь изредка попадались рощицы странных низкорослых деревьев с кронами конической формы. Нижние листья были очень крупными, идеально круглой формы и торчали прямо из ствола; ближе к вершине их размеры постепенно уменьшались.
— Эти деревья называются пагодами, — сказала Элани.
Но Рюичи почти не слушал девочку. Зрелище бесконечного движения по равнине сейчас поглотило все его внимание. Степь вдоль и поперек пересекали пыльные дороги. По ним ползли телеги и крытые фургоны, рикши и тяжелые повозки — пестрая сумятица дорожной толчеи. Ничего подобного прежде он и не мог себе вообразить.
Однако еще более впечатляющим был сам город. Он был выстроен у подножия гор. Здания и улицы теснились на каменистых уступах, дома гроздьями лепились к скалам. Хаотические сооружения давили друг на друга, словно силились отвоевать свободное пространство на узких каменных террасах и ступенях. Город окружала железная стена, черная и очень высокая, — надежная защита от любого внешнего врага. Трубы извергали струи пара, тут и там над пестрой мозаикой городских зданий вздымались гигантские железные башни, в недрах которых без устали колотили стальные молоты.
— Что это такое? — спросил у Элани Рюичи, прежде чем успел осознать, насколько нелепо задавать подобный вопрос восьмилетнему ребенку.
— Буровые вышки, — отозвалась она с таким видом, словно речь шла о чем-то совершенно само собой разумеющемся.
Рюичи вопросительно покосился на девочку.
— Они добывают лаву, которая течет под горами, — пояснила та. — С ее помощью получают пар. Вот откуда город берет энергию.
— Ага.
— Хочешь, я тебе еще кое-что расскажу? — продолжила Элани, указывая куда-то вдаль. — То, что ты видишь сейчас перед собой, — это всего лишь две трети Тасема;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29