По сути, никакую операцию противника он не сорвал! Очень вероятно, что Гладилин в итоге придет как раз к тем самым людям, которые и привлекли его к участию во всем этом деле. И груз попадет-таки к заказчикам.
Ну а если нет, то может выйти еще хуже!
Если в контейнере хранилась какая-то убийственная дрянь, то не так уж трудно разыскать лихих людей, готовых заплатить за нее серьезные деньги. И тут первыми приходят на ум радикальные исламисты. В этом случае даже не придется сваливать за бугор.
А еще интереснее будет, если этот псих лишится остатков рассудка и... просто потеряет рюкзак.
– ...Навряд ли будет интереснее, – неожиданно послышалось из-за перекладины стола.
Посейдон был так расстроен, что не заметил, как произнес последнюю фразу вслух. Его пригласили садиться; он присел, воцарилось тягостное молчание.
Немного погодя, хозяин кабинета, вздохнув, принялся щелкать зажигалкой. Синеватое пламя исправно высовывалось услужливым язычком: туда, обратно, туда и снова обратно...
– Что можете добавить, Каретников? – с обманчивой доброжелательностью осведомился этот солидный, в почтенных годах мужчина.
– Мне нечего добавить, товарищ генерал-майор. Кругом моя вина, и я готов понести всю тяжесть ответственности. А мои люди – не виноваты!
– Ну да, конечно. Двое дали себя подстрелить, один подставился под удар... четвертый... – генерал-майор Клюнтин безнадежно махнул рукой. – Я никак не пойму, в чем дело. Вы же лучшие. И как вообще можно было расслабиться до такой степени?!
– Не могу знать.
Говорить о том, что никто из «Сирен» расслабляться не думал, было абсолютно бесполезно.
– Я понимаю, что это не Сомали и не Красное море. Внутреннее озеро, мирный остров, монастырь. Благодать особая на вас сошла, что ли?
– Никак нет. Скорее, наоборот.
Каретников вдруг задумался.
Вековая история острова могла таить в себе что-то... он пошевелил пальцами. Мистическое, что ли. Было бы странно, если все эти намоленные лики, небесные покровители отступились от паствы и не оказывали ей никакой поддержки. Но это счет на столетия, а у них – на секунду. Но опять же – существует и невидимое зло, которое он ощутил еще в придонных водах; оно неуклонно следовало за катером по пятам, а после вдруг будто рвануло ввысь, устремившись к вертолету с беглым капитаном-предателем на борту.
Он помотал головой, отгоняя наваждение. Так, того и гляди, сам в монахи запишешься. В сруб какой-нибудь отправишься или скит.
А что?
Туда ему и дорога.
Примет постриг и будет до скончания дней отмаливать грехи.
Генерал встал, погремел ключами, отомкнул сейф. Плеснул коньяка и выпил, не садясь. Каретникову не предложил – тот и не рассчитывал, да, впрочем, не слишком-то и хотел.
Посейдон угрюмо рассматривал свои ногти.
– Гладилина ищут, – утешил капитана хозяин кабинета. – Его обязательно возьмут. При вашем, конечно, содействии. Но нам неизвестны его хозяева. Они все мертвы. Тут уж вы постарались на славу, – в голосе шефа вновь прозвучала досада. – Вы только и умеете, что мочить. А нам теперь разбираться с немецкими коллегами.
– У них не может быть к нам претензий. Они действовали на свой страх и риск, на чужой территории.
– Вы что, малый ребенок? Это только на бумаге так будет выглядеть. Существуют неписаные правила, своего рода кодекс, причем куда более действенный... да, собственно, что я вам рассказываю азы? Вы разве сами этого не знаете? Незачем корчить из себя идиота.
– Виноват...
– Да помолчите вы... Заказчики! Он, капитан ваш, захочет избавиться от груза, и подороже. Он не имеет понятия, как с ним обращаться. Он знает, что это особо опасные микроорганизмы, но не более того. Он страшно, невообразимо опасен. Нам следует искать не столько капитана, сколько группировки, к которым он может сунуться. Улавливаете? Не гасить на месте, а устанавливать контакты.
– Ну да, – кивнул Посейдон, рассеянно поигрывая бокалом. – ЦРУ. МИ-5. Моссад. Аль-Каида. Продолжить?
– Не стоит. Нам предстоит огромная работа по проверке всех эмиссаров. Всех, кто выйдет с ним на связь. Это дело жизни и смерти.
– А все-таки мне любопытно – что это за дело такое? – Каретников остро взглянул на генерала. – Что за микроорганизмы? Очень тяжело, товарищ генерал-майор, работать вслепую, просто рискованно – для окружающих.
– Это не в вашей компетенции, – парировал тот. Иного ответа Посейдон и не ждал.
И больше не настаивал.
Генерал расстелил на столе подробную карту местности, вооружился циркулем. Покряхтывая – старость не радость, – он начал ползать по ней, втыкая острие то в одну, то в другую точку.
Клюнтин был подслеповат.
Комическое зрелище.
Каретников встал рядом, готовый внимать и принимать к исполнению.
– Вот здесь приземлились... – здесь и здесь – оцепления... Муха не пролетит. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
– Поселки?
– Доживают свое.
– Он сущий зверь, – напомнил ему Посейдон. – Он детей в заложники берет. Я предлагаю усилить населенные пункты.
– Детей там практически нет. Ну хорошо, будь по-твоему. Я усилю группы, и Маэстро привлеку, но сам понимаешь...
Каретников медленно произнес:
– Мне кажется, товарищ генерал-майор, вы не особенно доверяете параллельным структурам.
Вместо ответа генерал положил палец к губам.
– Тсс! Ты забыл историю с дельфинами. Молчи и слушай. Будешь знать ровно столько, сколько нужно, чтобы крепко спать.
Каретников помнил нашумевшую историю с боевыми дельфинами, повлекшую за собой раскрытие заговора в структурах госбезопасности. И машинально отметил про себя: сон у него все хуже и хуже. Его, можно сказать, не было и в помине.
– Ты возьмешь Мину, Флинта, Магеллана и, я надеюсь, Торпеду. Если он уже в состоянии действовать.
– А что Чайка?
– Баба с воза, – грубо ответил тот, махнув рукой. Жизнь Чайки уже была вне опасности, и можно было позволить себе толику цинизма. – Ладно, забудь. И чего ее понесло в тот номер... Ты лишился бойцов, и мы это учли. Из первой боевой группы будут, скорее всего, Маэстро, Мадонна и Гусар. Возможно, привлечем и остальных.
– А Маслов?
– Аналитика не получишь, и чтобы больше я об этом не слышал. Предпочитаю рисковать мясом, а не мозгами. Вы будете выполнять самое неблагодарное дело, полезете в топи. Имей в виду, там болот – просто немерено.
– Оправдаю надежды, – кивнул Посейдон.
– Очень хочется верить. Надеюсь, на суше вы покажете себя лучше. И вот что: в случае необходимости груз следует уничтожить вместе с носителем. Это тебе мой личный приказ. Но учти, что его нет на бумаге, и я от всего открещусь. Так что в твоих интересах захватить все в целости и сохранности.

Глава вторая
ОТВЕДАВШИЙ КРОВИ

Что до капитана Гладилина, то он и сам не имел особого представления о том, куда ему теперь направить свои стопы.
По требованию вертолетчик доставил его в местность, где вряд ли когда и видали вертолет, хотя, казалось бы, не таежная глухомань – самая что ни на есть Европа, да и Питер не так уж далеко. Пилота было, конечно, жаль, но в таких ситуациях свидетелей не оставляют. Бедняга вернется на базу и непременно расскажет, где высадил капитана, – да какого там, к черту, капитана – заурядного затравленного урку.
Бедняга-пилот, в свою очередь, естественно, предчувствовал печальный финал и поэтому предпринял попытку уклониться от неизбежной участи. У оставшегося пилота не было оружия, вооружен был только его напарник, вынужденно сиганувший в ладожские воды. Поэтому он вознамерился просто удрать – с отчаяния, гонимый животным страхом и животной же надеждой, – сущее безумие.
Гладилину не хотелось стрелять, но преследования с последующим поединком, даже если тот окажется плевым делом, он тоже не желал, опасаясь за груз. Поэтому он с некоторой даже ленцой, заранее уверенный в успехе, послал вслед летчику пару пуль. Первая, вонзившись под лопатку, словно придала ему сил, рывком устремив вперед, а вторая перебила хребет.
Гладилин даже не удосужился проверить, мертва ли жертва.
Помощь все равно не поспеет; если тот и не сдох еще – околеет с минуты на минуту. Незачем зря расходовать патроны.
Много времени он, конечно, уже не выиграет. Вернись машина, не вернись – его наверняка вовсю ищут, причем именно в этих краях. Но он сделал все, что оставалось в его силах. Оставался сам вертолет, испуганным насекомым присевший на поляне...
Вертолет можно было сжечь.
Смысл?
Полная демаскировка.
Может, спрятать его тогда как-то иначе?
Гладилин даже хмыкнул.
Ветками закидать, да?
А если... улететь на нем?
Последний вариант, хотя и был реален, но категорически не годился: Гладилин не умел летать.
Какое-то время он постоял на пустынной поляне, оглядываясь по сторонам и невольно пригибаясь. Никто и никогда не учил его основам выживания в дремучем лесу. Какие грибы можно есть, а какие тоже можно, но только один раз? С мухомором бы он не ошибся, но вот с остальными – беда. Как подбить тетерева, как отбиваться от волков? Какие змеи ядовитые, а какие – не очень? И – главное – как отбиваться от местного люда, особливо охотников? Какие травы лекарственные? Как вообще ориентироваться на местности – по мху, ветвям, годовым кольцам?
Ни в чем из этого Гладилин ни черта не смыслил. Он общался лишь с особыми существами животного мира – двуногими; коллеги были в известном смысле приличные люди, хоть и сволочь на сволочи, а вот иные – нет... Он и сам в итоге оказался не очень приличной особью.
И который, интересно, теперь час?
День в разгаре.
Идти, скорее всего, придется лесом, который, слава богу, достаточно густой.
Плюс еще эта дрянь за плечами, в рюкзачке...
В часовне, где они с Клаусом Ваффензее удерживали детей-заложников, немчура кое-что рассказал про содержимое контейнера. Внутри первого находился десяток других, которым ничего не сделали ни вода, ни война. Футляры развинчивались, изнутри осторожно выглядывали ампулы.
Немец предупредил, что это страшная сила.
Неимоверная.
Особенные микробы, подвергнутые воздействию гамма-облучения и выведенные методом многих проб и ошибок. За эту хреновину любое государство...
В этом усматривалась горькая ирония судьбы.
В руках у капитана оказалось несметное богатство, но он не имел возможности распорядиться им по своему усмотрению. Он был по-прежнему нищ и вдобавок пребывал в смертельной опасности.
...У них с Ваффензее не было времени на долгие разговоры.
Почему эта дрянь столько лет пролежала в озере?
Почему ее вообще утопили со всей этой прелестью?
Почему спохватились теперь?
Неужели нельзя было достать по-тихому?
Но главное... главного вопроса Гладилин тогда задать не сумел.
Он угадывал шкурой, что ему предназначена некая миссия, причем речь идет о чем-то таком, что не связано напрямую с бактериологическим оружием.
И вот теперь он хребтом ощущал смерть, пристально смотревшую ему в межлопаточное пространство. Смерть как таковую, саму по себе, абстрактную, а не какой-нибудь конкретный заряд из наведенного оружейного ствола.
Гладилин отчаянно боялся споткнуться. Он боялся этого больше, чем выстрела. Про выстрел ты, в сущности, знаешь все, а вот про биохимию каких-то еще невиданных в мире тварей – ровным счетом ничего.
От этой дряни придется избавиться, упрятать ее где-нибудь понадежнее. Но только не здесь, слишком неудобно будет потом добираться.
...Ему, однако, продолжало чертовски везти. Он не только не поранился, но и не упал ни разу, а верст через пять проселочная дорога вывела его к небольшой сторожке; судя по всему, это было жилище лесника. Что ж, вывела его – выведет и других, но покамест он по-прежнему опережает преследователей – правда, так и не ясно, насколько.
Сторожка оказалась – одно название.
Никаких лаптей да берданок с полатями. Вполне современный домик зеленого, как и положено, цвета. Небось и телефон есть в наличии. Очень хорошо, удивительно удачно. Ну а если внутри никого не окажется, то это просто вообще будет подарок судьбы.
Справедливо опасаясь засады, Гладилин залег за бугром и долго следил за окнами. Никаких признаков жизни.
Тем временем оцепление, о чем он знать не мог, уже выстраивалось вовсю.
Что ж, можно рискнуть, решился он наконец.
Видок у него был, правда, еще тот, но ведь это лес, а не Большой театр. Здесь в чем только не ходят.
Он быстро приблизился к низким воротцам, держа в кармане ПМ со снятым предохранителем.
– Эй, хозяева, есть кто дома?
Ни звука.
Значит, засады нет, иначе его уже бы скрутили, стараясь, чтобы рюкзак не пострадал. Ну ладно, все, как говорится, в руках Божьих.
Действуя смелее, Гладилин взошел на крыльцо, бросил мрачный взгляд на истертую табличку, надпись на которой толком было уже не прочитать. Какое-то «хозяйство». Гладилин постучал уже решительнее:
– Открывайте, хозяева!
В домике что-то зашаркало.
Хозяин сторожки – явно преклонных лет – безумно долго возился с проржавевшим замком, потом отпер дверь и уставился на гостя ошалелым взглядом. Он явно был с похмелья.
– Чего надо? – спросил он хрипло.
Гладилин едва не спросил:
«Как насчет того, отец, чтобы нам с тобой развязать на пару маленькую биологическую войну?»
– Ась?..
Прямо лубок какой-то, выморочное простонародье.
– Водицы испить, – произнес Гладилин, подлаживаясь под идиотский этнический стиль. Он поднял ПМ, толкнул стволом деда в грудь. – Люди в доме есть, борода?
Старик в ужасе попятился.
– Да откуда? Людям тут больше делать нечего. Тут все разворовали давно... Сторож я, только и всего. Сторож.
– Сторож? – усмехнулся Гладилин, осторожно проходя в горницу – А чего ж ты тогда сторожишь, коли, по твоим словам, все разворовали? Хреновый ты страж, получается...
– Да себя самого сторожу, – подобострастно задребезжал дедок.
– Ну, тогда ты правильно время выбрал.
1 2 3 4 5