— Не надо зарываться, — для всех разъяснил Казанова и спрятал дубинку.С «голыбыми» капитан общался довольно часто, но только бухал.— Так что там с Линько? — спросил Плахов.— Он в соседнем доме живет. — хмуро сказал Казанцев, обитавший в коммунальной квартире почти в центре города, на набережной канала Грибоедова в доме под номером девяносто один.— Как в соседнем? — удивился Соловец, неоднократно бывавший в гостях у сослуживца и смутно помнивший, что тот живет недалеко от Казанского собора. — Ты что, переехал?— Почему? — растерялся Казанова.— Дык я в ЦАБ ЦАБ — Центральное адресное бюро, справочная для сотрудников правоохранительных и силовых структур.

звонил, — пояснил начальник ОУРа. — Там сказали, что Линько живет где-то на Гражданке. У нас в районе. Я и обрадовался, что далеко ехать не нужно…Капитан немного подумал, потеребил свой ошейник, вспоминая, не переехал ли он действительно на Гражданку, и отрицательно покачал головой:— Не, Георгич, Линько точно в соседнем доме торчит. Я даже этаж знаю..Казанова неожиданно умолк и посмотрел на товарищей по борьбе за законность тяжелым взглядом.Но коллеги не стали интересоваться, откуда капитану известен этаж квартиры, где проживает «педик Линько».Оперативник облегченно вздохнул и продолжил:— У нас он, небось, только прописан. А реально тусуется в квартире своего депутата.— Депутат тоже педик? — заинтересовался Виригин.— Не знаю. — зло насупился Казанцев и достал дубинку. — Почему ты спрашиваешь?— Просто так! — испугался Макс. — Для общего развития!— Если Линько живет на Грибонале Грибонал — канал Грибоедова (питерский сленг).

, то это многое меняет, — Соловец задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Не наша территория… И не наша подследственность.— Дык мы убийствами вообще не должны заниматься, — вмешался Плахов.— То есть? — не понял майор.— Мы ж по наркоте специализируемся, — в мозгах у Игоря что-то явно перемкнуло. — Ты — начальник ОБНОНа, я — твой зам.— Понятно, — Соловец кивнул Ларину. — Налей ему пивка…Андрей подумал, что «друг Георгич» говорит эзоповым языком и от души перетянул Плахова резиновой дубинкой по почкам.Игорь свалился на пол рядом с Любимовым и захныкал.— Блин! Зачем ты его?! — подскочил майор.— Ты ж сам сказал…— Я сказал — «налей пивка»! Ты что, уже не понимаешь, что тебе говорят?!— Ладно, бывает, — мрачно отреагировал Ларин и склонился над Плаховым. — Извини, Игорян…— Давайте к делу, — пробормотал из-под стола Рогов.— Действительно, — поддержал коллегу Виригин. — Иначе мы так до завтрашнего дня не управимся… * * * Петренко ощупал перевязанную бинтами голову, тихонько застонал и выглянул на улицу.За окном шли снег и ефрейтор Моромойко.С третьего этажа РУВД из кабинета начальника ОУРа доносились невнятные крики и характерный звон сдвигаемых граненых стаканов.«Работают…» — с неожиданной душевной теплотой, вызванной сотрясением мозга средней степени тяжести, подумал подполковник и приоткрыл дверь в коридор.Перед его кабинетом на красном плюшевом диване сидели грустный худощавый мужчина лет сорока пяти и маленький мальчик.— Папа, а инопланетяне есть? — серьезно спросил мальчуган.— Нет, сынок, это фантастика, — печально молвил мужчина, не глядя на высунувшегося, словно хорек из норы, начальника РУВД.— Я занят, — на всякий случай сказал Мухомор и спрятался обратно, оставив себе для наблюдения узкую щелочку.— А снежные люди есть? — не отставал пытливый ребенок.— Нет, сынок, это фантастика…— А Лох-несское чудовище?— Нет, сынок, это тоже фантастика…— А чупакабра?— Нет, сынок, и это фантастика…«Вот заладил, — Петренко с неприязнью осмотрел папашу, не желающего нормально поговорить с отпрыском, а отделывающимся короткими фразами. — Сержантов, что ли, пригласить? Они его быстро научат тонкостям общения…»— Пап, а «голубые» есть?Лицо у мужчины неожиданно посветлело:— Да, сынок! И это — фантастика! * * * После очередного громогласного тоста, посвященного «неземной красоте и гипер-сексуальности» женской половины служащих РУВД, в процессе которого капитан Казанцев живописал свои романтические взаимоотношения с толстой и горластой паспортисткой Пенкиной, а коллеги восхищеннно внимали, удивляясь познаниям одышливой капитанши в «Кама-сутре» и «Дао любви», Соловец опять вернулся к делу:— Так, что получается? Депутат приезжает сегодня и его кто-то будет мочить…— Где-то, — добавил проснувшийся от звуков разливаемого по стаканам самогона Дукалис.— Где — мы знаем, — отмахнулся майор. — Вопрос — когда?— Уже узнали, где?! — восхитился Анатолий. — Ну, вы молотки!..В дверь осторожно постучали.— Не заперто! — развязно крикнул пьяненький Рогов.На пороге кабинета материализовался худосочный очкарик со скошенным назад подбородком и в шинели, надетой на ворсистую полосатую пижаму. На ногах посетителя болтались разношенные войлочные тапки, в руках был зажат какой-то продолговатый предмет из почерневшего то ли от старости, то ли от сырости дерева.— Фаллоимитатор не желаете? — тихо спросил вошедший. — Восемнадцатый век. Дуб. Раритет. Вещь элитарнейшая…— Пудрик! — радостно завопили Дукалис с Лариным, узнавшие своего знакомца по дурдому.— Какими судьбами?! — Рогов раскрыл объятия «Павлу Первому». * * * Алехандро Борухович Пудров, привлеченный в кабинет Соловца разносившимся по всему РУВД эротическим рассказом Казановы, с трудом вырвался из рук наклюкавшегося Васятки, отложил в сторону «раритет», на деле оказавшийся сломанной пополам ручкой от швабры, сел и поведал оперативникам, что он два дня назад сбежал из психиатрической клиники на Пряжке, где его держали, разумеется, «по заказу конкурентов», и теперь мыкается по чердакам и подвалам, не зная, куда бы притулиться на недельку-другую, окрепнуть физически и морально, и начать «восстанавливать лидирующее положение» своей фирмы на рынке элитарных брачных знакомств и не менее элитарных интим-услуг.При словах «интим-услуги» Казанцев навострил уши и предложил Пудрову пожить у него.Рогов, стоявший за спиной у Алехандро, показал капитану на посетителя и покрутил пальцем у виска — псих, мол.Казанова свое предложение тут же снял, внезапно «вспомнив» о том, что к нему приехала из Казахстана сестра с тремя дочерьми, свекром и дюжиной овец, и жить в его комнате просто негде.Истощенному пищевым и сексуальным воздержанием Пудрику плеснули немного самогона, он выпил и через пол-минуты заснул.— Если мы не знаем, когда депутата будут мочить, то надо сесть в засаду, — Плахов высказал свежую мысль. — У него дома.— Нам к нему в кваритиру не попасть, — Соловец причмокнул, перекатывая ириску из-за одной щеки за другую, и задумчиво посмотрел на прислоненную к стене огромную фомку.— Тогда рядом с дверью, — с пьяным упрямством буркнул Игорь.— Можно на чердаке, — предложил Казанцев.— Умно! — оценил начальник ОУРа. — Как говорит наш английский друг — «факинг хорошоу». Именно так мы и поступим… * * * Пудрика решено было доставить обратно в медицинское учреждение, дабы не путался под ногами и не приставал к жителям района, ухудшая показатели по борьбе с уличной преступностью.Грязную шинель, в которой Алехандро появился в РУВД, выбросили в окно, а великодушный Соловец пожертвовал психу свою, почти новую. Но лишь на время, строго-настрого приказав отряженному сопровождать сумасшедшего Рогову забрать верхнюю одежду обратно, как только Боруховича примут в больницу.На выходе из здания толпа перевозбужденных грядущим «раскрытием» ментов во главе с размахивавшим фомкой майором едва не затоптала писателя Андрея Кивинова, пришедшего в управление поздравить бывших коллег с наступающими праздниками, и следующим за ними тяжелым алкогольным отравлением, послушать новые истории, по мотивам которых можно было бы написать несколько сценариев к снимаемому «Первым каналом» телесериалу об «умных и честных» стражах порядка, и не успевшего вымолвить ни слова.— Потом, потом! Всё после убийства! — прокричали оперативники удивленному посторонившемуся литератору, забросили бесчувственного сэра Генри в «собачник» УАЗика, остановили проезжавшие мимо красные «жигули», просто перегородив своими телами улицу, посадили в «ладу» Рогова с Пудриком, пригрозив водителю табельным оружием, если тот вздумает сопротивляться и не доставит Васятку с Алехандро по нужному адресу, набились всемером в «козла», рявкнули Крысюку «Трогай!» и убыли в направлении канала Грибоедова, горланя соответствующую моменту песню — «Не думай о ментярках свысока…». * * * Шинель Соловца сыграла фатальную роль в дальнейшей судьбе как Пудрика, так и Рогова.Мирно проспавший до самой Пряжки Борухович в приемном покое больницы ожил, неожиданно толкнул вперед сильного, но легкого Рогова и выдал:— Вот, держите! Я вам дурака привез!Смена дежуривших сутки через трое хмурых санитаров, ранее не видевшая ни того, ни другого пациента, естественно, поверила майору милиции, а не мелкому придурковатому ханурику с лицом сильно и давно пьющего имбецила, начавшему было орать, что он-де «старший лейтенант», «убойщик» и остальную лабуду, включая словесные угрозы в адрес медбратьев.Васю мгновенно спеленали, для острастки ударили пару раз по башке, прямо через одежду вкололи лошадиную дозу успокоительного, отволокли в знакомую Рогову палату для буйных и выдали скромно ожидавшему на улице Пудрову справку о том, что «дурак принят».Повеселевший Алехандро раскланялся с санитарами, прихватил из предбанника приемного покоя ручку от швабры взамен забытого в РУВД Выборгского района «фаллоимитатора», и в тот же вечер был сбит, правда — не насмерть, несущимся по Невскому проспекту оранжевым «шевроле субурбаном», когда выскочил у того в метре перед мощным хромированным бампером с целью предложить водителю и бритоголовым пассажирам заокеанского джипа «элитный раритет»… ГЛАВА 8ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ «ЗАКАЗУХИ»или СИСЬКИ НАБОК Идея переодеться в женское платье для более безопасной транспортировки крупной суммы «черных» денег, выделенных на предвыборный пиар московскими подельниками питерских псевдо-демократов, пришла в голову депутату Государственной Думы и лидеру карликовой партии «Демографический выброс России» Гелию Васильевичу Старопропойцеву в тот самый момент, как он увидел шествующего по «зеленому коридору» аэропорта Шереметьево представителя Президента по Северо-западному региону, прилетевшего из Северной столицы на встречу со своим шефом.Виктор Васисуальевич ступал осторожно, брюки его в районе таза были сильно раздуты вширь, а зад выпирал, как у женщины из племени масаев.Это не было удивительным — под штаны у высокопоставленного государственного чиновника был поддет памперс размера XXXL, предохранявший Чаплина от последствий возможного испуга в процессе доклада об успехах во вверенном ему регионе лично главе государства. Экс-генерал спецслужбы не хотел повторения конфуза, случившегося с ним месяц назад при попытке нападения на него пьяного мента-антисемита. Да и к тому же, изделия фирмы «Хаггис» надевали почти все бюрократы, вынужденные время от времени общаться с действующим Президентом. Чаплин исключением не был.Со стороны Виктор Васисуальевич напоминал высокую, толстогузую и плоскогрудую женщину, переодетую в мужской костюм.«А ведь можно и наоборот…» — подумал лидер ДВР.Гелий Васильевич поразился простоте и гениальности посетившей его мысли, и послал одного из помощников в ближайший магазин дамской одежды больших размеров купить нечто такое, что налезло бы на круп Старопропойцева. Второго прихлебателя депутат отрядил в отдел спорттоваров за парочкой гандбольных мячей, должных изобразить шикарный бюст. Затем политик позвонил в Северную столицу своему основному единомышленнику и правой руке Беслану Линько и предупредил, что вылетает вечерним рейсом и чтобы тот не удивлялся чудесному перевоплощению пузатого и страшненького Гелия Васильевича в «роскошную аристократку».Линько что-то затараторил в трубку о «готовности дела», которое они обсуждали несколько недель назад, но Старопропойцев, увлеченный грядущими переменами своего облика, пропустил слова Бесланчика мимо ушей и отключил мобильник. * * * — Куда сэра то? — спросил Крысюк, помогая шатающемуся Гею выбраться из «собачника» на темную набережную канала Грибоедова.— С нами пойдет, — с пьяным энтузиазмом заявил Соловец, озираясь по сторонам. — Мухомор сказал его приобщать к работе, вот пусть и приобщается… Казанова, так где квартира этого… депутата?— Тута, — капитан махнул рукой в сторону дома, на котором еле-еле просматривалась табличка с номером «93». — Вон парадная его…— А чердак там есть? — спросил Дукалис, набрав с обочины горсть снега и остужая им разгоряченную физиономию.— Не может не быть, — тряхнул головой Плахов. — Это ж старый фонд! Здесь чердаки — ого-го!..— I sit by my window, strawberrie wine, night and you Я сажусь у своего окна, земляничное вино, ночь и ты… (англ.). Первые две строчки из песни «Yesterday’s dreams» группы «Smokie».

…, — внезапно заорал сэр Генри и упал в сугроб, увлекая за собой Крысюка.— Чего это он?! — засуетился начальник ОУРа.— Выпить хочет, — пояснил Ларин, разобравший только одно слово из выкрикнутого Геем — «wine».— А-а, — успокоился Соловец. — Ты, Серёга, погодь чуть-чуть… Ща в засаду сядем и нальем. Пенёк, ты его пока к дереву прислони. Пусть остынет. Вот так…, — Начальник ОУРа покрутил башкой. — А где, кстати, Рогов?— Ты ж его сам в дурку с этим психом отправил! — напомнил Казанова.— Действительно, — огорчился майор. — Эх, память… Ладно, почапали. Серёгу там поднимите кто-нибудь.Плахов с Дукалисом подхватили сэра Генри по руки и поставили на ноги.Британский детектив покачнулся и замычал.Но не упал.— Молодчина! — Соловец похвалил крепкого иноземца. — Сам сможешь идти?Гей пробормотал нечто невразумительное, показал майору «козу», выдал свое коронное «Факинг хорошоу!» и весело засмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35