Но за все надо платить – и при работе на полной мощности стрелки на всех приборах дрожали у красной черты, и это не было символическим пределом, а означало подлинную опасность.Это обстоятельство вместе с вибрирующим насосом серьёзно беспокоило Печкосова; час назад он обратился к командиру лодки с настоятельной просьбой разрешить на несколько часов сбавить скорость, чтобы дать возможность высококвалифицированным механикам БЧ-5 БЧ-5 – механический отсек на советских боевых кораблях (боевая часть-5).

, настоящим мастерам своего дела, провести ремонт. В конце концов, не исключено, что дело всего лишь в подшипнике, а у механиков имелись запасные. Насос был сконструирован таким образом, что легко поддавался ремонту. Капитан заколебался, хотел было согласиться, но вмешался политрук, указав на то, что полученный ими приказ недвусмысленно требует занять выделенную позицию как можно быстрее, так что любое отступление «политически неоправданно». И это решило вопрос.Печкосов с горечью вспомнил затравленный взгляд капитана. Какой смысл иметь командира на борту корабля, если каждый его приказ должен быть одобрен партийным подхалимом, умеющим всего лишь твердить как попугай предписания партийных боссов. Печкосов был преданным коммунистом и всегда следовал партийной линии, как говорится, с октябрятского возраста, но – черт побери! – зачем тогда специалисты и механики? Неужели партия считает, что физические законы природы можно перекроить по капризу аппаратчика только потому, что у того кабинет с письменным столом и дача в Подмосковье? Старший механик выругался про себя.Он стоял один у главного пульта управления, который размещался в машинном отделении, в сторону кормы от реакторного отсека. Здесь же размещались теплообменник и паротурбина, которая была установлена прямо по центру тяжести подлодки. Давление в реакторе достигало 2800 фунтов на квадратный дюйм – больше 170 килограммов на квадратный сантиметр. Только часть этого давления была результатом работы насоса. С повышением давления повышалась температура кипения. В данном случае вода нагревалась до температуры выше 900 градусов по Цельсию и образовывала пар, собирающийся в верхней части реактора; сформировавшийся там паровой пузырь давил на воду внизу и препятствовал образованию большего количества пара. Пар и вода удерживали друг друга в неустойчивом равновесии. Причём в результате реакций распада в урановых стержнях радиоактивность воды была опасно высокой. Назначение управляющих стержней состояло в том, чтобы регулировать ход атомной реакции. И здесь равновесие было неустойчивым. В лучшем случае стержни могли поглотить чуть меньше одного процента потока нейтронов, но этого было достаточно, чтобы начать или прекратить реакцию.Разбуди Печкосова среди ночи, он наизусть отчеканил бы все эти данные. Он мог по памяти начертить схему всей двигательной установки и мгновенно схватывал малейшие отклонения в показаниях приборов. Сейчас он замер у пульта управления, перебегая взглядом от прибора к прибору, и не спускал руки с аварийного выключателя реактора. Вторая его рука лежала на кнопке системы охлаждения.Вибрация не прекращалась. Не иначе это неисправный подшипник. Судя по неравномерности стука, он вот-вот должен окончательно развалиться. Тогда насос заест и его придётся немедленно остановить. При такой аварии, хотя и не опасной для живучести лодки, на ремонт – если вообще насос можно будет отремонтировать – потребуется несколько суток. Однако ситуация была намного хуже, чем предполагал Печкосов, – от вибрации происходили перепады давления в хладагенте.Чтобы эффективно использовать новейший теплообменник, вода в двигательной установке «альфы» должна быстро проходить через многочисленные контуры и клапаны. Для этого требовался мощный насос, обеспечивающий давление 150 фунтов на квадратный дюйм – почти в десять раз больше, чем считалось безопасным на реакторах западного типа. При таком мощном насосе, когда лодка шла на высокой скорости, в машинном отделении стоял невероятный шум, как в сборочном цехе, где производилась клёпка, и вибрация насоса нарушала показания контрольных приборов. Печкосов заметил, что стрелки приборов вздрагивают. Старший механик был прав и одновременно ошибался. Стрелки приборов, регистрирующих давление, действительно колебались из-за тридцатифунтовых волн перегрузки, проносящихся по системе охлаждения. Печкосов не сумел распознать причину колебаний стрелок. Он слишком долго оставался на вахте.Внутри кожуха реактора эти перепады приближались к резонансной частоте оборудования. Примерно в середине на внутренней поверхности кожуха находился титановый фитинг, составляющий часть запасной системы охлаждения. В случае утечки охлаждающей жидкости и после успешного аварийного заглушения реактора откроются клапаны внутри и снаружи кожуха, охлаждая реактор либо смесью воды с барием, либо в крайнем случае морской водой, которая может быть введена в кожух и выведена из него ценой разрушения самого реактора. Однажды такое решение было принято, и хотя обошлось весьма дорого, действия молодого механика спасли ударную подлодку типа «виктор», иначе бы реактор расплавился.Сегодня внутренний клапан был закрыт вместе с фитингом, проходящим через корпус лодки. Клапаны были изготовлены из титана, так как только титан гарантировал надёжность после продолжительного воздействия высоких температур. Кроме того, титан устойчив к коррозии, а коррелирующее действие воды при высокой температуре особенно губительно. Однако конструкторы не приняли во внимание, что после многих лет непрерывного интенсивного радиоактивного облучения титановый сплав становится хрупким. И вот, когда частота вибрации насоса стала приближаться к той частоте, с которой волны гидравлического давления били по створке клапана, створка всё сильнее и сильнее била по запорному кольцу. По краям металла пошли трещины.Первым этот низкий звук, проносящийся по переборкам, услышал мичман, который находился в передней части отсека. Он подумал, что это гул от системы внутренней корабельной трансляции, и медлил проверить его происхождение. А когда створка клапана вылетела из выпускного отверстия, проверять было уже поздно. Отверстие было небольшим – всего десять сантиметров в диаметре при толщине металла пять миллиметров. Такой тип фитинга носит название клапан-бабочка, и створка действительно походила на бабочку, когда стала кувыркаться в потоке воды. Будь она из нержавеющей стали, оказалась бы достаточно тяжёлой и упала бы на дно кожуха. Но титан, хотя и прочнее стали, намного легче её. И поток хладагента понёс створку вверх, к выпускной трубе.Поток воды затащил створку в трубу с внутренним диаметром пятнадцать сантиметров. Труба была из нержавеющей стали, из сваренных двухметровых отрезков, чтобы их легче заменять в тесном помещении при ремонте. Створку быстро понесло к теплообменнику. Здесь труба изгибалась под углом сорок пять градусов, и створка мгновенно застряла. Это наполовину заблокировало трубу, и прежде чем напор сдвинул застрявшую створку, успело произойти слишком многое. Движущаяся вода, обладая значительной инерцией, столкнувшись с препятствием, образовала внутри трубы обратную волну. Общее давление моментально подскочило до 3400 фунтов на квадратный дюйм, и труба сдвинулась на несколько миллиметров. Возросшее давление, боковое смещение сварного шва и накопившееся воздействие высокотемпературной эрозии стали разрушили шов. Образовалось отверстие диаметром с карандашное острие. Вырвавшаяся через него вода моментально превратилась в пар, и тут же сработали датчики тревоги в реакторном отсеке и соседних с ним помещениях. Вода быстро разрушала шов, стремительно увеличивая отверстие, пока хладагент реактора не начал фонтаном вырываться наружу. Струя пара вывела из строя кабели системы управления реактором. Произошло самое страшное, что могло с ним случиться, – потеря охлаждающей жидкости (ПОЖ).В течение трех секунд давление внутри реактора упало до нуля. Многие галлоны хладагента превратились в пар, наполнивший соседние отсеки. Аварийные датчики на главном щите тут же сработали, сигнализируя о катастрофе, и в мгновение ока Владимир Печкосов воочию столкнулся с кошмаром, постоянно преследующим каждого механика, управляющего атомным реактором. Его первой автоматической реакцией было нажать на кнопку системы аварийного отключения реактора и заглушить его, однако пар в кожухе вывел из строя систему управления стержнями, и на решение проблемы не было времени. Печкосов мгновенно понял, что его корабль обречён. Он тут же открыл аварийные клапаны охлаждения реактора, впустив в него морскую воду. И тут же автоматически включились сигналы тревоги по всей лодке.Капитан, находившийся в центральном посту, мгновенно понял характер аварии. Они были на глубине ста пятидесяти метров. Следовало немедленно поднять лодку на поверхность. Капитан отдал приказ сбросить балласт и поднять вверх до предела рули глубины.Авария подчинялась теперь физическим законам. Поскольку внутри реактора не осталось хладагента, способного поглощать тепло, выделяемое урановыми стержнями, атомная реакция практически прекратилась – в реакторе не было воды, которая приняла бы поток нейтронов. Это, однако, не решило проблемы, потому что остаточного тепла распада хватило для того, чтобы расплавить все, что находилось в реакторном отсеке. Холодная вода, хлынувшая в реактор, понизила температуру, но при этом задержала слишком большое количество нейтронов внутри реактора. Это вызвало самопроизвольную атомную реакцию, в результате которой образовалось ещё большее количество тепла, которое не мог контролировать никакой охладитель. То, что началось с потери хладагента, превратилось в нечто гораздо худшее: аварию с холодной водой. Оставались считанные минуты до того, как расплавится весь реактор, а до поверхности «Политовскому» было ещё далеко.Печкосов оставался на своём посту в машинном отделении и делал всё возможное. Он знал, что наверняка погибнет, но хотел дать капитану время вывести лодку на поверхность. Механики часто проводили учения, принимая во внимание именно такую ситуацию, и старший механик отдал приказ прибегнуть к аварийным правилам. Однако это только ухудшило положение.Дежурный электрик побежал вдоль линии электрических щитов, переключая электрическую сеть лодки с основной на аварийную, потому что пар, ещё оставшийся в турбогенераторах, вот-вот кончится и тогда управление лодкой будет полностью зависеть от аккумуляторных батарей.Подача электричества на триммеры, расположенные на задних плоскостях рулей глубины, прекратилась, и произошло автоматическое переключение на электрогидравлическое управление, контролирующее не только маленькие триммеры, но и рули глубины целиком. Системы управления тут же переключились на угол подъёма в пятнадцать градусов – а ведь лодка продолжала идти со скоростью тридцать девять узлов. Поскольку сжатый воздух, действующий в аварийном режиме, полностью выбросил воду из балластных цистерн, подлодка стала очень лёгкой и помчалась вверх, как самолёт, набирающий высоту. Через несколько секунд подводники, находившиеся в центральном посту, с изумлением почувствовали, что лодка поднимается уже под углом сорок пять градусов и этот угол все увеличивается. Ещё через мгновение их единственной заботой было удержаться на ногах. Теперь «альфа» поднималась почти вертикально вверх со скоростью тридцать миль в час. Всех членов экипажа и незакреплённые предметы понесло в сторону кормы.В кормовом моторном отсеке матрос упал на главный распределительный щит, замкнув телом все его контакты, и подача электричества полностью прекратилась. Кок, который в момент аварии проводил осмотр спасательного снаряжения в носовом торпедном отсеке, успел натянуть гидрокостюм и забраться в спасательный цилиндр. Имея за плечами всего год плавания на подводных лодках, он всё-таки догадался, что значат ревущие сигналы тревоги и странное поведение подлодки. Кок задраил люк и нажал на рычаг выброса, как его учили в школе подводников.«Политовский», словно гигантский кит, взмыл над поверхностью Атлантики на три четверти своей длины и тут же рухнул обратно. Ударная подлодка «Поги» – Капитан, вызывает гидропост.– Слушаю, гидропост. Это капитан.– Шкипер, вам нужно бы послушать это. С «наживкой 2» что-то стряслось, – доложил старший акустик.Вуд через несколько секунд был уже в гидропосту. Он надел наушники, подключённые к магнитофону, действующему с опозданием на две минуты, и услышал рёв воды, врывающейся в корпус лодки. Шум двигателя смолк. Через несколько секунд послышался взрыв сжатого воздуха и потрескивание корпуса лодки, быстро меняющей глубину.– Что там происходит? – с недоумением спросил Вуд. Ударная подлодка «Е. С. Политовский» В реакторе «Политовского» самопроизвольная атомная реакция практически уничтожила как поступающую сюда морскую воду, так и топливные урановые стержни. Их остатки скопились в кормовой части кожуха реактора. Через минуту образовалась метровая лужа радиоактивного расплава, достаточно большая, чтобы там в свою очередь образовалась своя критическая масса. Атомная реакция продолжалась, ничуть не ослабевая. На этот раз она была направлена непосредственно против прочной брони кожуха, сделанного из нержавеющей стали. Ничто созданное руками человека не в состоянии выдержать температуру в пять тысяч градусов. Через десять секунд стенки кожуха реактора не выдержали. Расплавленная масса урана прорвалась через образовавшееся отверстие на кормовую переборку.Теперь у Печкосова не было сомнений, что он погиб. Старший механик увидел, как почернела краска на переборке перед ним, и последнее, что предстало его взору, – это появление окружённой голубым сиянием тёмной массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80