Наконец она поднялась с кресла и без особого энтузиазма начала готовиться к наступающему дню. Когда в дверь тихонько постучали, Сара в испуге вздрогнула. В следующее мгновение она увидела стоявшую на пороге Танси — та принесла фарфоровый кувшин с теплой водой.
— О, вижу, ты уже проснулась, — весело проговорила Танси своим мелодичным голосом. — Боялась разбудить тебя, ведь еще так рано! — Служанка поставила кувшин с водой на деревянный умывальник.
Как и Бартоломью, Танси была мулаткой. Ее гладкая кожа была восхитительного оттенка темного меда, а глаза — сочного орехового цвета. Природа одарила ее лучшими качествами двух рас и сделала настоящей красавицей, высокой, стройной, поразительно изящной и грациозной. Сара втайне завидовала красавице мулатке, завидовала ее изумительной фигуре. Танси не знала своего отца; более двадцати лет назад, когда Танси было всего четырнадцать лет, Энди Кантрелл купил молоденькую девушку и мать в Новом Орлеане. Бартоломью был тогда совсем еще молодым двадцатидвухлетним парнем, но, несмотря на молодость, они с Танси с первого взгляда полюбили друг друга. Поэтому не было ничего удивительного в том, что спустя три года Бартоломью попросил разрешения жениться на Танси. С тех пор супруги жили душа в душу. Господь Бог подарил им огромное счастье, но, к величайшему сожалению, не дал детей.
Сэм освободил Бартоломью и Танси задолго до того, как отправился на войну. Сара же была благодарна супругам за то, что они остались в «Магнолиевой роще». Ее отношения с Бартоломью и Танси всегда были очень теплыми. В первые — самые тяжелые — месяцы после отъезда Сэма в армию генерала Ли Бартоломью с Танси очень помогли Саре, и она не представляла, что бы без них делала. В «Магнолиевой роще» не происходило ни одного события, о котором они бы не знали.
Сару же они за эти годы прекрасно изучили. Супруги любили девушку и в зависимости от ситуации или ругали ее, или хвалили и баловали, как родную дочь.
Сара не видела никакого смысла в притворстве, поэтому спросила напрямик:
— Ты знаешь, что ночью вернулся Янси?
Танси сверкнула ослепительной белозубой улыбкой.
— Знаю, конечно! Он сейчас сидит у меня на кухне и за милую душу уплетает бисквиты с горячим кофе, а мой муженек с открытым ртом ловит каждое его слово.
Уловив в голосе служанки добродушные нотки, Сара нахмурилась.
Она всегда считала Бартоломью и Танси своими самыми верными друзьями и нередко, причем уже после войны, мечтала о том, как они втроем будут жить вместе, преодолевая трудности и невзгоды. Возвращение Янси в «Магнолиевую рощу», несомненно, все изменит.
Заметив, что Сара не в восторге от возвращения Янси, Танси также нахмурилась. Девушка же тем временем перелила воду в таз и принялась умываться.
— Почему у тебя такой вид, будто ты только что проглотила лимон? — проворчала мулатка. — Разве ты не рада, что молодой хозяин наконец вернулся домой?
— Он тебе никакой не хозяин, — пробормотала Сара. — Ты что, забыла? Сэм давным-давно освободил вас с Бартоломью!
— Старые привычки умирают очень медленно! — добродушно рассмеялась Танси. — Наверное, он всегда будет оставаться для нас хозяином, даже тогда, когда мы станем глубокими стариками… Но ты так и не ответила на мой вопрос. Ты не рада, что он вернулся в «Магнолиевую рощу»?
Сара закончила умываться и принялась рыться в шкафу, в своем небогатом гардеробе. Впрочем, выбора у нее особого не было, поскольку она продолжала носить траур по Сэму. Сара с тяжким вздохом достала из шкафа черное платье, очень похожее на то, в котором была накануне. Положив платье на кровать, она посмотрела на Танси.
— А тебя не беспокоит то, что скорее всего именно он убил Маргарет? И то, что он был так жесток с Сэмом, даже в последние дни его жизни?
— Что касается Маргарет, то потаскуха получила по заслугам, — с угрюмым видом пожала плечами служанка. — А насчет мастера Сэма я тебе могу сказать одно: они никогда не были особо близки. Да и к тому же, откуда ты знаешь, дошли до него письма Сэма или не дошли? Может, он потому и не отвечал, что не получил никаких писем.
Тебе не приходило это в голову?
Сара часто задумывалась над тем, получил Кантрелл-младший письма отца или нет, но сейчас она находилась явно не в том настроении, чтобы выслушивать оправдания черствости Янси.
— Может, и не получил, — неохотно согласилась девушка.
Но тут же добавила:
— Но почему он не приехал повидаться с отцом перед войной?.. Кстати, если у Маргарет был отвратительный характер, то это еще не значит, что она заслуживала смерти. В любом случае не ему было решать, жить ей или нет!
Танси подбоченилась и с вызовом посмотрела на Сару.
Глаза служанки воинственно сверкнули.
— А ты, значит, уверена, что это он убил Маргарет? Янси был далеко не единственным, кто ненавидел эту стерву! Если хочешь знать, я тоже не очень-то ее жаловала. И я могу назвать еще с полдюжины людей, у которых имелись причины убить ее.
На это Саре возразить было нечего, Танси сказала сущую правду. Все семь лет Сара была почти уверена в виновности Янси, и все же в сердце копошился червячок сомнения; она не до конца была уверена в том, что убийца — Янси Кантрелл, но никак не могла понять причину своих сомнений. Или ей просто не хотелось, чтобы убийцей оказался Янси, или у нее имелись действительно веские основания сомневаться в его виновности. Однако Сара не собиралась обсуждать эти вопросы с Танси, так как прекрасно знала, на чьей стороне симпатии мулатки. Девушка тяжело вздохнула и подумала о том, что теперь ее отношения с Танси и Бартоломью скорее всего изменятся.
Решив сменить тему, Сара попросила:
— Пришли ко мне наверх Пегги с подносом, хорошо? Что-то не хочется спускаться вниз. Пожалуй, я позавтракаю у себя в комнате.
— Вы что, ночью поссорились с мастером Янси? — В голосе Танси послышались тревожные нотки. — Он сказал, что разговаривал с тобой. Что между вами произошло? Почему ты прячешься в своей комнате, как до смерти перепуганный кролик?
Щеки Сары залились краской.
— Ничего не произошло! — резко ответила она. — И я ни от кого не прячусь!
— Если не прячешься, — усмехнулась Танси, — тогда, по-моему, тебе следует, как всегда, спуститься вниз и позавтракать вместе со всеми.
Сара глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Она до сих пор не могла понять, каким образом Танси с Бартоломью всегда ухитрялись добиваться своего. Девушка строго посмотрела на темнокожую служанку, но та только весело подмигнула и направилась к двери.
Взявшись за ручку, бросила через плечо:
— А сейчас одевайся и спускайся на кухню. Не стоит сердиться по пустякам.
Как ни старалась Сара сохранить серьезное выражение лица, она все же не выдержала и рассмеялась.
— Ладно, иди. Скоро спущусь, — пообещала девушка.
Однако двадцать минут спустя Саре уже было не до смеха.
Она спустилась по лестнице и направилась на кухню, расположенную в небольшой пристройке. При одной мысли о том, что через несколько минут ей предстоит вновь увидеть Янси, у нее вспотели ладони, а сердце начало бешено колотиться. Сейчас Сара еще пуще ругала себя за то, что произошло ночью в кабинете, и очень жалела, что пережила чудесные минуты в объятиях Янси.
Пройдя короткий коридор, отделяющий кухню от дома, Сара поправила золотистый локон, упрямо не желавший держаться в «короне». У самой кухонной двери она глубоко вздохнула и остановилась. Нет, ей не следует бояться этого человека!
«Магнолиевая роща» принадлежит ей, и она здесь хозяйка!
Решительно отворив дверь, Сара смело переступила порог. И была разочарована, увидев на кухне только Пегги и Танси.
Она-то настроилась на схватку с Янси, а его здесь не оказалось. Девушка подошла к сверкающему чистотой сосновому столу и заняла свое привычное место.
Почти сразу же после отъезда Сэма на войну Сара перестала есть в столовой. Она чувствовала себя слишком одиноко в таком огромном помещении. Какое-то время Сара ела в маленькой комнате, расположенной по соседству со столовой, потом перебралась на кухню.
Бартоломью ужасно рассердился, впервые увидев Сару на кухне — девушка попивала кофе и болтала с Танси, — но со временем он привык к тому, что Сара питается именно здесь.
В годы войны в «Магнолиевой роще» почти забыли о строгостях этикета, установилась своего рода демократия.
Сара нахмурилась, вспомнив время, когда в «Магнолиевую рощу» вернулся Сэм Кантрелл и чуть позже переехали Шеллдрейки. Энн Шеллдрейк наотрез отказалась есть на кухне, словно какая-то простолюдинка. Она так долго надоедала Сэму, что тот в конце концов не выдержал и потратил часть денег на приобретение приличного обеденного стола и стульев, которые тут же поставили в роскошной просторной столовой. С тех пор Том и Энн питались там, а Сара, за исключением редких вечеров, на кухне. Здесь она чувствовала себя уютнее, чем в столовой К тому же на кухне можно было укрыться от вечно чем-нибудь недовольной Энн Шеллдрейк.
Сара машинально поднесла к губам чашку горячего крепкого кофе, она задумалась о своем будущем. Девушка нисколько не сомневалась в том, что вскоре в ее жизни наступят перемены, и была почти уверена, что эти перемены едва ли придутся ей по душе.
— Приготовить яичницу с беконом? — с ласковой улыбкой спросила Пегги, стоявшая у черной железной печи.
Пегги, сводной сестре Танси, было шестнадцать. От общей с Танси матери она унаследовала такую же стройную, как у старшей сестры, фигуру, высокий рост и очень красивое лицо.
Кожа Пегги была потемнее, чем у Танси, — цвета густого шоколада, а глаза — черные, как самая темная ночь. Их мать умерла три года назад, и Танси стала для Пегги не только сестрой, но и матерью. Она без устали воспитывала младшую сестру, веселую и добродушную, стойко сносившую материнские заботы Танси. Сара любила Пегги и очень обрадовалась, когда та решила остаться в «Магнолиевой роще» вместе с Бартоломью и Танси. После того как рабы получили свободу, все они покинули «Магнолиевую рощу» — за исключением одного старика с постоянно слезящимися глазами и его жены, которые следили за садом и конюшнями.
— Нет, спасибо, — улыбнулась Сара. — Вполне достаточно одного кофе.
Пегги налила и себе чашку кофе и уселась за стол.
— Ммм… — пробормотала девушка, — а правда, мистер Янси очень красивый джентльмен? Я еще не видела таких красивых мужчин!
Танси неодобрительно фыркнула.
— Выброси эти глупые мысли из головы! — строго проговорила она. — Я не хочу, чтобы ты строила в отношении мастера Янси несбыточные планы.
Пегги надула губы.
— А я не хочу, чтобы ты постоянно указывала, что мне можно делать, а чего нельзя, — заявила она.
Сара открыла рот, собираясь предотвратить надвигающуюся грозу, но в это мгновение дверь распахнулась — вошли Бартоломью и Янси. Янси выглядел отдохнувшим и полным энергии. Сара, нахмурившись, подумала о том, как несправедлива судьба. Кантрелл, конечно же, прекрасно выспался, поэтому и выглядел таким живым и энергичным, а она всю ночь почти не сомкнула глаз и чувствовала себя вялой и разбитой.
Янси был в белой рубашке, в бриджах из оленьей кожи и кожаных сапогах. Длинные черные волосы волнами спадали на широкие плечи и красиво обрамляли смуглое лицо, излучающее бодрость и энергию. Янси олицетворял собой здоровье и жизненную силу. Сара в раздражении подумала, что он «красив до неприличия». Стоило ей бросить один-единственный взгляд на это прекрасное мужественное лицо — и она уже могла думать только о нем; сердце же запрыгало в груди, точно неприрученный дикий жеребец.
Сара, стараясь взять себя в руки, поспешно допивала кофе.
Она находилась в таком смятении, что почти не почувствовала, что обожгла язык. От Янси, однако, это не укрылось, о чем свидетельствовала его насмешливая улыбка. Сара с громким стуком поставила чашку на стол и поздоровалась нарочито любезным тоном:
— Доброе утро! Хорошо выспались?
Янси налил себе кофе, уселся за стол напротив нее — и ошеломил девушку своей прямотой.
— Неужели вам действительно интересно, как я спал? — ответил он вопросом на вопрос.
Сара густо покраснела. Ей стоило немалых усилий, чтобы удержаться от резкости.
— Я просто стараюсь быть вежливой…
Янси улыбнулся, улыбнулся одними губами.
— Мне кажется, — проговорил он, — что мы с вами уже давно прошли ту стадию, когда следует соблюдать эти глупые и никому не нужные формальности. Вы так не считаете?
Сара еще больше смутилась, заметив, что слуги с огромным интересом прислушиваются к их беседе. Она предприняла последнюю попытку направить разговор в другое русло:
— Возможно, вы правы, но я все же не вижу причин грубить.
— Вот как? — Янси с насмешливой улыбкой приподнял густые черные брови. — Что-то я не припоминаю, чтобы прошедшей ночью вы были чрезмерно вежливой!
— Черт побери, а чего вы от меня ждали? — не выдержала Сара. — Вы где-то пропадали семь лет, не соизволили даже приехать попрощаться с умирающим отцом, который постоянно писал вам, а потом заявляетесь среди ночи и ждете, что я встречу вас реверансами!
Янси Кантрелл улыбнулся, и Сара решила, что этот разговор, наверное, кажется ему забавным. Скрипнув от злости зубами, она процедила:
— Не смейте смеяться надо мной.
Янси неспешно отхлебнул из своей чашки и только после этого с притворной робостью проговорил:
— О Господи, какая же вы недотрога, дорогая мачеха. Вспыхиваете точно порох! — Он посмотрел на Бартоломью и сказал:
— Ты меня не предупредил, что у нее такой острый язычок… Интересно, что случилось с той маленькой робкой девочкой, которую семь лет назад мой отец привез в «Магнолиевую рощу»?
Сара с трудом поборола искушение выплеснуть Кантреллу в лицо обжигающий кофе. Она нарочито медленно поднялась из-за стола и, высокомерно взглянув на Янси, резким голосом проговорила;
— Очень хочется надеяться, что нам все же удастся некоторое время прожить в «Магнолиевой роще» без скандалов.
После того как напьетесь кофе, приходите в кабинет Сэма.
Нам следует поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56