..
- Мне надо идти, - встрепенулась она.
- Побудь еще немного.
- Я волнуюсь из-за малыша. Он в последнее время спит плохо.
Вдруг он проснется среди ночи, один... Проводишь меня?
- Ну конечно, - Арч встал и накинул серый чиновничий плащ.
- Когда я снова тебя увижу? - спросил он, отпирая дверь.
- Не знаю, - отводя глаза, пробормотала Ама.
Едва переступив порог, Арч получил крепкий удар дубинкой по
темени.
Очнулся оттого, что в лицо плеснули кружку соленой воды из-под
крана. Он лежал навзничь на полу каюты, в запястья врезались
наручники. Стоявший над ним Алаягати отшвырнул кружку и
наклонился.
- Так значит, ты и впрямь тот самый Арч, - сказал пахан. - Прямо
нутром чуял, что тебя подослали. Думал, спокушка, вышло, что
небесники. Интересные дела. Ты ведь мне все расскажешь, а? Если
хочешь легкой смерти, конечно.
На табурете сидела Ама, облокотившись на стол и подперев голову
рукой.
- Ама... - выдохнул Арч.
Ее лицо искривилось в холодной гримасе.
- Ну что ты вытаращился? - спросила она. - Я люблю его, а он
любит меня. Действительно любит, у меня есть все, чего я хочу, и
я не вкалываю на фабрике. Или ты воображал, что я до сих пор
сохну по тебе? Дурак же ты, Арч Эхелала, как был дураком, так и
остался.
- Хватит, помолчи, - оборвал ее Алаягати. - Придется тебе, Арч,
пожить у нас в амбаре. Будешь мне рассказывать о небесниках,
долго рассказывать и только правду, понял?
Арч ничего не ответил.
В каюту вошли двое мордатых, бритых наголо верзил.
- Товар забрали, хозяин, - доложил один из них, протягивая ключ
от подвала.
- Тащите этого хмыря в фургон, - Алаягати пнул лежащего Арча. -
Запрете его в амбарном чуланчике. Мне с ним еще говорить надо.
Верзилы подхватили Арча, поставили на ноги и вывели из каюты.
Пасмурная беззвездная ночь стояла над затихшим мегаполисом. Арч
глубоко вдохнул промозглый воздух, стараясь сконцентрироваться.
Бритоголовые вели его по ярусной пощадке к лестнице, крепко
держа за локти. Сзади шли Алаягати с Амой.
Резко качнувшись корпусом вправо-влево, Арч провел подсечку, и
державший его справа конвоир, потеряв равновесие, разжал пальцы.
Второго Арч ухватил сцеплеными руками за грудки и бросил через
бедро. Развернулся к Алаягати, который выхватил из-за пазухи
длинноствольный пороховой пистолет. Взметнувшись в высоком
прыжке, Арч выбил оружие ногой. Алаягати попытался обхватить
Арча, но тот стремительно присел, увертываясь от захвата,
вцепился в щиколотку противника, поднырнул под него и
распрямился, шагнув к перилам.
Один против троих, вдобавок скованный наручниками, он не имел
желания церемониться. В следующий миг оказавшийся верхом на его
плечах Алаягати полетел с четвертого яруса вниз, на мостовую.
Ама истошно завизжала.
Бритоголовый громила бросился на Арча и, получив свирепый удар
ногой в челюсть, рухнул. Второй подхватил валявшийся на площадке
пистолет Алаягати, но Арч уже перемахнул через перила,
вцепившись в них скованными руками, повис, качнулся, спрыгнул на
площадку третьего яруса. Сверху грохнул выстрел. Промах.
Повторив рискованный прыжок, Арч оказался на втором ярусе, затем
соскочил на мостовую рядом с трупом Алаягати. Поодаль, возле
спуска в подвальный ярус, стоял мотофургон. Из его кабины
выскочил шофер с монтировкой в руках. Еще один бритоголовый
появился из-за фургона.
Арч пустился бежать, прижав скованные руки к груди. Ни уйти от
погони, ни победить в схватке шансов у него практически не было.
Однако, свернув за угол, он оказался над магистралью, где нощно
и денно неслись мотоплатформы, и перелез через ограждение на
краю сетчатого тротуара. Внизу шли сплошным потоком натужно
ревущие тяжелогруженные машины. Примерившись, он прыгнул и
угодил на платформу, заставленную штабелями коробок с бульонными
концентратами. Водитель платформы ничего не заметил.
Первым делом Арч достал из кармана складной ножик со множеством
лезвий. Раскрыв самое узкое, он сунул его в замочную скважину
наручников, сжимая рукоять ножа зубами. Ему пришлось изрядно
повозиться, прежде чем удалось осторожно согнуть кончик лезвия,
превратив его в подобие отмычки, а затем открыть замок и снять
наручники.
На полной скорости мотоплатформа неслась по магистрали.
Растянувшись на обтянутых нейлоновой сеткой коробках, Арч
обдумывал происшедшее. Ама предала его, Алаягати подослал ее к
нему специально, заподозрив неладное. И Арч бесповоротно
провалился, вдобавок подставив Гура. В середине дня тот, ничего
не подозревая, вернется в каюту, где его будет ждать засада. К
тому же бритоголовые наверняка прочесывают свой район в поисках
подсадного тихаря, который замочил их пахана. Необходимо
предупредить Гура, однако рация осталась в тайнике под полом
каюты.
Над мегаполисом занимался рассвет. Наконец платформа
перестроилась в крайний ряд и притормозила, сворачивая на другую
магистраль. Арчу удалось соскочить. Найдя узкую вертикальную
лестницу, предназначенную для дорожных ремонтников, он поднялся
на пешеходный уровень. Его занесло чуть ли не на другой конец
мегаполиса. По магистрали в обратную сторону мчались платформы,
среди которых попадались порожние. Если спрыгнуть на одну из
них, скорей всего, можно будет добраться до порта.
Обратный долгий путь он проделал на платформе, заставленной
бидонами из-под соленой рыбы. Вверху проносились тротуарные
балки, тысячи подошв шаркали по сетке, время шло с тупой
неумолимостью.
Фразы, которыми они с Гуром обменялись на прощание, не шли у
него из головы. "Отвыкай теребить мочку уха." "Не разговаривай
через плечо. Плохая примета."
Во второй четверти полудня он соскочил с платформы,
остановившейся возле цехов рыбоперерабатывающего завода. Добежав
до катерного причала, не нашел там никого из группы обеспечения
и помчался дальше, к геликоптерной площадке. Там только что сел
геликоптер, на котором Гура перебросили из района Ледового
побережья обратно в мегаполис и высадили неподалеку от квадрата
Н6. Арч рвался к Гуру на выручку, но группа прикрытия улетела
без него.
Срочно вызванный катер отвез Арча на подводную станцию, а когда
он прибыл туда, по рации из геликоптера уже передали спецкодом
рапорт о чрезвычайном происшествии.
Перед самой лестницей его дома Гура убили выстрелом в спину.




15.

Никогда прежде Арч не видел такого Тормека. Прежний добрый
дядюшка, говоривший мягко и чуть врастяжку, исчез, как будто его
благодушную мину стерли одним махом. Взамен обнаружился хмурый и
жесткий начальник, поигрывавший желваками, с отрывистой скупой
речью.
Не утруждая себя приветствиями, он молча указал Арчу на кресло
сбоку от пульта, и тот уселся.
- Докладывай, - велел бригадир.
И Арч рассказал все как было, без утайки. Тормек слушал его не
перебивая, не задавая никаких вопросов, и мрачнел чем дальше,
тем больше.
Командная рубка жила своей обычной, головоломной и скрытой
жизнью: перемигивались индикаторы, вздрагивали стрелки приборов,
на множестве мелких экранов струились зеленые синусоиды и
спирали, в воздухе витали вкрадчивый шелест, шорох и
потрескивания, словно под облицовочными панелями трудились
мириады неведомых насекомых. Мягко зашуршал включившийся
компрессор и вскоре умолк. Многократно размноженный мониторами
планетный диск пестрел цветными пятнами и переливался радужными
разводами. Эта яркая картинка, составленная сканерами и
радарами, никак не вязалась с тем, о чем рассказывал Арч. Когда
он умолк, бригадир встал и медленно прошелся взад-вперед по
рубке.
- Плохо, - наконец проворчал он. - Совсем плохо.
Под его сверлящим взглядом Арч невольно опустил голову.
- Отчисляю тебя из бригады. Придет челнок, полетишь вместе с
Тилом. Для начала в Адапторий. Пускай там разберутся, куда тебя
девать.
- Вы считаете, что я виноват в гибели Гура?
- Виноват - не совсем то слово. Но послужил причиной - да. Это
факт.
Решение Тормека обжалованию не подлежало, спорить не имело
смысла. Однако Арч сделал попытку.
- Я не могу все это взять и бросить. Там, внизу, моя планета.
Понимаете? Моя.
Не глядя на него, бригадир процедил раздельно:
- Гур мертв. Ясно? Уходи. Я не могу тебя видеть.
Арч попытался представить, что творилось на душе у Тормека,
перед которым стоял человек с лицом погибшего друга. Нет, это
было невообразимо.
Молча он повернулся и вышел.
В коридоре, в душевой, в каюте - повсюду его преследовали
зеркала. Он отводил глаза, но то и дело амальгама швыряла ему
навстречу безумный упрек - лицо убитого. Лицо, ставшее его
собственным, чужое лицо, навсегда потерявшее своего
первоначального обладателя.
Придя к себе, Арч встал посредине каюты, протирая мокрый ежик
волос полотенцем. Случайно скользнул взглядом по снулому экрану
выключенного компьютера, там слабо обозначилось отражение - лицо
Гура, его лицо. Он швырнул влажный комок полотенца в экран и лег
на койку, отвернувшись к переборке.
Вокруг простирался равнодушный холод космоса, огоньки бессчетных
светил, шарики планет, кружащиеся в спиральном диске Галактики.
И нигде на этом колоссальном пространстве не было места для Арча
Ку Эхелала Ди. Да и самого Арча не было. Канул в неизвестность
жизняк семнадцатой категории, жилье отдали другому, за столом в
ремонтном бюро сидит с паяльником новый техник. Прежняя судьба
оказалась исчерпанной вплоть до последнего дня, и взамен ему
даровали другую. После Адаптория и Разведшколы иными стали его
разум и тело: гораздо более мощными, быстрыми, умелыми, нежели у
прежнего Арча. Его пересоздали заново, соорудив безупречную
человеческую особь, специально для нужд Разведслужбы - с
отличной реакцией и памятью, с нечеловеческой выносливостью и
силой. Ему дали бессмертие, но теперь, после всего, что
случилось, его нескончаемая жизнь будет отравлена муками
совести. Наконец, отняли его облик, сделав двойником Гура,
которого приняли за Арча и убили.
Мучительно пытался он разобраться, имеет ли вся эта мешанина
хоть какой-нибудь смысл. Ясно вырисовывалось одно: от рождения и
по сей день Арч никогда не принадлежал самому себе, не решал
собственную судьбу - ни там, ни здесь. Вот и опять его отсылают
прочь, хотя там, внизу, на планете живет мальчик, его сын,
унаследовавший его лицо. Пусть даже он считает своим отцом
другого мужчину, достаточно того, что Арч знает: у него есть
сын. Его семя, его плоть и кровь. И пусть в необъятном космосе
не сыщется места, которое Арч по праву мог бы назвать своим,
зато он твердо знает, что во Вселенной есть планета его сына.
Этого не так уж мало. Может быть, это единственная
определенность, связывающая его с реальным миром. То, от чего он
уже не сможет отступиться, не потеряв окончательно себя.
На столе ожил селектор, залившийся тихой трелью вызова. Арч
встал с койки, нажал клавишу.
- Слушаю.
- Арч, здравствуй. Это я, Ликка.
От ее голоса в груди у него что-то щемяще дрогнуло. Ведь он
забыл напрочь о ней в обрушившейся на него кутерьме. Да и сейчас
еще не опомнился, не возвратился мысленно оттуда, с Тхэ. "На
моей планете нет ларгатового сока", - фраза мелькнула в уме, и
он едва не произнес ее вслух.
- Почему ты молчишь?
- Здравствуй, - проговорил он.
- Я знаю, что случилось...
- Вряд ли, - перебил он. - Ты знаешь, что Гура убили из-за меня?
То, что он готов был яростно отрицать в разговоре с Тормеком,
то, что его неотвязно мучило, вырвалось вдруг в одной леденящей
фразе.
- Не вини себя, не надо.
- Меня отсылают в Адапторий, - все так же сухо произнес Арч.
Повисла затяжная пауза. Арч сам не мог понять, что же на самом
деле он хотел сказать Ликке этими двумя фразами - то ли "помоги
мне", то ли "брось меня". Да в конце концов, кто он для нее -
подневольный человек с поддельным лицом...
- Там, внизу, произошел переворот, - сообщила Ликка.
- Что? - переспросил Арч, хотя он отлично расслышал каждое
слово.
- На Тхэ государственый переворот.
- Понял.
- Я в операторской. Приходи.
- Сейчас приду.
Прежде, чем выйти из каюты, Арч попробовал собраться с мыслями.
В их обрывочной карусели промелькнуло что-то необычайно важное,
ключевое. А, вот оно. Игрушечный страж.
Засаленный матерчатый пузан в мундире и шлеме, с расползшимся на
боку швом, из которого выглядывал клок серой ваты. Арч играл с
ним, давал поручения - например, караулить ящик с другими
игрушками. Иногда сурово наказывал, засовывая в щель между
платяным шкафом и стеной. Было забавно: живые стражи казались
грозными и недосягаемыми, а этот, тряпичный, такой безропотный,
всецело в его власти.
- Я вам не игрушечный страж, - пробормотал себе под нос Арч. -
Игрушки кончились.
И пока он шагал по кольцевому коридору к лифту, пока спускался
на лифте в операторскую, в голове у него безостановочно звучала
одна-единственная фраза:"Игрушки кончились, ребята. Игрушки
кончились, ребята".
Ликка порывисто встала ему навстречу. Арч заглянул в ее широко
распахнутые серые глаза, никогда прежде не видевшие ни насилия,
ни подлости, ни крови. Глаза человека из другого мира. Из
недосягаемого чужого мира, в котором Арчу довелось пожить, да не
вышло прижиться.
- Садись, - сказала она. - Я сделала кое-какую выборку для тебя.
Смотри. Сначала телеперехват новостей.
В дальнем углу операторской примостился за компьютером сухопарый
планетолог из исследовательско-аналитической группы. Перед ним
на экране медленно вращалась планета, разукрашенная цветными
линиями изотерм, изобар и лохматыми волчками атмосферных
возмущений. Просто объект исследования, предмет научного
интереса; не ветер, не дождь, не снег - уютная кабинетная
абстракция.
Ликка включила выборку из телеперехвата, и Арч забыл про
планетолога.
Сначала появился бодрый диктор, сообщивший об отдельных
беспорядках, учиненных несознательными элементами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24