Оська нож не отдавал, заявляя свои права на торт. Дик молча пил чай, наблюдая за всем этим безобразием.
– Позвольте мне, – влез повар.
– Нет! – разом рявкнули мы оба, осторожно занимаясь перетягиванием ножа, но тут торт почему-то начал отодвигаться влево. Замерев, мы с Оськой вперили взгляды в сосредоточенно двигающего к себе торт Сона. Я всхлипнула.
– Мой мальчик наконец-то захотел сладенького!
Сон покраснел и щелчком высвободил из указательного пальца длинный стальной коготь.
– Ага, и за него готов зарезать любого, – угрюмо добавил Оська, досадливо глядя на уплывающий торт.
Несколько взмахов руки… и вот уже торт поделен на восемь равных кусков.
– Класс! – восхищенно вздохнул Оська, первым сообразив, что его убивать за кражу сладкого не будут, и уже тащивший к себе на тарелку первый кусок. Почти полностью при этом скрывшись под ним.
– Вот, держи. – Мне с улыбкой протягивали огромное блюдо со вторым куском. Я, старательно краснея и глотая слюнки, его приняла.
– Шпашибо, – сказала я уже с набитым ртом.
– Гм, кхм, а можно и мне кусочек? – Лис, старательно улыбаясь, протягивал Сону свою тарелку.
– Нет, пока Ирлин не наестся, тебе нельзя, – спокойно отодвигая торт в сторону, сказал Сон.
Лис с ужасом взглянул на почти полностью закопавшегося в свой кусок Оську.
– А как же он?
– Ему можно.
Оська высунул перемазанную в креме голову, показал Лису язык и снова закопался в торте. Лис старательно делал вид, что ему все равно. Мне стало его жалко.
– Ладно тебе, Сон, не жадничай.
Парень тяжело вздохнул и все-таки положил на тарелку резко повеселевшему Лису ма-аленький кусочек торта. Лис угрюмо на него посмотрел, но потом взглянул на невозмутимо сидевшего во главе стола Дика, которому вообще ничего не досталось, и, хмыкнув, принялся за свою порцию (я с ним потом поделилась, все-таки съесть столько я не смогла, а пропадать такая вкуснотень не должна).

После завтрака я убежала переодеваться и умываться, заодно прихватив с собой Оську. Тот был весь вымазан в торте, но и слышать ничего не хотел о банных процедурах. Ну и пусть, когда надо, я бываю очень даже упрямой.
– Горячо!
– Сейчас, потерпи.
– А-а-а!!! Холодно!
– На тебя не угодишь.
– Помираю! Умер!!!
– Вот, теперь тепло?
– Не знаю, трупы воду не чувствуют.
Вот ведь вредитель! Я старательно принялась намыливать его перья, пока он сидел в раковине под упругой струей воды, бившей из крана.
– Осторожно, оно щиплет глаза.
– Знаю.
– И не такой уж я и грязный. Ай, ой! Ирлин!!!
– Чего?
– Мыло попало в глаз. Ты специально, да? Немедленно включи холодную воду. Да не ледяную, а холодную!!!
– Ой, не брызгайся!
Короче, из ванной я вышла вся мокрая, встрепанная и с замотанным в полотенце до самой макушки Оськой на руках. Он был чистым, вкусно пах и уже не ворчал, признав, что мыться иногда и впрямь полезно. Оставив его на кровати вытираться дальше, я подхватила свою одежду и снова нырнула в душ, все-таки мне ополоснуться тоже не мешало бы. Ой, как же это хорошо, когда горячие струи окутывают кожу, стекают по спине и расслабляют каждую мышцу тела!
Высунувшись из душа, я встала перед зеркалом и обвела взглядом свое отражение. Большая часть груди и спины была черной. Печать медленно, но упорно расползалась по коже, а я ведь про это даже Ваське не сказала. Если честно – не хватило духу. Как снимать такое, мы еще не проходили, а если и проходили, то я это старательно забыла. Мысль о том, что это теперь навсегда, я старательно гнала от себя, не давая ей проклюнуться.
– Ирлин, ты там не утопла?
Оська. Улыбнувшись, я решительно стала натягивать на себя одежду, усилием воли выкидывая из головы все тяжелые мысли. В конце концов, сейчас мне расслабляться нельзя, я на задании и выполню его во что бы то ни стало.
Скрипнула открывающаяся дверь. На пороге стоял маленький комок перьев с клювом и черными пуговками глаз. Оська наполовину был замотан в свое полотенце, край которого попросту волочился за ним по полу.
– Ты в порядке? – спросило это чудо.
Я радостно кивнула и тут же сграбастала его на руки.
– Эй, эй! Ну вот, я так и знал! Осторожно, хвост – это самое дорогое, не трогай крылья!
А в комнате меня кто-то ждал.
Я будто застыла, вглядываясь в полумрак. Тяжелые странные шторы, задернутые на ночь, я как всегда забыла расшторить, так что теперь в комнате царил приятный полумрак.
– Я пришел серьезно с тобой поговорить.
Лорд? Странно, о чем он хочет поговорить? Я вспомнила, что за завтраком он был молчаливее обычного, да и всю последнюю неделю мы практически не виделись – правда я всегда чувствовала, в порядке ли он, но ведь это совсем не то.
Он повернулся и медленно ко мне подошел, пронизывая взглядом насквозь. Я поежилась, мысленно перебирая все свои прегрешения. В итоге как раз набиралось на расстрел с повешением. Ой, нет.
– Что ты творишь?
Я вздрогнула, испуганно глядя в его ледяные глаза. Странно, но он был в ярости, хоть и выглядел, как глыба льда.
– Зачем ты полезла за парнем, когда он не смог контролировать силу? Ты хоть понимаешь, что могло произойти?
– Ну все выжили.
Он упер руку в стену за моей спиной, приблизившись вплотную.
– Да причем тут все, я спрашиваю, ты хоть иногда задумываешься над последствиями своих поступков или всегда поступаешь как полная дура?
Слова больно обожгли, заставив отпрянуть и вжаться в стену. Оська зашипел на руках, царапая кожу коготками и превращаясь во что-то колючее с кучей клыков.
Лорд не обратил на него никакого внимания.
– Но ведь я смогла его защитить, да и тебя тоже…
– Ты меня вообще не слышишь? Мне не нужна защита! Я и сам могу справиться с ситуацией.
– Но тогда…
– Тогда я сказал не подумав! Я просто испугался за твою жизнь, вот и сказал, что ты можешь быть полезна…
– Испугался за мою… жизнь?
Глаза расширились, я была настолько удивлена, что даже забыла бояться. Он сжат зубы, сузив глаза и буквачьно пришпиливая меня взглядом к стене.
– Запомни раз и навсегда: никто и никогда больше не погибнет из-за меня. Ты поняла?
– Нет.
– Если еще раз будешь мешаться под ногами со своей недоделанной магией и лезть под удары, предназначенные не тебе…
– То что? – Я попыталась сказать это с вызовом, но голос на последнем слове позорно сорвался.
– Я тебя запру в подвале замка и посажу на цепь, как собаку, до тех пор пока ты не образумишься.
С этими словами он резко развернулся и вышел из комнаты, оставив меня стоять у стены, негодующую и… сильно напуганную. Оська возмущался у меня на руках, правда, как-то не слишком убедительно, а в голове снова и снова прокручивалась фраза Дика: «никто и никогда больше не погибнет из-за меня». Значит, кто-то уже погиб. Но почему он сказал все это именно сейчас, почему не тогда, когда мы вернулись с задания? Почему?
– Оська, – прервала я излияния пушистика, – мне нужен контакт с ним этой ночью.
Оська подавился на полуслове и надрывно закашлялся, выпучив глаза.
– Чего-чего тебе надо? Когда?!
– Этой ночью, – покраснела я. – Я хочу соединить его и свое сознание, а ты мне в этом поможешь.
– Ах, это, – как-то разочарованно протянул он.
Я взглянула на него с подозрением.
– Ладно, ладно, помогу не переживай. Только вот ты уверена, что он не заметит?
– Вот именно поэтому мне и нужна твоя помощь.
Оська немедленно надулся от гордости, снова из зубастого ежика превращаясь в совенка.
– И что бы ты без меня делала? Что ж, тогда готовься, выспаться тебе не удастся точно.
Я кивнула, сжав правую руку в кулак. Мне во что бы то ни стало надо выяснить, почему он в таком состоянии. С ним что-то явно случилось, и я просто обязана знать что.
– А ты не слишком ли о нем заботишься, для временного хранителя? – хитро сощурился Оська.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ловишь каждое его слово, готовая, не задумываясь, погибнуть ради него, даже если угроза и невелика. Его настроение тут же сказывается на тебе, я уже не говорю про связь, которую ты все еще поддерживаешь между вами, хотя тебе вполне бы хватило и чутья хранителя, чтобы определить, где он находится.
Я почувствовала, как быстро алеют щеки и уши.
– Ничего подобного! Просто я пытаюсь хорошо выполнить свою работу!
– Но ведь он в чем-то прав.
Я вздрогнула, не ожидая, что Оська примет сторону Дика, а он взлетел с рук и устроился на одной из балок балдахина.
– Когда в замок явился вор, ты даже и не подумала звать на помощь и чуть не погибла. По-моему, это было крайне глупо с твоей стороны.
Щеки уже горели, очень хотелось провалиться сквозь землю.
– А когда явился еще и гэйл, почему ты тогда ничего не предприняла? Я понимаю, вспоротая спина – довод уважительный, но ты могла позвать хотя бы меня, вместо того чтобы погибать в одиночку.
– Прости.
– Что? – остановился Оська.
– Прости. Я была не права.
Он задумчиво кивнул и продолжил уже более ласковым тоном.
– Пойми, Ирлин, твоя чрезмерная забота о Дике ни к чему хорошему не приведет. Он сильный маг и воин, ты же, если говорить прямо, – ужасная магичка и никудышный боец. Все, что ты можешь, – это подлечить раны. Но как можно с такими данными лезть со своим героизмом вперед, заслоняя подопечного грудью? Это по меньшей мере глупо – ты согласна?
Слезы стекали по щекам и капали на дубовые доски пола. Я ничего не могла с собой поделать, слишком больно было наконец осознать, насколько же я бесполезна для Дика.
– Эй, ты чего, плачешь, что ли? Ой!
Оська суматошно взлетел и чуть ли не рухнул мне на плечо, пытаясь обнять за шею крыльями, погладить по лбу и при этом еще и срочно извиниться.
– Все хорошо, Ось, не переживай. – Я вытерла слезы ладонью и пересадила пушистика себе на руки. Он огорченно смотрел на меня, не зная, как вернуть назад обидные слова. – Ты прав во всем, только вот не получается у меня поступать и мыслить правильно. Наверное, даже этого мне не дано. Я просто буду защищать его и дальше так, как умею. И пусть я ужасный маг и никудышный воин, но зато я искренне хочу его защитить.
Оська неумело гладил меня крылом по руке, стараясь утешить.
– Ты ведь поможешь мне, Ось?
– А куда я денусь.
Я грустно улыбнулась сквозь все еще капающие слезы.
– Не бойся, Ирлин, уж кто-кто, а я тебя не брошу, и вдвоем мы уж как-нибудь со всем справимся.
Я кивнула, осторожно прижимая к груди пернатое чудо.
– Спасибо.
Оська только хмыкнул в ответ. А у меня стало значительно легче на душе. И ни я, ни Оська не заметили все это время стоявшего снаружи Лиса, молча слушавшего весь наш разговор.

Ночь. Тишина. Луна заинтересованно заглядывает в окна, освещая кровать и мирно спящего на ней лорда. Мы с Оськой неслышно, как тени, просачиваемся внутрь комнаты, у меня в руке тяжелая сковородка, а в глазах почти отчаяние.
– Ось, а ты уверен, что это действительно нужно?
– Анестезия.
Снова это непонятное слово. Ну ладно – в конце концов, это во благо.
Прямо около кровати под ногой предательски скрипнула половица, Дик открыл глаза и резко сел. Я врезала ему по голове сковородкой, послышался гулкий звук, и Дик рухнул обратно.
– Молодец, – вякнул впечатленный мыш, сидя на моем плече. – Именно так это и надо было сделать: сильно и безжалостно.
Мне хотелось удавиться, но Оська уже принялся командовать, не давая мне толком погрузиться в пучину отчаяния.
– Так, теперь ляг рядом с ним и прижмись лбом к его груди.
– А это прилично? – засмущалась я, разглядывая его сильную грудь, выглядывающую из-за распахнутого ворота рубашки.
– Нет, но не более чем бить его сковородкой по голове.
Я кивнула и нырнула в постель, опуская свою голову с ярко пылающими щеками ему на грудь. Ощущение было довольно странное, я и не знала, что даже простое прикосновение будет так болезненно и в то же время так приятно. Блин, да что же со мной происходит? Поскорей бы это все закончилось.
– Ирлин! – заорал Оська.
– Чего? – мурлыкнула я, вдыхая запах его тела. Пахло морем и немного вином. Приятно.
– Хватит шарить руками по его груди, сосредоточься!
Я аж подскочила, с ужасом осознавая, что творю.
– Ось, я не могу!
– Без паники, я тут.
– Нет, ты не понимаешь, я не хочу к нему прикасаться.
– Почему? – Оська перелетел к нему на грудь и внимательно ее осмотрел. – Вроде ничего страшного нет, да и пахнет приятно.
Мои уши сейчас сгорят.
– Вот именно поэтому…
– Так. Кончай дурью маяться и срочно ложись на него!
– Ося!!!
– Он щас очнется! Ты хочешь объединить сознания или нет?
Под грозным взглядом Оськи я снова легла на грудь Дика, старательно не думая ни о чем, что могло бы меня смутить.
– Молодец, теперь замри, я буду колдовать, а ты попытайся уснуть.
Ага, щас. Прямо захраплю, и немедленно!
Дик внезапно пошевелился и резко притянул меня к себе, прижав за талию к груди так сильно, что я даже вздохнуть не могла.
– Ось, – прохрипела я, понимая, что ситуация обостряется.
– Щас, держи! – Мне под нос сунули ручку от сковородки.
Дика мне стало просто жалко.
– Давай!
И я дала. Сковородка с силой рухнула на многострадальный лоб, послышался еще более сильный гул. Я замерла, стараясь не шевелиться.
– Он жив? – тихо спросил Оська, сидя рядом с его головой на подушке.
– Не знаю.
– Так проверь!
– Как?
– Послушай, бьется ли сердце.
Я обругала себя за бестолковость и приложила ухо к груди. Сердце билось, и на душе сразу стало значительно легче. Только вот руки Дика продолжали крепко прижимать меня к нему. Я дернулась, попытавшись освободиться, но ничего не получилось.
– Ну как? Труп?
– Нет, – зашипела я, пытаясь разогнуть хотя бы одну из его рук. Результат – нулевой.
– Да брось ты это, лучше давай продолжим.
Я вздохнула и кивнула.
– Ложись.
– Легла.
– Так, а теперь расслабься. Я начинаю колдовать.
Сколько пафоса. Гм, ладно, надо попытаться расслабиться, расслабиться… но все, что я чувствовала, – это жар его тела, силу сжимающих меня рук и теплое дыхание на макушке. Сердце в груди грохотало так, что я испугалась за свою жизнь.
– Расслабилась? Ты уже должна была заснуть! – пробился ко мне голос Оськи.
– Не могу я расслабиться, не получается!
Оська замер, задумчиво на меня поглядев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36