Тем более, что нам давненько не выпадало случая совершить какой-нибудь молодецкий подвиг, достойный нашего героического прошлого…» С этой мыслью шут потихоньку, стараясь не издать ни звука, стал пробираться к двери. Повар-предатель бурчал и звенел монетами где-то в дальнем углу…
Вот и дверь. Но уходить просто так, не проверив даже на деле свою новую теорию насчет правил взимания ленной подати, недостойно великого героя… Маленький шут протянул дрожащую руку, цапнул румяный пирожок из корзины у входа и осторожно протиснулся в дверь…

ГЛАВА 20

Этот покойный рыцарь Дрилон, или как там его, не собирался мешкать, судя по всему. Во всяком случае ожидаемая барка пришла на следующее же утро. У берега моряки увидели, наверное, то, что и ожидали. Несколько готовых плотов, вяло покачивающихся на воде у пляжа, на песке – бревна, веревки, плотницкие инструменты. Веревки и инструмент мы нашли в фургонах. Еще, конечно, моряки увидели нескольких часовых при оружии – в кольчугах и шлемах, в белых плащах, какие носят епископские солдаты. И все это слегка прикрывала пелена тумана. Туман соорудил я – так, на всякий случай. Матросы с барки все равно вряд ли могли разглядеть, что лежит на берегу под грудами ветвей…
Наконец барка (небольшой кораблик, способный взять на борт дюжину-полторы стрелков) приблизился к песчаной отмели. Осторожно – из-за тумана.
– Эй, лучник, – окликнули с борта, – позови капитана Дрилона!
– Лучше я тебя к нему провожу, – отозвался мой солдат, наряженный в белый плащ, чтобы изображать лучника из епископской гвардии. И поднял лук…
– Авенорэт! – ликвидировал я свое рукотворное марево. Тут же из леса высыпали все, кто был в состоянии еще натянуть тетиву.
Несколько моих ряженых «белых плащей» взбежали на плот и перерубили более короткий канат. Течение развернуло их плот на длинном канате и ткнуло в корму барки. Белые полезли через невысокий борт на палубу кораблика. Лучники перенесли огонь на нос, опасаясь попасть в своих. Стрелять по корме после начала абордажа я разрешил одному Фильке. Эльф успел своим вздорным нравом вызвать раздражение, пожалуй, всего отряда, но в его мастерстве стрелка никто не сомневался. Все закончилось через несколько минут. Действительно, все закончилось. Теперь, наверное, можно будет просто сидеть на острове блаженного Лунпа и ждать письма от архиепископа… Осталось, правда, еще кое-что сделать. Кое-что довольно неприятное…
– Что ж, парни, – позвал я, – не будем терять времени… Никлис, давай…
Мои наемники принялись сносить все ценное на барку. Несколько человек, показавшие себя накануне лучшими плотниками, продолжили возню с плотами – предстояло еще нарастить борта на том, что будет перевозить лошадей. Лошадки, уцелевшие после бойни на дороге, составляли самую ценную часть добычи – наряду с трофейным оружием.
Сначала мы загрузили барку и отправили на остров первую партию трофеев. Вторым рейсом суденышко вело на буксире плот с лошадьми. Тем временем мы – оставшиеся на берегу – сносили на плоты трупы людей, что нашли здесь смерть, явившись на этот берег волей епископа Гевы. Высвобождали их из-под груд веток и сносили на плоты – это и была та самая неприятная работенка… Но так было нужно. Я тоже работал вместе с солдатами. Работал!.. К тому времени, как барка вернулась за нами, наш труд был завершен. Мы отпихнули плоты с их мертвыми пассажирами от берега и пошли грузиться на суденышко. Но сначала запалили оставшуюся на берегу кучу ветвей и составленные в ряд фургоны. Все следы нашего присутствия на этом берегу, все, что мы не могли увезти с собой – все унеслось с неопрятными серыми клубами дыма…
Когда все были на борту, я велел подождать и вернулся на берег. Там я быстро пробежал между догорающими кострищами и всадил маленький кусочек янтаря в кору старого клена. Шарик, вставленный в трещину, должен был обеспечить неплохой ракурс обзора… Так мне будет спокойнее… Я вновь поднялся на барку и побрел на нос, перешагивая через трупы моряков. Их никто не стал убирать – только собрали все, что было на покойниках ценного… На войне, как на войне!.. Бедным морячкам придется еще раз сплавать по реке на своей барке – мы отправим кораблик вслед за плотами. Где-нибудь плоты и судно прибьет к берегу – веселенький подарочек жителям побережья. Интересно, кому повезет? Километрах в восьмидесяти к западу – фенадская граница, так что фенадцы тоже могут получить это послание с чужой войны…
Ну и для нас война, надеюсь, закончена… Последний прощальный взгляд на этот берег, о котором у нас останутся не самые приятные воспоминания… Солдаты, хмурясь, ворча и сплевывая, оттолкнули барку, Никлис налег на руль, разворачивая суденышко… Курс на остров блаженного Лунпа!..

* * *

На острове нас встретил отец Тонвер и какой-то монах – хмурый мужчина с уныло обвисшим носом. Ннаонна, которую я отправил сюда первым рейсом, ждала меня на берегу, приплясывая от нетерпения.
– Ну давай, На, – кивнул я ей, – веди меня осматривать местные достопримечательности.
Достопримечательностей было немного. Большое здание – жилище местных сеньоров, порядком обветшалое. Полтора десятка хижин их сервов, промышляющих более рыболовством, чем земледелием. И самый главный дом на острове – часовня блаженного Лунпа. Крепкое каменное сооружение с башенками и шпилями, обнесенное каменной оградой с довольно мощными воротами. Часовня напоминала подготовленную к осаде крепость и охранялась гарнизоном из полутора десятков монахов. Собственно, наш добрый отец Тонвер был у них за коменданта, если продолжать придерживаться военной терминологии. На время поездки в Ренприст его замещал тот самый мрачный типчик, что стоял рядом с ним у причала. Пока Ннаонна все это мне поведала, Никлис командовал разгрузкой барки. Как только все трофеи были снесены на берег – он с тяжелым вздохом скомандовал отвязывать канаты и пускать суденышко по течению – вслед за плотами. Для него это было нелегко – расставаться с корабликом, который тоже стоит каких-то денег. Никлис – он вообще скуповат. А я вот всегда готов расстаться с любой ценностью, если вижу в этом прок. Ну почти с любой, к некоторым вещам я, бывает, просто привязываюсь и отказываюсь с ними расставаться – но не из жадности, а из сентиментальности…
Вскоре выяснилось, что в укрепленную часовню нас не приглашают. Странно, опасность еще не вполне миновала, а нам заказан путь в самое лучшее укрепление на острове, который нам, что ни говори, еще нужно охранять.
– Зачем тогда здесь вообще такое сооружение?
– А для золота, – пояснил подошедший Никлис, – монахи золото моют на острове – помнишь, Торк рассказывал. А здесь, в часовне в этой, у них хранилище. Вот нас и не пускают.
– Ну и Гангмар с ними… А нам-то куда? – поинтересовался один из парней.
– А в господский дом, – тут же захлопотал наш монах, – самое лучшее здание на острове. Сей же храм для мирян не предназначен, ибо он есть дом блаженного. Святость сего жилища не должна быть осквернена.
– Ладно. Никлис, возьми с собой сколько хочешь людей и сплавай на дригский берег. Загонишь лошадок, снаряжение лишнее. Лучшее из оружия отберешь для нас.
– Зачем вам, дети мои, беспокоиться и утруждаться, – опять засуетился попик, – мы можем все у вас выкупить и цена будет вполне…
– Вот уж тебе, – Никлис сунул монаху под нос грязный кукиш, – сами все продадим.
Отец Тонвер расстроился. Еще бы – трофеи по стоимости значительно превосходили ту сумму, что он должен будет нам отдать в качестве платы. Похоже, что ему не удается запустить лапу в тонкую струйку золота, что течет с острова в его монастырь – вот он и места себе не находит…
Потом я нашел Кендага и велел ему проверить, как у «господского дома» с обороноспособностью, а также распорядиться о несении караулов. Причем наблюдать нужно, объяснил я ему, не только за гевским берегом, но и за нашими друзьями, монахами. Покойник Торк им не доверял – и возможно не без причин…
И потянулись дни ожидания. Время от времени я поглядывал в «глазок», что творится на гевском берегу Золотой против острова. Там никто не появлялся. Очевидно, отсутствие известий «с театра боевых действий» епископа не смущало и он не пытался выяснить, что с его армией. А может, посланцы побывали на берегу и я их просто не заметил. От нечего делать я время от времени принимал у себя в «господском доме» обоих старших монахов – Тонвера и его хмурого заместителя, отца Дунта. Этот мрачный монах оказался любителем философии и заумных бесед. Стоило его напоить как следует – и он начинал излагать последние теории, возникшие в богословии. Вот сейчас, к примеру, он увлекся учением какого-то их доморощенного дригского светила, который состряпал «теорию личностей».
– Посудите сами, братья, – вещал заплетающимся языком мой собутыльник, – ежели взять даже сравнительно недавние события… Скажем, Великую войну… Орков ведет некий Сын Гангмара – личность явно незаурядная. А в ответ из стана сил Света встают блаженный Энтуагл и Фаларик Великий…
– Да ну тебя, – перебил его толстый Тонвер, – Сын Гангмара – незаурядная личность, которую никто не видел, Фаларик – разбойник с большой дороги, которому просто посчастливилось больше других, а блаженный Энтуагл… Между нами говоря, этот блаженный – позор церкви, сумасшедший, прославлявший свой бред, как откровение свыше… и…
– Не богохульствуй!..
– Да пошел ты, Дунт… Так вот, между нами опять же говоря, этот Энтуагл еще и страдал сексуальными расстройствами, у него бывали эротические видения…
– Тонвер, ты завираешься, – с трудом поднял голову Дунт.
– А ты что же, не читал «Жития», переписанные Мерком Новым?
– Это запретная книга!
– Ясный пень, запретная! А в какой же еще почитаешь правдивые сведения о блаженных? Твой Энтуагл имел эротические видения, что-то насчет эльфиечек!..
– Не касайся своими грязными лапами видений блаженного… А, Гангмар с тобой, я тоже об этом читал. Я надеюсь, капитан, что вы не…
– Не, не, не! – с трудом удерживаясь, чтобы не засмеяться, отвечал я. – Никому ни слова, отцы.
– Тогда нальем еще по единой… И вообще в этой теории нет полной ясности – то ли в годину испытаний Гилфинг пробуждает некую героическую личность, дабы вела паству по тернистому пути – или же возникновение этих самых личностей вызывает годину испытаний…
– Не трепись, наливай!..
Вообще-то эти «святые отцы» оказались вполне нормальными ребятами, к ним нужен был только правильный подход. Как правило, подход этот плещется в бочках – тех самых, что стояли в подвалах «господского дома». Вы обратили внимание – я сказал «стояли». Мы ведь заняли дом именем монастыря, который является сеньором живших здесь дворян. Естественно, попы зачастили к нам в гости…
Посреди пьянки я вытащил из кармана свой «глазок» и всмотрелся. Ага, вот и долгожданные гости… Один в священническом одеянии, другой – в тяжелых доспехах под белым плащом. На заднем плане несколько латников в белом, оруженосец держит коней этой первой парочки. Жаль, что я не могу услышать, о чем они говорят.

* * *

– Вот эти следы, отец Брак. Здесь плоты стаскивали в воду. Кстати, вот и причальные канаты.
– Канаты? Зачем?
– Ну как же… Ведь для переправы сотни бойцов требуется несколько плотов. Вот один сделали, спустили на воду и привязали. Затем другой, третий…
– Ах да, понятно. Но все же, что здесь произошло?
– Да Гангмар его знает… Ой, прошу прощения, святой отец. Я хочу сказать, что точно теперь ничего не узнаем, наверное.
– И все же? Сэр Ригмал, вы ведь воин. Рассудите, как воин…
– Ну, раз плоты были сооружены и спущены на воду – я думаю, что сэр Дрилон с воинством благополучно добрался до этого места. Они рубили деревья вдоль дороги – чтобы легче доставить потом к берегу. Здесь, у воды готовили плоты. Вон следы большого костра – там сожгли обрубленные ветви.
– Ах так, значит… Похоже, похоже… А почему рядом – сгоревшие фургоны?
– Ну это уже потом, я думаю. Можно предположить, что наших перебили во время переправы. А затем наемники переплыли сюда и сожгли фургоны…
– Зачем же?
– Да, наверное, чтобы просто досадить нам. Больше вроде незачем, святой отец.
– Досадить? Да они истребили около сотни воинов его преосвященства! У епископа более нет сил, чтобы пытаться отстоять свои права в этом деле! Сэр Ригмал, какое же еще «досадить»?..
Рыцарь в ответ только пожал плечами.
– Да, да! – С надрывом выкрикнул священник. – Нам больше некого выставить против монастыря блаженного Лунпа. Лучники перебиты почти все. Сеньоры тоже… Пока их наследники вступят в права, пока принесут присягу его священству… Мы просто не успеем… И значит – мы проиграли это дело…


ЧАСТЬ 3
КАПИТАН

ГЛАВА 21


Вот и все, бой окончен – победа,
Враг повержен, гвардейцы, шабаш!

А.Башлачев

– Ну что, парни? – осведомился Ингви у своих наемников.
Вчера Никлис вернулся из коммерческой поездки на дригский берег. Вернулся с деньгами – и теперь «капитан Воробей» выдал солдатам по некоторой премии – «так, для начала». Начало было неплохим и в несколько раз превышало все, что солдаты получили до сих пор из рук Тонвера.
– Ну так что?
Ответом послужили смешки и ухмылки.
– Славная работенка – служить под вашим началом, капитан, – высказался один из солдат, – один день трудов, а потом отличные денежки!
– Ладно, – ухмыльнулся в ответ Ингви, – смотрите только, не болтайте, на каком из берегов Золотой вам выпал «день трудов». А кстати, Никлис, давай сюда нашего приятеля Рина. Решим заодно и это дело.
Рина – от греха подальше – пока что держали под замком. Доставленный пред свтлые очи Ингви, парень сжался и насторожился, ожидая решения своей судьбы – и было очевидно, что иллюзий он не питает.
– Вот что, Рин, – начал Ингви, – я обещал тебе, что отпущу, когда все кончится, так?
Рин не ответил, а молча глядел исподлобья, ожидая окончания фразы, как приговора.
– Ну так и катись на все четыре сторны, – заключил Ингви, – вот тебе деньжат немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49