По
смеиваясь над собой, Федор Федорович пошел в беседку собирать до следующ
ей ночи принадлежности, зачехлять инструмент и водружать на место крышу
беседки. Мысли вернулись в спокойное русло. Конечно, это был астероид, Что
же еще? Только слабый, скорее всего неизвестный и уже совершенно точно не
зарегистрированный, иначе журналы для астрономов-любителей не премину
ли бы сообщить о покрытии звезды, указав точное время и географические г
раницы наблюдаемости явления. Новый астероид... Не хухры-мухры, а космичес
кое тело, пусть и маленькое. Этакая глыба нескольких километров в попере
чнике, на две секунды заслонившая собой слабую звезду как раз в тот момен
т, когда к ней подкрадывался Ганимед... Совпадение уникальное, почти невер
оятное. Но опять-таки все дело в этом «почти»...
Можно быть уверенным, что сотни наблюдателей смотрели сегодня то же яв
ление. Наверняка многие из них заметили двухсекундное исчезновение зве
здочки. И пришли к тем же выводам. Вероятно, некоторые владельцы более мощ
ных инструментов попытались тут же заснять астероид на самую чувствите
льную пленку с порядочной выдержкой. Слабая черточка на снимке выдаст го
стя с головой.
Но кто первым сообщил миру о явлении? Кто не побоялся выставить себя сме
шным, сперва сообщив и лишь затем проверив? Кто сел за компьютер, даже не с
кинув валенок? Кто без особой натяжки может считать себя истинным первоо
ткрывателем нового космического тела?
Ну то-то.
Вероятнее всего, имя астероиду по вычислении орбиты и эфемерид даст кт
о-нибудь другой. Ну и пусть. Разве малая награда - ЗНАТЬ, что открыл его ТЫ?
Взошедшее над забором солнце потихоньку плавило ледышки на колючей пр
оволоке. Федор Федорович спал и улыбался во сне. Он был совершенно счастл
ив.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: ДМИТРИИ КАСПИЙЦЕВ ПО ПРОЗВИЩУ БА
ЙТ

В первый раз, когда электричку лишь несильно тр
яхнуло, словно сумасшедшим боковым порывом ветра ураганной силы, Байт не
обратил на это внимания. Техника и есть техника, мало ли что бывает. Мало л
и отчего вагон может споткнуться на бегу. Дефект пути, или, допустим, что-н
ибудь отвалилось от днища, например какой-нибудь компрессор, скачущий те
перь по шпалам под лязг проносящегося над ним железа и вой бешено вращаю
щихся осей колесных пар. Кое-кто из пассажиров оглянулся, недоуменно пок
рутил головой - и только.
Зато второй толчок был куда сильнее, и тут уж места сомнениям не осталос
ь: крушение! Кто-то вскрикнул, то ли от неожиданности, то ли от испуга. Сухон
ький старичок с пустым ягодным лукошком на коленях охнул, вспорхнул над
скамейкой и выпал в проход. Басом взвыла старуха с большой бородавкой на
носу, на которой симметрично уместились две маленькие бородавочки. За сп
иной звякнуло стекло о стекло и чья-то луженая глотка исторгла хриплый ф
альцет: «Сволочь, ты спирт пролил!!!» Пронзительно завизжала толстая тетк
а, и одновременно с нею с длинным и не менее пронзительным визгом сработа
ли тормоза, притирая к сверкающим ободам колес мгновенно раскалившиеся
тормозные колодки.
Байту показалось, что за окном качаются деревья. Но, наверно, это просто-
напросто раскачивался вагон, долгую минуту торможения скрипел и лязгал,
опасно кренился то в одну сторону, то в другую, словно придирчиво выбирал,
где ему удобнее всего кувырком покатиться с насыпи. Но так и не выбрал, ост
ановился, надорвав душу финалом тормозной симфонии. Замер.
И почему-то продолжал раскачиваться. Упрямо. Всем назло. Хочу, мол, качат
ься и буду.
Грязное, не вчера и не месяц назад мытое вагонное стекло провинциально
й электрички отражало изумленное лицо Байта, лицо запоминающееся и поро
дистое, несколько даже утонченное, как у древнего римлянина периода упад
ка империи, с врожденным выражением легкой брезгливости в углах рта. Но Б
айту не было дела до своего отражения, он смотрел сквозь него.
Деревья-то и вправду качались!
И, что уже совсем не понравилось Байту, метрах в пяти от окна мерно и гроз
но раскачивалась тяжелая решетчатая опора контактной сети, дрожали туг
о натянутые тросы, и откуда-то сверху, наверно с контактного провода, коло
тящегося о токосъемник, с негромким злым шкворчаньем сыпались искры. Сей
час как шарахнет тремя киловольтами - мало никому не покажется.
На всякий случай Байт отодвинулся от окна и подобрал ноги.
Землетрясение?! Оно и есть, родимое. Баллов пять-шесть по Меркалли. Или по
этому, как его... Рихтеру?.. Блин, в наших-то несейсмических краях! На ровном-п
реровном перегоне Бологое - Окуловка!
Ахи, охи, всполохи-взвизги, растерянный мат. Пассажиры повскакивали с ме
ст. В дальнем конце вагона заплакал ребенок. Толстая тетка, не забыв подхв
атить сумки, с воплем, похожим на пожарную сирену, первой рванулась по про
ходу к тамбуру. Ее настигли, пихали в спину. Шевелись! Старичок с ягодным л
укошком порскнул из-под ног человеческой лавины, выгадал два прыжка, суд
орожно задергал сдвижную остекленную дверь. Берегись, дед, раздавят! Сто
пчут и пройду по тебе и твоему лукошку. Ты ведь за ягодами ехал, дед, а не за
увечьями, так сиди! Оставаться в вагоне намного безопаснее. Еще есть секу
нда ускользнуть вбок, зачем тебе в тамбур? Ребра переломают в давке и кишк
и выпустят. Зачем тебе на волю, где сейчас начнут падать столбы и вот-вот п
орвется контактная сеть?
Готово - порвалась. Хлестнуло. Короткий фейерверк искр на мокрой от росы
щебеночной отсыпке - пшикнуло и погасло. Наверное, на замыкание сработал
а какая-то автоматика, а может, напряжение вырубили и вручную. Разницы в су
щности никакой.
Байт не уловил момента, когда вагон перестал раскачиваться. В битком на
битом тамбуре вопили и хрипели, пытаясь силой разодрать обрезиненные ст
ворки. Придавленной змеюкой зашипел воздух, двери раскрылись сами. Зря п
робившийся вперед плюгавый мужичонка выпал нырком, но ничего, вскочил, и
щет укатившуюся вниз по насыпи кепку. Жив-здоров. Главное, не орет и не ска
чет трахнутым козлом по причине шагового напряжения.
Байт обнаружил, что подбородок у него мокрый: во время второго толчка за
жатая в руке зеленая банка плебейской «Баварии» изловчилась и плюнула-т
аки пивом. Хорошо, что не в глаз, а еще лучше, что не на штаны около ширинки - н
е объяснять же встречным-поперечным, что произошло совсем не то, о чем они
подумали!
- Гады, - сказал он не очень уверенно, вытирая подбородок ладонью. - Давить
уродов.
О том, кого в данном случае следует считать уродами, ответственными за п
роисшествие, он не стал ни распространяться, ни думать. Формула неодобре
ния пакостному поступку природы была произнесена, а разговор с Фосгеном
, погнавшим его в эту командировку, еще предстоял. Хотя с Фосгена все как с
гуся вода.
Байт снял с крючка сумку, повесил на плечо и тоже двинулся на выход. Тамб
ур уже очистился, тремя ступеньками ниже галдящая толпа, топча рыжий щеб
ень, вытягивалась в нитку по верху насыпи. Бросилось в глаза обилие людей
с корзинками, лукошками и целыми наспинными коробами на лямках. То ли гри
бники, то ли ягодники, устремившиеся за добычей на краешек Валдая. Ягодни
ков, наверное, больше. Места здесь, говорят, знатные. Вроде бы для клюквы ещ
е рано, значит ехали за брусникой, в середине августа в самый раз.
Приехали...
Первым делом Байт взглянул вправо-влево вдоль состава и убедился, что в
се вагоны остались на рельсах. Уже ладненько. Значит, никаких изувеченны
х. А вот без контактного провода электричка не поедет, не дизель. Будет сто
ять тут, покуда из Бологого не пригонят ремонтную бригаду. Да и везде ли в
порядке путь, все эти рельсы-костыли-шпалы?
Блин, обидно! И проехать-то осталось всего километров десять, не больше.

Между прочим, не исключен и третий толчок! И торчать возле вагонов под на
кренившейся решетчатой опорой контактной сети вовсе не обязательно.
Сделав такое умозаключение. Байт бочком-бочком спустился с насыпи. Луч
ше быть первым на шоссе и взять попутную тачку раньше, чем туда набежит то
лпа конкурентов.
Напрямик в лес он не сунулся, решив, что не выжил еще из ума, чтобы тропить
пути сквозь чащи и буреломы. Низом насыпи шла дорожка, по ней Байт и двинул
ся, намереваясь свернуть при первой возможности. По идее, новой автотрас
се Москва - Петербург полагалось проходить справа примерно в километре,
максимум в полутора. Не столь уж большое расстояние, чтобы проклясть все
на свете. И уж коли заехал так далеко, пожалуй, нет смысла возвращаться в М
оскву не солоно хлебавши. Ведь почти доехал! Как там эта деревня называет
ся - Языкове, что ли? Байт вынул из кармана шпаргалку. Точно, Языкове. А хорош
о бы поймать тачку прямо до места, чтобы не ловить второй раз в Угловке. Пу
сть только попробует Фосген не оплатить! Не сумеет провести через бухгал
терию - пусть платит из своего кармана.
В командировку ему с самого начала ехать не хотелось. И зачем соглашалс
я? Чего ради он, Дмитрий Каспийцев по прозвищу Байт, давно уже не мальчишка
как по возрасту, так и по социальному статусу, сотрудник и соучредитель м
аленькой, но крепкой торговой фирмы должен топать пешком вдоль насыпи на
черт-те каком километре от Москвы? Фосген бы брюзжал? Ну и пусть.
В редакции журнала «UFO-press» Байт работал не за деньги, которых платили мало
да и те задерживали по два месяца, а почти что за голый интерес и сотруднич
еством с журналом дорожил, находя в нем некую отдушину. Надоело бы - бросил
. В его обязанности входило лазать по сетям в поисках бреда, обычно подава
емого как наблюдения НЛО очевидцами, а то и контакты разных бедолаг с гум
аноидами всевозможных расцветок и типоразмеров, но неизменно страхови
дными. Попадались мутные фотографии, иногда - заметки зарубежных уфолого
в и информация о клубах, встречах и конгрессах любителей странного. Тем ж
урнал и жил, также публикуя письма читателей, обзорные статьи Фосгена (по
д псевдонимами Б. Одров и У. Бивцев) и самого Байта. Иной раз, если оставалос
ь место, печатал и фантастику. В последнее время половину всего «сырья» д
ля журнала вылавливал и выдавал на-гора Байт. Случалось, мобилизованный
Фосгеном на ликвидацию прорыва, он превращался в верстальщика или второ
го редактора, фильтровал самотек, а то и читательские письма, приходящие
на адрес журнала обычной почтой.
Не далее как вчера, вымирая от московской августовской жары, Байт сидел
в редакции, ловил кожей горячий ветерок из окна, выходящего, к счастью, на
север, наблюдал одним глазом за шаманскими манипуляциями мастера, вызва
нного чинить сломанный кондиционер, читал очередное письмо, тихо ржал и
вообще находился в состоянии скорее благодушном и расслабленном, нежел
и стойком, никак не думая, что сейчас его возьмут в оборот. За соседним сто
лом корректорша Людочка, недавно уличенная в написании «эпизоотически
е» вместо «эпизодические», скучно мусолила «Словарь трудностей русско
го языка», пытаясь выяснить, как пишется: витать в эмпиреях - или в империя
х? Своей комнаты у Байта, конечно, не было по той причине, что вся редакция п
омещалась в одной большой кубатуре, а вторую, малую, главный редактор обо
рудовал себе под кабинет. Между комнатами крейсировал замглавред Вазге
н Ашотович, иначе - Фосген.
- Привет, старик, - скороговоркой начал он с порога. - Тут у меня для тебя кое-
что есть.
- Пиво холодное? - спросил Байт без особой надежды.
- На пиво еще не заработал. На, вот держи. С этими словами на стол перед Бай
том шлепнулась мятая газета. Видно было, что ее, бедолагу, и в трубочку сво
рачивали, и за поясом носили, прижав к потному брюху, и многим другим испыт
аниям подвергалась терпеливая бумага, разве что арбуз на ней пока еще не
резали. Впрочем, не факт.
- Ты лучше вот что почитай. - Байт, ухмыляясь, протянул Фосгену письмо. - Гум
аноид на сеновале напал на доярку. Что думает наука: прерывать ей беремен
ность или нет?
- Так и пишет? - Фосген даже не улыбнулся. - Бывает, старик. Ты у нас недавно р
аботаешь, не привык еще. Хуже всего, когда мессия какой-нибудь потусторон
ний объявится, жизни не даст. А письмишко сохрани, пригодится. Не сам сочин
ил?
- Клянусь, - уверил Байт. - А на кой? Для ноябрьского номера писем хватает.
- Ну и настрочи потом какой-нибудь ответ редакции, пойдет в декабрьский н
омер. Да ты заметку-то прочти. На последней странице.
Пришлось побороть брезгливость и прочесть. Мятая газетенка именовала
сь «Валдайские ведомости». Совсем короткий текст заметки был помещен ни
же спортивных новостей и чуть выше объявлений и некрологов, а в придачу к
нему имелась нечеткая темная фотография, плавно переходящая в жирное пя
тно с прилипшей к нему рыбьей чешуйкой.
- Вазген Ашотович! - встряла в паузу Людочка, подняв глаза от «Словаря тру
дностей». - Как правильно пишется: гранд-дама или грамм-дама? В словаре это
го нет.
Фосген молча втянул ноздрями воздух и смолчал.
- Грамм-дама - это Дюймовочка, - объявил Байт. - По весовой категории.
- А гранд-дама?
- А гранд-дама - жена испанского гранда. Фосген прошипел что-то нечленора
здельное. Людочка уткнулась в словарь.
- Ну и что? - дочитав заметку, пожал плечами Байт, ожидая разъяснений.
- Как это - что? Мы журнал или где? Байт хотел съехидничать, но раздумал. С гл
авным, пожалуй, можно было бы позволить себе, а с Фосгеном - нет. В летающие т
арелочки он, как человек здравомыслящий, конечно, не верит и не требует эт
ого от других, но работа есть работа.
- Ну, журнал. И что дальше?
- Тираж падает, вот что. Съезди туда, старик. Командировку оплатим.
Байт кисло посмотрел на Фосгена. Ему очень не хотелось никуда ехать. Да е
ще тратить на это выходные.
- Зачем еще?
- А что, не надо оплачивать?
- Этого я не сказал! - Байт оживился. - Оплатить, положим, можно.
1 2 3 4 5 6 7 8