Громко и ясно объявляет об этом. Бояре изумленно переглядываются: какая разница, великий князь или царь? Иван разницу видит, думал он о ней давно. Царем в славянских церковных книгах называют царей иудейских, вавилонских, ассирийских и даже римских императоров. Под пером переписчиков появился «царь Давид», «царь Юлий Цезарь», «царь Август». Поэтому для Ивана слово «царь» хранит в себе сияние Библии, Римской империи, Византии. Носящий его – наследник античного Рима и Рима византийского. Сам он стоит над Третьим Римом, который могуществом своим должен превзойти предыдущие два. Он и его наследники сделают так, что Москва затмит Константинополь, а Московская держава станет «шестым царством», о котором сказано в Апокалипсисе. Иван, согласно генеалогии, «обновленной» по этому случаю, – прямой потомок римского императора Августа, который разделил мир между своими ближайшими родственниками и выделил своему брату Пруссу земли в бассейне рек Вислы и Немана. Рюрик, прародитель династии русских князей, был наследником этого Прусса, брата основателя Римской империи. Таким образом, преемственность русских государей не нарушалась с начала христианской эры. А это означает превосходство русского царя над всеми другими европейскими королями и князьями. По праву рождения он – величайший среди избранных. И настанет день, когда по воле Божьей весь мир окажется под властью Москвы. Но путь к этому начнет он, царь Иван IV. Всего этого он не произносит вслух – слушатели не в состоянии понять его. Но Макарий в курсе замыслов великого князя и одобряет их. Мгновение поколебавшись, бояре выказывают поддержку и этого плана своего юного государя. Ведь главное не то, что он собирается стать царем, а что жену свою хочет найти среди их дочерей.
Церемония венчания на царство проходит 16 января 1547 года в Москве. Под звон колоколов Иван выходит из дворца и направляется в Успенский собор. Перед ним идет духовник его с крестом и святою водой, кропя людей, стоящих по сторонам, за ним – брат Юрий и весь двор, поражающий роскошью одеяний. Река парчи, золота, драгоценных камней течет в собор, медленно приближаясь к митрополиту Макарию, архиепископам, епископам, игуменам монастырей. Невидимый хор возглашает «Многая лета!». Митрополит благословляет государя и ведет его на амвон с двенадцатью ступенями, на котором стоят «два места, одетые златыми паволоками». На них садятся Иван и митрополит. Перед амвоном стоит аналой с атрибутами царской власти. Митрополит еще раз благословляет великого князя и надевает ему на голову корону – шапку Мономаха, протягивает скипетр и читает молитвы, чтобы Господь оградил этого «христианского Давида» силою Святого Духа, даровал ему многолетие, «посадил на престол добродетели, даровал ему ужас для строптивых и милостивое око для послушных». Иван провозглашен царем от Бога, самодержцем всея Руси. Завершая обряд, священники снова возглашают «Многая лета!» царю Ивану. Приняв поздравления от духовенства и дворян, Иван слушает литургию. Служба длится четыре часа, но молодой царь не чувствует ни малейшей усталости. Напротив, пышность и длительность всего происходящего воодушевляют и укрепляют его в правильности принятого решения. Теперь он чувствует себя неуязвимым не только для бояр и народа, ведь Господь благословил его.
Лишь однажды было уже в России помазание на царство. Речь идет о Димитрии, внуке Ивана III, который тем не менее никогда не правил. Чтобы придать обряду требуемое великолепие и воспроизвести во всех деталях византийский чин, были просмотрены многие архивы. Наконец Иван выходит из собора и направляется во дворец. Следующий за ним Юрий время от времени посыпает голову нового царя золотыми деньгами из сосуда, который несет Михаил Глинский. Народ молча стоит по сторонам и крестится. Но только процессия удаляется, кидается в собор и начинает раздирать ткань, которая покрывала царское место, – каждому хочется унести с собой вещественное воспоминание об этом великом дне.
Едва вернувшись во дворец, Иван отправляет письмо константинопольскому патриарху Иоасафу, прося утвердить его в царском сане. Соборную грамоту от него ждать пришлось долго, и обошлась она недешево. Он выдаст ее в 1561 году, получив втрое больше надлежащей суммы. На ней будут подписи тридцати шести греческих митрополитов и епископов. Но только две – настоящие, самого Иоасафа и его викария. Остальные воспроизвел его секретарь Фанар, составивший документ.
Но и для Ивана эта грамота – только формальность. Ему достаточно благословения Макария, чтобы чувствовать себя отныне носителем Божественной воли. Во время помазания священнослужители признали его одновременно и хозяином всего, что живет на земле Русской, и защитником истинной веры. Как главный защитник православной веры возвышается он теперь над всеми государствами, открытыми влиянию протестантизма, – Германской империей Карла V, Францией Генриха II, Англией Генриха VIII. Москва становится духовной столицей православной Церкви, свободе которой в Константинополе угрожают турки.
Теперь можно подумать и о женитьбе. Во все области отправляются гонцы с царской грамотой: «Когда к вам эта наша грамота придет, и у которых будут из вас дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом не таили б. Кто же из вас дочь девку утаит и к наместникам нашим не повезет, тому быть от меня в великой опале и казни. Грамоту пересылайте между собою сами, не задерживая ни часу». В главном городе каждой области доверенные лица царя осматривают девиц, чтобы лучших из них отправить в Москву. Набирается слишком много – около тысячи. Среди них проводят еще один отбор. Избранные в сопровождении служанок едут в столицу, где их располагают во дворце, по двенадцать в одной комнате. Царь не однажды ходит к ним на смотрины, разговаривает с ними. В решающий день намытые, начищенные, причесанные, припудренные и одетые в самые лучшие свои наряды претендентки одна за одной, благоговея, проходят перед сидящим на троне царем и опасливо пытаются разглядеть огонек желания в его глазах. Но в течение всей церемонии Иван остается бесстрастным, когда же она заканчивается, поднимается и решительно подходит к Анастасии, дочери умершего окольничего Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, и дарит ей платочек, расшитый золотом и серебром, украшенный жемчугами. Счастливая избранница краснеет от счастья, соперницы глотают слезы. Разочарованные, злые, полные ревности, они должны возвращаться домой.
Анастасия принадлежит к старинному роду, который ведет свое происхождение от Андрея Кобылы, покинувшего в XIV веке Пруссию, чтобы поселиться в России. По счастью, ее близкие не замешаны в интригах, которые вели Шуйские и Бельские. Но не ее высоким происхождением и не политической чистоплотностью ее родных руководствовался Иван в своем выборе. С первого взгляда поразила она его своей удивительной красотой. Разговаривая с ней, царь смог оценить и ее ум, мягкость, скромность, благочестие. Думая, что, женившись, следует лишь традиции продолжения династии, он вдруг понимает, что влюблен в ту, которую выбрал. Это новое чувство удивляет и волнует его. Не станет ли он слишком мягок как государь от появившейся в нем нежности? Забавляясь, он называет Анастасию своей «телочкой».
Царская свадьба состоялась 3 февраля 1547 года в Успенском соборе. Все напоминает происходившее двадцать лет назад, во время венчания его отца и матери: песнопения, молитвы, священники, свечи, посыпание хмелем. После благословения Макарий обращается к новобрачным: «Днесь таинством Церкви соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живете в добродетели; а добродетель ваша есть правда и милость. Государь! Люби и чти супругу; а ты, христолюбивая царица, повинуйся ему. Как святый крест – глава Церкви, так муж – глава жены».
Царская чета выходит из собора и появляется перед народом, славящим ее. Царица собственноручно раздает милостыню многим нищим, которые падают перед ней ниц. Молодой князь Юрий Глинский готовит брачное ложе на традиционных снопах пшеницы, затем сопровождает Ивана в баню. Наконец, отяжелевшие от обильного пира, оглушенные поздравлениями бояр и оцепеневшие от бесконечного стояния в церкви, новобрачные в спальне, где светятся только лампады перед образами. Как предписывает традиция, главный конюший, князь Михаил Глинский, всю ночь проводит в седле, не выпуская из рук сабли, под окнами опочивальни – ничто не должно беспокоить царя.

Глава 4
Реформы

Со дня царской свадьбы и до начала поста простой люд и бояре, каждые на свой лад, шумно пируют и предаются обильным возлияниям. Наконец звон тысяч колоколов призывает православных к молитве и покаянию, веселье мгновенно стихает, и город окутывает серая дымка. Иван и его жена одеваются как простые паломники и пешком, по снегу, отправляются в Троице-Сергиев монастырь. Там они проводят первую неделю поста, причащаясь и приходя каждый день поклониться раке со святыми мощами преподобного Сергия. Анастасия набожна так же, как и ее супруг, но ее религиозное чувство основывается на милосердии и снисхождении, тогда как религиозность Ивана вовсе не предполагает любви к ближнему. Его молодую жену вырастила мать-вдова, она привыкла к скромности, чувствует себя на равных с окружающими и пытается сочувствовать их бедам и страданиям. Он же полагает, что стоит так высоко, что его ближний не человек, а сам Господь. Там, внизу, копошится муравейник, который он может с легкостью раздавить. Царю неважно, что думают эти насекомые, важно, что думает Отец Небесный. Опьяненный этой безграничной властью, царь перестает интересоваться управлением государством, а предается радостям охоты, пиршествам и любви.
Завершив паломничество, он начинает изводить окружение вздорностью своих капризов. Ничто не забавляет его больше, чем несправедливое наказание или незаслуженное вознаграждение. Он выбирает на несколько дней нового фаворита, наслаждается отчаянием тех, кого отдалил и у кого отнял все. Чем меньше наказания соответствуют законам, тем сильнее свидетельствуют они о его независимости, полагает Иван. Он смешивает власть и всемогущество, силу характера и жестокость. Что же касается текущих дел, пусть ими занимаются другие! Например, Глинские, им это привычно. И они от имени царя правят страной. Осыпанные почестями и богатством, притесняют народ, бесстыдно обращают в деньги любое свое посредничество, беспощадно наказывают тех, кто смеет жаловаться. Царь нуждается в них для выполнения самых гнусных дел. И признателен им за преданность, даже если мимоходом они набивают свои карманы. Мелкий люд и большинство бояр, напротив, не испытывают ничего, кроме злобы, к этим притеснителям, которым покровительствует сам государь. Имя Глинских становится символом тирании, бесчестия и порока. В отчаянии жители Пскова решают обратиться прямо к царю и посылают делегацию из семидесяти именитых горожан, чтобы пожаловаться на своего правителя, князя Турунтая-Пронского, ставленника Глинских. Этот дерзкий поступок объясняется тем, что город присоединили к Московскому княжеству недавно, и псковитяне не поняли еще до конца характер своего нового господина. Узнав, что живет он в своем загородном доме в деревне Островке недалеко от Москвы, предстают перед ним 13 июня 1547 года, как перед своим отцом. Вне себя от гнева, что посмели нарушить его покой по столь ничтожному поводу, Иван безжалостно расправляется с просителями: им связывают руки за спиной, выливают на головы кипящее вино, а царь, переходя от одного к другому со свечой в руках, поджигает им волосы и бороды. Затем всех до одного раздевают и заставляют лечь на землю. Но пока государь обдумывает, какой казни их предать, из Москвы прибывает гонец с вестью о том, что самый большой колокол в Кремле упал без видимых на то причин и от удара раскололся на множество кусков. Ошеломленный Иван спрашивает себя, нет ли в этом зловещего предзнаменования. Забыв о псковитянах, требует немедленно седлать коня и отправляется в столицу. Его жертвы, расставшись с путами, спешат унести ноги и благословляют ниспосланный провидением колокол за спасение.
В Москве царя охватывает ужас. Происшествие с колоколом – не первое его потрясение. Двенадцатого апреля того же года огонь погубил множество домов, церквей и лавок в Китай-городе. Восемь дней спустя другой пожар поглотил все улицы, расположенные на противоположном берегу Яузы, где живут гончары и кожевенники. И вот 20 июня в городе снова пожар. Из-за ветра невиданной силы огонь перебрасывается с одного деревянного дома на другой, рассыпается снопами искр, подбирается к зубчатым стенам Кремля, пытается добраться до куполов церквей и крыши дворца. Перекрывая завывание ветра и огня, раздаются громкие взрывы – один за другим взлетают на воздух пороховые склады. Железо раскаляется докрасна, медь плавится. В каменных церквях языки пламени слизывают фрески, опаляют иконы, пожирают святыни. На небе – сплошная завеса пурпурного дыма, на которой тут и там вспыхивают разноцветные огни.
В Успенском соборе еле живой митрополит Макарий, задыхаясь от дыма, не оставляет молитву. Священники умоляют его бежать. Они оказываются на стене, нависшей над обрывом. Не обращая внимания на его протесты, служители заставляют Макария спускаться, держась за канат с узлами. Но добраться до конца он не может – силы покидают его, выпустив веревку из рук, падает. Раненного, без сознания, его перевозят в близлежащий монастырь. Со всех сторон сбегаются жители, бессмысленно толпятся, рыдая, не зная, что делать, чтобы остановить это бедствие. В городе нет ничего для борьбы с пожаром. Остается рассчитывать только на милосердие Божие. Женщины в страхе плачут и не могут отыскать своих детей. Скорбят старики и осеняют себя крестом перед руинами своих домов.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5