https://wodolei.ru/brands/Santeri/
Он вылез из кресла, лег на пол и закрыл глаза.
Через двадцать минут он поднялся. Ну, мистер Кэдволладайн поймет, что с «Френсиком и Футл» шутки плохи. Звонить ему, старому хрену, смысла нет. Надо завертывать круче. Этот ублюдок еще прибежит с визгом выдавать своего клиента, хватит трепотни насчет юридических тайн. Положение отчаянное, и нужны отчаянные меры. Френсик спустился по лестнице и вышел на улицу. Через полчаса он возвратился со свертком, где были сандалии, темные очки, легкий джинсовый костюм и панама. Теперь ему нужен был только крючкотвор с мертвой хваткой. Остаток утра Френсик листал «Девство», выбирая себе прототип, а потом позвонил Дратли, Скрытни, Взвесли и Джонсу, ходатаям из Понсет-Хауса. Но делам о клевете они на ходу срезали подметки. Мистер Взвесли назначил профессору Фациту свидание в четыре.
* * *
В четыре без пяти Френсик с экземпляром «Девства» сидел в приемной, поглядывая сквозь мутные очки и косясь на свои сандалии. Тут было чем гордиться. Если что его и отличало по-настоящему от литературного агента Френсика, то прежде всего эти жуткие сандалии.
– Пройдите к мистеру Взвесли, – сказала секретарша. Френсик встал, проследовал к двери с табличкой «Мистер Взвесли» и отворил ее. В комнате стоял надежный, спертый дух беспощадного крючкотворства. Мистер Взвесли, казалось, явился откуда-то со стороны. Он был маловат, черноват и вертляв не по обстановке. Френсик пожал ему руку и уселся. Мистер Взвесли выжидательно посмотрел на него.
– Кажется, вас встревожил какой-то пассаж в неком романе? – вопросительно сказал он.
Френсик выложил «Девство» на стол.
– Да, вот видите ли, – сказал он с некоторым сомнением. – Понимаете… мои коллеги, которые читают романы – я-то сам, знаете, их не очень читаю, – но они указали… тут, видимо, какое-то совпадение… конечно, забавно, однако…
– Некий персонаж романа чем-то напоминает вас? – спросил мистер Взвесли, прерывая колебания Френсика.
– Ну, не то чтобы напоминает… но его поступки – чтобы не сказать преступления…
– Преступления? – спросил мистер Взвесли, хватая наживку. – Персонаж, напоминающий вас, совершает преступления? В этом романе?
– Поглядите сами. Меня зовут Фацит, – сказал Френсик и, подавшись вперед, раскрыл «Девство» на заложенной странице. – Вот тут прочтете – вам все станет ясно.
Мистер Взвесли прочел три страницы и с восторгом поднял озабоченный взор.
– Н-да, – сказал он. – Я вас понимаю. Чрезвычайно неприятные намеки.
– Вот именно, правда? – воскликнул Френсик. – А мое назначение заведующим кафедрой этики в Уобаше должно быть утверждено и, откровенно говоря, если кому-нибудь на мгновение покажется…
– Все понятно, – сказал мистер Взвесли. – Ваша карьера под угрозой.
– Под угрозой? Кончена! – сказал Френсик.
Мистер Взвесли радостно выбрал сигару.
– И я полагаю, что вы никогда… что эти намеки совершенно безосновательны? Студентов вы, например, не соблазняли?
– Мистер Взвесли! – возмущенно сказал Френсик.
– Ну да, нет, конечно. И вы не совокуплялись с четырнадцатилетней девочкой, подбавив ей в лимонад снотворного?
– Никогда. Самая мысль об этом мне глубоко омерзительна. А кроме того, у меня бы это просто не получилось.
Мистер Взвесли задумчиво оглядел его.
– Нет, пожалуй, не получилось бы, – сказал он наконец. – И вас понапрасну обвиняют, что вы проваливаете студентов, которые не идут вам навстречу?
– Я к студентам не пристаю, мистер Взвесли. Кстати говоря, я не в экзаменационной комиссии и практических занятий не веду. Я вообще в годичном отпуске и занимаюсь здесь научной работой.
– Н-да, – протянул мистер Взвесли, делая пометку в блокноте.
– Однако особенно неприятно, – сказал Френсик, – что я действительно одно время снимал комнату на Де Фритвилль авеню.
Мистер Взвесли сделал еще одну пометку в блокноте.
– Поразительно, – сказал он, – совершенно поразительно. Сходство, знаете ли, почти что… да. Я полагаю, профессор Фацит, то есть, собственно говоря, я уверен… поскольку вы, конечно, не совершали этих противоестественных поступков… У вас, вероятно, никогда не было китайского мопса? Нет, не было. Ну, что ж, поскольку не совершали, а даже если и совершали – у вас имеются все основания подать в суд на автора и издателей этого постыдного романа. Предположительная сумма возмещения… знаете, по правде сказать, я не удивлюсь, если это будет самая большая сумма в истории процессов о клевете.
– О боже мой, – сказал Френсик, изображая колебания между трусостью и жадностью. – Я, вы знаете, надеялся избежать суда. Огласка, понимаете…
Мистер Взвесли отлично понимал.
– Поглядим на реакцию издателей, – сказал он, – Коркадилы – не бог весть какая состоятельная фирма, но на случай клеветы у них наверняка страховка.
– Надеюсь, это не значит, что автор избежит…
– О нет, профессор Фацит, не избежит. Выплатит все до гроша, единовременно или по мере возможности. Страховая компания за этим присмотрит.
– Мне говорили, что автор, мистер Пипер, нажил в Америке состояние на этой книге, – сказал Френсик.
– В таком случае придется ему расстаться с состоянием, – заметил мистер Взвесли.
– И очень хотелось бы форсировать это дело, – подвел черту Френсик. – Мое утверждение в Уобаше…
Мистер Взвесли заверил его, что делом займутся тотчас же, и Френсик, оставив адрес Рандолф-отеля в Оксфорде, удалился обнадеженный. Мистер Кэдволладайн света белого невзвидит.
Но сначала невзвидел Джефри Коркадил. Френсик едва возвратился на Ланьярд-Лейн, снял отвратительные сандалии и стягивал джинсовый костюм, когда зазвонил телефон. Джефри был чуть ли не в истерике. Френсик отвел трубку от уха и послушал, как он ругается.
– Джефри, милый, – сказал он, когда издатель истощил запас эпитетов. – Я-то чем все это заслужил?
– Заслужил? – взревел Джефри. – Заслужил? Да чтобы я еще когда-нибудь связался с вами или с вашим пакостным Пипером.
– De mortuis nil nisi… – начал было Френсик.
– А о живых, значит, можно? – кричал Джефри. – Профессора Фацита, значит, можно поливать грязью только потому, что эта скотина жива и здорова?..
– Какая скотина? – спросил Френсик.
– Профессор Фацит. Тот самый, из романа!
– Тот развратник, у которого был…
– Да не был, а есть!
– Что значит – есть?
– То и значит! Есть – и затевает против нас процесс о клевете!
– Ай-ай-ай. Как это, право, неудачно.
– Неудачно? Катастрофа! Он сунулся к Дратли, Скрытни, Взвесли и…
– Не может быть, – сказал Френсик, – это же ужасные негодяи.
– Ну да, негодяи! Кровопийцы! Пиявки! Они из камня кровь высосут, а с профессором Фацитом у них дело верное. Накроют нас на миллионы. Нам конец. Мы никогда…
– Поговорите-ка вы с мистером Кэдволладайном, – сказал Френсик. – Пипер – его подопечный. Я дам вам номер его телефона.
– Зачем это надо? Явный случай преднамеренной…
Но Френсик уже диктовал телефон мистера Кэдволладайна и, сославшись на клиента в соседней комнате, положил трубку, прервав излияния Джефри. Он переодел джинсовый костюм, заказал по телефону в Рандолф-отеле номер на имя профессора Фацита и стал, во всеоружии злорадства, ждать, когда позвонит мистер Кэдволладайн. Подогревая себя, он изучал телеграмму Пипера: «Переводите аванс последующие отчисления счет номер 476994». Вот гад, он же умер. Что, ей-богу, творится? И что он скажет Соне? Вообще, не хатчмейеровские ли это козни? Соня сказала, что его допрашивали несколько часов, он вышел с допроса сам не свой и даже угрожал привлечь к суду полицию. Нет, непохоже, что он… Френсик не стал даже представлять, как Хатчмейер похищает Пипера и требует через него деньги назад – это уж полный вздор. Если бы Хатчмейер узнал, что Пипер – не автор, он бы подал в суд. Но Пипер – автор. Вот он, черновик, прямое доказательство. Значит, надо поприжать мистера Кэдволладайна: на шее у него сидит мистер Взвесли и требует миллионной компенсации, так что придется ему, голубчику, выкладывать все начистоту. Он выложил.
– Я не знаю, кто автор этой ужасной книги, – упавшим голосом признался он, позвонив через полчаса.
– Не знаете? – спросил Френсик, сам немного опешив. – А надо знать. Вы же мне эту книгу прислали. Вы согласились, чтобы Пипер поехал в Штаты. Если вы не знали, то не имели права… – Мистер Кэдволладайн отрицательно замычал. – Но у меня же ваше письмо, в котором…
– Знаю, что у вас, – слабо отозвался мистер Кэдволладайн. – Автор выразил согласие, и я…
– Да вы же только что сказали, что автор вам неизвестен, – прокричал Френсик, – а теперь говорите, что он выразил согласие! Письменное согласие?
– Да, – сказал мистер Кэдволладайн.
– В таком случае вы должны знать, кто он такой.
– Не знаю, – промямлил мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я имел с ним дело только через «Ллойдз банк».
– Через «Ллойдз банк»? – ошеломленно переспросил Френсик. – Вы сказали – через «Ллойдз банк?»
– Да. Через директора. Такой респектабельный банк, мне и в голову не могло прийти…
Фраза осталась неоконченной: все и так было ясно. Френсик опережал его на один ход.
– Стало быть, автор этого паршивого романа прислал его вам через оксфордское отделение «Ллойдз банка» и всякое сообщение с ним шло через тот же банк. Верно?
– Именно, – подтвердил мистер Кэдволладайн, – и теперь, когда возникло это ужасное дело о клевете, я, кажется, догадываюсь почему. Я в невыносимом положении. Моя репутация…
– Плевать на вашу! – заорал Френсик. – А моя? Я как идиот действовал по вашим инструкциям от лица несуществующего клиента, а теперь у нас убийство и…
– И ужасающее дело о клевете, – подсказал мистер Кэдволладайн. – Мистер Коркадил сообщил мне, что компенсация может достигнуть астрономической цифры…
Но Френсик его не слушал. Уж если клиент мистера Кэдволладайна сообщался с ним через «Ллойдз банк», то этому подлецу есть что скрывать. Если это не Пипер. Френсик поискал, за что ухватиться.
– Роман-то к вам пришел не без сопроводительного письма?
– Перепечатка из машинописного агентства, – сказал мистер Кэдволладайн. – Письмо было прислано за несколько дней до того – через «Ллойдз банк».
– Подписанное? – спросил Френсик.
– Подписанное директором оксфордского отделения банка, – ответствовал мистер Кэдволладайн.
– Вот и хватит, – сказал Френсик. – Фамилия?
Мистер Кэдволладайн заколебался.
– Я полагаю… – начал он, но Френсик потерял всякое терпение.
– Знаете, бросьте ваши штучки, – отрезал он, – давайте-ка фамилию директора, да поживее.
– Покойный мистер Сгибли, – печально сказал мистер Кэдволладайн.
– Как вы сказали?
– Покойный мистер Сгибли. Умер от сердечного приступа под пасху, взбираясь на Сноудон.
Френсик осел в кресле.
– Умер от приступа, взбираясь на Сноудон, – пробормотал он.
– Так что его фамилия вам ничего не даст, – продолжал мистер Кэдволладайн, – вообще банки, изволите видеть, держат в секрете имена вкладчиков. Нужна, знаете ли, доверенность.
Френсик это знал. Раньше, бывало, он как раз по этому поводу восхищался банками. Однако мистер Кэдволладайн что-то такое упомянул раньше… ах, да, машинописное агентство.
– Вы говорите, машинопись прислали из агентства, – сказал он. – Из какого, не помните?
– Не помню. Но могу выяснить. – И Френсик ждал у телефона, пока мистер Кэдволладайн выяснял. – Машинописное бюро Синтии Богден, – сообщил он наконец Френсику смиренным голосом.
– Слава богу, хоть что-то, – сказал Френсик. – Позвоните ей и спросите, откуда…
– Лучше не надо, – сказал мистер Кэдволладайн.
– Как это не надо? Нам грозит дело о клевете, ваша репутация на волоске, и вы…
– Не в том дело, – прервал мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я занимался ее разводом…
– Ну и что же?
– Со стороны ее бывшего мужа, – сказал мистер Кэдволладайн. – Боюсь, как бы мое теперешнее посредничество…
– Ладно, я сам, – сказал Френсик. – Какой телефон? – Он записал номер, положил и снова поднял трубку.
– Машинописное бюро Синтии Богден, – сказал знающий себе цену голос.
– Я разыскиваю владельца рукописи, отпечатанной у вас… – начал Френсик, но голос тут же оборвал его:
– Мы не разглашаем фамилий наших клиентов.
– Но я спрашиваю, потому что он мой друг…
– Это не основание для выдачи подобного рода конфиденциальных сведений.
– Все же я хотел бы поговорить лично с миссис Богден, – сказал Френсик.
– Вы с ней поговорили, – отозвался голос и дал отбой. Френсик разразился бранью.
– А, чтоб вас всех с вашими конфиденциальными сведениями, – заключил он и брякнул трубку.
Он посидел наедине с недобрыми мыслями о миссис Богден, потом снова позвонил мистеру Кэдволладайну.
– Этой мадам Богден, – спросил он, – сколько ей лет?
– Приблизительно сорок пять, – вычислил мистер Кэдволладайн, – а что?
– Да так, – сказал Френсик.
* * *
Вечером, оставив на Сонином столе записку, что он отлучился из города на день-другой по важному делу, Френсик сел в оксфордский поезд. На нем были темные очки, панама и джинсовый костюм. Сандалии остались дома в мусорной корзине. При нем был саквояж с ксерокопией рукописи «Девства», одним из писем Пипера и полосатой пижамной парой. Облачившись в нее, он к одиннадцати улегся спать в номере, заказанном на имя профессора Фацита.
Глава 18
В Чаттануге сбывалась давняя мечта Бэби увидеть Чух Чух. Она лежала на медной кровати и глядела из окна Девятого Пульмана на разноцветный фонтан за рельсами. Ночное небо над станцией озаряли электронные слова «Хилтонский Чух Чух», а внизу, в бывшем зале ожидания, разносили кушанья. Возле ресторана был магазин сувениров; перед зданиями стояли громадные паровозы былых времен со свежевыкрашенными скотоотбрасывателями и начищенными трубами, сверкающими, словно в предвкушении дальнего путешествия На самом деле они никуда не ехали Их холодные тонки пустовали, поршни замерли навсегда Лишь воображение постояльцев изукрашенных и разделенных на спальни мотелей-пульманов могло стронуть их со станции и отправить в далекий путь на север или на запад.
Отчасти это был музей, отчасти фантасмагория все поставлено на коммерческую ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Через двадцать минут он поднялся. Ну, мистер Кэдволладайн поймет, что с «Френсиком и Футл» шутки плохи. Звонить ему, старому хрену, смысла нет. Надо завертывать круче. Этот ублюдок еще прибежит с визгом выдавать своего клиента, хватит трепотни насчет юридических тайн. Положение отчаянное, и нужны отчаянные меры. Френсик спустился по лестнице и вышел на улицу. Через полчаса он возвратился со свертком, где были сандалии, темные очки, легкий джинсовый костюм и панама. Теперь ему нужен был только крючкотвор с мертвой хваткой. Остаток утра Френсик листал «Девство», выбирая себе прототип, а потом позвонил Дратли, Скрытни, Взвесли и Джонсу, ходатаям из Понсет-Хауса. Но делам о клевете они на ходу срезали подметки. Мистер Взвесли назначил профессору Фациту свидание в четыре.
* * *
В четыре без пяти Френсик с экземпляром «Девства» сидел в приемной, поглядывая сквозь мутные очки и косясь на свои сандалии. Тут было чем гордиться. Если что его и отличало по-настоящему от литературного агента Френсика, то прежде всего эти жуткие сандалии.
– Пройдите к мистеру Взвесли, – сказала секретарша. Френсик встал, проследовал к двери с табличкой «Мистер Взвесли» и отворил ее. В комнате стоял надежный, спертый дух беспощадного крючкотворства. Мистер Взвесли, казалось, явился откуда-то со стороны. Он был маловат, черноват и вертляв не по обстановке. Френсик пожал ему руку и уселся. Мистер Взвесли выжидательно посмотрел на него.
– Кажется, вас встревожил какой-то пассаж в неком романе? – вопросительно сказал он.
Френсик выложил «Девство» на стол.
– Да, вот видите ли, – сказал он с некоторым сомнением. – Понимаете… мои коллеги, которые читают романы – я-то сам, знаете, их не очень читаю, – но они указали… тут, видимо, какое-то совпадение… конечно, забавно, однако…
– Некий персонаж романа чем-то напоминает вас? – спросил мистер Взвесли, прерывая колебания Френсика.
– Ну, не то чтобы напоминает… но его поступки – чтобы не сказать преступления…
– Преступления? – спросил мистер Взвесли, хватая наживку. – Персонаж, напоминающий вас, совершает преступления? В этом романе?
– Поглядите сами. Меня зовут Фацит, – сказал Френсик и, подавшись вперед, раскрыл «Девство» на заложенной странице. – Вот тут прочтете – вам все станет ясно.
Мистер Взвесли прочел три страницы и с восторгом поднял озабоченный взор.
– Н-да, – сказал он. – Я вас понимаю. Чрезвычайно неприятные намеки.
– Вот именно, правда? – воскликнул Френсик. – А мое назначение заведующим кафедрой этики в Уобаше должно быть утверждено и, откровенно говоря, если кому-нибудь на мгновение покажется…
– Все понятно, – сказал мистер Взвесли. – Ваша карьера под угрозой.
– Под угрозой? Кончена! – сказал Френсик.
Мистер Взвесли радостно выбрал сигару.
– И я полагаю, что вы никогда… что эти намеки совершенно безосновательны? Студентов вы, например, не соблазняли?
– Мистер Взвесли! – возмущенно сказал Френсик.
– Ну да, нет, конечно. И вы не совокуплялись с четырнадцатилетней девочкой, подбавив ей в лимонад снотворного?
– Никогда. Самая мысль об этом мне глубоко омерзительна. А кроме того, у меня бы это просто не получилось.
Мистер Взвесли задумчиво оглядел его.
– Нет, пожалуй, не получилось бы, – сказал он наконец. – И вас понапрасну обвиняют, что вы проваливаете студентов, которые не идут вам навстречу?
– Я к студентам не пристаю, мистер Взвесли. Кстати говоря, я не в экзаменационной комиссии и практических занятий не веду. Я вообще в годичном отпуске и занимаюсь здесь научной работой.
– Н-да, – протянул мистер Взвесли, делая пометку в блокноте.
– Однако особенно неприятно, – сказал Френсик, – что я действительно одно время снимал комнату на Де Фритвилль авеню.
Мистер Взвесли сделал еще одну пометку в блокноте.
– Поразительно, – сказал он, – совершенно поразительно. Сходство, знаете ли, почти что… да. Я полагаю, профессор Фацит, то есть, собственно говоря, я уверен… поскольку вы, конечно, не совершали этих противоестественных поступков… У вас, вероятно, никогда не было китайского мопса? Нет, не было. Ну, что ж, поскольку не совершали, а даже если и совершали – у вас имеются все основания подать в суд на автора и издателей этого постыдного романа. Предположительная сумма возмещения… знаете, по правде сказать, я не удивлюсь, если это будет самая большая сумма в истории процессов о клевете.
– О боже мой, – сказал Френсик, изображая колебания между трусостью и жадностью. – Я, вы знаете, надеялся избежать суда. Огласка, понимаете…
Мистер Взвесли отлично понимал.
– Поглядим на реакцию издателей, – сказал он, – Коркадилы – не бог весть какая состоятельная фирма, но на случай клеветы у них наверняка страховка.
– Надеюсь, это не значит, что автор избежит…
– О нет, профессор Фацит, не избежит. Выплатит все до гроша, единовременно или по мере возможности. Страховая компания за этим присмотрит.
– Мне говорили, что автор, мистер Пипер, нажил в Америке состояние на этой книге, – сказал Френсик.
– В таком случае придется ему расстаться с состоянием, – заметил мистер Взвесли.
– И очень хотелось бы форсировать это дело, – подвел черту Френсик. – Мое утверждение в Уобаше…
Мистер Взвесли заверил его, что делом займутся тотчас же, и Френсик, оставив адрес Рандолф-отеля в Оксфорде, удалился обнадеженный. Мистер Кэдволладайн света белого невзвидит.
Но сначала невзвидел Джефри Коркадил. Френсик едва возвратился на Ланьярд-Лейн, снял отвратительные сандалии и стягивал джинсовый костюм, когда зазвонил телефон. Джефри был чуть ли не в истерике. Френсик отвел трубку от уха и послушал, как он ругается.
– Джефри, милый, – сказал он, когда издатель истощил запас эпитетов. – Я-то чем все это заслужил?
– Заслужил? – взревел Джефри. – Заслужил? Да чтобы я еще когда-нибудь связался с вами или с вашим пакостным Пипером.
– De mortuis nil nisi… – начал было Френсик.
– А о живых, значит, можно? – кричал Джефри. – Профессора Фацита, значит, можно поливать грязью только потому, что эта скотина жива и здорова?..
– Какая скотина? – спросил Френсик.
– Профессор Фацит. Тот самый, из романа!
– Тот развратник, у которого был…
– Да не был, а есть!
– Что значит – есть?
– То и значит! Есть – и затевает против нас процесс о клевете!
– Ай-ай-ай. Как это, право, неудачно.
– Неудачно? Катастрофа! Он сунулся к Дратли, Скрытни, Взвесли и…
– Не может быть, – сказал Френсик, – это же ужасные негодяи.
– Ну да, негодяи! Кровопийцы! Пиявки! Они из камня кровь высосут, а с профессором Фацитом у них дело верное. Накроют нас на миллионы. Нам конец. Мы никогда…
– Поговорите-ка вы с мистером Кэдволладайном, – сказал Френсик. – Пипер – его подопечный. Я дам вам номер его телефона.
– Зачем это надо? Явный случай преднамеренной…
Но Френсик уже диктовал телефон мистера Кэдволладайна и, сославшись на клиента в соседней комнате, положил трубку, прервав излияния Джефри. Он переодел джинсовый костюм, заказал по телефону в Рандолф-отеле номер на имя профессора Фацита и стал, во всеоружии злорадства, ждать, когда позвонит мистер Кэдволладайн. Подогревая себя, он изучал телеграмму Пипера: «Переводите аванс последующие отчисления счет номер 476994». Вот гад, он же умер. Что, ей-богу, творится? И что он скажет Соне? Вообще, не хатчмейеровские ли это козни? Соня сказала, что его допрашивали несколько часов, он вышел с допроса сам не свой и даже угрожал привлечь к суду полицию. Нет, непохоже, что он… Френсик не стал даже представлять, как Хатчмейер похищает Пипера и требует через него деньги назад – это уж полный вздор. Если бы Хатчмейер узнал, что Пипер – не автор, он бы подал в суд. Но Пипер – автор. Вот он, черновик, прямое доказательство. Значит, надо поприжать мистера Кэдволладайна: на шее у него сидит мистер Взвесли и требует миллионной компенсации, так что придется ему, голубчику, выкладывать все начистоту. Он выложил.
– Я не знаю, кто автор этой ужасной книги, – упавшим голосом признался он, позвонив через полчаса.
– Не знаете? – спросил Френсик, сам немного опешив. – А надо знать. Вы же мне эту книгу прислали. Вы согласились, чтобы Пипер поехал в Штаты. Если вы не знали, то не имели права… – Мистер Кэдволладайн отрицательно замычал. – Но у меня же ваше письмо, в котором…
– Знаю, что у вас, – слабо отозвался мистер Кэдволладайн. – Автор выразил согласие, и я…
– Да вы же только что сказали, что автор вам неизвестен, – прокричал Френсик, – а теперь говорите, что он выразил согласие! Письменное согласие?
– Да, – сказал мистер Кэдволладайн.
– В таком случае вы должны знать, кто он такой.
– Не знаю, – промямлил мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я имел с ним дело только через «Ллойдз банк».
– Через «Ллойдз банк»? – ошеломленно переспросил Френсик. – Вы сказали – через «Ллойдз банк?»
– Да. Через директора. Такой респектабельный банк, мне и в голову не могло прийти…
Фраза осталась неоконченной: все и так было ясно. Френсик опережал его на один ход.
– Стало быть, автор этого паршивого романа прислал его вам через оксфордское отделение «Ллойдз банка» и всякое сообщение с ним шло через тот же банк. Верно?
– Именно, – подтвердил мистер Кэдволладайн, – и теперь, когда возникло это ужасное дело о клевете, я, кажется, догадываюсь почему. Я в невыносимом положении. Моя репутация…
– Плевать на вашу! – заорал Френсик. – А моя? Я как идиот действовал по вашим инструкциям от лица несуществующего клиента, а теперь у нас убийство и…
– И ужасающее дело о клевете, – подсказал мистер Кэдволладайн. – Мистер Коркадил сообщил мне, что компенсация может достигнуть астрономической цифры…
Но Френсик его не слушал. Уж если клиент мистера Кэдволладайна сообщался с ним через «Ллойдз банк», то этому подлецу есть что скрывать. Если это не Пипер. Френсик поискал, за что ухватиться.
– Роман-то к вам пришел не без сопроводительного письма?
– Перепечатка из машинописного агентства, – сказал мистер Кэдволладайн. – Письмо было прислано за несколько дней до того – через «Ллойдз банк».
– Подписанное? – спросил Френсик.
– Подписанное директором оксфордского отделения банка, – ответствовал мистер Кэдволладайн.
– Вот и хватит, – сказал Френсик. – Фамилия?
Мистер Кэдволладайн заколебался.
– Я полагаю… – начал он, но Френсик потерял всякое терпение.
– Знаете, бросьте ваши штучки, – отрезал он, – давайте-ка фамилию директора, да поживее.
– Покойный мистер Сгибли, – печально сказал мистер Кэдволладайн.
– Как вы сказали?
– Покойный мистер Сгибли. Умер от сердечного приступа под пасху, взбираясь на Сноудон.
Френсик осел в кресле.
– Умер от приступа, взбираясь на Сноудон, – пробормотал он.
– Так что его фамилия вам ничего не даст, – продолжал мистер Кэдволладайн, – вообще банки, изволите видеть, держат в секрете имена вкладчиков. Нужна, знаете ли, доверенность.
Френсик это знал. Раньше, бывало, он как раз по этому поводу восхищался банками. Однако мистер Кэдволладайн что-то такое упомянул раньше… ах, да, машинописное агентство.
– Вы говорите, машинопись прислали из агентства, – сказал он. – Из какого, не помните?
– Не помню. Но могу выяснить. – И Френсик ждал у телефона, пока мистер Кэдволладайн выяснял. – Машинописное бюро Синтии Богден, – сообщил он наконец Френсику смиренным голосом.
– Слава богу, хоть что-то, – сказал Френсик. – Позвоните ей и спросите, откуда…
– Лучше не надо, – сказал мистер Кэдволладайн.
– Как это не надо? Нам грозит дело о клевете, ваша репутация на волоске, и вы…
– Не в том дело, – прервал мистер Кэдволладайн. – Видите ли, я занимался ее разводом…
– Ну и что же?
– Со стороны ее бывшего мужа, – сказал мистер Кэдволладайн. – Боюсь, как бы мое теперешнее посредничество…
– Ладно, я сам, – сказал Френсик. – Какой телефон? – Он записал номер, положил и снова поднял трубку.
– Машинописное бюро Синтии Богден, – сказал знающий себе цену голос.
– Я разыскиваю владельца рукописи, отпечатанной у вас… – начал Френсик, но голос тут же оборвал его:
– Мы не разглашаем фамилий наших клиентов.
– Но я спрашиваю, потому что он мой друг…
– Это не основание для выдачи подобного рода конфиденциальных сведений.
– Все же я хотел бы поговорить лично с миссис Богден, – сказал Френсик.
– Вы с ней поговорили, – отозвался голос и дал отбой. Френсик разразился бранью.
– А, чтоб вас всех с вашими конфиденциальными сведениями, – заключил он и брякнул трубку.
Он посидел наедине с недобрыми мыслями о миссис Богден, потом снова позвонил мистеру Кэдволладайну.
– Этой мадам Богден, – спросил он, – сколько ей лет?
– Приблизительно сорок пять, – вычислил мистер Кэдволладайн, – а что?
– Да так, – сказал Френсик.
* * *
Вечером, оставив на Сонином столе записку, что он отлучился из города на день-другой по важному делу, Френсик сел в оксфордский поезд. На нем были темные очки, панама и джинсовый костюм. Сандалии остались дома в мусорной корзине. При нем был саквояж с ксерокопией рукописи «Девства», одним из писем Пипера и полосатой пижамной парой. Облачившись в нее, он к одиннадцати улегся спать в номере, заказанном на имя профессора Фацита.
Глава 18
В Чаттануге сбывалась давняя мечта Бэби увидеть Чух Чух. Она лежала на медной кровати и глядела из окна Девятого Пульмана на разноцветный фонтан за рельсами. Ночное небо над станцией озаряли электронные слова «Хилтонский Чух Чух», а внизу, в бывшем зале ожидания, разносили кушанья. Возле ресторана был магазин сувениров; перед зданиями стояли громадные паровозы былых времен со свежевыкрашенными скотоотбрасывателями и начищенными трубами, сверкающими, словно в предвкушении дальнего путешествия На самом деле они никуда не ехали Их холодные тонки пустовали, поршни замерли навсегда Лишь воображение постояльцев изукрашенных и разделенных на спальни мотелей-пульманов могло стронуть их со станции и отправить в далекий путь на север или на запад.
Отчасти это был музей, отчасти фантасмагория все поставлено на коммерческую ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34