Смирнов Алексей
Зеркальный щит
Алексей Смирнов
Зеркальный щит
1
Постепенно, шаг за шагом, подошли к главному. Выслушав предложение аналитика, Богданов облегчённо вздохнул. Вздохнул и аналитик: он боялся, что клиент заартачится и им придётся вернуться к исходной точке.
- Я уж сам догадался о ваших планах,- признался Богданов.- Согласен на всё.
Он не кривил душой: наконец-то займётся делом. Практика долго откладывалась, аналитик тщательно готовил Богданова к решительным действиям. Визиты обходились дорого, время шло, страхи не отступали, и клиент начинал нервничать.
- Я возьму с вас расписку,- предупредил целитель.
- Ради Бога,- с готовностью кивнул Богданов.
Аналитик достал из ящика письменного стола сомнительного вида бланк с плохо пропечатанными буквами. Текст гласил, что пациент поставлен в известность о реальной (смертельной) опасности сеанса. Аналитик нацарапал фамилию, имя, отчество, поставил дату, подтолкнул бумажку к Богданову, сидевшему напротив. Тот размашисто подписался и отпасовал документ назад.
Аналитик встал, заложил руки за спину и прошёлся по комнате. На его росомашьем лице застыло целеустремлённое выражение; очки сверкали, отбивая подачу доброго весеннего солнца. Комната - обычно полутёмная, с зашторенными окнами - выглядела непривычно светлой, словно в ней, как и в душе окрылённого Богданова, пролегал с недавних пор рубеж между светом и тьмой. Вдохновлённый обстановкой, Богданов без оглядки прощался с былым в надежде, что свет отныне сделается его постоянным спутником.
- Ну что ж,- услышал он из-за спины.- Я должен вам кое о чём напомнить.
Хозяин комнаты вновь очутился за столом, причем перелетел туда стремительно, упёрся в крышку руками и уставился в глаза вздрогнувшего было Богданова. Очки всё отсвечивали, аналитик сорвал их с насиженного места и едва не швырнул перед собой, но в последнее мгновение задержался и бережно положил. Клиент посуровел лицом, понимая, что сейчас получит последние инструкции.
- Я высоко ценю ваше усердие,- сказал аналитик, тараща глаза.- Такую гору литературы осилит далеко не каждый. Но специальные тексты, несмотря на свою увлекательность, для неподготовленного читателя всё-таки слишком сложны. И я боюсь, что вы могли сделать из прочитанного неправильные выводы. Мне, конечно, очень жаль, что я чисто по времени не имею возможности ознакомиться с вашими впечатлениями - жаль потому, что степень моего неведения касательно ваших взглядов прямо пропорциональна риску при сеансе. Ответьте мне на один-единственный вопрос: что из прочитанного видится вам самым главным, самым важным? Только коротко.
Богданов почесал за ухом.
- Так сразу и не скажешь,- протянул он с сожалением и поднял на учителя взгляд в надежде, что тот пойдёт на попятный. Но аналитик ждал.
- Наверно,- решил наконец Богданов,- самое важное - это то, что я выйду как бы за пределы себя самого и стану тем, кем был в прошлой жизни. И там-то уж выясню, чего я боюсь на самом деле.
- Слава Богу, вы это сказали!- всплеснул руками куратор.- Запомните раз и навсегда: никакой прошлой жизни у вас не было! Вот что самое важное! Вы увидите образы - да, очень художественные, красочные образы, но не больше. Эти образы - материал, которым пользуется сознание за неимением ничего другого. Наряжаться в эти образы будут элементарные физические и химические процессы, до которых вы дойдёте в своем погружении и которые, естественно, никак иначе и не могут быть восприняты человеческим сознанием. Волшебные картины суть просто оболочки для невыразимых базовых реакций! Сначала вы пройдёте сквозь собственное детство, потом вторично переживёте внутриутробные впечатления, а дальше ваше самопостижение упрётся в стенку из этих простейших молекулярных взаимодействий - в них вся соль. Эти-то общие принципы и есть основа для мифов, религий и всего остального. То, что человек не понимает умом, но постоянно ощущает бессознательно, он помещает вовне, наделяет всевозможными качествами, свойствами - как правило, в их число входит всемогущество, склонность судить и карать, а также миловать и оказывать покровительство...вы понимаете мою мысль?
- Ну разумеется,- кивнул согласно Богданов.- Если я вижу дракона, то это не дракон, а некий общий биологический принцип драконности, принявший в моем сознании форму дракона. Правильно?
- В целом - да,- сказал аналитик не очень уверенно.- Я, со своей стороны, обещаю быть поблизости. И если что...
- Вы не переживайте,- успокоил его отважный волонтёр.- Я хорошо понимаю, что там одни фантазии.
- Вот-вот,- поддержал его тот.- А то вы можете сильно испугаться. Мало ли кого вы там увидите. Пока бессознательное не поглощено сознанием, оно продолжает порождать богов и демонов, которые осаждают человечество со всех сторон. Но когда-нибудь человек поймет, что всё это - он сам, и больше никто. В вашем случае причина страхов сидит очень глубоко, поломка произошла на уровне каких-нибудь белковых цепочек, и другого способа добраться до неё не существует.
- Печально сознавать, что ты боишься самого себя,- заметил Богданов с чувством.- Однако где-то я такое уже читал - про то, как "сам", "сам"...Ну да - "Крошка Цахес, Циннобер"!
- Это был урод,- ответил аналитик тоном, не допускающим возражений.
- Ах, конечно,- смутился Богданов.- Мы-то с вами - нормальные люди.
- И просвещённые,- напомнил аналитик дружелюбно.
2
Аналитик умел всё. Он не ограничивался каким-то одним направлением современной ему психологии, будь то классический психоанализ или холотропная медицина. Он придерживался мнения, что истина многолика, и добраться до неё можно только сочетая различные ухищрения. Богданов нашёл его по объявлению в рекламной газете и прельстился обещанием не подвергать клиентов гипнотическому воздействию, не трогать их биополе и не поить самодельными лекарствами.
Правда, по мере того, как отношения между ними становились всё более и более доверительными, Богданову пришлось пересмотреть свои взгляды на дела таинственные. Отказался от газетных обещаний и аналитик. Сейчас, к примеру, он собирался прибегнуть именно к гипнотическому воздействию - с помощью самодельных лекарств, в надежде добраться до биополя, спрятанного под маской разных нелепых чудовищ, и починить его.
- На чём мы остановимся?- спросил он у Богданова.- Сделаем укольчик или подышим по оригинальной методике?
- Укольчик,- выбрал ленивый Богданов.
- Как хотите,- аналитик полез в стеклянный шкаф, набитый медикаментами.- Не забывайте, что называть моё лекарство галлюциногеном ошибка. Оно всего лишь помогает устранить барьеры, которые выставляет на пути в подсознание трусливое Эго. К сожалению, мне будет труднее вами управлять. Влиять на человека, находящегося под воздействием химических веществ, вообще очень сложно.
Богданов, чувствуя, как замирает у него сердце, приспустил брюки и лёг на кушетку. Укола он почти не ощутил, перевернулся на спину и хотел было сесть, но аналитик заботливо придержал его за плечо.
- Лучше вам полежать,- молвил он заботливо.- А то всякое бывает. Одна соплюшка наглоталась так без спроса, а после выпрыгнула из окна. Дескать, у неё оторвалась голова, показала язык и полетела в окно на улицу.
- Это что - разве не галлюцинация?- осторожно поинтересовался Богданов.
- Не умничайте,- аналитик нахмурился.- Даже для вас это слишком сложный вопрос.
Потянулось ожидание. От нечего делать аналитик запустил попрыгать по полу модель собственного изобретения: миниатюрная машина-уроборос. Как известно, уроборос является символом бессознательного и изображается в виде змеи, кусающей свой хвост. В нём представлены оба начала - мужское и женское, инь и ян, поэтому машина аналитика работала попеременно то в полостном, то в фаллически-проникновенном режиме - в соответствии с материнским и отцовским архетипами. Самозабвенно сокращаясь, модель скакала по полу наподобие заводной лягушки. Богданов смотрел на неё с опаской. Он думал, что ему не очень хочется встретиться в глубинах подсознания с реальным прототипом модели.
"Реальный прототип - всего лишь упаковка для физико-химической реакции",- напомнил себе Богданов и немного успокоился. Ноги обдувал приятный ветерок, а голове, напротив, было необычно тяжело и тесно, и жарко впридачу. Ветерок проникал в помещение через большой оконный проём, а на вспотевший череп давил увесистый шлем. Прямо напротив, на троне, развалился полуголый обрюзгший монарх и что-то наставительно оттуда изрекал. Персей помотал головой и уставился на странную личность, которая, тоже достаточно потрясённая, держалась, тем не менее, довольно нагло и стояла от него по правую руку, непроизвольно притоптывая ногой.
- Это просто удивительно,- признал аналитик, потому что это была его личность.- Сразу - на трансперсональный уровень, в так называемое прошлое воплощение. Минуя зародыши и сперматозоиды.
- Что это за придурок?- раздражённо осведомился царь.- Стража!
Аналитик моментально приувял: похоже было, что он тоже уловил дуновение ветра, и реальность ощущений произвела на него сильное впечатление. От стражи он не ждал ничего хорошего.
- Я буду с тобой мысленно,- быстро пообещал целитель и начал исчезать. Царь привстал на троне, закипая: чувствовалось, что волшебством его не удивишь, а бегство неизвестного говорит о слабости последнего - по всей вероятности, мелкого, слабенького чародея или бога.
Вбежала стража - звероподобные воины, закованные в металл, но было уже поздно.
- Послушай, Персей,- обратился монарх к Персею,- кого ты с собой привёл? Я хотел переговорить с тобой с глазу на глаз, без посторонних ушей.
- Не знаю, о Полидект,- отозвался тот.- Боги свидетели - я пришёл один.
И тут Персей, едва успев договорить, прикусил себе язык: неизвестно, откуда и неизвестно, как до его сознания добралось варварское слово "Богданов". Герой схватился за голову, боясь, что та сию секунду разломится пополам и непонятное слово полностью завладеет одной из половинок, а то и сразу двумя.
Полидект, на чьей физиономии сохранялось неудовольствие, поёрзал на троне.
- Идите вон,- повелел он воинам, и стража, тупо глядя перед собой, удалилась рысью.
- В конце концов,- заявил Полидект,- это твоё дело - выбирать себе помощников. Прискорбно, тем не менее, что в них не видно ни капли учтивости.
Персей промолчал, прислушиваясь к возне, которую неведомые демоны затеяли в его сознании. Оказалось, что он пока ещё принадлежит самому себе, а потому Персей почтительно склонил голову и прижал ладонь к сердцу.
- О, могучий царь,- начал он, но правитель остановил его жестом.
- Да пребудут с тобой боги,- сказал монарх миролюбиво.- Собственно говоря, мне больше не о чем с тобой разговаривать. Вполне ли ты уяснил свою задачу?
- Вполне, государь,- успокоил его Персей. Задача оказалась не из лёгких, но к подвигам герою было не привыкать. Полидект поручил ему разыскать ужасную Медузу Горгону и положить конец её многочисленным злодеяниям. Сложность поручения состояла в том, что на преступницу нельзя было смотреть: она обладала волшебным даром превращать любого, кто на неё посмотрит, в камень и активно этим даром пользовалась.
- Вот-вот,- прозвучал в мозгу Персея посторонний голос.- Всё дело в Медузе. Иди и разберись с нею.
Персей вторично взялся за голову и потому, занятый проклятым демоном, не заметил хитрой ухмылки на лице Полидекта. Доверчивый герой никак не мог знать, что правитель, положивший глаз на его матушку Данаю, сознательно втягивает её гораздого на благородные подвиги сына в опасную авантюру.
Тронный зал вдруг задрожал и рассыпался на мелкие кусочки.
Потрясённый Богданов, продолжая держать на сердце ладонь, открыл глаза и увидел, что над ним склонился донельзя довольный аналитик.
3
- Кто бы мог подумать!- аналитик восхищённо покачал головой.- По вам бы никогда не сказал. Такой неказистый субъект - и сразу в Персеи!
Обида на короткий миг затмила в Богданове все прочие впечатления. Он приподнялся на локте, угрюмо взглянул на туловище, которым наградила его природа, и попытался сказать что-то дерзкое, но аналитик его опередил:
- Не смейте обижаться. Мелкие оскорбления входят в психотерапевтическую программу.
Богданов нехотя закрыл рот и сел на кушетке. Аналитик, важно расхаживавший по комнате, споткнулся, наконец, о механический уроборос и чуть его не испортил. Испугавшись за модель, он бережно поднял её с пола и убрал в шкаф.
- В вашу программу действительно входит много такого, о чём я не подозревал,- заметил Богданов.- Меня преследует чувство, что галлюцинацией там и не пахло.
- Это хорошо,- кивнул аналитик, усаживаясь за стол.- Давайте я вам кое-что объясню. Ваша восприимчивость отменна. Вам с ходу повезло нырнуть на самое дно подсознания. И с первого же раза вы сумели уловить самую суть того, что вам надлежит сделать в дальнейшем.
- Послушайте,- сказал Богданов.- Прежде, чем вы приступите к толкованию, ответьте на маленький вопросик: откуда там, во дворце, взялись вдруг вы? Ведь вы не принимали лекарство. А если бы приняли, то, насколько я понимаю, очутились бы в каких-то своих собственных чертогах.
Аналитик вздохнул и снисходительно улыбнулся:
- Очень просто. Вы же не молчали, и наш контакт не прерывался. Странствуя по мифу, вы тем временем исправно сообщали мне обо всём, что видели. При этом, естественно, вам казалось, будто я стою рядом.
- Тогда почему вы испугались Полидекта?
- Вот ещё!- скривился аналитик.- Никакого Полидекта не было. Я просто не хотел мешать. Разговор мог уйти в сторону. К тому же вы - вы, а не Полидект!- так сжали кулаки, что я не исключал агрессии. И кроме того разве не очевидно, что древнегреческий правитель должен выражаться несколько иначе, чем в вашем случае? Что это ещё за "придурок" у него прозвучал?
- Ну, хорошо,- Богданов говорил с явным сомнением в голосе. - Ладно. Я более или менее удовлетворён. Действительно, "придурок" - слово, которым я пользуюсь часто.
- То-то и оно,- подхватил аналитик.
1 2 3 4