Но госорганы, проводившие столь целесообразную с их точки зрения реформу, не задумались над тем, как эта реформа будет смотреться, если на нее посмотреть другими глазами. То, что удобно государству, не всегда удобно людям. Для налоговой службы оказалось неожиданным то, что их действия были помещены в религиозный контекст (сами эту свою реформу с религией не соотносили). И эту их растерянность нам нужно учесть, чтобы в дискуссии не оскорблять людей обвинениями в заведомом кощунстве.
Второе, что нам необходимо сделать при начале диалога, если мы хотим, чтобы он был успешным – это отмежеваться от кликуш. Представьте, что, выступая перед светской аудиторией, я получил вопрос об отношении Православия к баптизму. Я начинаю свой ответ и пробую пояснить, что в баптистском восприятии Евангелия нет той полноты, что присуща православной духовной жизни…. И тут некий бородач, облаченный в подобие подрясника, вскакивает и громогласно объявляет: «И вообще баптисты – это жидо-масоны проклятые, которые по ночам пьют кровь православных младенцев!». Что мне в этом случае делать? Если я промолчу и просто продолжу свою речь, то мое молчание будет воспринято как согласие с этим суждением о баптистах. И тогда у аудитории будет вполне достаточное основание усомниться в элементарной вменяемости православных. Люди просто уйдут, возмущенно обсуждая неспособность «этих православных» адекватно воспринимать мир. Значит, для того, чтобы потом с этими же людьми была возможна нормальная миссионерская работа, я буду вынужден прервать свое повествование и повернуть фронт полемики и вместо баптистов показать критическим пальцем на кликушу и внятно пояснить, что он – просто истерик и его позиция ни в малейшей степени не есть позиция нашей Церкви…
Необходимость именно такого поворота полемического фронта давно назрела в дискуссиях об ИНН. Поначалу – когда речь шла о слухах из заграницы – отношение всех церковных людей к «нумерации» было единодушным и отрицательным. Но при переносе «кодовой» тематики из-за границы к нам первые же попытки осознать происходящее и выработать продуктивную реакцию были затоптаны дикими выкриками про «печать антихриста»[153]. Эти домыслы поначалу показались досадным полемическим преувеличением, на которое не стоит обращать внимания. Но затем оказалось, что эти крики вообще блокируют любую возможность для трезвого диалога с властями (ибо придают нам облик невменяемых хулиганов).
Более того, истеричное отождествление «номеров» с «печатью антихриста» стало стремительно разъедать внутрицерковные скрепы, подталкивая людей к расколу. Тут пришлось резко повернуть линию полемики: где уж дискутировать с «глобальными центрами власти», если сама Церковь балансирует на грани раскола. И вот уже в последнем послании Патриарха Алексия II по поводу ИНН тема «противостояния глобализму» и «властям» не звучит вовсе, но зато борцам против «номеров» достаются самые резкие слова… Именно в ответ на те «антикодовые» аргументы, которые перекалили атмосферу (аргументы об ИНН как «печати антихриста», уходе благодати и т. п. ), пришлось обратиться к своим же и сказать: кликушам не верьте!
Мне даже кажется, что такая ситуация могла быть спланирована мастерами глобализации. Ведь в Греции протест против электронных документов с антихристианской символикой оказался общенародным. Там в начале и середине 90-х годов вместе выступали иерархи и монастыри. Многомиллионные демонстрации Церковь выводила на улицы греческих городов. Чтобы при проведении аналогичных реформ в других православных странах подобных эксцессов не произошло – разумно было бы заранее парализовать церковное сопротивление и вбить клин между монастырями и епископатом, мирянскими движениями и богословскими школами. Самый простой способ это сделать – это с самого начала вбросить в церковное брожение тезисы настолько радикальные и необоснованные, что здравомыслящий церковный человек просто не сможет с ними согласиться. И пошли гулять по монастырям и приходам листовки, гласящие, что ИНН и есть печать антихриста, что «другой печати и другого номера не будет», что принявшие номер лишены благодати и спасения… Беда в том, что сами активисты борьбы против ИНН не осознали серьезности этой провокации, увидели союзников там, где на самом деле были враги, и сами не дали отпора такого рода слухам. В итоге они стали неотличимы от радикально-неумных пужателей и оказались в общественно-церковной изоляции
Хотя, быть может, масонские умники тут не при чем: обошлись и своими…
Да, дискуссии вокруг «налоговых номеров» показали, что даже в церковной среде порою складываются ситуации, вполне знакомые нам по светскому быту и истории: один хулиган всегда целый автобус нормальных людей перекричит. Были ли большевики выразителями народных настроений даже в самый канун революции? – Нет. Но они были голосистее, напористее, наглее всех остальных. Их оппоненты были слишком разборчивы в средствах и слишком уверены в основательности и несокрушимости традиционного образа жизни – чтобы вступать в серьезную и ежедневную полемику с коммунистическими агитаторами. Сегодня то же самое мы видим в связи с «открытиями» Фоменко. Его книжки по «новой хронологии» выходят огромными тиражами, лежат на каждом уличном развале. Но в течение ряда лет настоящая наука никак не реагировала на их появление. Серьезные историки считали ниже своего достоинства связываться с этой бульварщиной. А в сознании обывателя это значило, что Фоменко всех заткнул, что даже Академии наук нечего возразить на его аргументы… В общем, хулиган всегда голосисистее и заметнее обычного человека.
Один человек, одержимый некоей «своей идеей», всегда активнее ста людей, просто следующих традиционному образу мысли и жизни. Если в условиях невесомости к огромной космической станции подплывет человек, то он может прикосновением своей руки переменить направление движения всей многотонной махины, которая на земле и не заметила бы его усилий. Его маленькая мощь окажется достаточной – при условии, что никакая другая сила не будет приложена к этой же станции. Вот так и в церковной жизни: по некоторым вопросам находится кучка крикливых агитаторов, без конца твердящих одно и то же. Остальные проповедники считают эти их заявления чем-то слишком маргинальным и глупым и никак не реагируют. В итоге эта маленькая группка оказывается как бы в невесомости: ей ничто не противодействует, и она порой может оказаться в состоянии перевернуть весь церковных корабль (уже заметно, например, что растет в Церкви недоумение по поводу Григория Распутина: ибо его поклонники заметны, хоть и малочисленны, а те, кого личность этого псевдостарца не приводит в восторг, хоть и многочисленны, но просто не высказываются на эту тему[154] ).
Вот и те, кто узрели в «налоговом номере» и «штрих-коде» «печать антихриста», столь стремительно сорвались со своих мест и бросились в виртуальные пространства прессы и интернета, что стало казаться, будто их мнение является единственно возможным для христианина.
В своих поездках по епархиям, при встречах с духовенством и с церковными людьми я каждый раз поражался: как же непохожа реальная церковная Россия на тот ее образ, который создается интернетом и московской околоцерковной прессой. Если доверять последним, то иных проблем, кроме ИНН, у нас и вовсе нет. Если доверять листовкам, то «вся Церковь» (от Патриарха до старцев) – решительно призывает и пальцем не прикасаться к ИНН, а один только диакон Кураев дерзко уверяет противоположное…[155] Но на епархиальных собраниях духовенства картина оказывалась совершенно иной: один-два активиста, борющихся с «печатью антихриста» со штампованными аргументами и с угрюмым выражением лиц, чаще всего вызывали даже не полемику со стороны всех остальных священников, а усталость или раздражение… Реальные взгляды архиереев, священников, монахов[156] оказались весьма отличны от того, что можно было бы подумать, если бы парочка околоцерковных газет была бы единственным источником информации о настроениях в Церкви.
Да и просто прихожане отнюдь не так обеспокоены проблемой «кодификации», как хочется считать некоторым публицистам, присвоившим себе право говорить от имени «церковного народа как хранителя благочестия». Сколько православных прихожан на Украине? И из всего их немалого числа лишь 13 тысяч человек (по сообщению Н. Азарова, главы налоговой инспекции Украины) написали заявления с отказом от «номеров». То есть в среднем – по полтора человека с прихода…
И все же диспропорция была очевидной: официальные церковные издания просто избегали этой темы, ограничившись перепечаткой послания Синода от 7 марта 2000 года. Здравомыслящему человеку всегда кажется, что истину достаточно сказать один раз, и затем не стоит ломиться в открытые врата. Совершенно иной настрой у «пропагандиста».
И в итоге церковная жизнь подошла к той черте, за которой замаячили тени раскола[157]. Ведь простой читатель листовок и газеток мог действительно подумать, будто такова позиция «всей Церкви». Затем такой доверчивый читатель шел к своему священнику или епископу. От него слышал, что «никакая это не печать антихриста!», в недоумении снова вынимал листовку из кармана… И там читал, что «блаженная Пелагия давно предсказывала, что попы в последние времена сами народ в ад поведут!». И убеждался, что «блаженная Пелагия» ну прям про его батюшку все точно и угадала[158]. И тогда газеты и интернет становились не только по-ленински – «коллективным организатором» – но и «коллективным духовником», настраивающим людей против их реальных духовных отцов…
Предлагаемое исследование написано с целью объяснить и обосновать официальную позицию Русской Православной Церкви по вопросу о «налоговых номерах». Аргументы здесь могут быть мои, авторские. Но выводы – общецерковные.
То, что я дерзнул написать книгу на тему столь дискуссионную, не означает, будто я столь высокого мнения о себе, что не могу не высказать своего слова в разгоревшейся дискуссии. Наоборот, именно потому, что себе и своим мнениям я не доверяю – я постоянно проверял свои «реакции» «в совете мнозе» (и с мнениями Отцов прежних веков, и с нынешними людьми Церкви)… Полемика вокруг «номеров» вновь поставила важнейшую проблему церковной жизни: люди не могут понять – что считать «голосом Церкви». Суждения Патриарха и епископат? Каноническое предание утверждает, что да[159]. Но, как ни странно, именно те люди, что считают себя ревнителями церковных преданий, сочли возможным пренебречь этой, канонической частью церковного предаения.
Или же голоc Церкви есть голос старцев? Но в этом вопросе мнения старцев разошлись…
Так отчего же я считаю, будто те выводы, что обосновываются в этой книге, являются именно суждением Церкви? Да, я знаю, что у некоторых уважаемых духовных наставников иное, более тревожное отношение к «номерам» (правда, эту свою тревогу они высказывают лишь в беседах с некоторыми своими духовными чадами, но отнюдь не публично). Но их мнение не может быть более значимым, чем суждение архим. Иоанна (Крестьянкина). Плюс к этому на стороне о. Иоанна – голос Патриарха и Синода и несомненного большинства епископов. На эту же чашу весов кладут свои голоса духовные школы и богословы (как показал Пленум Синодальной Богословской Комиссии, на котором никто из богословов не утверждал духовной опасности «кодов»). Так что тот вывод, который я обосновываю здесь (принятие номеров никоим образом не есть грех) – является именно церковным выводом, а не просто моим частным мнением.
И еще одно желание было во мне, когда я приступил к собиранию мнений тех церковных людей, которые не видят греха в принятии налоговых номеров и к объяснению логики их позиции. Пройдут века[160]. И наши потомки будут изумляться, узнавая, в чем именно видели «печать антихриста» люди конца ХХ столетия. И на эту древнюю глупость будут ссылаться в оправдание своего неверия в Церковь. И будет очень горько и стыдно, если рассказы по истории Церкви донесут до них лишь один голос – голос тех церковных людей, которые боялись налоговой реформы… Так что эту книгу я пишу просто вступаясь за честь Русской Православной Церкви.
При этом я понимаю, что эта книга, как это ни странно, может огорчить людей. Я ведь буду пояснять, что ИНН – это не «печать зверя», что Путин – не антихрист, что сейчас еще не последние дни… Казалось бы, люди должны радоваться, слыша о том, что предмет последнего страха еще далек. Но нередко я вижу, как лица тех, кто уверовал во зловредность ИНН, мрачнеют. У них отнимают любимую погремушку…
А ведь я и по себе помню, что, когда впервые услышал про «штрих-коды» и «микрочипы» (естественно, в контексте апокалиптических разговоров) – то, как ни странно, обрадовался. Тут сработало сразу несколько комплексов. Во-первых, комплекс советского мальчика: «Эх, поздно мы родились! Уже ни войны, ни революции! Негде подвиг совершить!». А тут тебе говорят: вот сейчас, при тебе, в твоем присутствии разыграются самые главные события мировой истории. Ты, лично ты увидишь и антихриста, и Христа, и Еноха и Илию… И комплекс неофита, который сам еще ведет постоянный диспут со своими старыми неверующими друзьями и со своими прежними неверованиями: вот, все теперь увидят, что я был прав, все увидят подтверждения моей новой веры – те события, те чудеса, о которых говорят последние страницы Библии. А еще срабатывает комплекс телезрителя: увидишь ужас – но не пострадаешь.
И, кажется, вновь срабатывает то, что давно уже подмечено философами: русскому человеку легче хорошо умереть, нежели хорошо прожить жизнь. Легче однажды и до конца исполнить свой долг, нежели исполнять его же в ежедневном труде… А тут такая замечательная возможность: смело плюнуть в лицо антихристу (отказом покупать товар, помеченный его «штрих-кодом»), и через несколько месяцев дачной жизни сразу попасть в рай…
В общем – много именно «чувства» было вложено в реакцию таких людей на ИНН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101